bannerbannerbanner
Алла Пугачева: Рожденная в СССР

Федор Раззаков
Алла Пугачева: Рожденная в СССР

Полная версия

1976

Песни из х/ф «Центровой из поднебесья» (А. Зацепин – Л. Дербенев):

«Любовь одна виновата»,

«До свидания, лето»,

«Бубен шамана»,

«Угу-гу-гу».

Песни из т/ф «Отважный Ширак» (А. Зацепин – Л. Дербенев):

«Полно вокруг мудрецов»,

«Друг друга мы нашли»,

«Волшебник-недоучка».

Песни из т/ф «Ирония судьбы, или С легким паром!»:

«По улице моей» (М. Таривердиев – Б. Ахмадулина),

«На Тихорецкую» (М. Таривердиев – М. Львовский),

«Мне нравится» (М. Таривердиев – М. Цветаева),

«У зеркала» (М. Таривердиев – М. Цветаева).

Отдельные песни:

«Очень хорошо» (А. Мажуков – Д. Усманов),

«Эй, мушкетеры» (В. Добрынин – Н. Олев),

«Посреди зимы» (П. Слободкин – Н. Олев),

«22+28» (В. Добрынин – В. Луговой),

«Ты любил, и я любила» (А. Зубов).

1977

Январь

В новогоднем «Голубом огоньке», который вышел в эфир сразу после боя курантов 1 января, Алла Пугачева была не только одной из ведущих, но и спела две песни: «Любовь одна виновата» и «Очень хорошо».

В том же январе Пугачева успешно сдала сессию в ГИТИСе и в добром расположении духа отправилась на каникулы. В эти же самые дни в газете «Московский комсомолец» ее назвали лучшей певицей минувшего года. Дорогой сердцу певицы номер увидел свет в субботу, 8 января. В нем был опубликован итоговый хит-парад лучших исполнителей, в котором Алла Пугачева, набрав самую большую сумму читательских голосов, заняла 1-е место (среди мужчин победителем стал Александр Градский). Лучшей певицей из дальнего зарубежья была признана звезда французской эстрады Мирей Матье, что придавало победе Пугачевой дополнительный шарм: стать на одну ступеньку с Матье – это многого стоило. Тем более что сама Пугачева всегда называла Мирей Матье одной из своих любимых исполнительниц.

На следующий день после выхода в свет номера «МК» Пугачева вышла на сцену концертного зала «Россия», чтобы выступить в сборном концерте, где, помимо нее, участвовали куда более раскрученные исполнители: Лев Лещенко, ВИА «Голубые гитары». Пугачева исполнила всего четыре песни, хотя могла бы спеть в три раза больше – на тот момент в ее репертуаре уже были написанные ею собственноручно будущие шлягеры вроде «Сонета Шекспира». Однако их Пугачева приберегла для следующего случая – февральских концертов во Дворце спорта в Лужниках.

14 января Пугачева была уже в Харькове, где дала сольные концерты в Доме культуры ХЭМЗа. А когда спустя несколько дней вернулась в Москву, ее супруг Александр Стефанович устроил для нее запись в тон-ателье на «Мосфильме». На тот момент у Пугачевой были написаны две собственные песни: «Женщина, которая поет» и «Сонет Шекспира» (обе песни певица впервые «откатала» на публике в Харькове). Однако записать их в профессиональной студии тогда возможности не было: Пугачева не являлась членом Союза композиторов, да и звания никакого не имела. Тогда свои услуги и предложил Стефанович. Причем запись песен проходила в ночное время, поскольку Стефанович наврал руководству студии, что он собирается записывать песни для своего документального фильма про «Песняров» под названием «Диск». Благодаря Стефановичу Пугачева разжилась и новым сценическим платьем, взамен старого, которое похитили неизвестные в конце 76-го. Стефанович познакомил жену с художником по костюмам фильма «Диск» Мариной Левиковой, та сняла с певицы все необходимые мерки, и вскоре платье было готово.

Между тем в популярном журнале «Огонек» созрела идея взять интервью у стремительно восходящей звезды. Раздобыли телефон ее квартиры в Вешняках, позвонили. Пугачева, естественно, с радостью согласилась, но, едва положила трубку, как тут же схватилась за голову: где принимать гостей? Журналисты сказали, что хотят снять ее в естественной домашней обстановке, но они не знали, что Пугачева проживает в более чем скромных «хоромах». Решение проблемы пришло неожиданно. Пугачева позвонила Александру Зацепину, который жил в более роскошных условиях, и рассказала ему о своей беседе с журналистами. Композитор сразу понял, что от него требуется, и с удовольствием согласился предоставить свою квартиру под фотосессию Пугачевой.

