Федор Раззаков
Блеск и нищета российского ТВ
Вспоминает М. Старостина: «Я кричала: что вы, это стыдно для канала! (Фильм показывали по 1-му каналу. – Ф. Р.) Я боролась и была последней, кто рухнул под напором «Богатых». Передумал и Сагалаев, который уже тогда был одним из ТВ-начальников, хотя поначалу сомневался: мол, низкосортно. Затем произошло и вовсе невиданное по тем временам – «Богатых» сделали ежедневными…»
Сначала сериал шел исключительно по субботам, однако вскоре было решено показывать его чаще, и он стал демонстрироваться пять дней в неделю. И все были довольны: телевизионщикам шли неплохие деньги, а для зрителей он был словно бальзам на душу в эпоху экономических потрясений. Достаточно сказать, что по требованию сельских тружеников показ сериала был перенесен на время, не совпадающее с часом вечерней дойки. А правительство Молдовы вынуждено было возобновить трансляцию 1-го телеканала из Москвы, поскольку жители суверенной республики – и русскоязычные, и коренной национальности – не могли представить свою жизнь без героев популярного сериала. Но и это еще не все! Когда в одной из серий умерла главная злодейка фильма – Эстер, где-то в Чечне устроили поминки со стрельбой в воздух и кострами. И было непонятно: то ли люди скорбят по поводу этой утраты, то ли, наоборот, – радуются. В то же время в Абхазии во время демонстрации очередных серий прекращалась война, а где-то в российской глубинке упавшую опору электропередачи поставили за полчаса (!), поскольку столько времени оставалось до начала «Богатых».
Настоящего апогея эта истерия достигла в тот момент, когда исполнительница главной роли Вероника Кастро надумала посетить Россию с дружеским визитом (визит длился с 5 по 9 сентября 1992 г.). Не побоюсь сказать, что к тому времени ее слава намного опередила славу Кашпировского, о чем наглядно свидетельствуют газетные отчеты времен ее визита. Чтобы не быть голословным, приведу некоторые из них. Вот как описывает Э. Николаева встречу В. Кастро в аэропорту Шереметьево-2 («Московский комсомолец» от 9 сентября): «Подготовка к приезду г-жи Кастро началась 12 августа и продолжалась чуть меньше месяца. Организаторы приема из «Останкина» получили от нескольких телекомпаний мира просьбы снять фильм о визите. Из Минска выписали съемочную группу Юрия Хащеватского, которого здесь считают одним из талантливых документалистов современности. Марианна отдыхала в Севилье, в Лос-Анджелес была заранее отослана программа визита, чтобы было время ознакомиться и внести коррективы. Она очень хотела в С.-Петербург, но прикинули время и решили ограничиться Москвой. «Аэрофлот» взялся бесплатно возить актрису в первом классе – сюда и обратно в Нью-Йорк. Основной вопрос, интересовавший Веронику, – какая погода и сколько брать нарядов. Она очень волновалась – ей казалось, что здесь вечная зима. Ее успокоили…
Суббота. 5 сентября. Сначала прилетел Андрей Вознесенский и тихо прошел на выход (дал тысячу рублей на чай носильщикам). Потом появился Фетисов и произвел большое оживление, затем растворился в толпе (дав 50 долларов на чай носильщикам). Михалков-Кончаловский (ну очень похож) прошел незамеченным. Затем возникли поломойки и, задрав подолы юбок, принялись драить мраморную лестницу, куда вот-вот должна была ступить нога неподражаемой Марианны – г-жи Вероники Кастро. Народ (немногочисленный) заспорил – положат ли на лестницу ковровую дорожку. Не положили.
