Евгений Анатольевич Небольсин
Русская национальная мысль. Трезвость русского народа
Человек изначально возник во Царствии Небесном в Воле Божьей, в радости Божьей и только радостью Его живет, и только радостью все вокруг держится, и только радостью все вокруг утверждается, строится всякий мир только счастьем и сие только для него естественно, ибо сама природа человека – это Божественная радость. Вот что такое трезвость. Следовательно, противоестественным будет все то, что покушается на этот внутренний мир Рая и Волю Бога, и замысел Его о нас и о мире. В этом случае ядами выступает не только какая-то ядовитая пища, а всё то, что покушается на этот мир человека и его Вселенную. Это, к примеру, природные явления или даже кружка, валяющаяся на полу – это яд, выраженный в бесхозяйственности. Адаптировать этот яд под естество живого – просто поставить кружку на свое место. Следовательно, надо просто посмотреть на то, как жил человек в те далекие времена и восстановить картину счастья, благодаря коему мы сложились в привычно созерцаемый образ. Человек – это не только то, что нам привычно видеть каждый день, но и вся окружающая его вселенная во всем многообразии – составная часть его. Эта составляющая также нуждается и живет радостью Царствия Небесного. В противном случае, оная не была бы сообразна нам и даже ее не было бы в поле нашего зрения как привычно воспринимаемой реальности. Мы общаемся только с Личностью Творца. Только это имеет бытие. Вне общения личностей между собой ничего не существует и потому только общение с личностью нам доставляет счастье, и, повторюсь вновь и вновь, вне этого плана ничего в окружающем мире нет. Все вокруг нас – это такая речь, обращенная от Него к человеку и речь, обращенная от человека к Нему. Поэтому мы чувствуем только то, что от Него, живем Его радостью и делаем только то, что нам приятно.
Душа постоянно тревожится о порядке райского сада и болит, если происходит какое-то нарушение или сбой в подобии ее или нашему внутреннему духовному миру. Все вокруг живет Божественной радостью, а потому также нуждается в богообщении, ибо вне оного нет ничего в бытии. Вне богообщения нет прообраза Его в каждой твари. Через человека осуществляется связь с Творцом всего и вся в окружающей его Вселенной, а потому все вокруг напоминает наш прообраз, мы узнаем самих себя, хотя и иной раз отдаленно. Настоящая живая душа узнает себя во всем (и даже в космической пустоте), видит личностные характерные черты и активирует их максимально. Если где нет радости, то душа испытывает дискомфорт, а потому не может иметь полноту своего счастья, если где-то этого счастья нет. Человек счастлив счастьем окружающей его Вселенной и потому создает вокруг себя этот рай, в коем всем хорошо. Настоящая радость всегда о ближнем и вне этого плана также нет трезвости. Вселенная отвечает человеку взаимностью. Всякая тварь Божья жаждет общения с Богом через человека и в образе его, а потому мы, постоянным стремлением утолить эту жажду, счастливы исполнить свой долг – понуждаем себя. Может быть, даже исполнение своего долга выглядит страданиями, но так как остается в пределах счастья, то человек это просто не видит, ибо для него это жизнь. От того, что счастье идёт по топкому болоту, чем-то другим оное не становится, то есть остается счастьем, даже если оное выпачкалось в болотной грязи. А так как человек остается в Боге, то раны заживают естественным образом, ибо известен путь выздоровления. Таким образом, тело постоянно пребывает в прообразе Голгофы Христовой – на Вершине вершин ради постоянной радости души от общения с Источником счастья и со своим миром флоры, фауны. Повторюсь, что сие никак неотделимо от природы радости человека. Далее перечислим некоторые механизмы стяжания трезвости на основе сказанного.
