Федор Галич
Бесплодная селедка
ГЛАВА 4
– Ну, так что, мы плывём или нет? – не дала вдоволь понежиться в сладких грёзах нерешительному «жениху» суетливая рыба, намекая ему на то, что пора бы уже определиться с выбором и перестать мысленно дрочить.
– Да подожди ты, не спеши!– рыкнул на серебристую «торопыгу», Аркадий Вениаминович и взвешенно произнёс: – Женитьба – дело серьёзное. Одно дело «поплавать» с ней разок, и другое дело – жить с ней, потом, всю жизнь… А вдруг она окажется неинтересным собеседником? Или ленивой белоручкой, не умеющей готовить? Да и будет ли у нас с ней в сексе полная совместимость? Какой у неё темперамент? Она в постели голодная и ненасытная «акула», или флегматичная сонная рыба «дормитатор»? В общем, мне нужно побольше узнать о невесте, прежде чем надевать на себя парадные плавки.
– И что тебя в ней больше интересует – размер груди или размер её приданого? – сразу решила выяснить истинную причину женитьбы, селёдка, чтобы не тратить время на пустые разговоры.
– Здесь важен баланс, – с умным видом изрёк поддатый «философ», выставив перед собой указательный палец. – Его важно соблюсти, чтобы семейная «лодка» не накренилась и не пошла ко дну. А суть баланса проста – чем страшнее невеста, тем больше должно быть приданое. И наоборот: чем красивее невеста, тем меньше имеет значение приданое.
– Ты еврей? – спросила рыба, дослушав небольшую «лекцию» про баланс и «лодочное семейное равновесие».
– Нет. Я русский, – ответил Аркадий Вениаминович, вернувшись из образа «мудрого философа» в привычный образ «выпивохи». – А что?
– Да так, ничего, – с подозрением посматривая на собеседника, усомнилась в словах пьяного человека, селёдка, продолжая оценивающе следить за его поведением и манерами. – Просто у тебя имя с отчеством заковыристое и рассуждаешь ты о браке, как о коммерческой сделке. А русские себя так не ведут. Когда русский мужик смотрит на бабу, он первым делом глядит на её сиськи и жопу, и начинает думать не головой, а членом. А ты говоришь как расчётливый альфонс.
– Я прагматичный, – уточнил Аркадий Вениаминович и демонстративно оттопырил пучок волос на голове. – Я седеющий сорокадвухлетний россиянин, неплохо изучивший женщин. И мой опыт мне подсказывает, что прежде чем окунуться в этот омут с головой, я должен обо всём договориться «на берегу».
– Ну, что же. Это логично, – согласилась с доводами собеседника недоверчивая рыба и, удобно облокотившись на бортик ванной, приготовилась к долгому разговору. – С чего начнёшь «наводить справки»? С груди или с приданого?
– С приданым мне и так всё предельно ясно, – наполовину облегчил Аркадий Вениаминович задачу рыбы, освободив её от долгих перечислений ценного барахла, принадлежащего невесте. – Я подозреваю, что у Морского царя сокровищ на дне видимо-невидимо. Поэтому начнём с груди. Какая она у неё? Плоская как у камбалы, или здоровая как вымя у коровы?
– Ни то, ни другое, – усмехнулась селёдка, повеселев от приведённых «женихом» примеров. – Она у неё, где-то посредине, как раз между двух твоих крайностей. Упругая «четвёрочка». Годится?
– «Четвёрочка»? Это хорошо, – приятно удивился, Аркадий Вениаминович, и его глаза похотливо заблестели.
– А волосы у неё не из наращенных водорослей? – с азартом продолжил интересоваться невестой, «жених», спрыгнув со стиральной машины и подсев поближе к рыбе, чтобы той было легче говорить, не напрягая голосовые связки. – Тина у Русалок в подмышках не скапливается? Чешуя нежная или грубая? Царапать меня ею не будет во время секса? Рыбой от неё сильно воняет? Придётся мне её лимоном натирать, чтобы избавиться от этого запаха?
– Эй-ей-ей! Погоди! Не гони! Я не успеваю сообразить о том, что ты спрашиваешь, – нахохлила плавник на спине озадаченная селёдка.
– Прости, увлёкся немного, – виновато опустив голову, извинился перед рыбой Аркадий Вениаминович, остановив «выливающийся» из него поток откровенных вопросов.
