Федор Раззаков
Блеск и нищета российского ТВ
Как мы помним, в результате выборов 1996 года Президентом России вновь стал Борис Ельцин. И это при том, что к тому времени он уже был тяжело больным человеком, пережившим подряд три инфаркта (последний случился в самом начале 96-го, то есть незадолго до выборов). Однако олигархи и семья упорно тянули его на повторное переизбрание, понимая, что в противном случае они могут потерять все, что с таким трудом заполучили до этого. Как писал лечащий врач президента В. Вторушин: «Порой, особенно накануне выборов 1996 года, мне начинало казаться, что близким Ельцина – Наине Иосифовне, Татьяне Борисовне – нужнее не муж и отец, а президентская должность…»
Свою лепту вносили и заокеанские друзья Ельцина, которые только в случае его переизбрания имели твердые гарантии не только удержать свои капиталы в России, но и приумножить их. По этому поводу приведу слова из речи тогдашнего Президента США Билла Клинтона (Ельцин по-дружески называл его «мой друг Билл»), сказанные им в 1995 году на совещании начальников штабов: «Последние 10 лет политика в отношении СССР… убедительно доказала правильность взятого курса на устранение одной из сильнейших держав мира… Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием: мы получили сырьевой придаток… Нынешнее руководство России нас устраивает во всех отношениях… Да, мы затратили на это многие миллиарды долларов (в том числе и на переизбрание Ельцина на второй срок. – Ф. Р.), но… уже сейчас близки к тому, что у русских называется самоокупаемость…»
В годы правления Ельцина российские СМИ (в том числе и ТВ) вволю потоптались на последних советских генсеках: Брежневе, Андропове и Черненко, расписывая то, как эти старые и больные люди до последнего цеплялись за власть и шли в генсеки, невзирая на то что в любой момент могли умереть. И вот сам Ельцин повторял их судьбу, а прирученные им журналисты, те самые, которые так усердно до этого пинали советских генсеков, на этот раз словно воды в рот набрали. И это при том, что советские генсеки «по пьяни» официальные визиты не просыпали (как это было с Ельциным в сентябре 94-го в Ирландии) и по той же пьяни оркестрами на глазах у всего мира не дирижировали (как это было в Германии в мае 95-го). Впрочем, так вели себя не только журналисты. Например, кинорежиссер Эльдар Рязанов снял документальный панегирик о Ельцине, который должен был убедить широкие массы в том, что Ельцин накануне выборов находится в полном здравии и уме.
Не стояло в стороне и телевидение, которое с утра до вечера без устали расписывало достоинства Ельцина и стращало народ коммунистическим реваншем. Эффект от этого всем известен: если за месяц до выборов рейтинг Ельцина находился на очень низком уровне (всего 4 %), то уже в преддверии выборов благодаря все тому же ТВ он подскочил до заоблачных высот (32,28 % в первом туре и 53,83 % – во втором). Как утверждали тогда многие наблюдатели, эти результаты были сфальсифицированы властью, чтобы не допустить победы коммунистов. Как пишут историки С. Валянский и Д. Калюжный: «Выборы президента 1996 года – пример того, чего могут достичь современные методы обработки общественного мнения, так называемый «административный ресурс», и огромные деньги. Основная ставка делалась на моделирование общественного сознания таким образом, чтобы люди даже вопреки своим жизненным интересам проголосовали так, как надо власти.
Денег на предвыборную кампанию не жалели. Потом в печати появлялись разные суммы; они колебались около 20 миллионов долларов, истраченных на подкуп прессы, телевидения, артистов, политических и общественных деятелей, аналитиков и экспертов разного толка…
Многим памятна замечательная история, произошедшая в июне 1996 года со знаменитой коробкой из-под ксерокса, набитой долларами и вынесенной из Белого дома (ставшего к этому времени резиденцией правительства). Впоследствии «Московский комсомолец» напечатал расшифровку разговора Чубайса, Виктора Илюшина и некоего Сергея, где история с коробкой комментировалась столь недвусмысленно, что в случае подлинности записи следовало бы как минимум возбудить дело против участников беседы. Чубайс, естественно, объявил все это «враньем», и скандал замяли.