Но как достичь этого рая? Душа человека обретает образ его духа. Мир души обретает образ и подобие мира духовного, а именно его процесса единения с Богом, благодаря чему, тело становится активатором работы мозга, ясности его ума. Тяжелые физические нагрузки призваны к иному. Во время оных сильнее является полнота счастья. Также, как фоне черного более всего заметен белый. Результаты трудов – это лишь сопутствующий побочный продукт от самого главного – от радости. Это сопутствующее в истории человечества возникло потом, как необходимость быть подобным Богу в свойстве вечности, то есть в еще одной грани всей полноты счастья. Счастье или радость стремится быть как можно продолжительнее в земном бытии – и все. При этом, так как радость имеет естественную природу для счастья, то и процесс восстановления становится возможным, ибо путь, по коему идёт заживление, ведёт к Богу, то есть в ту же сторону. Плоть человека – это такой который щит, который получает раны, кои сопряжены тяжести трудовой деятельности, но они заживают. Усталость проходит, силы восстанавливаются. Нагрузка становится частью физиологических процессов организма, в процессе общения с Личностью и не несет травму психике человека, а наоборот лучше активирует и даже еще более усиливает переживание радости в экстазе в процессе труда. Тело своим заживлением, как бы прощает обиды, в прообразе душевных ран. То есть мы видим, что в процессе эволюции тело всё сильнее и сильнее обретает образ души. После Вознесения Христова на Небо с плотью, тело призвано последовать за душой в прообразе того, как сие было со Христом. Это условие трезвости. Ибо вознесение тела идёт через аскезу, правильное сопряжение с физическим подвигом, в коем нет покушения на природу души через тело.
Итак, мы пришли к тому, что трезвость – это наполненность любовью, исходящей от Бога в душу благодаря богообщению. В этом прообразе человек эту любовь раздает всей малой вселенной, в коей он живет в данный момент. Также как Бог радуется счастью человека, душа радуется радостью окружающей его Вселенной. Замечательно сказал о. Андрей Лемешонок, что нельзя любить, опираясь на собственные силы, ибо их у нас нет. Любить можно только в непосредственном богообщении, черпая силы у Самого Творца. Далее, это не все в природе счастья, а равно трезвости и оная требует полноты.
Разум человека – это тоже составляющая нашей природы, через которую человек должен также получать счастье и быть трезвым, и трезво мыслить. В этом месте также должен быть заслон и «крепкий корпус в самом днище судна». Ум требует открытий. Человек живет этим, ибо ему для счастья нужно что-то открывать ля себя. Нужно также ясное представление о том, что мы делаем и что надлежит делать и для чего. Мы не можем черпать воду в океане, чтобы вылить её в него же – нам нужна осмысленность и результативная разумность поступков, как часть красоты. Без этого труд бьёт по рукам, ибо Бог не дает сил для бессмыслицы.
Дело в том, что человек стоять на месте не может и зрит на мир постоянно с разных точек зрения. Если заяц заметен в траве, только если он движется, то Бог пребывает на месте. Зато движемся мы. Открытием называем мы, если распознаем характерные черты Личности Творца, если видим свой образ и узнаем в Личности Самого желанного Родственника в мире. Это-то и только это виденье Творца несет нам радость, сопряженная с трезвостью. Самое главное в трезвости – межличностные отношения, кои надо распознать в беседе с Богом, ибо для трезвости нужна беседа. Для трезвого нет одиночества. Древний северянин в процессе трудов по поддержанию мира в его малой вселенной скотного двора и полей под посевами, пребывая в молитве, неизбежно еще и постоянно мыслит. Созерцая всякую проблему с разных сторон, человек постоянно делает открытия и наслаждается этим. Да такое открытие, от которого дух захватывает в необычайной радости. Эти открытия разноплановые от великих технических решений до философско-богословских ответов на вопросы. Он видит Творца и рассказывает о Нем посредством всех доступных ему к этому моменту понятийных языковых систем. Всякий человек должен быть счастлив ещё и как ученый, как естествоиспытатель, как образ Христа – первооткрыватель новых реалий Царствия Небесного для земных условий. Здесь открываются необъятные возможности мозга по хранению и переработке полученных данных. Но ясность ума и великие возможности анализа даны только тому, кто в богообщении пребывает и только как сопутствующая богообщению необходимость радовать ближних своими открытиями (смысловые синонимы «ближний» и «блаженный»). Когда уходит молитва, тогда начинает плохо работать память, тогда для работы востребованы инструменты для запоминания – письменность. Письменность открывает функциональное поле применения. Одна из функций этого инструмента – временное снадобье болящему, нужное для выздоровления. Поэтому, на самом деле, письменность возникла не только для того, чтобы передавать информацию, а в первую очередь для возможности высших эшелонов власти вести анализ опыта богообщения в данных земных условиях, благодаря сделанным ранее открытиям, чтобы упорядочить, умиротворить поступательный процесс эволюционного становления Божественной Истины в данной среде проживания людей. Это тоже грань трезвого образа жизни благодаря бытию в Боге. То есть соделать мирным поступательный процесс становления общества для более плодотворного бытия в Боге.