Спектакль был разыгран впечатляющий. Пугачева встретила дорогих гостей в роскошном шелковом халате, который ей одолжила жена Зацепина. Последняя тоже принимала непосредственное участие в спектакле, играя роль… домработницы Пугачевой. Здесь же была и дочка певицы 5-летняя Кристинка, которая с радостными визгами носилась по огромной квартире. Умилению гостей не было предела. Они расположились с «хозяйкой» в гостиной и долго мучили ее всевозможными вопросами. Уже перед самым уходом поинтересовались у певицы: мол, а что у вас в соседей комнате? Та небрежно отмахнулась: «Там моя домашняя студия». Материал о Пугачевой в «Огоньке» увидит свет спустя два месяца.

В конце января наконец-то сдвинулась с мертвой точки история с фильмом «Третья любовь» («Женщина, которая поет»). Как мы помним, за месяц до этого сценаристу фильма Анатолию Степанову был дан от ворот поворот – его сценарий не приняли, найдя в нем массу недостатков. Материал назвали скучным и предложили либо серьезно переработать, либо… выбросить в корзину. Степанов выбрал первый вариант. В результате его кропотливого труда на свет явился существенно переделанный вариант, который 25 января был рассмотрен в Главной сценарно-редакционной коллегии Госкино СССР. И хотя и в этом варианте были найдены очередные недостатки, однако их автору было рекомендовано доработать по ходу режиссерской разработки, а в целом сценарий был принят.

Февраль

В феврале Пугачева «грызла» гранит науки в ГИТИСе, но все ее помыслы были о другом: о предстоящих концертах на самой масштабной площадке столицы – Дворце спорта в Лужниках, вмещавшем с дополнительными местами в партере почти 14 тысяч зрителей (с ледовым катком зал вмещал 12 тысяч). В этих концертах Пугачевой выделили самую престижную часть – последнюю в заключительном отделении (первая была отдана Льву Лещенко) и доверили исполнить аж девять песен, три из которых исполнялись впервые. Причем одна новинка была ее собственного сочинения, но скрытая под псевдонимом Бориса Горбоноса (так звали школьного приятеля Александра Стефановича), поскольку называть себя композитором Пугачевой пока было несподручно: во-первых, стеснялась, во-вторых – опасалась за судьбу песен. К новинкам принадлежали: «Сонет Шекспира» (А. Пугачева – В. Шекспир), «И кто виноват» (А. Зацепин – Л. Дербенев), «Синие глаза». Ну и назову шесть остальных песен: «Арлекино» (без него Пугачева пока никак не может обойтись, поскольку многим была обязана ему, да и зрителям песня чрезвычайно нравилась), «Посидим, поокаем», «Хорошо», «Мне нравится», «Волшебник-недоучка», «По улице моей».

Концерты в Лужниках начались в среду, 16 февраля, в семь часов вечера (длились до 21-го). Пугачева, как я уже упоминал, выступала во втором отделении, а в первом зрителей «разогревали» Жанна Бичевская, Геннадий Белов, Светлана Резанова, Юлий Слободкин, Алла Абдалова (на тот момент уже не супруга Льва Лещенко), ВИА «Москвички» (как мы помним, несколько лет назад Пугачева имела счастье в нем работать). Однако подавляющая часть зрителей пришли посмотреть в первую очередь именно Пугачеву, поскольку слава о ней уже вовсю гуляла по России. На одном из тех концертов оказался преподаватель Пятигорского пединститута Н. Прокопец, к впечатлениям которого я и обращусь:

«Алла вышла на сцену собранная, волевая и сразу же заставила зал подчиниться себе. Такой «диктат» актера или певца рискован – он вызывает у зрителя подсознательный протест, сопротивление. И если искусство исполнителя невысоко, его поведение на сцене выглядит претенциозным. Не то с Пугачевой. Зал насторожился, но, покоренный обаянием певицы, перенес энергию взрыва на восприятие ее искусства, продуманного, выверенного, покоряющего. Прием оправдал себя. Зал слушал с обостренным вниманием, а ведь Алла выступала последней в двухчасовой программе…

Из услышанного в тот вечер ошеломляющее впечатление произвела песня молодого композитора Бориса Горбоноса «Сонет Шекспира». Свет красных прожекторов, стекая струями с широкого одеяния певицы, обволакивает ее фигурку, стоящую спиной к залу. Ее одиночество еще более усиливают размеры сцены в Лужниках. Руки выброшены над головой, кисти и пальцы напряжены, будто бы пытаются остановить неминуемо надвигающуюся беду. Вдруг резкий поворот к зрительному залу, подчеркнутый музыкальным акцентом.

