Татьяна Константиновна Фадеева
Все к лучшему!
А ночью…
Вита отдавалась желанию …
Ее тело пело, как туго натянутая струна …
Звучали незнакомые звонкие и высокие ноты…
Пальцы ее ноги, легонько касаясь его влажной спины, они рисуют контуры его тела…
Ее руки?…
Они давно ласкают его…
Вита в его объятиях…
Вита в плену…
Ты моё счастье, моя любовь!…
Какое наслаждение…
Вита растворялась…
Исчезала…
И возникала снова…
Каждая клеточка тела все больше наполнялась мощной энергией…
Казалось, она не выдержит охватившего ее страстного порыва…
Тело разделилось на миллионы частичек…
Каждая взрывалась фейерверком, и радужные огоньки дарили ей небывалое блаженство…
Вита покинула этот мир…
Она летала далеко среди звезд счастливая и умиротворенная…
Ее рука, сжимавшая его ладонь, таяла…
Расцепились сплетенные пальцы. С трудом унимая стук сердца, вырывающегося из груди, Вита села с ним рядом. Она испытывала невероятное чувство нежности и благодарности. Сердце сжималось от счастья, хотелось плакать. Не ожидала от себя такого шквала чувств…
Представить себе не могла, что поцелуи могут прожигать, всегда думала, что это пошлые литературные метафоры. Никогда ничего похожего с ней не происходило.
Сколько прошло времени?… часы… минуты… секунды… вечность…
Ничто другое не имело больше значения.
Так вот из-за чего весь сыр-бор про счастье, вот что значит любить!?
Душа начинает вмещать еще один мир. С любовью приходит понимание смысла счастья. И это полностью меняет твою жизнь. А слова и фразы, сочиненные поэтами, оказывается не просто пафосные обозначения, придуманные для красоты выражения обычного физиологического момента.
На секунду задумалась: «Что он мог обо мне подумать?».
Но оправдываться, объяснять, что такое стремительное развитие отношений с ней происходит впервые, не стала.
«Сам все должен понять правильно. Зачем-то ведь мы снова встретились? А перед этим пережили все, что было отпущено судьбой», – решила Вита.
В свой город возвращались вдвоем, не представляя себе, как могли так долго обходиться друг без друга. Володя стал третьим мужем Виты.
Отец Володи был известным художником, творившим на заре становления местного телевидения. Непосредственно стоявшим, так сказать, у истоков. Говорили, что таких гениальных декораций и выгородок не создавал ни один студийный художник. Вита никогда своего свекра не видела, он рано ушел из жизни, но на телевидении память о нем была жива. Особенно отчетливо это выражалось в откровенно завистливых поздравлениях и комментариях на тему ее замужества женской части сотрудников ГТРК.
«Она вышла замуж за сына самого Жени Спажева», – говорили о Вите студийные дамы.
По видимому имели в виду, передачу по наследству витиному мужу генов отца. И судя по однозначно одобрительному мнению лучшей половины коллектива, гениальным свекор был не только как художник.
По профессии Володя был инженер – физик, работал в научной лаборатории НИИ, что-то там изобретал со своими коллегами, научными сотрудниками. Обладал множеством различных талантов, главным из которых было блестящее чувство юмора. В компании его друзей пили сухое вино, пели под гитару, слушали магнитофонные записи песен Булата Окуджавы, Визбора, Галича, вели казавшиеся тогда важными споры, о том, кто нужнее физики или лирики в общегосударственном масштабе.
В те годы часто говорили о Сталине, его месте в истории. Объективной информации было крайне мало. На одну ночь давали почитать «Двадцать писем к другу» дочери Сталина Светланы Аллилуевой. В годы своего правления он считался прямым преемником Ленина. В годы правления Хрущева Сталин превратился в преступника, погубившего миллионы ни в чем не повинных людей. В годы правления Брежнева споры вокруг личности Сталина стали камнем преткновения. Для всех передовых людей Сталин был чудовищем. Для многих других великим человеком. Отношение к Сталину в интеллигентских кругах стало лакмусовой бумажкой. По нему определялось: «свой» или «не свой».