– Увлёкся? Это уже неплохо, – иронично подметила селёдка и, недвусмысленно подмигнув «жениху», начала его передразнивать. – А говорил: НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО!
Аркадий Вениаминович стыдливо покраснел.
– Ладно, не парься, – сжалилась селёдка над «сгорающим» со стыда новоявленным рыбофилом. – Отдайся своим чувствам на «полную катушку» и не думай о том, что о тебе подумают люди. Запомни! На самом деле людям некогда думать о тебе. Потому что они всегда думают только о себе. И ты подумай о себе и о СВОЁМ счастье, – дала мудрый совет «серебряная рыбка» и скрепила его удачной, по её мнению, цитатой: – Как говорил учитель-чёрт из известного детского произведения – «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех!»
– А про учителя-чёрта тебе тоже прадед рассказал? – попытался немного осадить зазнавшуюся рыбу, Аркадий Вениаминович, знающую жизнь не по собственному опыту, а по рассказам других.
– Нет. В мультфильме «Чертёнок № 13» видела, – спокойно ответила селёдка, не обратив внимания на обидную подковырку хозяина тесной ванны.
– В мультфильме видела? – воскликнул Аркадий Вениаминович и набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы опять захохотать на весь дом.
– Да. А что здесь такого? В детстве все смотрят мультики, – с тем же спокойствием произнесла селёдка, совершенно не понимая, чем вызвана столь бурная реакция человека на такую обычную житейскую ситуацию. При этом рыба вела себя настолько естественно и непринуждённо, что у Аркадия Вениаминовича резко пропало желание хохотать. Он почувствовал себя большим лохом, над которым издевается маленькая рыбка, а он ведётся на всё это и реагирует на её бред как идиот. Сменив тактику реагирования, а с ней вместе и выражение лица, Аркадий Вениаминович серьёзно покивал головой и с немалой долей сарказма поинтересовался: – Может ты ещё и в школу ходила?
– У рыб нет школ. Нас всему учит жизнь и близкие родственники, – похвасталась селёдка оптимальной подводной системой образования, охватывающей лишь только те науки и навыки, которые точно пригодятся рыбам в жизни и, сделав небольшую паузу, добавила: – К примеру, читать меня научил прадед.
– А на кой чёрт рыбам, вообще, нужно уметь читать? – вспылил Аркадий Вениаминович, не в силах больше слушать весь этот бред. – Рыбы же не работают дикторами на телевидении и газет не читают.
– А вот здесь ты не прав, – прервала собеседника селёдка, по пояс высунувшись из воды. – Мой прадед обожал читать газеты и видел в этом большую пользу. Он говорил, что если меня когда-нибудь поймают люди и перед тем, как съесть, завернут в газету, то я смогу узнать перед смертью что-нибудь интересненькое. По его словам, это должно будет меня отвлечь от мучительной мысли о неминуемой гибели. Он утверждал, что раньше, всех выловленных селёдок непременно заворачивали в газету "Правда"… Я порылась в архивах и теперь с уверенностью могу подтвердить, что это истинная правда. Клянусь Посейдоном.
– Ты, наверное, хотела сказать Нептуном? – блеснул своей эрудицией, Аркадий Вениаминович, давая понять селёдке, что тоже кое-что знает о море.
– Невежда, – нравоучительно помотала головой начитанная рыба. – Нептун – это название Планеты. А нашего Бога зовут Посейдон.
– У вас и Бог есть? – съехидничал обладатель вечернего среднего образования и, сморщив подбородок, уважительно им покивал.
– А чем ты так удивлён? – пожала невидимыми плечами рыба. – Если на небе есть Бог, то почему его не может быть под водой? Мы, между прочим, точная копия неба, только мокрая. Так сказать, ЗЕРКАЛЬНОЕ ОТРАЖЕНИЕ. Смотри сам, – набожно промолвила селёдка, закатив к небу глаза. – Небо и море одного цвета. По небу «плавают» облака, и по морю «бегают» белые гребешки волн. Бог неба вооружён трезубцем, извергающим молнии, и Бог моря имеет такой же, только он у него водяной. У Бога на небе есть Богини, и у подводного Бога Посейдона есть. Только в подводном царстве их называют Русалками.
