Евгений Беллард
Возвращение на остров Свободы
Фрэнк ринулся к выходу со сцены, но чуть не столкнулся с ухмыляющимся уродом, который размахнулся, чтобы бросить груду пены, переливающуюся всеми цветами радуги, будто мыльные пузыри. Фрэнк отскочил в сторону, вытащил револьвер и разрядил обойму в физиономию монстра. Тот зашатался и рухнул вниз. Перескочив через него, Фрэнк выбежал в коридор, услышал испуганные вопли, топот ног. «Твою мать, ни одного дробовика! Ничего! Идиот!» – отругал он себя и вдруг его осенило. Он кинулся к выходу из театра, вытащил из багажника своего «Мустанга» дробовик, патроны, оптическую винтовку и гранатомет. Нагруженный добром, быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой, и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождем. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. «Так ну что, дело хреново», – подумал Фрэнк. Его взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задергался, по его телу прошли разряды электротока, и с тихим воплем он свалился и затих. Образованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снес башку еще одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем немаленькие дыры. Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемета, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали его мерзкие ублюдки. Наконец, последний, задергался на полу и замер навсегда. Фрэнк, тяжело дыша, подошел к краю балкона и заметил, что в зале осталось лишь пара уродов, у которых явно истощился кислотный заряд, поэтому они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлера, добил отморозков.
В совершенно вымотанном состоянии он добрался до гримерки, сбросил прожженный пиджак на кушетку, и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, превратив его в бродягу. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осекся, когда услышал хлопанье двери.
– Хэнк, собирайся быстро. Мы едем!
Фрэнк обернулся на голос и бросил такой испепеляющий взгляд на Бобби, что тот мог превратиться в головешку. Но Бобби не обращая никакого внимания, продолжал орать:
– Хэнк, мы едем сейчас к Уолту. Он захотел дослушать концерт у себя в особняке.
– Бобби, иди в жопу, – устало проронил Фрэнк, возвращаясь к бездумному разглядыванию своей измазанной в крови физиономии.
Бобби подлетел к столику и кинул перед Фрэнком шприц с сывороткой.
– Это от Уолта! Бесплатно! Ну, то есть, как оплата за наше выступление у него! Хэнк, он очень хочет, чтобы ты выступил! Понимаешь?! Это успех! Потрясающий успех! Ты не можешь отказаться!
Фрэнк матерно выругался, взял шприц. Затем раздраженно начал рыться в шкафу, пытаясь отыскать что-то подходящее. Бобби оказался рядом, быстро перевернул все вверх дном и вытащил белый смокинг.
– Вот в это переодевайся и через пятнадцать минут мы тебя ждем в машине.
– Я на своей поеду, – сказал, как отрезал Фрэнк таким тоном, что Бобби не смог возразить.
Он вылетел из гримерки, громко хлопнув дверью. Фрэнк, переодевшись в смокинг, посмотрелся в зеркало, усмехнувшись своему нелепому виду, и поплелся к «Мустангу». «Черт, я не спросил, где живет этот проклятый Уолт», – подумал он и тут же увидел на лобовом стекле записку. Сев за руль, покачал головой. Уолт жил в особняке Алана Райзена. «Мог бы и сам догадаться», – подумал он, заводя машину.
Уже стемнело, Фрэнк опустил боковое стекло и свежий ветер, врывался в кабину, обдувая приятным холодом его разгоряченное лицо. Раны уже почти зажили, только ныла сильно обожженная левая рука. Почему-то вспомнилось, как он гонял по городу, чтобы убить время перед тем, как отдать выкуп мерзавцам, которые похитили Эдит. Как ему хотелось сжечь этот город дотла. Сейчас желание стало крепнуть. Но кто виновник гибели Эдит, Берты, Роджера? Он так и не понял, кто обвинил их в преступлении, которого они не совершали. И приговорил их к смертной казни? Райзен к тому времени был уже мертв. Кто же организовал этот мерзкий процесс? Ради разгадки этой тайны стоило повременить и не разносить город на клочки. Он пронесся мимо ярко освещенного, каменного здания и через полмили осознал, что это есть цель его путешествия – бывший особняк хозяина города, который застрелился на его глазах. Фрэнк нахмурился, развернул машину и через пару минут уже поднимался по каменным ступеням.