Самолет задержался на полчаса. Только спустя два часа привезли багаж. Три сумки Вероники плюс одиннадцать мест вещей, которые никак не подавали. Марианна прибыла с Валентином Пимштейном, продюсером, его женой и братом. Об их приезде узнали в самый последний момент – они, видимо, тоже не выдержали и решили собственными глазами оценить успех фильма. Она ждала, сидела, пила кофе, общалась с журналистами. На вопрос – чем сама объясняет такую популярность, сказала: «Простотой, такое могло бы быть в каждой семье. Незатейливостью повествования». Очень сожалела, что прилетела без сыновей. Они хотели посмотреть Россию. Сказала, что все нравится, чувствует себя прекрасно и кофе ничего. Во время интервью ощущение – Марианна вроде бы как Марианна – те же глаза, волосы, но что-то не то, как будто чего-то не хватает. Причина – другой голос, нет полной идентификации с фильмом. Тем временем вокруг лестницы собралась кучка любопытных, дети периодически повизгивали – «Вероника!», одна бабушка и один защитник Белого дома с цветами. Здесь же девушки с регистрации: «Все же интересно посмотреть, как она изменилась?..» Началось движение к лестнице, возле которой Марианна появилась в сопровождении огромных удальцов (охрану заокеанской звезде обеспечивала частная охранная фирма «Дельта». – Ф. Р.). Невысокая, в белом – кофточка и леггинсы. Утопая в цветах, она, как с трибуны Мавзолея, перегнулась через перила и приветливо помахала всем рукой, озаряя вспышки фото– и телеобъективов белозубой улыбкой…»
А вот как описывала в «Независимой газете» этот визит И. Негорюнова: «Такого приема не знал никто. Ни Хосе Каррерас, ни Жан-Люк Годар, ни Василий Аксенов, ни Наталья Макарова, чье пребывание в России с протокольной точки зрения (официальные обеды, правительственные приемы, затягивающиеся за полночь творческие вечера) прошло незамеченным. Приезд самой популярной в Латинской Америке мексиканской телезвезды – актрисы, автора и исполнительницы эстрадных песен (первый диск В. Кастро вышел аж в 1971 г., а всего на тот момент в ее послужном списке было уже 11 пластинок. – Ф. Р.), ведущей телепередачи «Ла Мовида» – Вероники Кастро по силе воздействия можно сравнить с предобморочным в свое время эффектом черной водолазки Ива Монтана, фильмами Раджа Капура, талией Лолиты Торрес, голосом Робертино Лоретти, застывшим в объятиях Брежнева Мохамедом Али. Как Тихонов – Штирлиц, ставший национальным героем после «Семнадцати мгновений весны», Кастро – Марианна вошла в историю страны поистине народной артисткой, представ в телесериале «Богатые тоже плачут».
В аэропорту Шереметьево-2 г-жу Кастро встречали: генеральный директор и заместитель генерального директора фирмы «Интервидеокоммерс» И. Удалов, И. Ещенко; заместитель председателя телерадиокомпании «Останкино» В. Лазуткин; главный редактор редакции кинопрограмм «Останкино» В. Шмаков, его заместитель М. Старостина; российские и французские представители радио «Европа плюс»; представители французской кинофирмы «Пиринфилм», дублирующей «Богатых»; сотрудники Главного управления внешних сношений России, российские и иностранные журналисты. Под экстатическое исполнение народного шлягера «Здравствуй, милая моя, я тебя заждалси» одним из поклонников Марианны г-жа Кастро в сопровождении брата, импресарио – г-жи Фанни Шац, продюсера фильма «Богатые тоже плачут» г-на Валентина Пимштейна с супругой ступила на российскую землю.
Программа ее пребывания в Москве перенасыщена мероприятиями. В воскресенье мексиканская звезда посетила Грановитую палату Кремля, в понедельник встретилась с председателем телерадиокомпании «Останкино» Егором Яковлевым лично. В последующие дни она даст пресс-конференцию для советских и иностранных журналистов, посетит Сергиев Посад, побывает на вечере, организованном Гильдией актеров кино России в ее честь, нанесет визит одной из московских семей (назначенный на утренние часы – время показа очередной серии «Богатых»), 9 сентября в 18.00 встретится с телезрителями в «Останкине». Встреча будет транслироваться по ТВ в записи ориентировочно 15 сентября (показали 16-го. – Ф. Р.).
