Евгений Александрович Козлов
Агнозис
Глава вторая. Нравственность безвластия и свободы. Безнравственность властвования и начальствования
Мир бережет свои так называемые традиционные ценности, но на самом же деле мир тем самым культивирует свои безнравственные ценности. Предыдущая глава поведала о том, что мир пессимистичен, ибо в этом мире тысячи людей славят и хвалят убийц и называют убийство и насилие благими деяниями, совершаемыми ради неких ценностей, которые, по их мнению, выше ценности каждой человеческой жизни. Вернее сказать, они разделяют человечество на ценные жизни и на жизни не располагающие никакой ценностью, которых они называют врагами, и которых они убивают или совершают над ними насильственные действия. Когда их убийцы побеждают в войне, то ту войну они называют великой, либо священной. Но стоит их убийцам проиграть войну, тогда и стихают все хвалы и гимны. На самом же деле безнравственны все убийцы, сколь и безнравственны все люди совершающие насилие. Только безнравственный человек будет защищаться или защищать кого-либо или что-либо насилием. Нравственный человек всегда отказывается от свершения насилия, причем при любых обстоятельствах. У совершенной нравственности всегда есть только один выбор – не творить насилие. У свободы только один выбор, у свободы только одно решение, потому что свобода одна. Для нравственного человека самым главным в его жизни является его личная нравственность. Поэтому ему безразличны безнравственные люди, он может изменить их к лучшему только ненасильственными методами просвещения, однако при этом они могут не отказаться от своей безнравственности, отчего не нужно нравственному человеку и пытаться изменить всех, ибо это невозможно. Нравственный человек пусть довольствуется своею нравственностью, пусть живет нравственно, пускай и одиноко. Но если нравственный человек совершит насилие, то станет он тогда безнравственным человеком, он станет частью этого пессимистичного мира. Впрочем, не всё столь пессимистично, ибо в мире много нравственных людей, они миролюбивые люди, которые ведают о добродетельности непротивления. Обо всём том гласила предыдущая глава, в этой же главе речь пойдет о свободе. Не творить насилие, не состоять в толпе восхваляющей убийц, это и есть свобода. Тогда как люди творящие насилие – рабы своей безнравственности, рабы неких безнравственных религий или светских идеологий. Нравственному человеку нужно стать свободным от всего, что мешает свободе. Нужно быть свободным от каких-либо привязанностей к кому-либо или к чему-либо, нужно быть свободным от суеверия родства, суеверия национальности и суеверия народности. Нужно стать свободным от религиозного влияния и влияния светской идеологии. Совершенная свобода только в совершенной нравственности. Нравственность освобождает человека, потому миролюбивый человек свободен от насилия, гнева и ненависти, а девственный человек свободен от половых отношений, как и человек, не питающийся мясом животных, свободен от мясоедения, подобно и человек никогда не пьющий алкоголь, и не употребляющий другие дурманы, свободен от всего этого зла. Свободный человек никогда не властвует, никогда не начальствует, никогда не приказывает, не велит. Свободный человек только просит, только советует. Также свободный человек никому не позволяет над собою властвовать, никому не позволяет начальствовать над собою, ничьи приказы он не исполняет, ничьи повеления не исполняет. Всякое властвование над кем-то безнравственно. Всякое начальствование над кем-то безнравственно. Всякий властвующий как бы он ни назывался, он безнравственен. Всякий начальствующий как бы он ни назывался, он безнравственен. Властвование и начальствование это всегда подавление, унижение, навязывание своей воли, это всегда возвышение одних за счет понижения других. Всякая иерархия как бы она себя ни называла, она безнравственна. Всякое иерархическое устроение безнравственно по сути своей. Нравственно только равенство. Равные люди друг другу не приказывают, не заставляют, не велят свою волю насильственными способами, как и не насильственными, они вообще никем не повелевают. Равные люди могут только советовать, или же могут доносить свою мысль, после чего слушатель сам решает, как ему поступать, слушатель волен не послушать советчика, его выбор остается свободным. Но мир пессимистичен, ибо в нем отсутствует равенство, в мире есть разделение людей. Равенство – это когда не чувствуешь своего возвышения, своего