Его уже ждали. Надменный дворецкий в темно-бордовой ливрее, расшитой золотом, провел его по коридору и ввел в ярко освещенный зал, с широкой винтовой лестницей, ведущей на балкон. Здесь все поражало роскошью и дурным вкусом. Тяжелые бархатные портьеры с золотыми шнурами, живописные полотна авангардистов вперемешку с полотнами старых мастеров, скульптуры, современные поделки, поражающие своей безвкусицей.
– Мистер Форден, очень приятно познакомиться с вами лично, – произнес Уолт. – Нам с женой очень понравилось ваше выступление. Жаль, что вас прервали.
Фрэнк уже смог внимательно рассмотреть его. Вблизи Уолт казался моложе, хотя эта молодость производила обманчивое впечатление, как свежий лак на старой, тряпичной кукле.
– Дорогая, это Генри Форден, один из самых успешных бизнесменов нашего города, – продолжил он, взяв под руки молодую женщину, которая подошла к ним. – Моя жена Эдит.
Фрэнк замер, ощущая, как земля уходит из-под ног. Взял себя в руки и пробормотал:
– Очень приятно, миссис Уолт.
– Вы очень талантливый человек, мистер Форден, – произнесла она мелодичным тоном. – У вас приятный голос. И вы замечательно умеете импровизировать. Редко кому удается совместить в себе столько талантов.
Глава 5
– Что с тобой, Хэнк? – спросила Наташа. – Ты сам не свой.
Фрэнк взял сигареты, сел на кровати и нервно закурил.
– Наташа, я устал просто. Пойми. Это все так наслоилось. Этот дурацкий концерт, мутанты.
– Нет, вижу, ты просто влюбился в жену Уолта. Глаз с нее глаз не сводил. Рулады исполнял. «Моя единственная любовь», – раздраженно проворчала она.
– Ты что ревнуешь, киска? – спросил, усмехнувшись, Фрэнк. – Мы с тобой вроде бы договаривались, что ничем не будем обязаны друг другу. А ты уже решила, что на меня имеешь виды?
– Хэнк, ты просто урод! Я никаких на тебя видов не имею. Но совесть все же иметь надо, – бросила Наташа возмущенно. – Нельзя так по-свински обращаться. Я не половая тряпка, о которую можно ноги вытирать.
Она встала с кровати, всем своим видом показывая, как обижена, и начала одеваться. Фрэнк смял окурок, и хрипло пробормотал:
– Наташа, останься, пожалуйста, мне и так хреново. Я просто дико, адски устал в этом проклятом городе. Не представляешь как. Прости.
Она замерла на месте с юбкой в руках. Подумав через полминуты, бросила на кресло и опять прилегла рядом, обняв его за талию.
– Ладно, Хэнк, я понимаю. Ты так мужественно пел, когда над тобой этот урод появился. Я видела из-за кулис. Это было ужасно страшно, а ты все равно допел до конца. Вот это выдержка!
Он лег на спину, подложив руку за голову, и задумался. Наташа прижалась к нему и стала медленно целовать.
– Ты где-то совсем не со мной, – сказала она расстроено. – Далеко от меня.
Он прижал ее к себе и ответил с грустью:
– Проблем оказалось больше, чем я думал.
Голос Стива оторвал его от воспоминаний.
– Хэнк, я бы перестрелял бы эту комиссию хреновую. Не дать лучшему конструктору ни одного приза?
– Плевать, Стив. Для меня важно показать людям, а что там будут писать их газетенки, без разницы. Люди будут на машинах ездить, а не на их призах, – бросил Фрэнк, пытаясь скрыть досаду.