Скандал с коробкой и долларами способствовал дворцовому перевороту, но пострадал не Чубайс, нарушитель закона о выборах, а руководитель охраны президента Александр Коржаков. Новоиспеченный секретарь Совета безопасности генерал Александр Лебедь встал на сторону Чубайса, заявив, что «любой мятеж будет подавлен, и подавлен очень жестоко». В результате влияние А. Чубайса стало очень большим, его советы и рекомендации исполнялись незамедлительно. Меньше чем через две недели после победы Ельцина на выборах А. Чубайс был назначен руководителем администрации президента…»
Решающую роль в поражении А. Коржакова и его людей сыграли два телемагната – Владимир Гусинский и Борис Березовский. Как мы помним, они были давними противниками друг друга, однако в тот раз решили объединить свои усилия, чтобы свалить коржаковцев. И им это удалось. Вот как об этом вспоминает заместитель Коржакова по Службе охраны Валерий Стрелецкий: «Возможно, мы Гусинского недооценили. Через некоторое время Владимир Александрович тесно сошелся с Березовским. Вдвоем они стали «дружить» против Коржакова. Организовали возвращение во власть Чубайса. Перешли к массированным атакам через СМИ. Благо, сделать им это было нетрудно – в руках у магнатов и телевидение, и газеты, и радио. В частности, в «Новой газете» вышла разгромная статья друга Гусинского – Александра Минкина под названием «Фавориты». В ней он «разоблачал» преступные замыслы Коржакова – Барсукова – Тарпищева. Рассказывал, со слов экс-президента НФС Федорова, какие бандиты управляют страной.
После публикации Гусинский неожиданно позвонил Тарпищеву.
– Ну что? Вы все поняли? – с нескрываемым торжеством спросил он Шамиля. – Мы победили! Пусть теперь Коржаков встречается с Борей Березовским, обо всем договаривается.
Магнат имел в виду следующее: раз они с Березовским набрали силу, необходимо заключить какое-то соглашение, нечто вроде мюнхенского пакта.
Но ни на какие сделки шеф не пошел и идти не собирался. Встречаться с банкиром после таких слов для офицера просто невозможно…»
Президент и его команда не забыли услуг олигархов и по достоинству отблагодарили помощников. К примеру, телекомпании Гусинского НТВ в ноябре 96-го был целиком отдан 4-й канал (как мы помним, президент НТВ И. Малашенко входил в предвыборный штаб Б. Ельцина) – он стал вещать с утра, а до этого его работа начиналась лишь с 6 часов вечера. Чуть позже, когда Кремль резко изменит свое отношение к НТВ, многие энтэвешники пожалеют, что поддерживали Ельцина. Вот как заявит, к примеру, три года спустя Евгений Киселев: «В 1996 году мы искренне – не один я, это относится ко многим журналистам – верили в то, что выбор между Ельциным или Зюгановым – это нечто большее, чем просто выбор между двумя кандидатами, это выбор между двумя путями развития. Речь, как мы думали, шла о сохранении демократической России, о сохранении базовых демократических ценностей.
Но сейчас мне начинает казаться, что мы тогда допустили ошибку, что мы не должны были делать того, что мы делали. Мы тогда поступились принципами. Мы в результате родили монстра. Власть развратилась, если угодно, и мы к этому приложили руку. Власть решила, что ежели единожды ей было это позволено, то почему это не сделать во второй раз…»
Не забыли власти и про Бориса Березовского, который фактически владел ОРТ. Его активное участие в предвыборной кампании Ельцина обеспечило ему и покровительство нового главы администрации президента (по совместительству члена совета директоров ОРТ) Анатолия Чубайса, и расположение секретаря Совета безопасности Александра Лебедя. О том, как обстояли тогда дела на Первом канале, поведала в «Известиях» И. Петровская (отметим, что статья была явно заказная – за ней стояли противники Березовского): «Интересная картина вырисовывается. Председатель совета директоров ОРТ – фиктивный. Сам совет директоров – фиктивный. Попечительский совет, возглавляемый Президентом России, – более чем фиктивный. Некоторые фигуры, которые значатся в его составе, о своем почетном членстве и не подозревают. Другие чудесным образом совмещают руководящие и общественные функции. То есть руководят телевидением и сами же за собой наблюдают. Фактически же не делают ни того ни другого, но, когда писались уставные документы, предполагалось именно это.