– А-а-а, так ты под Богом на небе подразумеваешь Зевса? – догадался, Аркадий Вениаминович, с облегчением выдохнув.
– А что, на небе есть ещё какой-то Бог, кроме Зевса? – изобразив притворное удивление, спросила селёдка, наигранно выпучив глаза.
– И не один, – ответственно заявил, Аркадий Вениаминович и, загибая пальцы на руке, начал перечислять: Иисус, Будда, Аллах…
– У тебя мозг в голове больше, чем мой, в сто раз, а понять такую простую вещь не можешь, – грубо перебила смиренного христианина, взбешённая рыба. – Как на небе может быть сразу несколько Богов? Небо – это не место для собраний. Бог там может быть только один. И имя ему – ЗЕВС. Под водой тоже один только Бог – ПОСЕЙДОН. И в Царстве Мёртвых один-единственный владыка – АИД. У людей что, реально вместо мозгов в голове – каша? Теперь понятно, откуда вы её берёте, когда рыбачите.
– Заткнись, дура богохульная! – замахнулся кулаком на селёдку, Аркадий Вениаминович, и стал целиться ей промеж глаз.
Селёдка открыла от страха рот и приготовилась к экстренному погружению на дно ванны. Однако гостеприимный хозяин не стал «брать грех на душу» и убивать заблудшую водоплавающую тварь, им же спасённую, а вместо этого разжал кулак и перекрестился.
– Прости, Господи, эту неразумную атеистку за её речи крамольные. Она сама не ведает, что несёт своим поганым ртом. Да и откуда ей истину знать, коли она в церковь никогда не ходила. Да что там, в церковь? Эта убогая даже в школу не ходила.
– Ну, ты, конечно, садист, – пыхтя от возмущения, просипела пересохшим от страха ртом, напуганная рыба. – Раскольников бабку хоть топором зарубил, а ты меня голыми руками забить хотел… Брал бы лучше пример с Герасима, утопившего собачку в пруду.
– А ты и Достоевского с Тургеневым читала? – на секунду отвлёкся от молитвы, Аркадий Вениаминович, покосившись на чешуйчатое чудо.
– Теперь уже неважно, – трагично произнесла селёдка и пессимистично взглянула последний раз на своего душегуба. – Давай, убивай маленькую беззащитную рыбку, коли не хочешь жениться на Русалке. И не бойся. «Сдачи сдать» я тебе не смогу. У меня даже рук нет, чтобы поставить защитный блок на твой удар.
– Да не буду я тебя убивать, – пообещал, Аркадий Вениаминович, в душе хохоча над рассуждениями селёдки по поводу рук, блока и «сдачи». – А поступлю с тобой, как старик из известной сказки – отпущу тебя с берега в воду и скажу:
«Бог с тобою, СЕРЕБРЯНАЯ рыбка!
Твоего мне откупа не надо.
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе»!
– Не-е-ет, мне в море нельзя! – попятилась задом к противоположному краю ванны, селёдка, ещё больше трясясь от страха. – Лучше забей меня в этой затхлой ванной кулаком, чем возвращать меня обратно в море.
– Постой. Но ты же сама мне предлагала, полчаса назад, плыть с тобой в море к Русалке? – поймал лукавую рыбу на противоречии, Аркадий Вениаминович и вопросительно изогнул бровь.
– Одно дело плыть с тобой к Русалке, и другое дело возвращаться одной, – зачем-то разделила один простой процесс погружения в воду – на два разных смысла, таинственная рыба, и с трудом сглотнула скопившуюся во рту слюну.
– А какая разница? – продолжал недоумевать, Аркадий Вениаминович, совершенно не видя в этом существенных отличий.
– Большая, – перешла на шёпот, селёдка, видимо для того, чтобы её не подслушали рыбьи спецслужбы. – Дело в том, что меня прокляли в подводном мире из-за моего бесплодия и навсегда изгнали из Царства морского. Но если я смогу уговорить какого-нибудь человека стать большой благородной рыбой, да ещё и мужем Русалки, то меня простят, и проклятие автоматически снимется.
– Так это, что получается? Я стану, как бы, твоим искусственным «сыном», если соглашусь уплыть с тобой в море и жениться на Русалке? – изрёк из себя абсолютно нелепую фразу, Аркадий Вениаминович, после некоторых раздумий.