Над Брежневым снисходительно иронизировали. В последние годы жизни Леонид Ильич плохо говорил. По телевизору читал по бумажкам длинные скучные речи, путаясь в цифрах и словах. Он с трудом ходил, с каждым годом все более неуверенно. Но самое главное – он постоянно с кем-то целовался. Был чемпионом по поцелуям среди политиков. Без смущения и скованности раздавал налево и направо, с его точки зрения, знаки уважения видным политическим деятелям. Эта его странная привычка высмеивалась особенно часто. Рассказывали смешной анекдот об этом.
В аэропорту после прощания с одним из политических деятелей и традиционных поцелуев взасос Брежнев горько плачет. Кто-то из его окружения говорит: «Ну что вы так огорчились, он ведь политик-то никакой». Брежнев отвечает: «Зато как целуется!»
Трилогию Брежнева «Малая Земля», «Возрождение», «Целина» включили во все школьные и вузовские программы. Сделали книги обязательными для «положительного» обсуждения во всех трудовых коллективах на и так нудных собраниях. Думали, таким образом повысить авторитет генерального секретаря. Понятно, что хотели как лучше, но получилось как всегда. Добились прямо противоположного результата.
А тем временем в «самиздате» давали почитать «на две ночи» Солженицына, Юза Алешковского, Веничку Ерофеева, Войновича.
Володя умел удивлять. В первый год совместной жизни Вита, проснувшись утром, частенько находила рядом со своей подушкой свежую алую или белую розу, иногда огромное румяное яблоко или любовную записку. При воспоминании о прочитанном в ней, у Виты в течение дня сладко замирало сердце, бабочки порхали в животе, и улыбку невозможно было согнать с лица. Впервые в жизни ее не покидало ощущение счастья. Вита думала о нем, просыпаясь утром и засыпая вечером, на работе, на улице, дома, везде.
«Так хорошо не может быть долго, счастье вечным быть не может, вдруг все это скоро закончится», – тревожно думала Вита, – «Как жаль, что счастье нельзя накопить или отложить на потом, оно, как дыхание может быть только здесь и сейчас».
«Интересно, почему словам «хочу тебя» придается такое ограниченное значение?»,– спрашивала себя Вита, – «Почему, если говорят «хочу тебя», это значит «хочу с тобой переспать, хочу с тобой заниматься любовью»?
«Хочу тебя» – это желание видеть, слышать, дышать одним воздухом, просто быть рядом.
«Каждая моя клеточка хочет быть с тобой», – хотелось кричать Вите, но, она стойко молчала, спинным мозгом чувствуя, что нельзя мужчине показывать как сильно он нужен. Интуитивно предполагала, что ничего хорошего из этого бы не вышло.
Иногда, когда Володе не надо было рано уходить на работу, они вместе завтракали под любимую музыку, поставив на диск проигрывателя пластинку, и даже танцевали. Прежде танцевать танго ранним утром ни с кем другим Вите никогда не пришло бы в голову. С Володей это происходило совершенно естественно. В такие дни Вита опаздывала на работу. Оправданием для начальства служили не раз испытанные «отмазки» – «будильник не прозвенел», «троллейбус сломался». Подруги понимающе переглядывались, чуть-чуть завидовали.
Прибалтика
Однажды Володя предложил съездить в Прибалтику. Рассказал, что в Литве живет его дядя, известный художник – график.
«Тоже художник, как и володин отец», – удивилась Вита и решила, что это у них наверное семейное
Приехали в Вильнюс глубокой ночью, на такси добрались до нужного адреса, в полутьме разместились на ночлег. Вита от усталости не чуяла под собой ног, мгновенно уснула, едва коснувшись головой подушки. Утром проснулась первой от назойливых лучей солнца, любопытно изучавших ее лицо.
Обстановка была нереальной. Солнце заглядывало сквозь щели в пыльных, некогда зеленых, старых портьерах из бархата. Они свисали вкривь и вкось с карнизов высоких, полукруглых сверху, готических окон. Давно не мытых, кстати.
Вита увидела свое слабое отражение в огромном, тоже покрытом толстым слоем пыли, прислоненном к стене зеркале в пол с позолоченной старинной рамой.
Вокруг царил художественный беспорядок. Большой довольно ободранный письменный стол, заваленный давно вышедшими из употребления утюгами, прялками, чугунками, колесами и еще какими-то неизвестного Вите назначения предметами, стоял посередине. Повсюду валялись выдавленные тюбики от разноцветных красок. В банках торчали букеты, составленные из кистей разных размеров. На полу лежали засохшие, вымазанные масляной краской палитры. Картинами и самописными иконами были увешаны все стены. Один портрет, видимо незаконченный, наполовину прикрытый драпировкой, стоял на большом старом мольберте. Из-за съехавшей драпировки выглядывало молодое красивое женское лицо.
