Федор Галич
Колючее одеяло
Лишившись основной статьи доходов от собаководства, чтобы как-то прокормить себя и свою любовь, я вынужден был часто ходить на охоту. Иногда Машуня, под предлогом боязни оставаться дома одной, упрашивала меня брать её с собой, но с ней совершенно невозможно было охотиться! Она выпускала из капканов зверушек, нарочно громко кашляла или чихала перед моим выстрелом, чтобы вспугнуть дичь, незаметно распутывала из сетки рыбу и выпускала её на волю. Единственная польза была от неё в лесу – это умение собирать ягоды и грибы. Делала она это самозабвенно и качественно. Она с такой лёгкостью находила в траве «лисичек», подосиновиков, подберёзовиков, «белых» и маслят, как будто лес был её вторым огородом, в котором она точно знала, что и где у неё растёт. А вот при сборе ягод, её стратегия сильно менялась. Она, словно десантник, экипированная в камуфляжный, «насекомо-непрокусываемый» комбинезон тёмно-зелёного цвета «хаки» и москитной сеткой на лице, «приземлялась» на ягодную полянку и, невзирая на бесконечные атаки лютых комаров, не покидала свою позицию до тех пор, пока трёхлитровая чернично-земляничная миссия не была выполнена.
Я не знаю, почему судьба-злодейка решила наказать Машу (это чистое как белый утренний снег, безгрешное, сердобольное дитя природы) – за её доброту и, однажды на зимней охоте, подбросила в мой капкан ту бешеную лисицу. Причём произошло это, по странному стечению обстоятельств, тоже в солнечное, воскресное утро, но только не в жаркое июльское (как тогда при знакомстве), а в холодное декабрьское..
Бродя по заснеженному лесу в поисках удачи, мы наткнулись, в то злосчастное утро, на свежие следы кабана. В азарте, опьянённый адреналином, я, вскинув ружьё, начал энергично преследовать зверя, быстро потеряв из поля видимости Машулю. Лишь спустя несколько минут, после начала моей погони, её резкий вскрик отрезвил меня и молниеносно вернул на поляну. Машенька, сидя на корточках возле открытого капкана, со слезами на глазах, крепко держалась за руку. Дело в том, что оказавшись в одиночестве, дальнозоркая Машутка увидела неподалёку дёргающийся рыжий комочек, угодивший в капкан. Воспользовавшись моим отсутствием, Машуля решила освободить лисичку-сестричку и, подбежав к капкану, поспешила его открыть. В момент долгожданного освобождения, видимо от радости, коварное животное «отблагодарило» Машу, укусив её за руку, и метнулось в лес.
К сожалению, мы не придали серьёзного значения этому происшествию, а подскочившую через месяц температуру, приняли за обычную простуду.
Я наивно полагал, что организм моей домашней, городской кошечки, не привыкший к таким экстремальным, диким и суровым зимним условиям, не справился с сибирскими морозами, и мой голубоглазый «котёночек» просто немного захворал. Крепко прижимаясь к её разгорячённому и трясущемуся в лихорадке телу, я пытался впитать весь жар в себя. Я заваривал ей ромашку, натирал спиртом, поил горячим молоком с мёдом и малиной. Я пытался развеселить её и отвлечь от болезни сказками о нашем счастливом будущем, которые заканчивались, как и все сказки про принцев и принцесс, весёлой свадьбой. А когда она ненадолго засыпала, молился, чтобы болезнь не лезла в нашу жизнь и как можно скорее покинула наше с Марусей ложе как «третий лишний» персонаж этих сказок…