Отсюда следует, что бытие научно-технического прогресса – это неизбежное явление, порожденное только этим противоречием между внутренней райской природой человека (представленной нам в грани структурности), насельника Царствия Небесного, и той реальностью яда (зримо воспринимаемого хаоса, то есть отсутствия структурности), обусловленного близостью ада, в которой он оказался после грехопадения. Человек устраивая (устраивая сообразно своему внутреннему миру структуры во всех сферах Вселенной) райские условия плодотворного служения Воле Бога, восстанавливается от яда греха, разрушившего мир, задействуя при этом все большие и большие масштабы мироздания. В богообщении должна участвовать вся полнота природы человека, где каждая составная грань его естества обретает свою специфическую сообразность Богу. Каждый человек является путеводителем и исповедником своего пути и образа богообщения, а потому требования к нему очень высоки. Ибо человек должен видеть чистоту Истины, исповедуемой им через все – не должно быть даже на его теле ран, что в условиях земных очень трудно хранить. (Именно поэтому раны заживляются, восстанавливая образ Божьей полноты. Здесь возникает новое учение, согласно которому образ Божий, а именно Его беззлобие в процессе эволюции становится свойством организма. Он, организм, заживляет полученные раны.) А если сказать, что полнота, которая активирует все формы эволюционного становления – вся Вселенная, то человек участвует в беседе с Ним также посредством этой полноты его вселенной. Перед нами противоречие, которое движет эволюцию жизни к бесконечному совершенству. Более того, мы несем в себе этот образ восстановления после грехопадения, образ движения к Богу, образ служения Ему – образ покаяния. Тем самым все сильнее и сильнее подминаем под себя весь космос. Антропоцентризм при данном определении о человеке не опасен, ибо центральной частью его мира становится не эго без Бога, а эго человека с Богом и в Воле Его, в которой он должен быть. Это тоже трезвость.
Приобщение к Истине естественно сложившимся образом или следование естественному пути несёт человеку радость (трезвость) независимо от того состояния, в каком он оказался и каким бы оное противоестественным не было. Без этого счастья человечество давным-давно бы выродилось. Это значит, что в страданиях, сложившихся естественным образом в борьбе за выживание, выработано, повторюсь, противоядие, берегущее изначальное радостное состояние бытия нашего, полученное во Царствии Небесном. Мы так и остаемся насельниками Царствия Небесного с тех самых времен, но только теперь в ином образе. Это утверждение радости в данных земных условиях жизни происходило в течение тысяч веков. Ведь сама природа людей, берегущая шаткое равновесие здоровья организма, постоянно очищается от всего того, что скрадывает радость равновесия, выводит из организма продукты жизнедеятельности. Бог не познаваем потому, что Он – счастье и мы едины с Ним только в этой природе. Чтобы жить, мы должны соучаствовать в динамике этого процесса самоочищения, также как шелуху стряхивать всякие думки и умственные искания истины. Всё это ради более сильного бытия с Творцом и вместе с этим в более сильной полноте этой радости.