Ну а на деле всем на ОРТ заправляет зампред совета директоров Борис Абрамович Березовский…
Первый канал будет по-прежнему обслуживать интересы узкой группы политиков и банкиров, все более коммерциализируясь и утрачивая свое общественное предназначение. И слово «общественное» в названии организации давно пора убрать – оно было необходимо вначале, чтобы пустить обществу пыль в глаза. Время эвфемизмов кончилось. Теперь можно все называть своими именами. 51 % акций государства в уставном капитале обеспечивает ОРТ покровительство очень влиятельных персон и выделение правительством кредитов на выгодных условиях. Не более, но и не менее того. Во всем остальном это телевидение частное, и наивно требовать от него работы в интересах общества…»
Именно победа на выборах-96, достигнутая с помощью СМИ, заставила Ельцина и его команду обратить самое серьезное внимание на телевидение. Э. Макаревич и О. Карпухин по этому поводу пишут следующее: «За оказанную помощь в выборах президента власти пришлось расплачиваться обеспечением приватизационных и финансовых операций, выгодных тем или иным финансово-промышленным группам. С этого момента для государственной власти стало очевидно, что сила и независимость ее невозможны без создания жесткой интегрированной структуры, способной конкурировать в сфере влияния на общественность с информационными холдингами, независимо существующими в России.
Тогда было принято решение о формировании единого производственно-технологического комплекса государственных электронных средств массовой информации, состоящих из вещательных организаций и предприятий, распространяющих государственные телерадиопрограммы. Преимущества единого производственно-технологического комплекса заключаются в следующем: создана единая технологическая цепочка производства и распространения телерадиопрограмм, устранено противоречие между вещателями и связистами, что удешевило процесс производства и распространения программ, скоординирована программная политика как федеральных средств массовой информации, так и региональных…»
Авторы забыли упомянуть, что главной целью власти по формированию единого комплекса электронных средств массовой информации было желание и дальше продолжать оболванивать народ. Поэтому на ТВ основной упор по-прежнему делался на создание развлекательных, а не образовательных передач (образованный народ ельцинскому режиму был опасен). На фоне того, каким было совсем недавно советское телевидение, контраст был очевидным – там как раз упор делался на образовании. Чтобы не быть голословным, приведу статистические данные доли эфирного времени каждой категории вещания за две сентябрьские недели – 1986 и 1996 годов.
Итак, если в 86-м доля эфирного времени для информационных программ составляла 45,0 %, то в 96-м – 28 %, образовательных – 20,5 % и 7 %, культурных – 30,5 и 5 %, религиозных – 0 % и 4 %, развлекательных – 4 % и 38 %, рекламных – 0 % и 18 %.
Таким образом, выходило, что в СССР акцент в телепрограммах делался на информации, образовании и культуре, а в капиталистической России 90-х – на информации, рекламе и, главное, развлечениях. То есть чем сильнее страна погружалась в пучину грабительских ельцинских реформ, тем интенсивнее СМИ пытались развеселить народ и увести его от размышлений о насущных проблемах общества. Этакий пир во время чумы. Ничего нового в подобном подходе не было – это было копирование опыта западного ТВ, которое на протяжении долгих десятилетий занималось именно дрессурой широких масс. Вот как, к примеру, описывает деятельность американского ТВ на этом поприще Г. Оганов: «Мощный, разветвленный комплекс средств воздействия позволяет власть имущим весьма искусно и практически безотказно манипулировать общественным сознанием, формировать угодные правящему классу стереотипы поведения, воспитывать эстетические или, вернее сказать, эстетически извращенные вкусы, приспособленные к «американскому образу жизни», к бездуховности потребительского общества, к низкопробным образцам «массовой культуры».
