Федор Галич
Минский козёл
– Неужели поцелуями? – с иронией в голосе съязвил Николай, хитро прищурившись.
– А хоть бы и так! – согласилась Катерджина, устав оправдываться. – По крайней мьере, целоваться с русскими парньями мне гораздо приятнее, чем с амьериканскими долларами!
– А твоя религия позволяет тебе крутить передо мной своей верующей попкой? Я слышал, что церковь не приветствует всякий срам, – продолжал сомневаться в набожности собеседницы Николай, намекая на её, недавно блестяще исполненный «гимнастический этюд» возле мотоцикла в реке.
– Позволяет, – спокойно и уверенно ответила Катерджина. – Ведь я кручу ею с целью продолжения рода, а не для того, чтобы узнать у тьебя какую-нибудь «военную тайну».
– Так ты хочешь завести от меня ребёнка? – сделал неутешительные выводы Николай и немного побледнел, предчувствуя нависшие над его головой (в связи с этим) грядущие проблемы.
– Не-е-е-т! – категорично замотала головой Катерджина. – Детьей я заводить пока не хочу! Я сама ещё совсем ребьёнок. Я просто хотела с тобой заняться сексом, – успокоила потенциального «спарринг-партнёра» невозмутимая чешка, будто речь шла не об интимном таинстве, а о совместной безобидной прогулке по парку.
– Как это, «ПРОСТО»?! – не понял Николай. – Без денег, без обещаний жениться?
– Конешьно без дьенег! Я же не проститутка! – обиженно хмыкнула Катерджина. – Да и замуж я, пока, не собьираюсь.
– А ты знаешь, как советских девушек, «спящих» с мужчинами без денег, называют у нас в стране? – задал наводящий (на определённые унизительные выводы) вопрос Николай и презрительно окинул взглядом девушку с ног до головы.
– Знаю. Но причьём тут я? – ловко «смыла» со своей биографии только что нанесённое Николаем позорное пятно. – Шлюхи «спьят» бесплатно со всьеми подряд, а я собиралась только с тобой!
– А почему именно со мной? – придирчиво спросил Николай, желая услышать из уст такой красавицы о себе что-нибудь приятное, и, кивком головы, откинул назад «сползшую» на глаза длинную чёлку.
– Ну, во-пьервых, ты симпатичный! Во-вторых, у тебья есть мотоцикл! В-третьих, ты барабанщик! А с таким набором достоинств, по чехословацким мьеркам, ты являешься обладателем титула «завидный жених»! – аргументированно пояснила Катерджина, нарочито восхищённо перечислив все Колины плюсы.
– Всё равно это, как-то, неправильно, – пессимистично заявил Николай, комкая использованную не по назначению футболку. – По правилам ухаживания мальчик должен бегать за девочкой, а у нас с тобой всё наоборот. Ты добиваешься меня, а не я тебя.
– По какьим такьим правилам? – «взорвалась» Катерджина. – Кто придумал этьи правила? Разве в жизни не бывает, как в сказке, и «Золушка» не может первая влюбиться в «принца»? Да если бы Золушка в сказке не взьяла на себья инициативу и жила бы по твоим дурацким правилам, то так до старости и прожьдала бы своего принца, перебирая в подвале крупу, как мышь. А тот женился бы на какой-нибудь стерве, одной из тех, которые постоянно «тусуют» на королевских балах и нарощно скидывают с себя туфельку, чтобы привлечь внимание проходящьего мимо них принца. В общем, так! Мне это всьё надоело! Если «принц» не перестаёт кокьетничать и вести себья как «принцесса», то я забираю своё предложение взад и никогда больше к тебье не подойду! А если ты хочешь оказаться в сказке, то должен прямо сейчас «Золушку» по-взрослому поцеловать! – выдвинула свой единственный ультиматум Катерджина и, сложив губки «бантиком», прикрыла глаза.