Стало понятно: их приютили в творческой мастерской художника. Вскоре появился и сам художник, володин дядя, на вид не «самых строгих правил». С первого взгляда богемно – интеллигентный облик выдавал профессию Армаса. Лет сорока, небольшого роста, небрежно одетый, бородатый, с волосами, собранными на затылке в хвостик. С острым, внимательным взглядом. С каким лицом? С таким, каким надо лицом. Бог просто так лица не раздает.
Эта поездка еще больше сблизила Виту и Володю, обнаружив редкое единство вкусов и взглядов на многие вещи.
В Музее Чюрлениса Вита открыла для себя особенное, уникальное явление в искусстве – творчество Микалоюса Чюрлениса. Живопись и музыка в его творчестве неотделимы друг от друга, они воплощают одно и то же содержание независимо друг от друга. И это не тот случай, когда талантливый человек талантлив во всем, и в живописи, и в музыке, а наивысшая степень гениального соития двух ипостасей искусства в творчестве одного человека.
На обоих неизгладимое впечатление произвели экскурсии в Каунас, особенно в мистический Музей чертей.
Восхитительной была поездка в живописный Тракайский исторический парк, в средневековый замок-музей на острове озера Гальве, прогулки по историческим местам Вильнюса.
Навсегда остались в памяти средневековая эстетика старинных каменных построек и черепичных крыш, прохлада узких мостовых, уютный сумрак ресторанчиков. Здесь впервые Вита попробовала свиные уши. Вычитала в меню, составленном на двух языках, литовском и русском, названия блюд из хвостов, ушей и других, как ей казалось, не съедобных частей свиной туши. Заказала из любопытства, представив на тарелке реальные свиные ушки с жесткой щетиной на концах. Принесли огромный аппетитный антрекот, величиной с блюдце. Хороша была свинка.
Запомнились знаменитые часы на колокольне у Кафедрального собора. Оказывается, минутной стрелки на них никогда и не было. А зачем торопиться-то?
Разливающийся в воздухе аромат крепкого, только что сваренного кофе.
Брутальные такелажники в брезентовых робах с цепями на поясе, в шлемах с выпуклыми полосками как у танкистов, держащие в огромных, грубых руках крошечные рюмочки с ликером у стойки бара.
И повсюду цветы, яркие пятна букетов на окнах, на клумбах, на балконах, на подоконниках, в маленьких цветочных магазинах. Крошечные букетики нарциссов на столиках кафе, на прилавках магазинов и даже аптек.
Вите и прежде нравилась Прибалтика. Но раньше поездки носили скорее практический характер. Братские социалистические республики снабжались значительно лучше городов и весей РСФСР, где в магазинах любой специализации царила полная нищета. Поэтому на многих предприятиях организовывались автобусные экскурсионно – ознакомительные вояжи в Прибалтику.
Туда транспортное средство шло налегке, обратно же его колеса еле крутились. Автобус, нагруженный под завязку, казался раздутым. Не до экскурсий было, надо же успеть побегать по магазинам, «прикупить кой какого товару». Скупали все, чего в родном городе днем с огнем не найдешь.
Теперь же, не спеша, углубляясь в детали и фрагменты, они прогуливались по Старому городу. Заглядывали в столетние дворики, впитывая истинный дух древнего города в «свободном полете». Да еще с таким гидом, как Армас, с его профессиональным художественным видением. Вита навсегда прониклась любовью к строгой сдержанной прибалтийской культуре. А Вильнюс с его самобытной романтикой стал для нее городом любви, с которым навсегда связались замечательные очень личные впечатления.
Не зря говорят: «Если есть сильная любовь, от нее должны рождаться дети». Вернулись из поездки втроем. Вита сразу почувствовала перемены в состоянии своего здоровья, но поделиться новостью даже с Володей не решалась, боялась сглазить. Токсикоз еще не был очень сильным, переносить его пока было легко.
В целом беременность проходила нормально. Просыпаясь по утрам и ощущая переполнявшее ее счастье, Вита думала, почему же мне так хорошо? И cразу же вспоминала, а! я жду ребенка! Вечером, после работы домой не торопилась. Чаще всего отправлялась ужинать в диетическое кафе «Молочное», а затем в театр на спектакли. Сидя в зале среди немногочисленных зрителей, чувствовала, что не одна. Делиться своим счастьем Вита не желала ни с кем, просто утонула в своих чувствах. Слишком долго ждала.
