Евгений Натаров
Муза
5. Муза №6
Я уже несколько часов шёл по обочине шоссе в сторону города. Тапочки выбросил несколько километров назад, изрядно натерев себе ноги. Мелкие камешки впивались в босые ступни, причиняя боль, и тогда я подпрыгивал или тряс ногой. Наверное, со стороны я был похож на заблудившегося танцующего дервиша, потерявшего по дороге чалму.
Рядом со мной притормозил автомобиль «такси». С лёгким жужжанием опустилось водительское стекло и миловидная девушка, высунув голову наружу, спросила: «Вас подвезти?».
– Спасибо. Только мне нечем заплатить, – жалостливо ответил я.
– Я подвезу бесплатно. Рабочая смена закончилась, и я порожняком еду в город. Соглашайтесь, – улыбнулась она.
– Конечно, согласен, большое спасибо, – я резко открыл пассажирскую дверь, рухнул в кресло и тут же заснул.
***
– Эй, приятель, – услышал я и почувствовал, как меня кто-то теребит за щеку.
Я медленно открыл глаза, возвращаясь в реальный мир. На меня смотрела, мило улыбаясь, девушка-таксистка. Моя ночная фея и спасительница. Машина стояла во дворе какого-то невьебенно огромного дома, раздавшегося ввысь и вширь, в каком-то «зажопнодалекоэлитном» новейшем микрорайоне.
– Как тебя зовут, добрая самаритянка? – спросил я, сладко потянувшись.
– Алёна, – ответила она. – А тебя?
– Меня – Гена, – я ждал шутку про крокодила, но не дождался, что меня приятно удивило.
– Я просто не знаю, где твой дом и где ты живёшь, – пожала плечами Алёна. – А будить не стала. Уж очень крепко ты спал.
– Мой дом – весь добрый мир, – сказал я очевидную хуйню, но другого ответа не придумал. Мозг явно подтормаживал.
– А я уже приехала. Я здесь живу. Если хочешь, давай поднимемся ко мне. Мне кажется, тебя надо привести себя в порядок и поесть.
– Алёна, это лучшее предложение за последние несколько часов и я его с удовольствием принимаю.
Мы вошли в лифт, похожий на элитный зеркальный гроб. Алёна нажала кнопку с цифрой «13».
– Ты живёшь на тринадцатом этаже? – уточнил я.
– Да. А квартира у меня номер «1313», – улыбнулась Алёна. – А ты что, суеверный?
– Мне абсолютно поху, извини. Я хотел сказать безразлично.
– Можешь говорить так, как считаешь нужным. Я работаю в суровом мужском коллективе, и ненормативная лексика стала для меня нормой жизни, – Алёна открыла входную дверь в квартиру. – Прошу. Будь, как дома.
Хорошая «двушка» с большой светлой кухней. Стандартный ремонт. Практичная икеевская мебель. Везде идеально чисто. На стенах фотографии улыбающихся детей.
– У тебя есть дети? – спросил я, разглядывая очередную фотографию в рамочке.
– Да. Две девочки, – Алёна вышла из комнаты, переодетая в спортивный костюм. – Упреждаю следующий вопрос – мужа нет. Я в разводе.
– Потому и в такси работаешь? – спросил я, чтобы поддержать разговор.
– В такси работаю потому, что там хорошие, быстрые и понятные деньги, которые лежат в моём кармане каждый раз после смены. И меня это очень устраивает. А ты что-то имеешь против женщин в таксомоторе?
– Нет. Напротив, я трезво смотрю на вещи, в современном контексте. Сейчас женщины доминируют во многих сферах: спорт, бизнес, политика, личная жизнь. Добрались даже до штанги и боёв без правил, – мы прошли на кухню. Алёна достала из холодильника водку и разлила в красивые рюмочки. – Но, понимаешь, Алёна, ты обязательно должна оставить для себя тайную комнату, необитаемый остров, другую планету. То место, куда будешь убегать, когда станет трудно и невыносимо. Может, будешь там одна или с кем-то. Неважно. Главное, чтобы это место было. Пусть даже воображаемое.
– Ну, ты даёшь, Гена, – восторженно прошептала Алёна. – Говоришь, как пишешь.
– Так я же и есть сочинитель. Нет – писатель, – я поднял рюмку. – За тебя, моя спасительница, моя добрая фея.