Президент России Борис Ельцин, поглощенный японским вопросом, Марианну не примет, вице-президент Александр Руцкой – по болезни – тоже. Возможно, с г-жой Кастро встретится на высшем уровне госсекретарь Геннадий Бурбулис, о чем в настоящее время ведутся переговоры».
О том, что творилось в Большом театре, когда там появилась В. Кастро, рассказывает М. Старостина: «В своей жизни я больше ничего такого не видела. В Большом театре Вероника оказалась одновременно с тогдашним генсеком ООН. Мы с ней сидели немножко в углу. И вдруг кто-то ее увидел. Театр встает (это Большой театр!), поворачивается и начинает аплодировать. Генсек думал, что это ему, но они стояли к нему спиной и аплодировали Кастро. Потом мы вышли черным ходом и стали подгонять машину. Кто-то, видимо, узнал об этом, и люди ринулись на машину. Они на нее кидались и ложились, загораживая стекло руками. Веронику с трудом удалось затащить в эту машину, закрыли, а машина ехать не может. Люди стоят кругом и кричат. И тогда она стала плакать: «Я не могла представить, что когда-нибудь в жизни со мной подобное произойдет». Где бы мы с ней ни появлялись, хоть на Красной площади, оцепление тут же пробивали люди. В конце концов мы закрывали ее сами…»
Согласитесь, читать сегодня эти заметки, описывающие ажиотаж, который сопутствовал приезду, мягко говоря, средненькой актрисы, просто смешно. Наверняка даже люди, непосредственно участвовавшие в этом спектакле, чувствуют себя теперь неловко. Хотя своя сермяжная правда была и в этом действе: в 92-м россияне были настолько растеряны и подавлены безрадостной ситуацией, царившей в стране, что были рады любой отдушине, пускай даже в виде «мыльной оперы». Ведь весь мир смотрит «мыло», но ни в одной стране герои этих сериалов не пользовались таким успехом, как это было у нас в начале 90-х.
Между тем спустя всего два месяца после триумфального приезда В. Кастро в Москву Е. Яковлев ушел с поста руководителя «Останкина». Вернее, его «ушли». Вот как об этом пишет в своей книге «Записки президента» Б. Ельцин: «Первый вариант указа по Яковлеву я подписал с тяжелой формулировкой: за развал работы и ошибки в политике освещения того-то и того-то… Как в старые добрые времена. Меня действительно возмутило, что из-за одной передачи на Президента России волком бросается глава Осетии Галазов. (Главу Осетии возмутила телевизионная передача, посвященная осетино-ингушскому конфликту. – Ф. Р.) Это произошло на заседании Совета Федерации, руководители других республик хором поддержали его. А сколько сил мы тратим на то, чтобы установить с кавказскими автономиями добрые деловые контакты!.. Потом формулировку пришлось менять, конечно, получилось не очень красиво, но вдруг я понял, что указ отменять не буду – решение незаметно во мне созрело, хотя никаких внешних размолвок с Яковлевым не было.
Видимо, главным образом здесь сказался тот шок от летнего штурма «Останкина» 12 июня 1992 года, который я испытал. Я понял, что «Останкино» – это почти как «ядерная кнопка», раз вокруг телебашни идет такой грандиозный спектакль. И что рядом с этой «кнопкой» надо поставить не нервного мыслителя, а человека иного склада.
Конечно, меня за этот шаг много ругали, хотя, если честно, после отставки Яковлева на первой программе ТВ мало что изменилось. Те же сериалы. Та же политика. И та же реклама…»
Новым хозяином «Останкина» стал 53-летний Вячеслав Брагин. На своей прежней работе он никакого отношения к телевидению не имел (в 1986–1990 гг. работал первым секретарем Центрального райкома КПСС г. Калинина, затем два года был председателем Комитета ВС РФ по СМИ), поэтому подавляющая часть телевизионщиков считала, что руководить ими будет очередной временщик. Так, собственно, и получилось: тогдашняя пресса писала, что Брагин пришел в «Останкино», чтобы обеспечить президенту референдум. Как только эта задача была выполнена, Брагина с должности сняли.