 
Уж если ты разлюбишь, как теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя! —
 

произносит речитативом Алла, как вопль отчаяния, вырываются из ее груди бессмертные шекспировские строки.

Богатейшие голосовые модуляции, виртуозность интонационных красок, пластическое решение – все создает театр высоких страстей периода позднего Возрождения. Наверное, так и играли в шекспировском «Глобусе». Мастерство, прежде всего, и интуиция художника помогли Алле подняться до трагического в искусстве…

Говоря о творческом диапазоне того или иного артиста, обычно анализируют одно из русел его индивидуальности: трагическое, комическое, лирическое и т. п. Алла Пугачева с этой точки зрения обладает завидным дарованием, позволяющим вторгаться как в область трагического, так и комического. Тончайшие нюансы иронии и сарказма, с одной стороны, и вдохновенные откровения в показе человеческого страдания, с другой, – вот пределы ее диапазона…»

На те концерты Пугачевой пришли многие известные люди из творческой среды, которым было интересно творчество певицы. Самым заинтересованным среди них оказалась кинорежиссер Татьяна Лиознова. После одного из первых концертов она не постеснялась прийти в гримерку Пугачевой, поблагодарить ее за выступление и дать несколько советов. В частности, Лиознова сказала: «Алла! Я хочу дать вам один совет как режиссер. Я чувствую, что вы впервые поете для четырнадцати тысяч человек и стараетесь захватить всех сразу. Вам это удается, но самые трепетные минуты концерта не те, когда по мановению вашей руки многотысячная толпа скандирует, а те, когда вы тихим голосом поете о самом сокровенном, как это происходит в песне «Сонет Шекспира» или в «Кто виноват».

 

Совет оказажется дельным. После этой встречи Пугачева изменит акцент в исполнении некоторых песен и увидит, как была права Лиознова: публика действительно будет захвачена гораздо больше, чем на первых концертах. Она станет петь для каждого из четырнадцати тысяч в отдельности, а не для всех сразу.

Успех выступлений Пугачевой в Лужниках был огромный. Телевидение предложило ей записать «Сонет Шекспира» на пленку, Москонцерт стал уговаривать отправиться на гастроли по стране. Но Пугачева тактично отказала и тем, и другим. Телевизионщикам сказала, что с записью именно этой песни пока повременит, а чиновникам из Москонцерта сослалась на свою занятость в ГИТИСе, а также на работу над новыми песнями. «Вот освобожусь – тогда пожалуйста», – заявила певица. Представить себе подобное год или два назад было просто невозможно. Но Пугачева начала 1977-го представляла собой уже совершенно иного человека – она могла откровенно диктовать свои условия. И это доставляло ей огромное удовольствие, поскольку именно к такому положению она всегда и стремилась.

Март

Прошел почти месяц после концертов Пугачевой в Лужниках, и она отправилась в свои очередные гастроли. На этот раз местом ее выступлений стала столица солнечного Узбекистана город Ташкент. В нем Пугачева оказалась впервые и была буквально околдована его красотой. Когда они ехали из аэропорта в гостиницу, певица то и дело вертела головой и удивлялась: «Ну и красотища!» После памятного землятресения в апреле 66-го Ташкент действительно преобразился – стал еще более современным и величественным. Настоящая Звезда Востока, как пелось в популярной в те годы песне Давида Тухманова.