– Спасибо. Пообедаем или ты сначала примешь душ? – спросила хозяйка, слегка пригубив водку.
– Сначала душ, – радостно ответил я, чувствуя себя, как дома. Даже лучше, чем дома. Здесь всё было пронизано теплом, заботой и уютом. В каждом квадратном метре, в каждой расставленной на полочках безделушке этой квартиры светился лучик любви и солнечного света. От переполнявших меня эмоций я впервые в жизни запел в душе, окатываемый упругими струями воды. Я плохо пою и почти не попадаю в ноты, но мне всё равно хотелось петь, потому что звук шёл не от голосовых связок, а самого сердца. Я исполнял песню группы «Воскресенье» «Мой друг художник и поэт»:
«Мой друг художник и поэт в дождливый вечер на стекле,
Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.
Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной,
Моя любовь с тех пор всегда была со мной».
И в конце крещендо:
«А может быть, разбить окно и окунуться в мир иной,
Где солнечный рисуя свет, живет художник и поэт?..».
Напевшись и намывшись, я вышел из душа, перевязав полотенцем нижнюю часть тела. Алёна встретила меня у дверей ванной и на вытянутых руках, как каравай с хлебом-солью, вручила спортивный костюм и белую футболку.
– Вот, тебе надо переодеться. Всё, что осталось от бывшего мужа и прошлой семейной жизни.
Одежда была на два размера больше, и в ней я стал похож на крутого рэпера из Бронкса. Но, меня это ничуть не смущало. Кем только я не был за последние несколько дней.
На кухне был накрыт обед, который плавно перешёл в ужин. Давно я так душевно не сидел. Даже не было желания бухать. Я пил водку, как Алёна, маленькими глоточками из красивой рюмочки, сделанной для Барби или гномика.
– А где сейчас твои дети? – спросил я.
– С мамой на даче. Я, как раз ехала от них, когда тебя встретила на дороге.
– Тебе не бывает здесь одиноко, когда остаёшься вот так – одна, без своих дочек, – спросил я, разомлев от лёгкой выпивки, домашней еды и уютной обстановки.
– Бывает, – вздохнула Алёна. – В такие минуты я думаю, что надо завести собаку.
– Зачем? Чтобы было с кем поговорить или о ком позаботиться? Так дочки же только временно отсутствуют. И ты их навещаешь, как я понял.
– Дочки вырастут, выскочат замуж и уедут жить к мужьям. Так устроена жизнь.
– А разве собака решит проблему одиночества? Извини, Алёна, я всё равно не понимаю, зачем нужен пёс?
– Чтобы не остаться одной, когда тебя все бросят.
– А, разве, собака не может бросить хозяина?
– Нет, не может.
– Почему?
– Потому, что собака живёт инстинктами и не помнит обид. А вот дети, после того, как вырастут, могут предъявить тебе, что когда они были маленькими, ты ограничивал их свободу, был грубым или ещё что-нибудь.
– Знаешь, Алёна, я всегда думал, что история про Хатико – это выдумка, легенда.
– Нет. Про Хатико – это чистая правда.
– Извини, Алёна, уже вечер. Я, пожалуй, пойду, – я встал и направился к выходу. – Спасибо за всё.
– Может, останешься? – робко спросила Алёна.
– Мне очень хочется остаться и вообще нет желания никуда уходить, – я взял Алёну за плечи и заглянул ей в глаза. – Но, мне так хорошо, что я боюсь своими неправильными действиями сломать этот хрупкий чувственный механизм. У меня есть невероятная тяга разрушать то, что на самом деле надо очень сильно оберегать. И я боюсь уничтожить сейчас то, что хотел бы сохранить и даже более того.
– Я понимаю тебя, Гена.
– Правда? Ты на самом деле меня понимаешь?
– Да, Гена.
– Тогда я прошу поверить, что я непременно вернусь обратно к тебе. Скоро вернусь. И ты познакомишь меня со своими дочками и мамой. Просто сейчас мне надо поставить точку в одном важном деле. Завершить всё правильно.
– Хорошо. Я верю. И буду ждать.
– Тогда, до свидания, – я поцеловал Алёну и открыл входную дверь, скрипнув сердцем.