Между тем Брагин принял «останкинское хозяйство» не в самом лучшем виде. В подтверждение вышесказанного приведу слова профессионала – Владимира Мукусева, который отдал телевидению 30 лет своей жизни. Вот что он рассказал: «В начале 1993 года мне предложили пост генерального директора «Останкина». Достаточно серьезный уровень, и я не сразу сказал «да» по одной простой причине. Тогда же, в начале 93-го, мне, как единственному человеку в парламенте, разбирающемуся в телевидении, дали на экспертизу документы КРУ – результаты проверки «Останкина» в конце 92-го и начале 93-го года. Это был серьезный труд около 70 листов, где был вскрыт механизм чудовищных по масштабам хищений. Причем не один! И были названы фамилии людей, которым этот механизм заменил личный печатный станок, связанный и с распределением рекламных денег, и с воровством бюджетных средств с помощью независимых телекомпаний. Я сказал тогда Полторанину, что я пойду гендиректором, если эти документы немедленно лягут на стол генерального прокурора, так как я не хочу, чтобы моя работа в «Останкине» началась с недоверия людям и подозрений. Полторанин пообещал мне это сделать. Тем не менее документы эти никуда не ушли и якобы позже «сгорели» в Белом доме (имеются в виду октябрьские события 93-го. – Ф. Р.)…»
Тем временем в бытность Брагина руководителем «Останкина», но во многом вопреки его желанию на нашем ТВ появились сразу две новые телекомпании: ТВ-6 и НТВ. Первая была создана Эдуардом Сагалаевым – известным телевизионщиком с многолетним стажем работы в этой сфере: он еще в 1967 году работал директором Комитета по радиовещанию и телевидению при Самаркандском облисполкоме, а в 1975-м занял должность зам. главного редактора Главной редакции программ для молодежи ЦТ Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию. Начиналось ТВ-6 с десяти человек, а уже через год на канале работало порядка 200 сотрудников (президент – Э. Сагалаев, гендиректор – А. Пономарев).
Телекомпания НТВ была создана осенью 93-го группой телевизионщиков в лице Игоря Малашенко, Евгения Киселева, Олега Добродеева (коллеги в шутку называли их «ушедшими на три буквы»). Принято считать, что аббревиатура «НТВ» расшифровывается как «независимое телевидение». Однако это не так. Об этом и о том, как создавалось НТВ, рассказывает президент телекомпании Игорь Малашенко: «Мы собрались вместе, покинув в свое время «Останкино», которым руководил Брагин, – был такой давно забытый персонаж. В общем-то он заслужил мемориальную доску при входе на НТВ. Именно благодаря ему мы поняли, что работать там профессионально было невозможно. В медицине профессиональный врач давал клятву Гиппократа, его нельзя заставить делать определенные вещи, а вот такого профессионального сообщества в журналистике не было. И мы собрались вместе, конечно же, не затем, чтобы жить по указке…
НТВ никогда не расшифровывалось как «независимое телевидение». Сколько мы об этом ни говорили в интервью, сколько ни писали… видимо, никто не читает. Это очень обидно, но создается такое впечатление, поскольку только я об этом говорил раз пятьдесят.
НТВ не расшифровывается вообще никак. Когда-то я придумал эту аббревиатуру для нового телевидения, но она не очень понравилась моим партнерам. Кто-то действительно предложил назвать его «независимым», но все дружно заявили, что это безумно претенциозно. Предлагали другие варианты – «негосударственное», «наше»… В результате мы твердо договорились в 1993 году: НТВ не расшифровывается вообще никак…»
Судя по всему, Малашенко лукавит: слово «независимый» в те годы было в большом ходу у либеральной общественности и произносилось с такой же частотой, как слова «свобода», «демократия», «парламентаризм» и т. д. Поэтому легко предположить, что и первая буква в названии нового телеканала возникла не случайно и пряталось за ней именно слово «независимый» (трудно себе представить, чтобы эта буква возникла, что называется, «от балды», просто по чьей-то прихоти). Однако чуть позже, когда стало понятно, что ни о какой независимости в позиции НТВ речь идти не может (канал с самого начала стал активно участвовать в информационных войнах на стороне антикремлевских сил), и родилась версия о том, что буква «н» в названии ничего не обозначает.