Дело всё в том, что вразумление приходит всегда не с той стороны, с которой мы ждём. Вспоминаю свой самый первый Крестный Ход в городе Верхней Туре весной 1992 года на Праздник иконы Божьей Матери Державная. Почему-то был уверен, что в моей жизни что-то должно произойти важное. Из Храма святого благоверного Александра Невского мы с иконой Праздника пришли на городскую площадь. Понятно, что для многих верующих мы были дети совсем, нам надо было у них учиться жизни, но окружавшие старики нас берегли. Для них это был последний бой в их жизни. И вот молебен. Многое мне не понятно в песнопениях, только отдельные слова. Всматриваюсь в небеса, рассматриваю облака, но Божью Матерь так и не увидел. Но всё же изменение произошло. От меня ушли все страхи и предчувствия чего-то страшного и пришло успокоение. Такое же успокоение, о коем поёт Екатерина Шелехова «… и станет спокойно и сладко, как в детстве, когда обнимала меня моя мать…». Божья Матерь всё же тогда ко мне явилась, но в ином образе. Об этом же говорил великий Алексей Фёдорович Лосев, когда вокруг него собирались юные студенты с вопросами по философии: «Давайте просто пить чай». Может быть ни на один вопрос великий учитель так и не ответил, ибо умиротворением, с коим они уходили от него они ответят сами у себя дома.
Вот для чего нужны труд и страдания, неизбежные при самоочищении. В противном случае, будет так, как это было с разбойником слева, на Голгофе сораспятым Христу и человечество вне радости богообщения хотя бы посредством одного только подобия Богу в чистоте духовной, давно бы погибло, ибо раны не могут заживиться, чтобы вновь обрести образ Божественной полноты.
Точно также в делах общественных. Культовое богомоткровенное деяние государственность-монастырь-богослужение стимулировано только и только наивысшей степенью счастья любви. Сие есть норма, к нам пришедшая из глубины веков и будет выстраиваться вечно. Это неизбежность, к которой идет человечество. Беда в ином. Всякое живое движется к Богу, благодаря чему оное живет. Но бывают такие препоны, которые сталкивают её с этого пути, замедляют её движение к образу и подобию Творца. Бывает, что этих препон столько, что душа движется к Богу вечно – это уже ад. Так и утверждение государственность-монастырь-богослужение также может стать вечным процессом, который уведет в небытие не только русский народ, но и все человечество. Иными словами, нельзя затягивать до вечности становление государственность-монастырь-богослужение. Любовь толкает человека к подвигу и оная источник настоящей радости. Дела любви всё-таки должны вписываться в пределы возможности природы нести подвиг воздержания, ибо вечность телесного организма – также радостное слово любви к Богу.
Метод Геннадия Андреевича Шичко
Чтобы победить в себе острое влечение к алкоголю, надо в этот момент подумать о чём-то ином, что приносило до этого радость. Переключить сознание на ином приятном.
В. Бехтерев
Очень много ведётся борьбы с пьянством, а между тем, опьянение – естественное состояние человека, без которого он, ещё раз повторюсь, жить не может (в этом слабое место метода Геннадия Андреевича Шичко, ибо человек отрезвев от полученной правды вне Благодати, становится только озлобленным, из-за чего он вновь возвращается к алкоголю – трудно сказать, что тут лучше). Ведь радость и счастье – это другие имена жизни. Поэтому нельзя бороться с радостью, но бороться следует только с порочным образом приобщения к ней, к счастью. Бог животворит радостью только в разных пределах ограничения – остается только дать возможность этой радости возрастать. Бог никого не убивает, но может по грехам нашим отодвинуть нас от Себя на некоторое расстояние, давая возможность отделить истинное счастье от мнимого, в образе экстаза видеть белое через черное и возрасти в этой Божественной радости, приближаясь Богу. Живое, если видит истинную радость, то тянется к ней и через это имеет возможность жить вечно и возрастать бесконечно, чтобы вновь обрести всю полноту счастья Царствия Небесного. Почему? Потому что настоящей радостью человек никак удовлетвориться не может, ибо ему нужно все больше и больше и, получив её хоть раз, становится пленником оной навсегда. Так тянется к Солнцу все во Вселенной. Дьявол