Первая беременность в тридцать пять лет! В советской медицине женщина, рожавшая первого ребенка после двадцати пяти, считалась «старородящей». Так прямо и было написано у Виты в карточке «старородящая первородка – первая беременность». Прежде средний возраст матери в первых родах составлял двадцать-двадцать три года, в настоящее время возраст первородящих сдвинулся до двадцати семи-тридцати, а то и сорока лет.
Женщины, забеременев после тридцать лет, ничем не отличаются от беременных в двадцать. Просто врачи перестраховываются, предполагая риски различного рода заболеваний и трудности протекания беременности и родов. Отношение врачей, ведущих беременную женщину в этом возрасте, к сожалению, может быть диаметрально противоположным. Некоторые стараются сделать всё, чтобы укрепить здоровье и морально поддержать долгожданное материнство, но есть и те, кто сразу начинают с возможных осложнений «поздних родов». В консультации Вите повезло с врачом, молодая доброжелательная женщина вела себя деликатно, находила правильные слова и поддерживала Виту морально.
Однажды произошел забавный случай, запомнившийся надолго. В октябре Лена Маркова пригласила на свой День рождения в ресторан «Тройка». Собралось несколько молодых семейных пар. Володя внимательно ухаживал за Витой. Рядом, за столом оказалась еще одна молодая супружеская пара, ожидающая ребенка, и Вита познакомившись со Светланой, разговорилась с ней на общую тему. Муж Светланы и Володя вышли покурить. Неожиданно к Вите подошел молодой человек и пригласил на медленный танец. Вита на автомате встала и пошла за ним. Вслед за ними на пустой танцпол вышла Светлана с молодым мужчиной. Вита не сразу увидела целый зал повернутых к ним голов, сидящих за столиками посетителей. Парни, пригласившие их, видимо не обратили внимания поначалу, что девушки-то заметно беременные. Курили тогда на улице, и когда Володя и муж Светланы вошли после перекура в зал, надо было видеть их постепенно вытягивающиеся физиономии, когда они увидели своих беременных жен, танцующих с другими мужчинами посреди совершенно свободного танцпола. Молодые люди, видимо хорошо воспитанные, после танца вежливо проводили дам к их столу, деликатно усадили и больше не подходили. Почему пошла танцевать, Вита объяснить не могла, возможно, чувствовала, что надолго лишается этого удовольствия, в общем, пошла и все. Светлана оправдывалась так – Вита пошла и я пошла.
Сын
Тем временем в стране началась перестройка. Общество, безумно уставшее от дряхлых геронтократов в правительстве, давно созрело для перемен. Не было бы Михаила Сергеевича Горбачева, был бы кто-нибудь другой. Горбачев и его жена Раиса Максимовна, первая леди России, выглядели более симпатичными, больше похожими на людей, а не на памятники по сравнению со своими предшественниками. Когда Вита увидела их вместе по телевизору, то ей сразу стало понятно, что Горбачев типичный подкаблучник. Это даже как-то располагало по отношению к ним людей. Но привычка Михаила Сергеевича до полусмерти забалтывать все и всех раздражала и уважения не вызывала. Задачи, которые стояли перед страной не решались. И это при нем огромная держава прекратила свое существование.
Вита считала, что, скорее всего, перестройку задумали не сами вожди, а их более молодые и продвинутые советники. Те из них в аппарате ЦК КПСС, кто верил в «социализм с человеческим лицом». Лозунги перестройки, «ускорение» и «гласность» звучали повсюду. Слова вселяли надежду на лучшее будущее. Дела же обернулись самым неожиданным образом…
Хотя положительное в горбачевской перестройке все таки было. Она вернула из забытья многие имена и произведения ранее запрещенных цензурой деятелей русской и эмигрантской культуры. Поэзию Гумилева и Бродского, творчество Бунина и Набокова. Большими тиражами публиковались произведения Ахматовой и Цветаевой, Булгакова и Платонова, Гроссмана и Солженицына. Не просто значительным событием, а буквально потрясением, взрывом мозга стали романы, посвященные теме сталинизма «Дети Арбата» Рыбакова, «Белые одежды» Дудинцева, «Зубр» Гранина. Были сняты идеологические запреты с «полочного кино», зритель увидел наконец на киноэкране годами пылившиеся, запрещенные ленты «Мой друг Иван Лапшин», «Проверки на дорогах» кинорежиссера Алексея Германа.