Свое вещание энтэвэшники начинали на 5-м канале. Начинали более чем скромно – с одной-единственной программой Евгения Киселева «Итоги», которая появилась с аббревиатурой НТВ на 5-м канале 10 октября 1993 года. Однако уже 17 января следующего года началось вещание НТВ в объеме 58 часов в неделю, но уже на 4-м канале.
Отметим, что до этого 4-й канал выполнял культурно-просветительскую роль – он назывался «Российские университеты». Правда, просвещение это было не чета советскому – одно название. После развала СССР новые власти какое-то время сохраняли видимость того, что они собираются культурно просвещать народ, поэтому закрыть бывший учебный канал не решились. Однако его руководство, идя в фарватере капиталистических реформ, выдавало «на-гора» передачи, далекие от культуры, и главные деньги зарабатывало на скрытой рекламе. Так длилось более двух лет, после чего наверху решили – хватит прикрываться фиговым листком. В итоге «четвертую кнопку» отдали НТВ, после чего там был открыт свой «университет» – олигархический, с «ректором» Владимиром Гусинским во главе.
О тайных механизмах, которые помогли НТВ подняться на ноги, несколько лет спустя рассказал бывший куратор СМИ Михаил Полторанин. Вот его слова: «На четвертый канал претендовали несколько компаний. Я тогда был вице-премьером и курировал в правительстве средства массовой информации. И ко мне в кабинет пришли Владимир Гусинский, известный адвокат Андрей Макаров и Евгений Киселев. Они хотели, чтобы я поставил подпись на документе, по которому канал переходил в распоряжение НТВ. Я сказал, мол, надо делать все по закону: объявить конкурс и выявить победителя. Но те решили идти в обход. Они подсунули соответствующую бумагу Виктору Черномырдину (премьер-министр России. – Ф. Р.), а тот завизировал ее и дал на подпись Ельцину. Тогда я и ушел из правительства, поскольку не хотел быть свадебным генералом. В то время все вопросы в правительстве стали решаться за взятки, и я ушел от дерьма подальше!..
НТВ поднимался за счет государства. В свое время тот же Черномырдин выдал гарантию правительства американцам на 142 миллиона долларов. На эти средства и был запущен спутник НТВ. Хотя их хватило бы на пять спутников связи, которые обеспечивали бы надежную работу государственного телевидения России…»
НТВ создавалось при непосредственной поддержке «Мост-банка» и его президента Владимира Гусинского. Однако не менее решающую роль в появлении на свет НТВ сыграла поддержка Кремля. Как вспоминает А. Коржаков: «Когда образовывалось НТВ, Березовский потратил массу сил, чтобы канал закрыли. Мы же с Илюшиным, наоборот, помогали создавать НТВ. Я, например, старался из-за Тарпищева – Шамиль мечтал, чтобы НТВ хотя бы несколько часов посвящало спорту. Гусинский же, быстро оценив прелести собственного телеканала, вытеснил всех «посторонних» из состава учредителей, в том числе и Спорткомитет…»
Отметим, что энтэвэшники поначалу кое-что оставили от прежнего просветительского канала – часовую передачу для изучающих иностранные языки. Но в 97-м и ее прикроют, после чего на российском ТВ не останется ни одной передачи, рассчитанной на систему образования молодежи.
В 1993 году на свет родились сразу несколько интересных передач: «Времечко» («АТВ»), «Мое кино» Виктора Мережко (ТВ-6), «L-клуб» Леонида Ярмольника («ВИД»), «Белый попугай» Юрия Никулина (ТО «ЭльдАрадо»), «Чтобы помнили» Леонида Филатова. Начнем по порядку.