В «защиту» большого бизнеса можно здесь сказать, что ловкая манипуляция эта совершается отнюдь не только в интересах чистой коммерции, не только прибыль, не только звонкая монета является тут желанной жар-птицей. Характер построения телевизионных программ, направленный выбор авторов и произведений, для которых создается обстановка «наибольшего благоприятствования», преобладание определенных жанров, само жесткое распределение эфирного времени столь же ярко, как самый тщательный отбор тем и сюжетов для информационных и политических передач, свидетельствуют: боссы американского телевидения отнюдь не забывают и о чисто идеологических целях.
Когда один из высокопоставленных руководителей американского телевидения, озабоченный конкуренцией других телесетей, послал продюсерам популярных телевизионных программ ставшее впоследствии скандально хрестоматийным директивное письмо с категорическим требованием показывать на телеэкране «больше шлюх, больше бюстов и больше развлечений», то он тем самым добивался не только максимального увеличения числа зрителей для рекламных объявлений, разбросанных, как клецки в супе, в безразмерном пространстве развлекательных передач, но и заботился о том, как бы понадежнее отвлечь внимание тех, кто сидит у телевизоров, от подлинно жгучих проблем. Как бы погерметичнее замкнуть массы телезрителей в кругу пошлых потребительских интересов и соответствующего им потребительского мировоззрения с тем, чтобы резко снизить их социальную восприимчивость, их способность видеть действительность в истинном свете, восставая против социальных несправедливостей современной Америки и отвергая взращенный в податливых душах мещанский изоляционизм…
Нет, «больше шлюх, больше бюстов» – это не просто образное выражение погони за такой прибыльной развлекательностью. «Больше шлюх» – это меньше мыслящих, задумывающихся над вопиющими противоречиями жизни людей, как можно меньше тех, кто пришел бы к выводу: «могли б мы все восстать из тьмы…» – печальная и гордая строка из знаменитого стихотворения Эмилии Диккинсон, написанного сто лет назад и впервые напечатанного лишь после смерти этой тихой, скромной женщины, ставшей большим и почти забытым поэтом Америки».
Итак, в постсоветской России, по сути, происходит та же история – посредством СМИ, делающих главный упор на «развлекухе», массы отучают думать о серьезном, о жизненно важном. Если отвлечься от Америки и вспомнить, к примеру, досоветскую историю России, то там тоже можно найти много схожего с тем, что происходит в России нынешней. Например, вот что писал сход крестьян села Воскресенского Пензенского уезда за 90 лет до ельцинских времен – в июле 1906 года: «Все начальники поставлены смотреть, как бы к мужикам не попала хорошая книга или газета, из которой они могут узнать, как избавиться от своих притеснителей и научиться, как лучше устраивать свою жизнь. Такие книги и газеты они отбирают, называют их вредными, и непокорным людям грозят казаками…»
В ельцинскую эпоху у людей книги уже впрямую не отбирали, а просто создали им такие условия, что тем стало не до них – нищенские зарплаты шли в основном на пропитание, а не на покупку умных книг. Что касается ТВ, то там сократили до минимума число умных передач (из которых люди «могли узнать, как избавиться от своих притеснителей и научиться, как лучше устраивать свою жизнь»), сделав главный упор на примитивном «развлекалове».
Но это было, так сказать, закулисье ТВ, о котором сами телевизионщики старались не распространяться. Вместо этого они выпячивали свой фасад, который, сверкая неонами, должен был производить на стороннего зрителя самое благоприятное впечатление.
В мае 1996 года прошла вторая церемония вручения «ТЭФИ». На этот раз организацию конкурса и его трансляцию взяло на себя НТВ. Это было не единственное отличие от прошлогоднего конкурса. Появились новые номинации: «Лучшая авторская программа», «Лучшая программа, созданная на региональном ТВ» и «Телевизионное событие года», заменившее «Лучшую публицистическую передачу», «Лучшего публицистического ведущего» и «Лучшую передачу об искусстве». Однако количество номинаций осталось неизменным – двенадцать.