Но в годы перестройки не в лучшую сторону изменилось отношение к науке. Закрывались научно-исследовательские программы и целые институты, прекратилось государственное финансирование многих проектов. Началась «утечка мозгов» за рубеж и в коммерческие структуры. Научную лабораторию, где работал Володя, закрыли. Он остался не у дел. Трудолюбием не отличался, зарабатывать не умел. Подолгу грустил, лежа на диване. Не знал, видимо, что удел мужчин – тяжкий труд, а удел женщин – праздность.
Главное свое предназначение муж все-таки выполнил. У Виты родился сын!
Рожала Вита 2 мая в большой советский праздник «День весны и труда», тогда его отмечали как свадьбу два дня. По родильному отделению плавали ароматы вкусной еды, коньяка и кофе. В роддоме врач попалась, мягко говоря, не самая деликатная. Сразу заявила, что во время потуг в родах Вита, очкарик с детства, может потерять зрение, начнется отслоение сетчатки. Что, если даже роды пройдут благополучно, то кормить малыша грудью Вита не сможет в силу своего возраста.
«Зачем в последние часы перед родами об этом говорить? Рожать надо и все, само уже теперь не рассосется», – думала Вита.
Кроме Виты в предродовой палате на больничных койках лежали еще три женщины. Схватки, начавшись дома, все учащаясь, продолжались. Сначала наступала достаточно терпимая, тупая боль, но с каждым часом она становилась всё сильнее, схватки чаще. Часов десять спустя, оставшись уже совершенно одна в палате, остальных благополучно разродившихся, отвезли в послеродовое отделение, Вита стонала и охала от безумной боли все громче. Боль была такая сильная, что казалось она вся одна сплошная боль.
Пробегая мимо, медсестра сказала: «Держите схватку, накрывают стол для Кесарева».
Держать схватки Вита не умела, да и не была уверена, возможно ли это.
Настоящие схватки начинаются потихоньку, усиливаются, достигают пика, ослабевают и проходят. Короткая передышка. Схватка снова подступает исподволь, и у тебя есть возможность сосредоточиться до того, как она наберет силу. Схлынув, она ненадолго оставляет тебя в покое и начинается снова.
Вита попыталась позвать кого-нибудь из врачей на помощь но, не дозвавшись, уцепилась руками за металлические прутья спинки кровати за головой, изогнулась, как смогла и начала рожать сама. Тужилась, орала, в перерывах между схватками пыталась вспомнить, чему ее учили на занятиях по управлению дыханием, изо всех сил стараясь помочь малышу выбраться.
Когда, наконец, подошла врач, головка торчала уже прилично. Виту перенесли на каталку и бегом понеслись в родовое отделение. Там опытная акушерка намотала подол сорочки Виты на руку и сильно надавила локтем ей на живот. Ребенок родился. Обиженно заорал басом.
Мальчик! Слава Богу! Кесарево сечение не понадобилось. Все прошло благополучно.
Вспоминать несколько дней проведенных в роддоме не хотелось. Общие туалеты без дверей, душевая закрытая на висячий замок и еще много чего неприятного не располагало к возвращению сюда даже в памяти.
Когда малыша привезли домой, Вита с мужем, две бабушки и дед, окружили дитя самой трепетной и нежной заботой. Молока было много, Вита кормила малыша грудью почти год.
Посещения бабушек пришлось развести по времени. Одна приходила до обеда, другая – после. Потому, что у каждой бабушки было свое собственное, самое правильное представление о воспитании ребенка.
Мама Виты считала, что младенца нужно тепленько укрывать, кормить, сколько влезет, закрывать форточки, беречь от простуд.
Свекровь, кандидат медицинских наук, наоборот стремилась форточки открыть, чаще с ребенком гулять и закалять его, после кормлений настаивала на взвешивании.
Дед же малыша просто обожал.
Тогда Вита четко усвоила две важные вещи: когда появляется собственный ребенок, ты начинаешь лучше понимать своих родителей, и это дети нас воспитывают, а не мы их. Из самых сильных впечатлений того времени запомнилось, что с появлением ребенка ты как-будто окончательно становишься взрослым. Появляется огромное чувство ответственности и множество страхов за сына, настолько он еще мал и беспомощен. До этого ты тоже был взрослым, но не до конца.