Идея выпускать программу «Времечко» родилась в голове Анатолия Малкина, который тогда был генеральным директором 4-го канала. Однако финансовых возможностей канала на осуществление этой идеи не было, поэтому решили обратиться за помощью на сторону. Поскольку Дмитрий Дибров, который, собственно, и отвечал за претворение этой идеи в жизнь, когда-то работал в «Московском комсомольце», обратились туда. В «МК» эту идею поддержали и отрядили в качестве организатора Льва Новоженова. Далее послушаем его собственный рассказ: «В редакции сразу началось брожение умов. И когда нужно было выходить в эфир, все переругались ужасно, обычная история: кого-то показывают, кого-то нет.
Это были просто новости с поправкой на то, что их делает «МК», но информация была все же серьезной, и, естественно, это не получилось сразу. Передача была скудной по видеоматериалу. Концептуально же она была вообще не продумана. Выглядели мы довольно жалко. Первый раз в эфир вышли впопыхах, делали это пять раз, и на пятый раз Паша Гусев, главный редактор, сказал:
– Это все. – И без всяких объяснений.
С такой грустной новостью я позвонил Диброву, он позвонил Малкину, и Малкин тут же выкинул наш договор в корзину. Это случилось в марте 1993 года, когда уже были задействованы большие деньги.
Дибров сразу же приехал к Гусеву, и я тоже зашел к нему в кабинет. Гусев что-то объяснял Диброву, а мне сказал:
– Зачем тебе это надо? – И потом сказал одну фразу, которая почему-то запомнилась, хотя остальные уже стерлись: – И вообще, знаешь, пожилой еврей в кадре…
Я понимаю, что действительно еврей, действительно пожилой, но как-то все же было обидно.
Мы с Димой вышли, я извинился перед ним и сказал, что подобный проект надо делать целиком «там», на телевидении, а не в рамках редакции, основная функция которой – выпуск газеты. Мы погрустили по поводу того, что наши начальники не смогли договориться, и, скорбные, разошлись…»
Однако история на этом не закончилась. Спустя три месяца Дибров вновь позвонил Новоженову и предложил ему перейти работать на телевидение – делать «Времечко». Новоженов согласился. 25 мая он официально стал работать, а уже 15 июня вышел первый в новом качестве выпуск «Времечка». Условия, в которых он готовился, были далеки от идеальных. Группа насчитывала 6–7 человек, из которых только двое были профессионалами: Сергей Клющенков, который в свое время работал выпускающим на программе «Время», и радиожурналист Татьяна Архипцева. Остальные, как принято говорить, «не пришей к чему-то там рукав». В итоге на первой неделе вещания у «Времечка» не было под рукой ни одного нормального сюжета. Как говорит сам Новоженов: одна дрессированная, благообразная журналистика. Чтобы выпутаться из этой ситуации, ему пришлось обращаться к сторонним людям. В частности, он позвонил оператору Гореловскому, который работал на западные телекомпании стрингером, и тот надавал ему материала – с этим можно было продержаться хотя бы первые две недели. Однако все равно долгое время общее отношение телевизионщиков к «Времечку» было, мягко говоря, непростое.
Вспоминает Л. Новоженов: «Одни еженедельные останкинские планерки, на которые меня Малкин таскал, чего стоили. Там обсуждалась вся «сетка», все передачи. Обозреватели были серьезные люди из других программ или приглашались со стороны главные редакторы, иногда академики из Института русского языка. И всегда в последней части этих планерок, как в толстых журналах, где после романов, повестей шла «смесь» или «мозаика», рассматривался 4-й канал и прежде всего «Времечко». И под хохот и улюлюканье обычно говорилось: да что это за программа вообще?! Как она может быть?!
Но у Малкина было определенное влияние, авторитет. За ним стояли очень громкие телевизионные проекты – «Взгляд», «Мир и молодежь», «12-й этаж». Кроме того, он очень агрессивный и энергичный человек, сам может, когда надо, «наехать» и, что называется, по жизни высоко голову держит. В одну из своих очередных стычек с директором ОРТ Благоволиным (речь о нем пойдет дальше. – Ф. Р.), когда они окончательно поругались в «Останкине», он отрезал ножницами телефон, который связывал «вертушку», и послал Благоволину в конверте.