Еще одним отличием от первой церемонии было место, где она проходила. Если в первый раз под это дело выбрали МХАТ имени Чехова, то теперь это был МХАТ имени Горького, что на Тверском бульваре. Видимо, из-за прошлогоднего унижения ОРТ на церемонию не явились представители Первого канала – Константин Эрнст, Борис Березовский. В интервью газете «КоммерсантЪ» Эрнст затем отметит: «Главная проблема этого приза – такая логика его присуждения, при которой он зачастую дается за общественные достижения в области телевидения ветеранам ТВ. Я отнюдь не собираюсь оспаривать итоги «ТЭФИ» – премию получили профессионалы. Мы неоднократно предлагали Познеру (президент академии. – Ф. Р.) сделать премии лучшему режиссеру, звукорежиссеру, оператору, но президент академии говорил, что сейчас академики не могут определить, кто лучший оператор или режиссер. Идеально, если бы призы присуждали несколько сотен профессионалов в разных областях ТВ. Тогда бы «ТЭФИ» стала еще более значимой в профессиональной среде».
На «ТЭФИ-96» в роли обойденного призами оказался канал ТВ-6 (НТВ заработал четыре приза, ОРТ – четыре, ВГТРК – четыре). Однако, когда избранные и званые участники церемонии отправились обмывать награды в ресторан «Яр», туда отправились и представители «обиженного» канала (кроме Ивана Демидова).
Между тем борьба на церемонии разгорелась среди следующих номинантов. В номинации «Лучшая авторская программа» на звание лучшей претендовали сразу четыре: «Итоги» Евгения Киселева, «Мы» Владимира Познера, «Чтобы помнили» Леонида Филатова и «Очевидное – невероятное» Петра Капицы. Спор выиграли «Итоги», однако академики также присудили специальный приз Леониду Филатову, за которым тот не смог приехать из-за болезни. Вместо него на сцену вышла его супруга Нина Шацкая, которая сообщила: «У него процедура, которую нельзя отменить, он дома и очень волнуется…»
На номинацию «Лучшая развлекательная программа» изначально претендовали сразу несколько программ: «Угадай мелодию» («ВИД»), «Старые песни о главном» (ОРТ), «Новый год на НТВ», «КВН-95», «Пока все дома» (ОРТ), «Я сама» (ТВ-6) и «Волшебный фонарь» (новогодняя постановка Евгения Гинзбурга для ВГТРК). Однако до финала дошли только три последние. Причем Масляков сам снял КВН с дистанции, посчитав его не самым лучшим своим достижением, а Валдис Пельш и телекомпания «ВИД» обиделись на академиков за то, что те вместо них пропустили в финал ток-шоу «Я сама». Однако приз все равно достался не этой программе, а другой – «Пока все дома». Кстати, Юлии Меньшовой не повезло и в другой номинации – «Лучший ведущий развлекательной программы», – ее «обскакали» «городошники» Илья Олейников и Юрий Стоянов. По этому поводу Меньшова сказала: «Все решают успех, удача. Я, наверное, счастливый человек, потому что меня оставляют равнодушной все конкурсы и премии. Да – хорошо, нет – не надо. Может быть, я так реагирую, потому что эта премия еще не «Оскар» и не «Эмми».
В номинации «Телесобытие года» приз оспаривали три проекта: «Куклы» (НТВ), «Русский проект» (ОРТ) и «Фашизм в России. Кто?» (компания «Облик»). Победителем стали «Куклы». Причем многие участники церемонии в один голос потом утверждали, что еще за три дня до церемонии знали, кому достанется приз в этой номинации. Вообще разговоры о том, что многие победители известны задолго до награждения, ходили на «ТЭФИ» так же активно, как и в первый раз. Поэтому президент академии Владимир Познер вынужден был в начале церемонии внести необходимые разъяснения по этому поводу. Он заявил, что результатов не знает никто из академиков – листы для тайного голосования были отданы в аудиторскую фирму «Ernst & Young», у которой безупречная репутация.