превосходства над другими, но всех видишь равными себе. Безусловно, существует неравенство в умах людских, в их талантах, в их возрасте, однако это неравенство не отвергает равного нравственного отношения ко всем людям. Потому учитель не будет главенствовать над учеником, не будет ученикам что-либо приказывать, но будет видеть в учениках равных себе людей, которые может быть менее умны, чем учитель, поэтому его задача научить их тому, что он знает сам, передавая им свой жизненный опыт, зачастую давно устаревший опыт. Поэтому в будущем учителей заменят электронные программы, сконструированные таким образом, чтобы они подстраивались под индивидуальность ученика, отчего больше не будет этого безнравственного обучения толпы. Но если ученики не желают учиться, на то их свободная воля. Любая дисциплина безнравственна. Учеников с ранней юности приучают к несвободе и это безнравственно. Всем нужно освободиться от какого-либо гнета, структурного, системного или родительского. Дети являются современными рабами, которые прибывают в рабстве у своих родителей, у своих учителей или у иных структур и групп. Дети с самого своего детства привыкают к несвободе, потому свою жизнь они видят как тюремное заключение, они заложники системной несвободы. Их судят, их постоянно судят, они живут от суда к суду, ожидая вердикты учителей или своих родителей, отчего много страдают. Кругом самые настоящие судилища. Судят таланты, судят внешность людей, судят поступки, судят слова и судят мысли. Но где суд, там нет свободы. Всякий суд безнравственен. Безнравственен как светский суд, так и безнравственен суд религиозный. Всякий судья, божественный или человеческий – безнравственен по сути своей. Судить, это значит совершать злодейство. Также безнравственны тюрьмы любого вида, злодейством является любое лишения человека свободы. Несомненно, что судейство это вид власти, а любая власть безнравственна, всякое властвование есть злодейство. Любая власть лишена человечности и божественности. Сколь и любая религиозная иерархия лишена божественности и человечности. Они творят неравенство, ибо провозглашают – тех любить, а этих ненавидеть, когда нужно всех любить, любя самого себя. Если бы каждый любил себя, то и равнозначно относился бы ко всем людям. Но люди не любят себя, потому властвуют и начальствуют, ибо им мало себя, им нужны другие, они хотят реализовываться за счет подавления других. Они ошибочно хотят узаконить в мире свободу через несвободу. Подобно сему они хотят насилие побороть насилием. Распутство они хотят побороть узаконенным распутством. Безнравственность они узаконили, и это беззаконие они возвели в статус закона. Их беззакония, начиная от религиозных беззаконий и оканчивая светскими беззакониями, это письменная безнравственность, которую они восхваляют и пропагандируют среди людей. Поняв всё это, уже невозможно жить в этом мире без отвращения ко всему тому, что творится в мире. И особо отвратительны те, кто это всё беззаконие придумал под видом закона, и кто на этом беззаконии богатеет. А богатеют религиозные или светские властители потому что, та система и те структуры, которые они выдумали, дают им право богатеть. Но есть в мире пока что малочисленные люди знающие нравственность свободы и знающие что всякая власть есть зло, но это зло временно, и в будущем всякая властная система или структура утратит свое былое могущество и вообще исчезнет. В будущем уже не будет каких-либо властных организаций, религиозных иерархий, но наступит всеобщее равенство всех людей. История показывает, как рушились империи, забывались идеологии, низвергались тираны, и как развеивались религии. Всякая власть смертна, и когда-нибудь она вовсе перестанет существовать, ибо она безнравственна. Если у человека есть хотя бы проблеск разума, значит, он уже равен всем другим людям. Человечность это искра разума, дуновение разума. Человечность неизмерима, она не может быть малой или большой, как и божественность, ничем и никем не измеряется. Нравственность также неизмерима, она либо есть в человеке, либо ее нет, а там где она отсутствует, там бытует безнравственность. Свобода в совершенной нравственности. Нравственность это не организация, это не система, нравственность это не законы, не заветы, и не заповеди, нравственность – это свобода добра, свобода тех добродетелей, которые всем известны и о которых я пишу. Но мир несвободен. Человек пока что не может освободиться от несвободы