На тех концертах побывал журналист газеты «Правда Востока» А. Тахнельсон. Он собирался взять у гостьи большое интервью для своей газеты, но вышло иначе – практически на все приготовленные им вопросы певица ответила в ходе концерта, в паузах между песнями. Однако впечатленный ее выступлением, журналист не мог не отдать дань уважения гостье и все-таки поместил в газете материал об этих концертах. Там он, в частности, писал:

«Мы узнали о том, что в Ташкенте певица впервые, и ей очень понравился город, что ее мечта иметь хоть одну свою неумирающую песню, как «Синий платочек» Клавдии Шульженко, что ей много пишут и советуют, вплоть до того, какую носить прическу, что она очень любит детей и дети отвечают ей взаимностью, что хорошо сознавать, когда зритель видит в тебе не только певицу, но и друга и товарища…

Было много цветов и аплодисментов. Она исполнила уже знакомые, полюбившиеся нам и новые песни «Сонет Шекспира», «Волшебный миг», «Почему так получилось», «Ясные, светлые глаза», «Женщина, которая поет». И каждая песня была ее песней, проникнутой ее, «пугачевской», искренностью и темпераментом, согретая ее большим сердцем…»

Вернувшись в Москву, Пугачева встретились с авторами будущего фильма «Третья любовь» режиссером Александром Орловым и сценаристом Анатолием Степановым. Те показали ей новый вариант сценария с просьбой прочитать и дать свое согласие на участие в этом проекте. Однако Пугачевой прочитанное снова не понравилось. «Какие-то сопли у вас здесь, – сказала она авторам, имея в виду не слишком вразумительно прописанные мелодраматические ходы сюжета. – Меня же зрители на смех поднимут». «Алла Борисовна, не беспокойтесь, в процессе съемок мы многое изменим, – принялись горячо уверять ее авторы. – Нам главное запуститься. К тому же сценарий уже принят в Госкино». «Ну, не знаю, не знаю, – развела руками певица. – Я своего согласия пока давать не буду».

Апрель

Месяц своего рождения Алла Пугачева встретила на больничной койке – в клинике на Новом Арбате. Палата, где она лежала, была крошечная, там даже стула не было. Поэтому все посетители, навещавшие ее, обычно либо стояли, либо присаживались на краешек кровати. В те дни ее, например, навестил молодой военный журналист Михаил Захарчук. Он вспоминает:

«Ты предложила присесть на койку. И еще сказала:

– Что ты, старлей, мне все «выкаешь», как учительнице!

Мы сидели рядышком, тесно соприкасаясь друг с другом благодаря вялости панциря больничной койки, и это будоражило мое воображение. Ты на коленках правила мой хвалебный опус, и единственное, о чем я тогда жутко сожалел, – никто из моих знакомых и близких нас не видит. Так и подмывало сказать тебе:

– Ведь не поверят же!

И таки подмыло. Ты раскатисто рассмеялась, одарив меня сразу несколькими роскошными, чудными, витиеватыми автографами с сердечишками и капельками крови на них…»

9 апреля в «Московском комсомольце» вышел очередной выпуск «Звуковой дорожки», где вновь фигурировала Алла Пугачева: сообщалось, что в списке лучших отечественных дисков на 1-м месте находится «гигант» с музыкой Александра Зацепина к фильму «Между небом и землей». На этом диске Пугачева исполняла песню «И кто виноват».

Выйдя из больницы, Пугачева погрузилась в привычную рутину: днем она училась, вечером репетировала, поскольку вскоре ей предстояли новые концерты в Москве. Дочку Кристину видела редко: та продолжала жить у бабушки на Рязанском проспекте, там же ходила в детский сад. Кстати, к новому мужу своей мамы – Александру Стефановичу – Кристина практически с первых же дней стала питать самые теплые чувства. Он называл ее ласково Кристаллик, а она однажды назвала его папой. На этой почве однажды случился курьез. После очередного посещения настоящего отца Кристины Миколаса Орбакаса девочка подошла к маме и шепотом спросила: «А мы скажем папе (имелся в виду Стефанович), что отец приходил?» Пугачева потом долго смеялась над этой фразой.

Между тем на мамин день рождения – 15 апреля Пугачевой исполнилось 28 лет – Кристина тоже не приехала. Однако там были коллеги певицы по ансамблю. Вот как вспоминает о том дне один из них – музыкант Александр Литвиненко:

«День рождения Аллы мы праздновали в ее однокомнатной квартире. Все было по-простому: котлеты, картошка. Гостей тоже было немного: Дербенев с женой, ее родители и наш ансамбль…

Алла отменно готовила. Во всяком случае, мясо, приготовленное по ее рецепту, я ел с удовольствием. И настойка «Пугачевка» (так она ее назвала) получалась у нее отменно…»

На следующий день после своего дня рождения Пугачева вышла на сцену киноконцертного зала «Октябрь» в сборном концерте: в первом отделении выступали Жанна Горощеня (она стала известна после того, как побыла некоторое время ведущей популярной телепередачи «Артлото») и пародист Юрий Григорьев (он мастерски имитировал голоса из радиоприемника), а практически все второе отделение было отдано Алле Пугачевой. Концерты шли в течение нескольких дней (17, 22–23 апреля). А конец месяца Пугачева «добила» уже на другой сценической площадке – в ДК МИИТа (29–30 апреля).