Полный список победителей «ТЭФИ-96» выглядел так:
Лучшая просветительская программа – «В мире животных», «АСС-ТВ», ОРТ;
Лучший телевизионный фильм – «К. Симонов и В. Гроссман – сын и пасынок» из цикла «Уходящая натура», ВГТРК;
Лучшая программа, созданная на региональном ТВ, – «Кучугуры и окрестности», независимая студия «Телемост», Воронеж, ВГТРК;
Лучшая спортивная передача – «Русские на американском льду», ОРТ;
Лучшая развлекательная программа – «Пока все дома», телекомпания «Класс!», ОРТ;
Лучшая авторская программа – «Итоги», НТВ;
Лучшая программа новостей – «Сегодня», НТВ;
Лучший репортер года – Андрей Черкасов, «Сегодня», «Итоги», НТВ;
Лучшие ведущие развлекательной программы – Илья Олейников и Юрий Стоянов, «Городок», ВГТРК;
Лучшая ведущая информационной программы – Светлана Сорокина, «Вести», ВГТРК;
Телевизионное событие года – «Куклы», НТВ;
Специальные призы академии – Леонид Филатов, Александр Масляков;
Приз за вклад в развитие отечественного телевидения – Сергей Колосов.
96-й стал годом рождения нескольких новых развлекательных телепрограмм именно из разряда «больше шлюх, больше бюстов и больше развлечений». Среди них значились: «Моя семья» Валерия Комиссарова (июль), «ОСП-студия» (октябрь), «В постели с…» Андрея Вульфа. Все передачи были из разряда примитивно-развлекательных, хотя некоторые – вроде «Моей семьи» с косноязычным ведущим – пытались рядиться в тогу интеллектуальных. Однако самой скандальной и эпатажной оказалась последняя – «В постели с…». Впрочем, у нее и название было соответствующее, и демонстрировалась она поздней ночью в «Ночном канале» BIZ-TV. Премьера программы должна была состояться 24 октября, но не состоялась, поскольку буквально за две минуты до эфира ее снял сам «хозяин» Борис Зосимов. Что же произошло? Вот как описывала ситуацию корреспондентка газеты «КоммерсантЪ-дейли» В. Арутюнова: «В прошлый четверг в два часа ночи я сидела перед телевизором. За день до эфира автор новой программы Андрей Вульф захлебывался по телефону от восторга: «В постели с… Кушанашвили… Будет скандал года… Пугачева…» Весь этот бред завершился пожеланиями удачного просмотра. Как выяснилось, предусмотрительный Вульф успел пообещать увлекательное зрелище не только мне. Реклама «Постели» с упоминанием рядом фамилий Кушанашвили и Пугачевой за неделю до эфира появилась во многих музыкальных изданиях. Ажиотаж, созданный вокруг премьеры, действительно закончился скандалом, но совсем не тем, который ожидался.
Кушанашвили успел сказать только несколько пошлостей. Потом на экране появилась белая полоса. За этим последовали невнятные объяснения ведущего (казалось, пораженного не меньше меня), что Борис Зосимов убирает программу из эфира, потому что в ней, по его мнению, слишком много ненормативной лексики. Я удивилась. А спустя еще минуту решила, что все происходящее на экране – не больше чем хорошо подготовленная «утка». Представить «хозяина BIZ-TV», дозванивающегося в два часа ночи по единственному работающему телефону, я не могла. Кроме того, мне было хорошо известно, что Зосимов не только отрецензировал смонтированную месяц назад программу и дал разрешение на ее выход в эфир, но и был хорошо осведомлен о том, что «В постели с…» задумывалась как передача совершенно определенного «желтого» образца (что уже само по себе допускает употребление ее героями ненормативной лексики).
На следующее утро я проснулась с твердым намерением позвонить Вульфу и выразить ему свое восхищение грамотно разыгранным «скандалом». Но в тот же день в студии я до конца досмотрела снятую Зосимовым с эфира программу.
После того как 20-минутная запись закончилась, я уже вполне представляла себе Бориса Зосимова, нервно звонящего в студию BIZ-TV. Мне предстояло лишь догадываться, которая из трех упоминавшихся Отаром Кушанашвили певиц – Маша Распутина, Наташа Королева или Алла Пугачева – могла заставить Зосимова немедленно прекратить эфир.
