Федор Галич
Я – Эльф!
Острые коленочки стройных и длинных ножек с хрустом вонзились в сугроб.
– Но чем я могу тебе помочь, милое дитя? У меня нет ни клиники, ни медицинского образования, – сочувствующе спросил «Эльф», поднимая из сугроба и отряхивая от снега зарёванную девушку.
– У Вас есть самое сильное лекарство из всех существующих в мире – ПРИРОДА! – шмыгая носом, аргументировала девушка.
– Природа есть у всех! Но…
– Но не все её понимают! А Вы с ней на «ТЫ»! – перебила «Эльфа» девушка и, не отводя от него зарёванных глаз, прошептала: – У меня нет денег, но Вы моя последняя надежда и я готова отдать за неё всё, что у меня осталось! Я готова продать свой автомобиль, свою почку. Я достану столько денег, сколько захотите! Вы только согласитесь!
– Помнишь, я рассказывал о том, что я был богат деньгами, но беден душой и что они не сделали меня счастливым? Да и ты, как я понял, усомнилась в их всемогуществе. Так зачем ты мне тогда предлагаешь эту ненужную бумагу? Подтираться ей неудобно, а печку топить невыгодно. Сгорает быстро и тепла от неё мало. А вот береста и горит лучше и пахнет приятнее!
– Может быть, моё молодое тело сможет согреть Вас сильнее денег и бересты? – смущённо предложила девушка и отвела глаза в сторону.
– Во-первых, о какой плате может идти речь, если я ещё не согласился помочь? И даже если и согласился бы, то шансы на успех невелики. А во-вторых, если даже мне и удалось бы совершить чудо и спасти жизнь твоей мамы, то уж точно не для того, чтобы загубить твою. Да и пОшло это всё как-то и банально. Давай, так… Раз уж судьба свела нас с тобой во второй раз, и раз уж я поклялся служить природе, перевози свою маму в лес. А тут уж как бог даст! Свершится чудо – оживёт. А не свершится, так обретёт покой под пенье птиц, а не под бряканье лифта.
– Вы простите меня, «Эльф», если я обидела Вас своей «ценой», но я хотела бросить себя к Вашим ногам не за гарантированный результат, а хотя бы за попытку.
– Твоя «цена» могла бы быть мечтой для многих. Да и для меня, чего уж там скрывать. Но раз уж я сейчас живу по законам природы, то не могу принимать столь бесценный дар как плату. Здесь выгод нет, «карьерных лестниц», и отдавать свою любовь возможно лишь по зову и велению сердца. Но мой отказ от «платы» не означает мой отказ от помощи. Я соглашусь, но мне понадобится и твоя помощь. Если ты готова переехать сюда вместе с мамой, то милости прошу.
На следующий день девушка перевезла свою маму к «Эльфу» в лес, и они стали жить втроём.
«Эльф» готовил отвары, ходил на охоту и рыбалку, а девушка ухаживала за мамой, убирала в охотничьем домике, стирала, готовила еду. В общем, работала по хозяйству.
Изнеженной, состоятельной девушке было трудно привыкнуть к такому образу жизни, но она терпеливо сносила все тяготы этой не комфортной жизни ради спасения мамы. Чтобы добиться максимального единения с природой, «Эльф» запретил гостям пользоваться телефонами, ноутбуками, интернетом. В охотничьей избушке, естественно, не было и телевизора. Они были как Робинзоны на необитаемом острове, оставаясь в неведении, что происходит в жизни. Ни позитивных, ни негативных новостей. Без любимых телепередач и подруг. Без горячего душа. Без любимых роллов. А вместо любимой музыки лишь пение птиц, шум деревьев да вой волков по ночам.
После жутких и продолжительных «ломок», вызванных информационным и физическим голоданием, девушка стала замечать, что со временем у мамы улучшилось самочувствие, а она сама стала получать от этого «голода» эстетическое и физическое удовольствие. Её забавляли бегающие вокруг их избушки белки, берущие прямо с рук кедровые орешки. Красивые птицы, зайцы, лоси. Она, как в телевизор, смотрела в окно, наблюдая за миром животных, и никакие 3D-эффекты не могли сравниться с той картинкой, которая радовала эти искрящиеся от удовольствия бирюзовые глаза. А когда она встречала рассветы и провожала закаты, то из её кристально чистых и наивных глаз текли слёзы от восхищения и обиды, что прожив столько лет, она не замечала всей этой красоты.