– Ну, как бы, да.., – робко призналась, стеснительная рыба, и оптимистично добавила: – И зятем Морскому царю.
– Ты что, «мать»! С дуба рухнула, как Русалка в моих фантазиях? – пыхтя от возмущения, заорал на селёдку, окончательно протрезвевший человек, энергично вращая зрачками. – Я ведь передумаю тебя выпускать на волю за такие речи и вместо этого в банке литровой засолю.
– Соли, – понуро опустив голову, согласилась на засолку, селёдка. – Без тебя мне обратного пути в море нет.
Пребывая в шоковом состоянии, Аркадий Вениаминович больше не мог проронить ни слова. А главное, он не знал, что теперь ему делать с этой полученной информацией и с самой рыбой. Тяжело дыша, он выполз из ванной комнаты и, взяв курс на балкон, отправился на свежий воздух.
ГЛАВА 5
Через два часа, Аркадий Вениаминович, молча, вошёл в ванную комнату и, посыпав на воду перед селёдкой сухой корм, присел на стиральную машину.
Рыба жадно набросилась на еду и через минуту, блаженно отрыгнув, обратилась к хозяину квартиры:
– Я думала, что ты меня решил голодом заморить.
Аркадий Вениаминович ничего не ответив рыбе, продолжал смотреть на неё пытливым взглядом.
Почуяв неладное, селёдка обречённо вздохнула и отвела печальный взгляд в сторону.
– Всё ясно, решил накормить меня перед смертью.
Аркадий Вениаминович задумчиво молчал.
– И как ты решил меня порешить? Закатать в литровую банку? Или спустить меня на «скоростном лифте» в канализацию? – попыталась вновь узнать у хмурого «палача» о своей трагической участи, несчастная рыба, рассматривая потрескавшийся кафель на обшарпанной стене.
– Я тут мультфильм «Русалочка» пересмотрел, – с тем же отрешённым взглядом произнёс Аркадий Вениаминович, игнорируя многочисленные вопросы отчаявшейся селёдки. – И вот, что я хочу у тебя спросить по этому поводу… Настоящие Русалки, в жизни, такие же красивые? Или их мультипликаторы немного приукрашивают?
– Они в тысячу раз красивее, чем нарисованные! – с восторгом воскликнула радостная рыба, в душе ликуя от того, что «казнь» на какое-то время переносится. – И ты даже не представляешь, насколько они сексуальные! В детском мультике, понятное дело, их сексуальность изображать нельзя, да и не родился ещё такой художник, который бы смог передать своей кистью такую возбуждающую девственную красоту, граничащую с пьянящей похотью…
У Аркадия Вениаминовича от услышанного заблестели глаза, и изо рта вытекла слюнка.
– И что, и сиськи у них, как у настоящих баб? Без чешуи? – с азартом уточнял важные детали, Аркадий Вениаминович, образно «стоя одной ногой» уже в морской пучине.
– И сиськи! И губы! И волосы! Всё, как у настоящих баб, только «качество» гораздо лучше! – воодушевлённо нахваливала селёдка внешность Русалок, словно продавец элитной рыбной лавки – дорогой товар. – Кожа у них нежная, чистая и эластичная от постоянного плавания, без морщинок. А на хвосте чешуя гладкая, как отшлифованная до блеска кольчуга, выполненная из крошечных серебряных монеток. У человеческих женщин пятки гораздо шершавее и грубее, чем у Русалок хвост.
– А они немые, как все рыбы, или говорящие существа? – вспомнил ещё об одном важном моменте, Аркадий Вениаминович, опустившись на колени перед ванной.
– А это, как ты пожелаешь, – покорно склонила голову селёдка, как это делают слуги перед господином. – Если предпочтёшь, чтобы она молчала, как рыба, то не услышишь от неё ни слова. А если хочешь, чтобы она с тобой разговаривала, то заранее прими какое-нибудь гистаминное средство от аллергии. А то тот сладостный нектар, который польётся из её уст, будет таким сладким и душистым, что у тебя в зобу дыхание слипнется, и в задУ – тоже. Русалки речам своим учились у Сирен. А те, как известно, моряков речами усыпляли на веки вечные.