Действительно из пяти призов за конструкторские разработки ему не дали ни одного. Его новшеств никто будто не заметил. Больше всего призов получил Кеплер, чьи легковые автомобили поражали экзотическим, футуристическим дизайном, созданным на основе идей различных фирм – Мерседеса, Крайслера. И в особенности роскошных моделей Кадиллака, а в их технических характеристиках красовались огромные цифры, указывающие запредельную мощность двигателя. Форды выглядели очень скромно на их фоне, и в плане дизайне, и в плане ходовых качеств. Хотя пока Фрэнку еще не дали возможность продемонстрировать его машины в деле. А на бумаге технические характеристики машин Кеплера выглядели поистине впечатляющими.
– Ну, ты им надеюсь в заездах гонщиков покажешь, – сказал Стив. – Хочешь я приму участие?
– Нет, я сам буду вести. Хотя, Дженкинс готов был на коленях меня умолять не участвовать, – с иронией проронил Фрэнк. – Даже не пришел посмотреть, как я выступлю.
Они сидели на трибунах, наблюдая, как техники в голубых и оранжевых комбинезонах суетятся, готовят поле для заездов. Конечно, с тех пор, как Фрэнк покинул город, автомобилестроение сделал большой шаг вперед. И теперь ему приходилось бороться не с допотопными машинами Блейтона, похожими на бронированных черепах, а с вполне современными. Но здесь авторынок также неохотно поворачивался лицом к новичку. Фрэнку удалось модернизировать и автоматизировать производство, поэтому при прекрасных ходовых качествах и надежности автомобили были дешевле аналогов. И надеялся, что поскольку его никто не воспринимает всерьез, никто не захочет его убить, как Блейтон.
Фрэнк бросил искоса взгляд на ложу внизу, там сидел Уолт с женой. С Эдит. Той, которую считал погибшей. Она не узнала его. По крайней мере, не показала вида, что узнала. На вечере, устроенном в особняке Уолта, после того, как на театр напали мутанты, ему так и не удалось с ней поговорить. Хотя какой это имело смысл сейчас, когда она вышла замуж за самого влиятельного бизнесмена города? Кто такой по сравнению с ним, Фрэнк Фолкленд, проникший в город под чужим именем? Тот самый Фолкленд, которого обвиняли во всех бедах города, гражданской войне, грабежах, хаосе? Она изменилась, в уголках глаз и рта появились еле заметные морщинки. Но осталась такой же очаровательной, соблазнительной и желанной, хотя остригла свои прекрасные, длинные, густые волосы.
– Ладно, я пошел, – сказал Фрэнк. – Через пять минут старт.
– Ну не пуха тебе, – проронил Стив. – Все ж, если понадобится моя помощь, я всегда готов. Ты ж знаешь.
Фрэнк молча сбежал с трибуны, выехал на дорожку. На первом этапе было нужно лишь преодолеть быстрее всех прямой участок трассы. Когда взревели моторы, «Мустанг» так быстро набрал скорость, что на другой стороне стадиона оказался еще до того, как остальные прошли половину. На табло зажегся список, который возглавлял Фрэнк. «Хорошее начало», – удовлетворенно подумал он. На втором этапе нужно было не только пройти трассу за минимальное время, но выполнить несколько пируэтов под триста шестьдесят градусов, задним ходом, крутить сложные элементы. Фрэнк не был настоящим гонщиком, поэтому начал проигрывать более профессионалом. Хотя, машина слушалась его великолепно, будто он грациозно танцевал вальс. С трудом преодолев все препятствия, Фрэнк вновь увидел на первой строчке списка свое вымышленное имя. После перерыва начался следующий этап – прыжки через препятствия, с трамплинов. Фрэнк разогнал машину, она взвилась в воздух, перелетела яму и остановилась в дюйме от бетонного забора. Следующим участвовала машина компании Кеплера. Гонщик не рассчитал, и машина пошла юзом, врезалась в забор и раскололась на две части. Фрэнк насмешливо наблюдал растерянного гонщика, который чудом остался жив. Остальные машины падали в яму с песком, сваливались с трамплина, разбивались о забор. Фрэнк взглянул на табло, и вдруг заметил, что его фамилия переместилась на вторую строчку. Он еще раз прокрутил все выступления. Его проезд был лучшим! Почему же только второе место. Решительным шагом он направился к жюри, которое сидело в кабинке за столиками.