болезней, страданий, боли и смерти. Человек не только несвободен от смерти, но он также несвободен и от своего рождения. В любви к самому себе заключается свобода человеческой личности. В этой свободной любви к самому себе и обнаруживается свобода нравственности. Безнравственно ограничивать свободу веры, свободу слова и свободу творчества. Только безнравственность может оскорблять человека, однако нравственный человек любящий себя и свою нравственность, ни на что не оскорбляется, ибо ему всегда достаточно его собственного совершенства. Безнравственно принуждать кого-либо к работе, к труду, безнравственно принуждать к творчеству, безнравственно принуждать к учебе. Безнравственно угрожать, шантажировать, налагать налоги. Человек и так несвободен, он не свободен от своей собственной телесности, от ее жизненно важных потребностей, а ему еще придумывают дополнительные несвободы, дабы тот чувствовал себя всесторонне подавленным. Известно, что малейшая травма мозга человека может привести к необратимым последствиям. Эта малейшая травма или какая-либо другая может обречь человека на большую несвободу. Малейший укус насекомого, укус больного животного, неудачное падение, холод или жара, различные отравляющие вещества, все они могут навредить телу человека, после чего человек перестанет быть прежним, он лишится той малой свободы, которой он некогда столь беззаботно распоряжался. В теле человека заключено столько несвободы, но людям, словно этой естественной несвободы мало и они придумывают суды, тюрьмы, пытки, колонии и лагеря. Человек несвободен из-за своей хрупкой телесности и его хотят еще больше ограничить. Так свободный разум страдает из-за осознания хрупкости своей телесной оболочки, и этот самый разум человеческий также хотят ограничить, цензурировать, вогнать в рамки. Всюду кандалы и наручники. Смирительные рубашки повсюду. Словно людям мало страданий собственных тел, им будто бы мало необратимой смерти, они спешат увеличить уже имеющиеся муки жизни. Мир пессимистично несвободен. Даже если тело человека прибывает во здравии в данный период жизни, то это временное явление, так как страдания, боль и смерть пока что необратимы. Если взглянуть на мир глазами больного человека или же с самого рождения своего больного человека, то можно увидеть, как он всю свою жизнь страдает, болеет и скоро умирает. Потому будь проклято всё наполнившее мир болью, страданиями и смертью. Будь проклят придумавший боль, страдания и смерть. Однако все мои проклятия посылаются в никуда, мои проклятия не меняют мироустройство. Проклятия бессмысленны. Человек может достигнуть нравственного совершенства, но достигнуть полного избавления человека от судилищ и судей практически невозможно. Судиться все, что есть в мире, особенно часто предается суду невиновность. В будущем зло боли и страданий будет окончательно побеждено, для этого нужно будет усовершенствовать человеческие тела, сделав их не такими хрупкими, каковы они сейчас. Мое писание говорит по большей части о разуме, который повелевает телом. Ведь жить нравственно может человек с любым телом, нравственность для всех одинакова. Тело ограничено, разум же ничем не ограничен. Единственное что разуму может мешать так это само тело, с его болью, страданиями и смертью. Однако разум не может функционировать вне оболочки, одно повреждение может нарушить ясность разума. Свободный разум, хорошо функционирующий и мыслящий вне своей телесной оболочки это давнее мечтание всего человечества, это миф, который вполне может стать явью. Каждый миф посредством прогресса однажды становится обыденностью. Но пока что разум хрупок. Всех людей нужно беречь, их разум нужно освобождать от иллюзий и от безнравственности. Мир пессимистичен, ибо в нем существуют ограничения, системы жизнедеятельности и естественные потребности. Единственное место, где человек может обнаружить свободу, так только в своем собственном разуме, который мыслит нравственно и стремится к совершенству. Чтобы разум освободился, нужно ему отказаться от безнравственности властвования и начальствования. Всех нужно видеть равными себе и свободными. Мир пессимистичен и несвободен, но нравственному человеку нужно жить в этом мире и ему нужно сделать его свободным. Нужно жить свободно вопреки всеобщей несвободе. Свобода разума – вот что важно для жизни. Впрочем, есть в человеке еще одна несвобода, связанная с его половой принадлежностью, о которой пойдет речь в следующей главе этого писания.