В тот момент в Коле Сидорове впервые «проснулся» алчный и ревнивый собственник (до этого крепко спавший в добром, открытом, нежадном мальчике) и начал убеждать своё второе «Я» не выпускать из своих рук такое сокровище. Реально испугавшись за то, что судьба, сделавшая ему такой щедрый и нескромный подарок, который дарится один раз в жизни, да и то далеко не каждому, может обидеться на него и «передарить» Катерджину какому-нибудь другому (более расторопному) мальчику, Николай быстро подсел поближе к девушке и, приобняв её за плечико, нежно поцеловал.
Катерджина раскрыла глаза, ласково улыбнулась Коле и, сладко потянувшись, словно пробудившаяся ото сна «Спящая царевна», зевая, произнесла:
– Всё! Ты расколдовал менья, «добрый мОлодец»! И тепьерь, в знак благодарности, я могу исполнить любое твоё желание!
В отличие от «Спящей царевны», поцелуй вызвал у Коли совершенно противоположные чувства. Ему показалось, что его наоборот, только что заколдовали.
Ослеплённые красотой Катерджины глаза перестали замечать всё вокруг, довольствуясь лишь её прекрасным ликом. «Ватные» ноги налились свинцом. Ручонки затряслись. Голова закружилась. В ушах зашумел ветер. Но чтобы романтичней и поточнее выразить состояние «доброго мОлодца», изложим то же самое в стихах:
Дурман любовный в голове ослабил парня волю,
А вместе с ней и светлый разум отключил.
Позволив яркой девочке у юноши украсть ключи от сердца и от паха.
Короче, «мОлодца» – «царевне» подчинил.
– Ты загадывать будьешь? – выдержав долгую паузу, раздражённо поинтересовалась у Коли Катерджина голосом утомлённого Джина, по ошибке вызванного из бутылки.
– Что загадывать? – как ни в чём не бывало спросил Николай, продолжая пребывать в послепоцелуйной эйфории.
– Любое желание! – напомнила Катерджина и, обратив внимание на то, что застывший взгляд молодого человека направлен на (стоявший по колёса в воде) мотоцикл, поёжившись, добавила, – Только давай не «мытьё мотоцикла»! В воду я сьегодня больше не польезу. Менья от предыдущих «водных процедур» до сих пор от холода трясёт.
– А желание я могу загадать прямо любое-прелюбое, или магические возможности расколдованной красавицы строго ограничены? – азартно уточнил Николай, включившись в предложенную чешкой сказочную «ролевую игру».
– Ну-у-у-у-у-у-у-у, – умышленно стала затягивать свой ответ заметно растерявшаяся Катерджина, чтобы успеть подобрать нужные для этого случая, и главное, неспособные разочаровать и оттолкнуть от неё парня, слова. А как только нашла, краснея и немного стесняясь своих слов, осторожно намекнула. – Я надьеюсь, «добрый мОлодец» – не злобный извращенец и не будьет загадывать «грязные» орально-анальные желания, а согласится на то, чтобы я выполнила его желание обычным, традиционным способом?
«Очерченные» девушкой границы дозволенного, за которые Коле нельзя было «заходить», вполне устраивали неизбалованного женским вниманием парня, так как его неопытность в этих делах могла напрячь «девушку его мечты» и перечеркнуть их дальнейшие отношения. Обрадованный предложенным чешкой форматом предстоящего совокупления, Коля клятвенно пообещал Катерджине ограничиться миссионерской позицией и закрепил своё обещание ещё одним поцелуем. В этот раз, девушка, прикрыв глаза, ответила на поцелуй и, медленно опускаясь на спину, увлекла Николая за собой.
Оказавшись в горизонтальном положении лёжа на девушке, Коля почувствовал нарастающее затвердевание у себя в паху, сигнализирующее о его готовности к соитию, а внизу её живота он почувствовал трепетную дрожь. Его «проскользнувшая» под юбку чешки рука прошлась по внутренней стороне её бедра и, добравшись до промежности, стала поглаживать гениталии Катерджины через трусики. Ровное дыхание девушки «полной грудью» стало окрашиваться глубокими вздохами и томными постанываниями. Пара была уже готова перейти к активной фазе физической близости и соприкоснуться обнажёнными половыми органами, как вдруг мотоцикл, продолжавший всё это время молча стоять в реке, громко плюхнулся в воду и, булькая маслеными пузырями, начал тонуть.