– Мистер Крамер, почему у меня второе место? – не скрывая раздражения, спросил Фрэнк.
Крамер, плотный мужчина с будто вдавленным внутрь лица носом, бросил на него холодный взгляд и процедил:
– Вас оштрафовали на сто очков.
– Почему? – изумился Фрэнк.
– Это наше дело, – пробурчал Крамер. – Не мешайте работать, Форден.
Фрэнк грязно выругался и пошел к машине, чтобы приготовиться к следующему заезду. По сложному маршруту, который проходил между скал, по каменистой, извилистой тропкой и заброшенной стройке. Фрэнк хорошо знал эту трассу, он помнил о нескольких хитрых поворотах, где можно срезать угол и получить несколько важных секунд. Добравшись первым до финиша, он вылез из машины, снисходительно наблюдая, как остальные гонщики заканчивают трассу гораздо позже его. Он взглянул на табло и увидел с изумлением, что его фамилия опустилась на третье место. Это после впечатляющей победы! Фрэнк ворвался в комнату жюри и раздраженно воскликнул:
– Какого черта третье место?! Я победил в заезде! Вы что спите что ли? Или вы слепые, черт вас побери?!
– Не кричите, мистер Форден, – холодно сказала дама с высокой прической–начесом, в официальном, деловом костюме, сидевшая рядом с Крамером. – Вы не по правилам прошли трассу. С вас сняли двести пятьдесят очков. Скажите спасибо, что мы вообще не сняли вашу компанию с заезда.
– Как это не по правилам? Каким правилам? – в бешенстве закричал Фрэнк, намереваясь разнести комнату к чертям собачьим.
– Вы срезали угол, уменьшая длину вашего пути. Это не по правилам, – объяснил Крамер ледяным тоном. – Идите к своей машине, иначе мы действительно аннулирует ваш результат.
– Подождите-подождите. Где в правилах указано, что нельзя срезать углы. Разве там не ясно сказано: «срезайте углы, выбирайте оптимальный путь»? – спросил Фрэнк, стараясь держать себя в руках.
– Вы забыли, мистер Форден, прочитать то, что написано в вашем контракте мелким шрифтом. Там написано, что администрация имеет право менять правила по своему усмотрению. Вам понятно?
Фрэнк ощутил, как в груди поднимается бессильная ярость.
– Хорошо. Почему же вы не оштрафовали Кайла Вудса? Он тоже срезал углы, только ехал медленнее. Почему вы вообще никого не оштрафовали, кроме меня? – поинтересовался он, понимая, что он лишь зря сотрясает воздух.
– Мистер Форден, – сказал спокойно Крамер, сняв очки. – Если вы будете продолжать в таком тоне, то лишитесь и своего третьего места. Ясно вам?
– Я подам на вас в суд, – тихо сказал Фрэнк.
– А вот это, пожалуйста, – так весело воскликнул Крамер, будто только ждал этих слов. – Сколько угодно. Если вы думаете, что вашим сутяжничеством сможете заработать авторитет в нашем городе, то подавайте. Судов в нашем городе полно, и все к вашим услугам.
Фрэнк медленно вышел из комнаты жюри, стараясь взять под контроль свои эмоции, которые уже били через край. Вернулся на трибуны, где его поджидал Стив.
– Хэнк, не переживай, – сказал Стив, явно пытаясь подбодрить. – Все равно все видят, что твоя машина – лучшая. Они тебя гнобят, потому что ты конкурент Кеплера. Но все эти подковерные интриги им не помогут.
Фрэнк молча сел рядом, вытащил сигареты.
– Стив, если бы я знал, что так будет, я бы ни за что не стал вообще участвовать, – проронил он холодно. – Они просто в душу мне плюнули. Знаешь, я подумал, на хрена я вообще этим бизнесом занялся? Спекулировал бы на бирже и дело с концом, – вздохнув, добавил он.