Тогда 4-й канал был вроде как периферийный, где какая-то фигня идет, ну пускай идет пока, потому что есть более серьезные дела: 1-й канал, 2-й, много проблем…»
Любопытно послушать и воспоминания Л. Новоженова о том, какой «бордельеро» царил в начале 90-х в «Останкине». Вот его слова: «Я пришел в «Останкино», когда уже началось падение нравов. У нас был последний эфир перед Новым годом. Все уже праздновали. И когда я увидел пьяную аппаратную, людей, лежащих на пультах, которые даже у меня вызывают священный трепет, – это было нечто…»
Но вернемся к «Времечку». Уже через год-другой передача твердо стояла на ногах и считалась одной из самых занимательных на отечественном ТВ. Теперь в ней уже работали около 70 человек, а если считать еще и бухгалтерию, охрану и прочие службы – все 150. Только в Москве на программу работали 14 бригад. На «Времечко» приезжали глазеть из Германии, из Франции (по тамошнему ТВ была даже целая передача, посвященная ей), поскольку подобных передач там нет.
Теперь перейдем к другой передаче – «Мое кино», которую создал сценарист Виктор Мережко. Он попал на телевидение в 1987 году не по своей воле – ему предложили делать передачу «Шок». Однако вышло всего лишь несколько выпусков «Шока», после чего руководство «Останкина» приняло решение ее закрыть. Однако Мережко с ТВ не порвал. Вскоре ему позвонила Ирэна Лесневская и предложила вести «Кинопанораму». В кресле ведущего этой популярной программы Мережко просидел почти семь лет. Однако в 93-м его добрый приятель Эдуард Сагалаев создал ТВ-6 и, испытывая явный недостаток в кадрах, позвал к себе Мережко. Вскоре на свет родился первый собственный проект канала ТВ-6 – программа «Мое кино».
Далее в нашем списке идет «L-клуб». Его с самого начала вел актер Леонид Ярмольник. Леонида нельзя назвать случайным человеком на телевидении. Впервые он попал в «ящик» еще в начале 80-х, когда показывал своего «цыпленка табака» в суперпопулярной передаче «Вокруг смеха». После этого он стал частым гостем для многих телепередач. Так продолжалось до 92-го года, когда сам Владислав Листьев внезапно предложил Ярмольнику попробовать себя в качестве ведущего познавательно-развлекательной передачи «L-клуб». Ярмольник согласился не сразу. Вот что он рассказывает: «Я раздумывал целый год. Шел в нее через страшное собственное сопротивление. Но Влад убеждал меня в том, что ничего зазорного, постыдного, плохого здесь нет. А тут меня знакомые артисты подзуживали – Леня, не соглашайся, будешь там, как попка-дурак, нести всякую ахинею, тебя больше не будут снимать в кино и так далее. А Влад развеял мои заблуждения…
Мы придумывали эту передачу как познавательно-развлекательную. Собирались перерыть весь мир, найти и рассказать обо всех играх на свете. Сняли «пилотный» выпуск. Он получился вроде бы неплохим, но каким-то… неживым. Там не было общения. Но мы искали дальше. К нам пришел режиссер Игорь Иванов – признанный мэтр развлекательного телевидения. Замечательный театральный художник А. Боровский сделал для клуба новые декорации. Моя жена, Оксана Ярмольник, заново одела меня и наш «L-балет».
Другая передача – «Белый попугай» – родилась благодаря Юрию Никулину. Он всю свою сознательную жизнь собирал анекдоты, великолепно их рассказывал, и именно это стало побудительным мотивом для создания «Белого попугая». Причем сначала у ее создателей (передача родилась в ТО «ЭльдАрадо») был замысел сделать разовую рекламную программу к изданию «Антологии анекдотов». Но после съемок того выпуска все поняли, что родилось нечто необычное для отечественного ТВ, и было решено продолжить выпуск передачи.
Вспоминают создатели и участники передачи.