Май

Продолжаются подготовительные работы по фильму «Третья любовь» («Женщина, которая поет»). За это время была проделана большая работа: написан режиссерский вариант сценария, утвержден композитор. Правда, с исполнительницей главной роли вопрос был еще не решен, но авторы надеялись, что Пугачева все-таки даст свое согласие, когда поймет, что материал вполне может удовлетворить ее честолюбивые помыслы. Тем более что ни одна из других рассмотренных кандидатур руководство студии так и не удовлетворила. А было таких кандидатур много.

Исполнительницу на роль певицы Анны Стрельцовой киношники выбирали тщательно. Идеи при этом высказывались разные. Например, предлагалось снять в главной роли профессиональную актрису, а песни за нее должна была пропеть любая из популярных певиц. Но эту идею кто-то назвал «пропахшей нафталином». Дескать, в то время как на Западе в музыкальных фильмах снимаются реальные звезды эстрады, у нас опять будет звучать «фанера» (то есть рот будет открывать одна, а петь другая). Тогда стали перебирать всех отечественных звезд эстрады. Кто-то предложил кандидатуру Эдиты Пьехи, но на него тут же зацыкали: дескать, она уже не в таком фаворе, как несколько лет назад. Да и последний фильм с ее участием – «Неисправимый лгун» (1974) – ничего, кроме разочарования, не принес.

Вспомнили про Софию Ротару, но она считалась пришлой – с Украины, а связываться с ее «куратором» – Владимиром Щербицким – ни у кого большого желания не было. В итоге ничего путного придумано не было. Вот почему авторы фильма надеялись, что Пугачева все-таки даст свое согласие на участие в их проекте.

3 мая неудачу постиг и режиссерский вариант сценария: цензоры вернули его авторам, сказав, что примут его только тогда, когда будут устранены все недостатки. «Но мы же многое исправили», – попытались оправдываться авторы. «Исправили, да не все, – последовал ответ. – Короче, работайте, если хотите запуститься». Сценарист с режиссером работали три недели. 27 мая переработанный вариант сценария был вновь направлен в Госкино. И, о чудо, его там приняли. Теперь дело было за малым: надо было уговорить Пугачеву. Но тут авторы не сомневались в положительном исходе дела, поскольку знали: несмотря на все свои претензии к материалу, Пугачева сниматься жуть как хотела.

В тот же день, когда новый вариант сценария был отправлен в Госкино, случилось еще одно событие, которое имело пусть косвенное, но все же отношение к героине нашего рассказа. В Москве состоялся Пленум ЦК ВЛКСМ, на котором поменялось руководство: вместо Евгения Тяжельникова кресло 1-го секретаря ЦК ВЛКСМ занял Борис Пастухов. А Тяжельников пошел на повышение: стал заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС. Должность самая что ни на есть ответственная – надзирать за идеологией. А с Аллой Пугачевой я связал это событие потому, что именно Тяжельников был в те годы одним из активных противников певицы. Вот как об этом вспоминает очевидец – Анатолий Станков:

«Пугачеву жутко невзлюбил первый секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников, прямо белел весь от злости, когда Алла выходила петь, да еще в мини-юбке. «Шестеркам» дали задание: «Певичку задвинуть!» А я как молодой представитель органов (Станков служил в МВД. – Ф. Р.) входил тогда в бюро ЦК ВЛКСМ и оказался в курсе интриги. Думаю, что делать? Надо Аллу выручать, ведь и правда могут подгадить. Ну не сломать, конечно, не такой она человек, но нервы бы потрепали. Был у меня выход на первого заместителя Андропова – Филиппа Денисовича Бобкова, он занимался также экономическими преступлениями (но главным для него было идеологическое направление – он возглавлял 5-е управление КГБ, отвечавшее за идеологию. – Ф. Р.), и по службе мы иногда пересекались. Ну я ему все и рассказал. Оказалось, генерал Бобков – самый настоящий поклонник Пугачевой, кто бы мог подумать! «Ладно, – говорит, – не беспокойся, мы ее в обиду не дадим». И не дали…»

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54 
Рейтинг@Mail.ru