– А на каком языке она будет со мной говорить? – заволновался Аркадий Вениаминович, представив перед собой прекрасную Русалку со жгучими красными волосами и искрящимся серебром изящным хвостом.
– На каком языке будешь с ней говорить, на таком она и будет тебе отвечать, – коротко проинструктировала «жениха», селёдка, напомнив ему о способности рыб к полиглотству.
– Кстати, а ты обнаружила в себе этот дар после того, как тебя прокляли? Или тебя прадед научил читать, а заодно и говорить? Насколько я знаю, все рыбы – немые от рождения…
– Видать все, да не все! – гордо опровергла бытующее мнение людей селёдка, высоко высунув нос из воды. – А если серьёзно, то Посейдон сделал рыб немыми для того, чтобы они людям не разболтали о прелестях подводного мира. Знали бы вы, как мы там живём, то побежали бы сломя голову, наперегонки, топиться. Ведь души утопленников, на самом деле, тонут в морской бездне, а не улетают на небо, как принято считать на Земле.
– Ну, это, конечно, спорный вопрос, но меня сейчас больше интересует твоя способность говорить, а не души утопленников, – отмахнулся рукой от подводных предрассудков представителей морской фауны, Аркадий Вениаминович и придвинулся ещё ближе к говорящей рыбе. – Давай, колись, отчего ты заговорила?
– Это утешительный бонус, видимо, идущий в комплекте с моей бесплодностью, – с грустью пошутила селёдка и нервно хихикнула. – Говорить в подводном мире могут не все, а только высшие морские существа: Морские цари, Русалки, дельфины, киты, касатки…
– И ты, – радостно вставил свою новую подругу в один ряд высших морских существ, Аркадий Вениаминович, уважительно ей подмигнув.
– И я, – не стала спорить вежливая рыба с оптимистично настроенным человеком, совсем не разбирающимся в подводной иерархии. – А изъясняются эти высшие существа на суперсовременном ультразвуковом языке, который люди ещё долго не смогут расшифровать. Вам до понимания этого языка ещё пару столетий развиваться нужно. А вот обычные рыбы – абсолютно немы.
– А почему Посейдон не разрешил и им говорить на ультразвуке? Мы же всё равно этот язык не понимаем? Чего боятся-то? – привёл логичный аргумент в пользу простых рыб, Аркадий Вениаминович, считая запрет Посейдона неоправданно жестоким.
– Обычные рыбы слишком глупы, чтобы говорить на этом сложном языке, и я, кстати, тоже не умею говорить на нём. А с учётом наличия у нас врождённого полиглотства, мы стали бы большой угрозой для подводного мира и его умиротворённых обитателей, «купающихся» в роскоши, в прямом и в переносном смысле. Представляешь, что было бы, если бы пойманные людьми рыбы, просили бы у рыбаков из разных стран пощады на их родном языке, суля за это всевозможные блага подводного мира? К примеру – дешифратор ультразвука? Ну, или лекарство от неизлечимых на Земле болезней? Да люди бы стали специально охотиться на рыб, чтобы стребовать с них себе «новое корыто», «новую избушку», «жемчужевый завод», ну или банальные сокровища от затонувших кораблей. А может, и того хуже… Переселились бы к нам и засрали бы дно морское, как землю, на которой живут.
– А как тебе, в таком случае, твой прадед про Емелю рассказывал, коли вы все немые? – припёр к стенке проколовшуюся дезинформаторшу, Аркадий Вениаминович, примерив на себя образ опытного детектива.
– У вас на земле немые люди, ведь, тоже как-то общаются между собой, – обиженно фыркнула рыба, услышав в речи собеседника явные нотки недоверия. – Только мы, в отличие от людей, передаём друг другу информацию невербально, телепатически. И обитатели морских глубин в этом непревзойдённые мастера.
– Ну, хорошо, а ты не боишься Посейдоновой «кары подводной» за то, что выдаёшь мне тайны о вашей шикарной жизни в морских глубинах и о высоких технологических достижениях? – посчитал нужным предостеречь болтливую рыбу от откровенных признаний, Аркадий Вениаминович, не желая становиться тем провокатором, который тянет её за язык – на эшафот.