– Хэнк, если ты первым здесь решил стать, – произнес Стив с чуть заметной иронией. – Так Кеплер и Уолт тебе не дадут. А если просто тачки продавать, так здесь полный простор. У тебя здорово получается. Но первым, извини. И потом. Пока ты маленький, ты им не страшен. А когда начнешь зубы показывать, тебя мигом сожрут.
– Стив, если ты знал, что они будут топить меня, почему сразу не сказал? – спросил Фрэнк, с грустной усмешкой. – Я бы даже участвовать не стал. А то я ночи не спал, придумывал всякую хрень.
– А ты что думал здесь по честному все? – жестко ответил Стив. – Ты такой наивный так и не понял, что здесь законы волчьи. Выживаешь, как хочешь. И никто не будет тебе скидки давать, что ты новенький, слабый. Тебя сожрут и поминай, как звали. Понял? Не будь тряпкой. Не расклеивайся.
На следующий день автомобили проходили краш-тест. На место водителя усаживались манекен, внешним двигателем машины разгонялись и они врезались в бетонный куб. Фрэнк прошел в комнату жюри, увидев Крамера, который перекладывал бумаги.
– Запишите, мистер Крамер, – сказал Фрэнк. – Я не буду использовать манекен, сам сяду за руль.
Крамер поднял на него глаза, криво усмехнулся и проронил:
– Как угодно, мистер Форден.
– Это не запрещено правилами соревнования? – спросил Фрэнк ядовито.
– Нет, мистер Форден. Не запрещено, – саркастически изрёк Крамер. – Но страховку ваша семья не получит, если вы погибнете.
– У меня нет семьи, – сухо бросил Фрэнк и хлопнув дверью, вышел.
Он подошел к площадке, откуда машины начинали свой последний путь. Он должен был выступать третьим. Взревела катапульта, машину Раймонда разогнали. Страшный удар. Когда осела пыль, Фрэнк презрительно поморщился. От изящной тачки мало, что осталось. Передок, будто консервную банку смяло в лепешку, кузов скрутило, как мокрую тряпку при отжимании. Фрэнк понаблюдал, как техники по частям вытаскивают манекен из салона, открутив ноги, руки, распилив педали. Второй испытание проходила роскошная машина компании Кеплера, похожая на Кадиллак «Эльдорадо», с огромным моторным отсеком и высокими крыльями. Автомобиль выглядел массивным и чрезвычайно прочным. Фрэнк бросил взгляд на Кеплера, плотного мужчину, сильно за пятьдесят, в темно-сером костюме, старательно скрывающем недостатки фигуры с узкими, покатыми плечами и солидным брюшком. Возраст оставил неизгладимый след на его внешности, жидкие волосы обрамляли высокий, изрезанный глубокими морщинами лоб с сильными залысинами, маленький круглый подбородок переходил в брыли короткой, толстой шеи, над которой нависали дряблые щеки. На носу сидели солнцезащитные, в черной, уродливой оправе очки с оранжевыми стеклами, сквозь которые виднелись крошечные, глубоко посаженные глазки, почти без ресниц, с точками-зрачками. Редкие усы и бородка, посеревшие от времени, подчеркивали тонкие, плотно сжатые губы. Кеплер бросил довольный взгляд на монитор, на котором отражались результаты тестов, и снисходительно проронил:.
– Что, мистер Форден, изучаете опыт настоящих производителей? Учитесь, пока вас пинком под зад не вышвырнули с авторынка. Неудачников мы не любим.
– Да, Кеплер мне стоит у вас поучиться. Я бы очень хотел узнать, сколько вы заплатили Крамеру и остальным членам жюри, чтобы они лишали заслуженных баллов мою компании? Это удивительно. Чем лучше я прохожу этап, тем больше очков у меня снимают. Ваши принципы ведения дел меня восхищают, – язвительно проронил Фрэнк.
Кеплер не стал возражать и оправдываться, лишь криво усмехнулся. Он воспринимал Фрэнка, как маленькую шавку, которая путается под ногами, и может иногда тяпнуть, но не очень больно.