– Гена, – позвала меня Алёна. – Постой.
– Да, да, Алёнушка, – я резко развернулся, обнял её и крепко прижал к себе. Накатила скупая мужская слеза.
– Отпусти, сумасшедший, – Алёна заливисто рассмеялась. – Ты что, так босиком и пойдёшь?
– Ой, а я, разволновался и не заметил, что из обуви у меня на ногах только носки, – растерянно произнёс я и тоже засмеялся.
6. Муза №7
Я вышел из метро и направился в сторону дома. Можно было ещё одну остановку проехать, но я решил пройтись пешком, погонять мысли в голове, как-то всё попытаться выстроить в логическую цепочку, придать нужную форму и найти правильное решение.
Погружённый в раздумья, шагнул на проезжую часть и… Бац! Получил чувствительный удар в левый бок и упал на асфальт. Тело ныло от боли, голова гудела, после соприкосновения с твёрдой земной поверхностью и, кажется, сочилась кровью. Меня сбила стильная ярко-красная машина, сдававшая назад. Хотя, какая разница, какой была машина, уложившая меня на землю одним ударом?
– Ну, что же ты не кричишь на всю улицу и не зовёшь подельников на помощь, «подставщик»? – спросила брюнетка в чёрном кожаном облегающем костюме.
Я попытался приподнять голову, чтобы её лучше разглядеть. Навести резкость на объект, не получилось. Попытка отозвалась резкой болью и лёгкой тошнотой.
– Я что, уже в аду? А ты женщина-дьявол? – произнёс я, с трудом ворочая языком.
– Ни хуя себе, наглец! – возмутилась женщина-дьявол. – Хочешь, расскажу, как всё было? Тогда слушай: я спокойно сдавала назад, а ты, сука, караулил за соседним автомобилем. В последний момент выскочил, стукнулся о мою машину и развалился здесь, типа, я тебя сбила. Так, да?
– Нет, всё было совсем не так. Я не «подставщик», я …
– Заткнись, пиздёнышь. Теперь ты лежишь здесь и корчишься от боли, в надежде получить с меня денег за, якобы, ДТП, – женщина-дьявол сделала в воздухе пальцами «кавычки». – А вот хуй тебе!
– Послушай, мадам Демонесса, я просто шёл домой и задумался. Я не предполагал, что ты решишь здесь, на дороге с односторонним движением, поехать задом и…
– Смотри, какая хитрая сука. И рассуждает, как инспектор ДПС, – Демонесса бесцеремонно прервала мою речь, резко поставила мне на грудь ногу в чёрном сапоге с большим острым каблуком и слегка надавила. – Больно, да? А будет ещё больнее, сраный Нельсон Мандела.
– Почему Мандела? Я не борюсь ни за чии права и денег за ДТП мне не надо. Я, просто, рассказываю, как всё было на самом деле.
– Вот, наглец. Он меня ещё шантажирует, – рассердилась женщина-дьявол и сильнее надавила каблуком мне на грудь. – Ты не знаешь, с кем связался, пиздёнышь.
Снизу, с асфальта, на котором я продолжал лежать, мне открывался причудливый мистический ракурс женщины-дьявола: уходящая ввысь чёрно-кожаная глыба, на фоне кроваво-красного закатного неба. Демонесса, и правда походила на дьявола. Я предположил, что рога спрятаны в чёрных распущенных волосах, а хвост, с этой точки обзора, мне просто не виден.
– Мне надо в больницу, к доктору, – заныл я. – Отпусти, Христа ради. Молю тебя.
– Я же Демонесса, забыл? – она наклонилась ко мне. – На меня твои молитвы не дей-ству-ют, рэпер сраный.
– Я не рэпер. Я – писатель.
– Хуятель. Посмотри на свой «прикид» – ты же натуральный рэпер, – Демонесса громко засмеялась, хотя её смех больше походил на ржание лошади. – Если ты писатель, то где отличительные черты клана: борода, пенсне, трубка курительная? А?
– Я отращу бороду, обещаю. Только отпусти. Мне надо в больницу, – взмолился я, теряя силы и коверкая слова.
– Куда? В полицию? Пиздец, писатель, ты подписал себе смертный приговор.