Соскочив с Катерджины, на ходу застёгивая штаны, с истеричными воплями «КАКОГО ЧЁРТА МЫ ЕГО НЕ ВЫТАЩИЛИ НА БЕРЕГ?! ТЕПЕРЬ У НЕГО ЗАЛЬЁТ СВЕЧИ, И Я НЕ СМОГУ ЗАВЕСТИ ЕГО МОТОР!», Коля бросился спасать своего железного «коня», к тому времени уже полностью скрывшегося под водой. Спасательная суета эхом разносилась по всей округе и не могла не привлечь к себе внимания.
На шум, сквозь береговые камыши, на поляну выползла старая чешская «черепаха» в солнечных очках и, строго проскрипев что-то на чешском языке, жестом указала растрёпанной Катерджине на двухэтажный корпус, в котором проживали иностранные гости. Девушка виновато опустила глаза, зарделась румянцем, вскочила на ноги, одёрнула короткую юбку, стряхнула с неё налипшие травинки с сосновыми иголками и, не попрощавшись с Николаем, убежала прочь.
– Что вы тут дьелали в столь поздний час? – с ещё более сильным, чем у Катерджины, акцентом спросила у выкатившего на берег мотоцикл (мокрого, как «курица») подростка пожилая руководительница чешской делегации и, воинственно подперев нехилыми руками собственные бока, стала «сверлить» его острым пронзительным взглядом.
– Купали мотоцикл, – копаясь в двигателе, расстроенно пробурчал Коля, не обращая внимания на разъярённую женщину, пускающую из глаз молнии.
Не удовлетворившись полуправдивым ответом, старая «черепаха» «подползла» к юному мотоциклисту на опасно близкое расстояние и, нагло облокотившись на транспортное средство, начала Коле «вбивать» в голову (железные, как гвозди) правила рыцарского поведения, будто он невоспитанный деревянный «Буратино», без разрешения сующий свой длинный нос в личную жизнь юной чешской «Мальвины»:
– Молодой человьек! Прежде чем «подкатывать» на своей ржавой жельезной «кобыле» к такой красивой и невинной «Принцессе», потрудись заслужить к себье уважение, добейся в обществе высокого положения, заработай дьенег или получи наследство, купи дворянский титул и нормального «конья», а не это двухкольёсное убожество, а уж затем и добивайся расположения «дамы своего сьердца»! А если ты, как гулящий по кустам, дворовый кобьель будешь запрыгивать на моих породистых «сучек» и портить им родословную, я тьебя собственноручно кастрирую, а потом посажу на прочную казённую цепь на всю оставшуюся жизнь! Ты менья понял? – угрожающе спросила Колю старая «черепаха» и приподняла вверх солнечные очки, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Не понял, – дерзко ответил Николай и накренил мотоцикл таким образом, чтобы старая «черепаха» потеряла равновесие и соскользнула с его, «до ниточки» промокшего, «коня». – Весь мир за ДРУЖБУ НАРОДОВ, а вы против?!
Старая чешская «неваляшка», лишившись опоры, лишь слегка покачнулась и, блеснув вестибулярной и психической устойчивостью, невозмутимо опустив обратно на переносицу очки, оспорила суждения прыщавого оппонента, – Отнюдь! Я всьеми руками и ногами за ДРУЖЬБУ! Но катьегорически против СЕКСА «по дружбе»! А здесь, я чувствую, попахивает «ФЛИРТОМ и РАЗВРАТОМ», а не «МИРТОМ и ШПИНАТОМ»! – саркастично заметила бдительная женщина, артистично шмыгая высоко задранным кверху носом.