Е. Красникова (худрук ТО «ЭльдАрадо»): «Первые год-полтора мы получали очень много писем от антисемитов типа: «Зачем же ты, Юра, евреям продался?» По этим письмам все оказывались евреями, за исключением разве что Куравлева. Поэтому мы старались, чтобы евреи рассказывали анекдоты про своих, украинцы (Филиппенко, Удовиченко, Полищук…) – про своих и т. д…»
Г. Горин: «Никулин был очень тактичен, терпелив. Как-то во время съемок на него упал тяжеленный софит. Прямо на голову. Его заклеили, он мужественно это перенес и только сказал: «Будем считать, что Никулин сегодня был в ударе». Когда ему рассказывали анекдот, он хихикал, его спрашивали: «Вы слышали этот анекдот?» – «От вас еще нет», – почти всегда отвечал он. Мы со съемочной группой были в Израиле и пошли к Гробу Господню. Там стояла длиннющая очередь. Наш сопровождающий Лева обратился к людям на иврите. Толпа закивала и тут же пропустила Никулина. «Что ты им сказал?» – спросили мы. «Я им сказал, что это Президент России».
Когда в августе 1997 года Ю. Никулин скончался, у создателей «Белого попугая» была мысль закрыть передачу. Им казалось, что без Юрия Владимировича выпускать ее бессмысленно. Но потом возобладала другая точка зрения – что передачу надо выпускать в память о Никулине. Вот уже более двух лет она выходит в эфир без своего создателя и, честно скажем, мало похожа на то, что мы видели ранее, при Никулине. Вроде бы внешне все осталось неизменным: популярные люди, смешные анекдоты, но человека, который бы цементировал передачу, выступал в роли доброго хозяина, увы, нет.
И, наконец, последняя в нашем списке передача – «Чтобы помнили», которую придумали Леонид Филатов и режиссер Ольга Медынская и где речь шла о былых кумирах советского кинематографа. Идея создать подобную передачу возникла у Филатова не случайно, а как ответ на ту волну, которая началась в «демократических» российских СМИ, которые бросились охаивать все советское. Обструкции подвергалось буквально все: начиная от «ужасного» КГБ и заканчивая «совковым» кинематографом. И хотя ничего удивительного в этом не было (все это было продолжением той волны дегероизации, которая подняла еще горбачевская перестройка с ее настоящим «девятым валом» статей о «злодее Сталине», «жертвах НКВД», «бессмысленных потерях в войне» и т. д.), однако у многих людей это вызвало естественный протест. Как будет вспоминать потом сам Л. Филатов: «Эта передача родилась так: в начале перестройки появилось очень много горлопанов, обливающих черной краской всю нашу прежнюю жизнь. Никто не спорит, при социализме было много дурного, но ведь и хорошее случалось. Да возьмите всех наших великих писателей: Пастернака, Булгакова, Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева, Трифонова, Самойлова – откуда они взялись, как не из той жизни? И вот я не то чтобы в знак протеста против этих «клопов», повылазивших из разных щелей, а от обиды, что ли, решил сделать телепередачу «Чтобы помнили». На всех бы меня не хватило, а рассказать об артистах так называемого второго эшелона, попавших в струю времени и оттого запомнившихся зрителям, вполне мог…»
Еще одним побудительным мотивом к созданию этой передачи стало то, что в начале 90-х наступил настоящий мор в творческой среде, когда буквально один за другим из жизни стали уходить коллеги Филатова, которые составляли гордость советского кино и театра. Так, только в одном 1990 году из жизни ушли такие звезды, как: Сергей Филиппов (19 апреля), Инна Гулая (27 мая), Николай Граббе (12 июня), Георгий Бурков (19 июля), Сергей Параджанов (20 июля), Владимир Тихонов, Анастасия Георгиевская (9 сентября), Борис Тенин (11 сентября), Николай Рыбников (22 октября), Юрий Демич (24 декабря). Следующий год унес жизни актеров: Софьи Павловой (25 января), Леонида Маркова (3 марта), Петра Щербакова (16 марта), Рины Зеленой (1 апреля), Никиты Михайловского (23 апреля), Юрия Пузырева (24 мая), Юрия Медведева (19 июля), Лидии Сухаревской (10 октября), Леонида Оболенского (17 ноября), Готлиба Ронинсона (25 декабря), Юрия Белова (31 декабря) и др.