– Собака лает, караван идет, – сказал он, наконец. – Может вам, Форден, стоит вернуться к выступлениям в кабаках? У вас это несколько лучше получается, чем автомобили. А, мистер Муни, – сказал Кеплер, надев на лицо маску доброжелательности. К нему подошел молодой человек с аккуратной стрижкой, в белой рубашке в красную крапинку и темно-серых, широких брюках. В руках он держал блокнот.
– Мистер Кеплер, пару слов о вашей новой разработке, – сказал Муни почтительно. – Для нашего журнала «Авто и мотоспорт».
– Ну что ж, – проронил Кеплер, принимая позу памятника, театрально отставив вперед ногу, вздернув вверх нос и сложив руки на груди. – Конструкция кузова многократно усилена: крыша, моторный отсек, двери с новым наклонным брусом безопасности, пол, пороги. Мощная поперечная труба. Всего улучшено около двух дюжин кузовных деталей. За эластичным, но очень прочным пластиком передней панели и кожуха рулевой колонки энергопоглощающие вставки из полипропилена. Фронтальные и боковые подушки безопасности. Больше всего мы заботимся о сохранении жизни и здоровья покупателей наших машин.
Журналист благоговейно слушал Кеплера, быстро чирикая ручкой в блокноте. Не обращая никакого внимании на Фрэнка, будто тот был невидимым. Закончив, Муни поклонился, и с таким же подобострастным видом стал наблюдать тест машины Кеплера. После разгона и удара, машина отскочив, замерла, а на мониторе побежали результаты. Первое впечатление создавалось благоприятное. Деформация кузова оказалась умеренной, но лобовое стекло при ударе вывалилось из проема, водительская дверь оказалась сильно изломана, дверной проем сузился на несколько дюймов, рулевое колесо сместилось, а передняя панель была сорвана с мясом. Фрэнк, бросив взгляд на монитор, усмехнулся. Датчики «шейных позвонков» манекена зафиксировали превышение параметров скручивания, если здесь сидел живой человек, его шею сломало бы, как спичку. А «пассажир» получил бы смертельный удар виском о переднюю панель. Но машина получила четыре звезды из пяти. И фамилия Кеплера на табло обогатилась еще на двести очков. Фрэнк понаблюдал, как техники суетились, убирая останки кадиллака. Медленно подошел к своему «Буревестнику», провел рукой по изящному капоту, будто пытаясь подбодрить, как живое существо. Сел за руль и вывел машину на стартовую позицию. Краем глаза заметил, как техники, столпившиеся по бокам, открыв рот, смотрят на него, как на самоубийцу, который решил прыгнуть с моста «Золотые Ворота». Он надел шлем, подумав с иронией, что надо бы перекреститься, но вряд ли это ему поможет. Разогнал машину и, сжав зубы, направил прямо на бетонный куб. Услышал хруст размалываемого в кашу пластика. Автомобиль стукнулся о препятствие, четко сработали подушки безопасности. Фрэнк сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Яростный удар почти не повлиял на целостность салона, выстояла водительская дверь, чуть сместился руль, педали тормоза и сцепления ушли назад всего на дюйм. Фрэнк вздохнул и вылез из машины, оглядев его, удовлетворенно заметил, что повреждения его тачки минимальны. Бросил взгляд на табло и нахмурился. Его фамилия сместилась на пятую позицию. Когда он возник перед Крамером, тому явно хотелось отгородиться от недовольного гонщика стальным щитом. Фрэнк не успел открыть рот, как Крамер затараторил:
– Мистер Форден, ваш результат аннулирован, потому что без манекена невозможно оценить безопасность водителя.
– Вы спятили? Я жив и здоров, а моя машина практически цела и невредима. Почему вы не предупредили меня, черт возьми, что мой результат не будет засчитан?! Я хочу провести тест заново! – вскричал Фрэнк в отчаянье, ощущая как перед ним будто выросла кирпичная стена, которую он пытается пробить лбом.
– Мы не обязаны вас предупреждать о том, что и так очевидно. А тест вы повторить не можете. Это запрещено правилами нашего соревнования. Только один раз.