Демонесса открыла багажник своего авто и, довольно легко, закинула меня внутрь. Скотч по рукам и ногам, кляп в рот – всё было сделано пугающе быстро и профессионально. «Мне пиздец, – подумал я. – Она маньячка или серийная убийца. Эйлин Уорнос наших дней». Я громко замычал и резко задёргался всем телом, как будто меня ударило током.
– Что ещё? – зло спросила Демонесса, вытащив кляп у меня изо рта.
– Я никуда не пойду, ничего и никому заявлять не буду, тебя забуду, как страшный сон, как только мы разбежимся в разные стороны. Только отпусти, Демонесса, прошу, – взмолился я.
– Я не Демонесса, а Госпожа Кристина, будем знакомы. Да, кстати, писатель, ты давно не был у проктолога? – вдруг заботливо спросила Демонесса.
– Давно. А зачем ты спросила?
– На всякий случай. Пригодится. Пока едем, придумай желание, Железный дровосек, потому что мы отправляемся в страну Оз. Ха-ха-ха, – снова заржала Госпожа Кристина и, опять заткнув мне рот кляпом, врезала чем-то тяжёлым по голове.
***
Я пришёл в себя, медленно втискиваясь в окружающую реальность, как в костюм маленького размера. «Где я? Что это за странное место?». Огляделся по сторонам и охуел: я оказался распятым, точнее, привязанным ремнями между двумя металлическими шестами, идущими от пола до потолка, в какой-то полутёмной комнате с красно-чёрными стенами. С потолка свисали кожаные ремни и трапеции; по периметру помещения, словно чучела животных, стояли, хаотично разбросанные, странные станки, похожие на гимнастические снаряды или тренажёры; у дальней стены – огромная кровать, квадратной формы, с вычурной металлической спинкой. Страну Оз, обещанную Демонессой, я представлял себе по-другому. Хотя образ волшебного места, навеянный детской сказкой, вряд ли здесь будет уместным.
Я, насколько мог, осмотрел себя, чувствуя изменения в одежде, и не ошибся. Шикарный, подаренный Алёной спортивный костюм, волшебным образом, превратился в кожаные облегающие трусы с широкими подтяжками и, по ощущениям, с большой дыркой на жопе. «Всё-таки чудеса начали происходить» – подумал я.
– Эй! Есть здесь кто-нибудь! На помощь! Спасите!! – заорал я от страха, предположив, что нахожусь где-то в подпольном садомазо-барделе. Хорошо ещё, если в России, а не в Таиланде, к примеру. Хотя, кто его знает, где может быть лучше в подобных заведениях?
В комнату вошла Госпожа Кристина: чёрные латексные трусы и лифчик; длинные сапоги, того же цвета; перчатки по локоть; в руке, скрученный в несколько колец, хлыст.
– Здесь что, снимают кино про женщину-кошку? – я попытался разрядить обстановку. Где-то читал, что начиная переговоры с преступником, сначала необходимо установить контакт, разговаривая на отвлечённые темы. – А кто в главной роли?
– Очнулся, писатель? – ухмыльнулась Госпожа Кристина, игнорируя мои вопросы. – Значит, укол подействовал.
– Какой укол? – заволновался я. – У меня аллергия на некоторые препараты. И поэтому вводить их мне необходимо с осторожностью.
– Ха-ха-ха, – раскатисто заржала Госпожа Кристина. – Не волнуйся, аппарат введу очень нежно. Тебе понравится.
– Я буду кричать, – строго предупредил я, реально испугавшись.
– О, молодец, что напомнил, – похвалила Госпожа Кристина и, подойдя вплотную, засунула мне в рот круглый красный предмет, похожий на шарик от настольного тенниса, пристегнув его на голове комбинацией из ремней. – Вот теперь порядок. А тебе идёт, красавчик.
– Му-му-му, но-но-но, – замычал я, пытаясь возразить.
– Нравится, говоришь? Я так и думала, – Госпожа Кристина похлопала меня ладошкой по щеке. – Сейчас я испытаю на тебе новый агрегат. Недавно получила из Америки. Если верить инструкции – бомбическая вещь! Буквально недавно собрали и настроили. В деле ещё не был. Так что, сегодня, писатель, у нас премьера. А ты – в главной роли. Кстати, ответила на твой второй вопрос. И отвечаю на первый – «да», кино снимать тоже будем.