– Не-а, не боюсь, – дерзко ответила селёдка, уверенно помахивая плавником, словно веером. – Во-первых, люди тебе не поверят, если ты им поведаешь об этом. А во-вторых, я же должна тебе подробно рассказать о той жизни, в которую тебя приглашаю? И, в-третьих, я – атеистка.
– Какая же ты атеистка, коли стараешься угодить Морскому царю? – зацепился за ещё одно несоответствующее действительности заявление, Аркадий Вениаминович, пытаясь снова уличить чешуйчатую врунишку во лжи.
– Ты не путай, – хмыкнула неуязвимая рыба. – Одно дело верить в Морского бога, и другое дело – служить Морскому царю.
– Постой. А это, разве, не один и тот же персонаж? – поморщив лоб, спросил Аркадий Вениаминович и стыдливо сконфузился, почувствовав себя необразованным глупцом.
– Нет, конечно! – захохотала рыба беззубым ртом. – Бог подводного мира – это Посейдон. Он единственный Бог под водой. А морских царей много. В каждом море свой царь!
– А какому царю именно ты служишь, ты же плаваешь по всем морям и океанам? Тому, который больше платит? – «подколол» хихикавшую над ним зазнайку, Аркадий Вениаминович, хитро прищурившись.
– Тому, в море которого я родилась, – гордо доложила селёдка и приложила плавник, видимо, к тому месту своего плоского тела, где у неё билось маленькое сердечко. Затем с укором взглянула на собеседника и ехидно добавила: – А путешествовать можно повсюду. Люди же тоже путешествуют по разным странам, а служат одному царю.
– Президенту, – обиженно поправил «колючую» рыбу, Аркадий Вениаминович, осознавая, что опять проиграл словесную «дуэль».
– Какая разница, как вы называете своего царя? Суть ведь от этого не меняется? – устало произнесла селёдка и погрузилась в воду с головой, чтобы освежиться и смочить подсохшую на воздухе голову.
– А ты уверенна, что тебя «погладят по головке» за то, что ты меня приведёшь в ваш идеальный подводный мир? – спросил Аркадий Вениаминович у взбодрившейся рыбы, как только та вынырнула. – Вы же боитесь, что люди его непременно разрушат?
– Не обольщайся, – балдея от влаги, томным голосом ответила селёдка, разглядывая свой плавно извивающийся под водой хвост. – Один ты ничего не разрушишь. А люди нам нужны для развития и, в некоторых случаях, для размножения. Согласись, что руками строить цивилизацию под водой гораздо проще, нежели плавниками, – обратилась уже непосредственно к хозяину квартиры, мудрая рыба, переведя взгляд на его мозолистые руки. – Да и Русалки бы у нас не рождались без участия людей. Поэтому мы, время от времени, привлекаем одарённых представителей человечества в свои ряды. Кого-то уговорами, а кого-то насильно, посредством кораблекрушения. Про Садко слыхал?
– Слыхал, – честно признался Аркадий Вениаминович и с сожалением чмокнул губами. – Только вот в книге у нас написано, что сбежал он от вас…
– Брехня в вашей книжке написана, – категорично заявила селёдка, без тени сомнений. – Кто у нас оказался, тот никогда, ни за какие коврижки, на землю не вернётся.
– И чем он у вас занимался, когда на дне морском остался? – с ложным любопытством поинтересовался, Аркадий Вениаминович и потренькал рукой на воображаемых струнах. – Так и веселил Морского царя игрой на гусельках? А может, ты меня снова удивишь и скажешь, что он подводные зАмки строил?
– Род он русалочий продолжал, – коротко развеяла миф о талантливом музыканте, водоплавающая любительница горькой правды и снимания пелены с глаз. – А гусли его мы сразу у него отобрали и на берег выбросили, так как подводные обитатели музыку не любят, а точнее сказать: ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУТ. Уж больно сильно она резонирует под водой и ультразвук заглушает. В общем, общаться мешает и спокойствие нарушает. А дворцы подводные у нас профессиональные архитекторы строят, а не просто мужики «с руками».
– А интернет, у вас под водой, тоже земные программисты настроили? Или у вас есть свои водоплавающие хакеры? – хитро завуалировал под безобидный простой вопрос, Аркадий Вениаминович, своё возрастающее любопытство о том, есть ли в подводном мире всемирная сеть интернет, и хорошо ли она «ловит» сигнал на глубине.