Фрэнк, тяжело дыша, вышел из комнаты жюри с ощущением бессилия. Он мог справиться с физическими препятствиями. Препоны, которые ставили подлые, ничтожные люди, разрушить он не мог. Вернулся на трибуну, и с мрачным видом стал наблюдать за остальными краш-тестами: ударом в столб, боковым смещением. Теперь в его машинах сидел манекен.
– Хэнк, а мой «Мустанг» тоже такой прочный? – прервав гробовое молчание, спросил Стив.
– Да. Я использовал свой собственный сплав. От удара он пружинит, и самостоятельно восстанавливает форму после деформации. У меня патент есть, – ответил хрипло Фрэнк.
– Круто, – протянул Стив восхищенно, наблюдая, как после столкновения со столбом, машина Фрэнка оттолкнулась от него будто резиновая, разбив лишь правую фару. – Хэнк, ты гений просто. Никогда не думал, что это возможно.
Фрэнк посмотрел на табло, заметив, что его фамилия переместилась на четвертое место. Жюри побоялось проигнорировать впечатляющие результаты его машин. Он откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Все это не имело никакого смысла. Азарт изобретателя, конструктора угас. Зачем он все это делал? Чтобы напомнить Эдит, что он лучший конструктор этого города? Надеялся, что это даст ему шанс вновь завоевать ее сердце, вернуть? Но все оказалось совершенно бесполезным.
После обеда проходил финал. На полигоне вырос мост, с разрывом посредине. Фрэнк вспомнил об первых испытаниях новой модели, которые закончились плачевно. Теперь он серьезно подготовился. Восемь из десяти машин легко преодолели разрыв в десять ярдов, лишь пара самых неудачных конструкций, промахнулись и свалились вниз, в яму с песком. Но к последнему этапу лишь две машины остались невредимыми – Фрэнка и Кеплера.
– Тридцать ярдов, – произнес Кеплер и бросил уничижительный взгляд на Фрэнка. – Ну что, не струсите? – поинтересовался он снисходительно. – У вас есть крошечный шанс выйти на третье место. Правда, очень эфемерный.
Фрэнк ничего не ответил. Самодовольство Кеплера смешило. «Неужели он всерьез верит, что его машины лучше, хотя он купил с потрохами жюри и всех членов комиссии?» – подумал Фрэнк.
Обе машины преодолели препятствие, хотя автомобиль Кеплера, который вел профессиональный гонщик Кайл Вудс, на пару секунд завис над пропастью, но умудрился не свалиться и чудом перебрался на другую сторону.
– Шестьдесят ярдов, – сказал Фрэнк, бросив взгляд на Кеплера, примет он вызов или нет.
– Форден, у вас плохо с головой, – бросил холодно Кеплер. – Остановитесь, пока не поздно.
– Отказываетесь, мистер Кеплер? – уточнил Фрэнк с улыбкой.
– Вы – сумасшедший? – скривившись, спросил Кеплер. – Не стоит так переживать из-за того, что вы проиграли. Все с этого начинали. У вас есть шанс вырасти в хорошего конструктора.
Эти слова здорово удивили. Кеплер решил снизойти до «неудачника», пытался отговорить, будто переживал за жизнь своего конкурента. И Фрэнк понял, Кеплер боится, что противник победит, а финальный аккорд может стать настолько запоминающимся, что все его усилия по подкупу жюри окажутся бесполезными.
– Кеплер, вы прекрасно понимаете. Если бы не ваша нечестная игра, я бы разбил вас на голову, – ответил насмешливо Фрэнк. – Я знаю себе цену. И играю всегда честно.
Кеплер отвел глаза, промолчав. Увидев, что мост развели на шестьдесят ярдов, Фрэнк подошел к своей машине. Постарался сконцентрироваться и выбросить из головы все неприятности, которые свалились на него сегодня. Сел за руль, завел мотор. Машина покатилась с горки, набрала максимальную скорость, открылись незаметные крылья, из сопел вырвалось пламя, и машина, будто перышко поднялась в воздух, перелетела обрыв и мягко приземлилась на другой стороне, с большим запасом. Фрэнк вылез, снял шлем с совершенно мокрой головы, и сердце забилось сильнее, он увидел, что его фамилия поднялась на третью позицию. Кеплер решил не рисковать.