Муж тем временем попытался заняться строительным бизнесом, редко бывал дома, денег не приносил. Как оказалось впоследствии, что-то там у него так и не задалось.
Вита сидела дома в отпуске по уходу за ребенком. Еще ожидая рождение сына, она понимала, что ребенок это не только счастье и радость. В лучшем случае тебя ожидает тяжелая работа и отказ от многих удовольствий. С появлением сына Вита научилась высыпаться за три часа, впрыгивать в одежду за пять секунд и есть за одну минуту. Для себя времени не остается совсем. Работы по уходу за ребенком очень много. Нужно готовить ему кашки – пюрешки, купать каждый день, стирать пеленки и одежду, постоянно убирать за ним, участвовать в детских играх и читать книжки, которые тебе совсем неинтересны, совершать утомительные прогулки, несмотря на то, что очень устала.
Ты постоянно находишься в сомнениях. Одни говорят, что ребенка можно избаловать, если часто брать на руки, другие что, наоборот, его нужно много ласкать. Одни считают, что сказки возбуждают ребенка, а другие – что сказки благотворно влияют на развитие фантазии у детей. Выясняется, что ребенку нужны витамины и прививки. Одна знакомая говорит, что яйца нужно начать давать как можно раньше, потому что они содержат железо, а другая – что с яйцами надо подождать, потому что они вызывают диатез.
Свекровь подарила Вите книгу Бенджамина Спока «Ребенок и уход за ним». Американский ученый, детский врач и педагог давно приобрел мировую известность, и уже выросло не одно поколение детей, воспитанных «по Споку». Многие изложенные в ней медицинские сведения показались Вите наивными для современных условий, но в целом книга оказалась очень полезной.
Несмотря на трудности, ни за что на свете она не поменялась бы местами с бездетными родителями. Сбылась ее заветная мечта – иметь ребенка. На смену эйфории пришло спокойное осознание того, что все другие достижения в жизни не идут ни в какое сравнение со счастьем видеть, как он делает первые шаги и произносит первые слова.
Строго соблюдая режим дня, Вита с сыном гуляли, кушали, спали, играли. Вита подметила, что малыш лучше всего засыпает вечером под убавленный звук позывных телевизионной программы «Время». Бравурная мелодия Свиридова «Время, вперед!», как это ни странно, служила ему колыбельной. Уложив сына, Вита стирала подгузники, пеленки и крохотные детские вещички. О памперсах еще даже не слышали. Стирки, глажки, уборки накапливалось немало.
Неожиданно безмятежную, однообразную жизнь нарушило вторжение подруг. В гости пришли две Ленки Маркова и Лебедева и принесли с собой кучу больших новостей. Оказывается, они обе на работе попали под сокращение штата. На ГТРК разворачивались грандиозные события. Растворялась в истории эпоха пленочного кино. Наступила эра видеозаписи.
На телевидении началась реорганизация телевещания. Долгое время фильмы, передачи, новости снимали на кинопленку. А в конце восьмидесятых начале девяностых годов появились первые телемосты «США – Россия», «12-й этаж», видеоканал «Пятое колесо», возникли утренние и ночные передачи, снятые на видео, появились первые коммерческие телеканалы. Главной телепрограммой перестройки стали «600 секунд» Александра Невзорова. Постепенно ведущее место в телеэфире заняли новостные и общественно-политические программы. На видеопленку стали записывать концерты, игры, шоу с участием аудитории в студии. Видеопленка по сравнению с кинопленкой значительно упрощала монтаж.
На ГТРК свертывалось кинопроизводство. В прошлое уходила масса профессий. Надо было срочно переквалифицироваться. «Может быть даже в управдомы», – как говорил Остап Бендер.
Вита поняла, что пропускает что-то важное в своей жизни. Сидеть дома было нельзя. Как ни хотелось защитить сына от всего мира и все время находиться рядом с ним, пришлось заняться подготовкой к детскому саду. Вита научила малыша быть уверенным пользователем ложкой и горшком, устроила в детский садик рядом с домом и вышла на работу после полуторагодичного отсутствия.