– А если у меня к девушке серьёзные намерения? – быстро нашёл Николай себе железное оправдание, способное обелить его в (затемнённых очками) глазах недоброжелательного свидетеля, появившегося в самый неподходящий момент.
– Тогда, пьервым делом, ты должен был сообщить об этом её родителям, и для начала выпросить у них её рукИ, а не хватать без спроса дьевушку за оголённые ноги! – с умным видом опытного «церемониймейстера традиционных любовных обрядов», нравоучительно поучала Колю старая «черепаха», выставив перед его лицом вытянутый вверх указательный палец, то ли обозначающий число «1» (визуально изображающий словосочетание «первым делом»), то ли «острое копьё», норовящее пронзить «грешника» отточенным длинным ногтем за прелюбодеяния.
– Вы считаете, что я должен был в первую очередь сгонять к её родителям в Чехословакию, а уж потом объявить о своих симпатиях Катерджине? – усмехнулся Коля и, на всякий случай, отклонил голову подальше от опасно торчащего перед ним указательного пальца. – Вам не кажется, что это слишком длинный и, как минимум, странный путь к её сердцу? Ведь если я изначально не понравился бы Катерджине, то какой смысл мне было ехать в такую даль к её родителям?
– Тогда ты мог, хотья бы, подойти ко мне и спросить у менья разрешения на свидание! – быстро нашла альтернативный способ получения официального одобрения Колиных ухаживаний старая «черепаха», обеспечивающий ей тотальный контроль над влюблёнными «голубками». – Моих полномочий вполне достаточно для решения и пикантных задач. За предьелами Чехословакии для своих подопьечных я и «мама», и «папа», и «воспитатель», и «набльюдатель», и «телохранитель», и «друг». В общем, тот, кто обеспечивает дьетям БЕЗОПАСНЫЙ отдых и досуг! И мне за это хорощо платят! – перейдя на шёпот, похвасталась своей значимостью старая «черепаха», скромно опустив (под тёмными стёклами очков) глаза.
– И вы бы разрешили мне встречаться с Катерджиной? – пессимистично засомневался Коля в том, что его просьба могла бы каким-то образом изменить отношение строгой и бескомпромиссной «надзирательницы» к его варианту «тесной дружбы» между мальчиком и девочкой.
– Почьему бы и нет? – хмыкнула старая «черепаха», пожимая плечами. – Возможно, и разрешила бы. НО…, – хитро прищурившись, неожиданно замолчала чешка, специально делая акцент на предлоге «но» и, убедившись в том, что молодой человек чрезвычайно заинтригован, продолжила прерванную фразу, – Если бы ты дал мне «честное пионьерское» или «честное комсомольское» слово, что будешь вести себья как джентльмен и не испортишь репутацию честной дефушке. Только не спьеши давать мне пустые обещания! – отмахнулась от Коли рукой старая «черепаха», не позволив ему даже открыть рта. – Знаю я вас, мужиков! Чтобы заполучить Катерджину, ты готов мне сейчас пообещать что угодно, а что будьет с вами потом? Ты не задумывался? Ну, «поворкуете» вы сьейчас недельку-другую, потрётесь «клювиками» друг об дружку, а потом разъедетесь по разным странам, и ваш роман закончится. А вместо ньего начнётся ВЕЛИКАЯ чешско-советская любовная депрессия с рыданиями в подушку да письменной перепиской. За Катерджину-то я спокойна! У неё поклонников хватает. Пока твоё первое письмо дойдёт по почте до Чехословакии, пльзенские ухажёры прокатят её на своих крутых мотоциклах, проветрят ей на скорости мозги, и она тьебя забудет, как приятный сон. А вот в тьебе я не уверенна. Нужны ли тьебе в твоём возрасте такие глубокие душевные раны? Выдержит ли твоё юное сердечко такой взрослый удар? Не треснет ли твоя хрупкая жизнь напополам? Хочу тьебя честно предупредить, что «шрамы», которые оставляют на сьердце такие красивые дефочки, как Катерджина, ноют потом очень долго, а у некоторых – всю жизнь.