Фрэнк вернулся на трибуны к Стиву, который казалось подпрыгивал на месте от удовольствия.
– Хэнк, поставь мне на мою машину такое же. Пожалуйста. Это фантастика! Ты летел, как на истребителе. Высший пилотаж! – заорал он радостно.
Фрэнк лишь устало откинулся на спинку и самоуверенно-снисходительно пробормотал:
– Стив, читай инструкцию, прежде чем что-то используешь. На твоем «Мустанге» это тоже стоит.
Под занавес все компании показывали свои новинки. Кеплер продемонстрировал роскошное авто, дизайн которого без сомнений был аккуратно скопирован с Кадиллака «Циклон», формой кузова напоминавший турбореактивный истребитель 50-х годов прошлого века. Посетители охали и ахали, проходя мимо этой машины, не обращая никакого внимания на скромную по дизайну машину Фрэнка, которая стояла рядом. Решив проявить благородство в отношении «неудачника», Кеплер подошел к Фрэнку и снисходительно спросил:
– Ну и какой же новинкой вы нас порадовали?
Фрэнк бросил на него быстрый взгляд и коротко ответил:
– Увидите.
– Неужели, это машина-трансформер и по мановению волшебной палочки превратится в нечто невероятно красивое? – произнес Кеплер саркастически. – Надо сказать, Форден, если ходовые качества ваших машин можно назвать удовлетворительными. То дизайн просто ужасающий. Никогда бы не додумался превращать автомобили в обмылки.
– Мистер Кеплер, я давно заметил, что вы мастер потакания вкусам нуворишей. Мне до вас очень далеко. Я делаю автомобили для людей, а не для денежных мешков.
– Ну-ну, Форден. Интересно, сколько вы продержитесь. Сигнал, – добавил он, усмехнувшись. – Ну покажите нам, на что вы способным.
Фрэнк загадочно улыбнувшись, сел в машину, которую Кеплер презрительно назвал «обмылком». В демонстрационном заезде участвовали автомобили лишь из тройки победителей. Фрэнк завел мотор, сорвался с места и начал нарезать круги на стадионе. Неказистая на вид машина двигалась быстро, будто парила над землей, не издавая ни звука. Когда Фрэнк остановился на финише и вылез, то увидел замершего от удивления Кеплера, который тут же захлопнул отвисшую челюсть и постарался принять бесстрастный вид.
– И на чем ездит ваша машина? – наконец, поинтересовался он.
– На мечтах, – ответил Фрэнк.
На следующее утро Фрэнк приехал на завод в подавленном состоянии. Третье место, вырванное с огромным трудом, казалось полным провалом. Вместо увеличения продаж он только ухудшил положение завода Бейли. Фрэнк взглянул на газету с огромным заголовком: «Будущее автопрома города – автомобили Джека Кеплера». Его взгляд зацепился за пару строчек:
Журналист: Мистер Кеплер, мы поздравляем вашу компанию с очередной безоговорочной победой на автосалоне!
Кеплер: Благодарю вас. Да, я рад, что наши машины оказались вновь лучшими. Мы многое делаем для этого. В первую очередь заботимся о внедрении всех новинок. У нас работают лучшие конструкторы.
Ж: Но мы видели, что машины мистера Фордена побеждали на нескольких этапах. Однако же по очкам он занял лишь третье место. Вы не считаете, что это неправильно?
К: Компания Фордена выпускает неплохие машины. Но они не могу соперничать с машинами нашей компании. И я говорю это не потому, что хочу похвалиться. Форден – подражатель, неспособный самостоятельно мыслить. Он поставляет на рынок то, что отвечает вкусам общества. И он проигрывает нам, первопроходцам, чьи изделия повышают знания и развивают вкусы. Свободным рынком управляют производители, а не потребители. И наибольшего успеха добиваются те, кто открывает новые горизонты, расширяют кругозор.
