Фаддей Булгарин
Две противоположности
I. Боярышня 1643 года
Действующие лица:
Князь, боярин, хозяин дома.
Боярыня, его жена.
Настасья, княжна-боярышня, их дочь.
Князь Василий Долгоруков.
Его жена.
Князь Василий Васильевич, его сын
Няня боярышни.
Дуня, сенная девушка.
Сенные девушки, подруги боярышни.
Терем боярышни
С восхождением солнца няня входит в опочивальню боярышни, которая сидит на скамейке, покрытой ковром, перед маленьким зеркальцем, и расправляет свои длинные волосы. Няня целует сперва руку боярышни, потом в лицо, дует на нее, оплевывается, крестит ее и шепчет в предостережение от дурного глаза и уроков.
Няня (любуясь боярышнею). Ах, ты мое красное солнышко, моя голубушка! Как она хороша! Кровь с молоком! На всем белом свете нет краше тебя, мое дитятко, моя ты дорогая жемчужина!..
Боярышня. Полно, полно, добрая нянюшка, где мне равняться с другими! Посмотрела бы ты, что за красавицы собираются на вечеринках в царском тереме, у царевны! А как поют эти красные девицы – словно соловушки!
Няня. Да уж нет такого соловушка, когда ты зальёшься, мое дитятко. – A хорошо ли ты почивала?
Боярышня. Не то чтобы хорошо, не то чтобы дурно. Да постой, прежде надобно умыться, да Богу помолиться, а потом уж толковать о житейском. (Умывается, потом накидывает на себя легкую кофту, становится перед образами и молится с земными поклонами).
Няня крестится время от времени и любуется своей питомицей.
Боярышня. Принеси, нянюшка, ковшик парного молока, да вели девушкам подавать одеваться. Батюшка и матушка скоро проснутся – хочется поздравить их с праздником.
Няня уходит, а боярышня развёртывает на налое книгу.
Более, нежели за жизнь, обязана я батюшке за то, что он выучил меня грамоте. Какая радость! Вот и сегодня, прочту Четьи Минеи (месячные чтения, сборники древнерусской духовно-учительной литературы, в которых по месяцам и числам расположены жития святых православной церкви. Поучения, сведения о праздниках и т. п.), да порасскажу матушке. Жаль только, что подруги завидуют моей грамотности – и ещё намедни, когда царь потрепал меня по щеке и назвал грамотейкою, я заметила, что иные девушки косо посмотрели на меня, а княжна Хворостинина даже не утерпела и заставила других смеяться на мой счет, назвав меня дьяком-девкой (дьяк – в Древней и Московской Руси – должностное лицо, ведущее дела какого-нибудь учреждения (приказа, избы и проч.)! Да Бог с ними! Вольно же им не учиться грамоте, а мне право веселее с грамотою, чем с иными подругами!.. А что он думает?.. Ведь он знает, что я грамотная… Да думает ли он обо мне?!..
Входит няня, с кружкою молока, и девушки с платьем. Боярышня ласково приветствует служанок, которые ей низко кланяются. Одна девушка убирает голову и заплетает косу. Две девушки держат платье – и потом одевают боярышню.
Боярышня (отпив молока, отдает кружку няне). Спасибо, нянюшка! Благодарствую, добрые девушки! Как вы хорошо сшили мне этот сарафанчик!..
Матушка порадуется моей обнове. (Идёт к расписному немецкому сундуку, прикрытому ковром, вынимает несколько кусков широких лент и даёт каждой девушке по куску, сколько нужно для вплетения в косу, сперва дает ленты швеям).
Возьмите, девушки, на праздник! Вы меня порадовали обновкой, – а вот и вам гостинец!..
Девушки целуют руку боярышне. Обращаясь к девушке, причесавшей ее, она треплет ее ласково по щеке и говорит с улыбкой.
А вот и тебе, Дуня, чтоб потешить тебя на расставании с твоими сиротками!
Дуня также целует руку боярышне.
Ступайте, девушки, да принарядитесь к обедне, – а ты, Дуня, останься!
Две девушки уходят.
Няня. Нешто пойти и мне надеть новую кичку (праздничный головной убор замужних женщин с выдающимися вперёд выступами – «рогами»)!.. Праздник, так и встречать день по-праздничному!.. (Переходит в другую светлицу).
Дуня и няня идут за ней.
Дуня, сними все четыре клетки!
Дуня снимает их с окна и ставит на столе. Боярышня открывает окно, берет одну птичку в руку, и говорит.
Потешила ты меня, малюточка, в скучную осень и в холодную зиму… Жила ты у меня затворницей, без отца, без матери, без малых деток… Без друга милого!.. Лети и пой в чистом поле… Прощай! (Целует птичку и выпускает на волю, потом отпирает другие клетки и также выпускает птичек). Прощайте, сиротинушки!
Слеза катится по лицу боярышни.
Дуня (всхлипывая). Жалко, боярышня…
Боярышня. Дурочка, ты бы плакала, когда мы посадили их в неволю…
Дуня. Да вот и у вас, боярышня, слезы на глазах! А ведь я их каждый день кормила и поила!..
Боярышня. Полно, полно… Ведь за то я тебе подарила ленту, чтоб ты не плакала… Грех держать птичек взаперти, на весну…
Дуня (отирая слезы). Старые люди говорят, что выпущенные на волю птички приведут в дом суженого (речь идёт о приуроченном к празднику Благовещения Прсвятой Богородицы обычае – одном из тех, которыми отмечают встречу весны. У русских на Благовещение выпускали птиц на волю, «что бы они пели во славу Божью» и принесли счастье тому, кто их освободил)…
Боярышня (покраснев). Пустое говоришь, Дуня… Об этом я не читала в книгах… Дуня, пробежим по саду!..
Дуня. Еще сыро, боярышня!
Боярышня. Какая нужда – так и пышет теплом! Сорвём хоть молодой травки, когда нет еще цветов… Подай мне черевики (женские сапожки на высоких каблуках), с крепкими подошвами.
Все уходят.