Граждане социалистической эпохи не задумывались о том, что можно остаться без работы, без ежемесячной, пусть небольшой, но стабильной зарплаты. Пенсия тоже была обеспечена пусть и маленькая. Рожденным в СССР с детства внушали, что стремиться к более высокому социальному статусу – быть карьеристом, менять места работы – быть летуном, стараться зарабатывать больше денег – гнаться за длинным рублем – все это плохо. А вот «трудовые династии» на ГТРК всячески поощрялись. Легче всего продолжать быть теми же, что и твои родители. В результате многие вообще ничего никогда не решали. Заведомо было известно, где они будут учиться, какую специальность получат, где будут работать. Родители «грели» на работе местечки своим отпрыскам. А те приходили на производство со школьной скамьи или после вуза и, продолжая работать на одном и том же месте всю жизнь, гордились этим.
Открыто о профессиональной конкуренции не говорили. Теперь конкурентами за «место под солнцем» стали многие. Обстановка на ГТРК кардинально изменилась. Страшно было всем, и талантливым, и умным, и везучим, и не очень. Страшно выходить из привычного круга. Рисковать. Начинать новое. Делать что-то, к чему еще не привык. Отношения между сотрудниками накалились. Кому остаться, кому уйти решало начальство. Но начальство это тоже люди и к ним тоже можно было найти подход. Кто-то искал, кто-то не стал. В этих перипетиях компания уменьшилась до трех персонажей. Лена Лебедева, Лена Маркова и Вита по-прежнему поддерживали дружеские отношения.
Путч
19 августа 1991 года, в шесть часов утра по московскому времени по радио и телевидению прозвучало «Заявление советского руководства». В нем говорилось о том, что президент СССР Михаил Горбачев по состоянию здоровья больше не может исполнять свои обязанности. В соответствии со статьей 127.7 Конституции СССР полномочия президента переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву». Далее следовала бесконечная трансляция балета «Лебединое озеро».
Так Вита услышала о путче ГКЧП, Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР. Тогда она конечно еще не знала, что путч станет первым шагом к распаду Советского Союза. Именно в те августовские дни 1991 года был окончательно решен вопрос о смене государственного строя. И хотя до демократии шведского образца и сейчас не намного ближе, чем тогда, к социализму возврат вряд ли уже произойдет, понимала она. Танки на улицах Москвы и гибель трех молодых людей конечно ужаснули.
Но сейчас ей было не до великих бед и радостей целого мира. Надоела нищета, заел быт, год за годом в магазинах все давали по талонам с жуткими очередями, даже молоко ребенку приходилось брать с боем. Одежду для сына передавали донашивать подруги. Чтобы получить объективные новости собственной страны приходилось слушать «вражеские голоса». Участники путча, которых показывали по телевизору, симпатий не вызывали. Борис Ельцин на этом фоне располагал к доверию. Возврата КПСС, как партии власти и продолжения застоя никто не желал. Страна вместе со своими гражданами стояла на пороге новой жизни.
25 декабря 1991 – президент СССР Михаил Горбачёв объявил о прекращении своей деятельности на посту президента «по принципиальным соображениям». 26 декабря Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР в связи с образованием СНГ – Союза независимых государств.
От России отделились Литва, Эстония, Латвия, Грузия, Азербайджан, Молдавия, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Туркменистан, Армения, Таджикистан, Казахстан, Кыргызстан. Распад СССР привёл к независимости пятнадцати республик СССР и появлению их на мировой арене, как самостоятельных государств.
Вскоре после бесславно завершившегося путча Вите повезло, она получила приглашение на работу в частную телекомпанию. Сеть кабельного телевидения, развернутая телекомпанией, начала свое вещание сначала в одном из городских районов, позже охватила еще два.
Вита была очень благодарна людям, которые о ней тогда вспомнили. Но и сейчас не забыла, что суровый, сугубо мужской коллектив встретил ее, мягко говоря, прохладно. Поначалу, скидываясь по рублю, рассчитывали, что Вита, как единственная женщина будет бегать в магазин за едой и мыть за всеми чашки. Хотели, чтобы за рубль носила им горячие обеды, не понимали что на рубль уже давно ничего не купишь, разве что батон хлеба. Сами по магазинам видимо, не ходили. Девочку нашли на побегушках! А самое обидное, никто не стал утомляться, посвящая новую сотрудницу в детали незнакомого дела, что-то ей показывать или рассказывать. Здесь явно с конкуренцией были знакомы хорошо.