тоже живое существо, радость у которого есть, но бесконечно ограничена, а потому общаться с ним нельзя, ибо обретаем образ бесконечной ограниченности счастья – становимся одержимыми мнимыми целями, достигнув кои мы надеемся обрести вожделенное Царство. В этом есть образ зверя – образ радости результатом, наиболее успешного достижения цели (быстрый бег, мощная пасть и другие достоинства дьявола). Человек же уже есть насельник Царствия Небесного, даже если нет результата в данном виде, ибо результат заложен уже этом состоянии, то есть хороший результат уже неизбежен. Ему надо просто хорошенько побыть в духовной бане. А именно человек так и остается в Нем даже после смерти. В этом природа алкогольной зависимости, в коей человек одержим достижением результата, вместо бытия в нем во время трудового процесса. Человек же уже есть насельник Царствия Небесного, а потому ни в каком естественном отборе он не участвует и потому нет физиологических достоинств для успешной борьбы. Именно по этой причине младенец не борется за свою жизнь, в отличие новорожденного от зверя, ибо в него сие не заложено природой выживания. Ребенок уже имеет результат абсолютного счастья, он един с Богом в природе радости, то есть он уже является жителем Царствия Небесного и естественно ему быть только там, где нет смертельной опасности. В этом же прообразе предстает перед нами трезвость жизни – не бороть самого себя перед соблазном, а идти мимо него и этим побеждать. Именно в этом суть метода избавления от алкогольной зависимости Геннадия Андреевича Шичко.
Так как мы путаем голос Божественный с голосом дьявола, обретшего вид творения Его («истина в вине» – одно из таких блужданий), то в образе первородного греха мы ограничены в счастье и нам необходимо знать о черном, чтобы безошибочно видеть белое и выбрать верный путь к возрастанию. Приобщение к счастью естественно только так, как заповедано Богом, через труд в поте лица, как уже много раз здесь сказано, в естественно сложившихся для данных природных условий страданиях и трудностях. Святой Григорий Нисский для описания состояния человека во время настоящей молитвы пользуется выражением «трезвое опьянение» в своём комментарии к Книге «Песнь Песней». Единственное, что в этом «трезвом опьянении» нет верхнего предела переживаемой радости. Противоречие в единстве или единство в противоречии радости через страдание, естественно вписывающееся в пределы жизненных возможностей физиологии человека, имеет жизненность везде и даже в аду. Если радость и действительно Божественная, то не угаснет от тяжести жизни, а благодаря контрастам ещё более усиливается полнотой оказавшейся в сопряжении в богообщении природы, ибо тяжесть бытия делает человека чище сердцем. Чем сильнее контраст, тем сильнее переживание радости экстаза – стимул для возрастания любого человека. Бог счастлив в абсолюте, ибо Он в Себе соединяет крайности в бесконечном контрасте между бездной и Царством Небесным. Можно сказать иначе, только через черное воспринимается белое. Чем сильнее контраст между черным и белым, тем лучше распознается радость. И наоборот, вне контраста мы не получаем возможность распознать радость и не можем её переживать. Как инструмент свидетельства о Боге, бездна со своими тёмными тонами становится составляющей Царства Небесного, ибо исповедует о Боге. Такова суть единого целого Тела, в Коем всё не противоречит друг другу, а взаимно дополняется. Несчастья нет даже в аду, если сердце наполнено счастьем. Видеть источник настоящего Божественного счастья – основа трезвости, ибо, как только наши сердца перестают быть полными радостью, так сразу погружаемся в несчастье ада и уже в прообразе зверя ищем Истину, как цель, в том же числе и в вине.
Итак, к чему мы пришли – повторюсь. Состояние счастья и рая – духовные, не зависят от физического состояния человека, ибо острота чувствования Рая или ада усиливаются во время нагрузок в контрасте. Вот эта независимость состояния души от происходящего вокруг, от тяжести жизни даёт возможность распознать важное – именно ту часть человеческой природы, которая остается жить после смерти – радость вечную. Это также ни с чем не спутать, как грудь родной матери после первых вздохов в момент рождения.