Кушанашвили успел помянуть недобрым словом каждую из этих трех разных по своему положению на российской эстраде певиц. Распутину он назвал «мужиком», а Королеву – «пухленькой девушкой пролетарского происхождения с запахом борща за кулисами». В отношении же Пугачевой – «примы, на песнях которой он вырос» – он позволил себе некоторые дополнительные вольности, покусившись на самую красивую легенду отечественной эстрады последних лет под названием «супружеская чета Пугачева – Киркоров». Известная своим внимательным отношением к СМИ Пугачева, вероятно, узнала о готовящемся эфире именно из них. Представив себе возможные последствия появления Кушанашвили в «Постели», позвонила Зосимову. Ссориться же с примой (которая, возможно, еще когда-нибудь появится на эстраде с новой гастрольной программой) продюсеру, понятно, ни к чему…»
Начавшись со скандала, программа и в дальнейшем не изменила этой «традиции» – практически каждый ее последующий выпуск нес в себе большую или малую порцию скандала. Апогей наступил 26 декабря, когда в эфир все-таки вышел тот самый первый выпуск, где Кушанашвили оскорбил Пугачеву. Дальнейшее известно: примадонна нашей эстрады подала на журналиста-грубияна в суд, который встал на защиту оскорбленной. Однако все завершилось примирением сторон: Кушанашвили публично попросил у Пугачевой прощения, и та его простила. Хеппи-энд.
Вообще проблема пошлости на ТВ была одной из самых обсуждаемых в СМИ в 96-м. Кажется, никогда ранее она не муссировалась так горячо, как тогда. Вот что писал в «Московских новостях» (17 сентября) критик С. Муратов: «Из телевизионной повседневности исчезло представление о приличиях. Об этике.
Из гостей предпочитаются экстравагантные, конфликтные характеры, истероидные натуры, субъекты, не умеющие слышать ничьих доводов, кроме собственных. На ТВ обожают подобного рода фигуры. Эксцентричность тут – синоним телегеничности. Чем персонаж скандальнее, тем больше у него шансов стать героем экрана.
Стиль полемики, заметил однажды Григорий Померанц, важнее предмета полемики. Каждой домашней хозяйке, решившей созвать гостей, известно явление психологической совместимости. Кто же захочет скандала в доме? Другое дело – пригласить не к себе, а в дома миллионов зрителей. Журналист часто и охотно превращает студию в арену для сведения счетов. Почему-то это называется «интеллектуальным шоу». Любое предостережение здесь воспринимается как цензура. Но давайте уберем со столичных улиц все красные светофоры. Предоставим исключительные права зеленому свету свободы.
Через день мы получим город самых агрессивных водителей в мире…
Неужели прежде такого не было?
Действительно, не было. Номенклатурное телевидение исключало любые индивидуальные самопроявления. Пошлость состояла в тотальном официозе, в унификации «паркетного» поведения перед камерой. Вседоступность эфира сняла запрет не только с политических взглядов, но заодно и с необходимости соблюдения нравственных норм и вкуса…»
Эта же тема стала доминирующей и на всероссийском телевизионном форуме «Телевызов-97», который состоялся в Москве в начале декабря. Кстати, открывая форум, руководитель Федеральной службы телевидения и радиовещания (ФСТР) Валентин Лазуткин назвал его событием историческим: впервые за пять постсоветских лет собрались люди телевидения, чтобы понять: в чем теперь смысл их работы?
Самое интересное, что на форум собрались не все телевизионщики. Доминировали на нем лишь те, кто был озабочен неблагополучным состоянием отечественного телевидения, те же, кто считал иначе, туда не пришли. Не было на съезде ни финансовых заправил телевидения, ни большинства популярных ведущих. Это обстоятельство окончательно убедило многих в том, что в телевизионной среде давно уже произошел раскол. Условно расколовшихся можно было разделить на две группы: в первую вошли те, кто считал необходимым «припасть к истокам», то есть обратиться к опыту советского телевидения, где на первом месте стояла нравственность, во вторую – те, кто стоял на позициях исключительно коммерческого ТВ. Поскольку на съезде доминировали представители первой группы, естественно, и большинство выступлений были выдержаны в одном ключе. Вот фрагменты из некоторых речей.
В. Непомнящий (писатель): «Мы создали телевидение, которое никакого отношения к жизни народа не имеет, – это свой мир, своя тусовка, где делаются свои дела. Оно строится по принципам, чуждым нашему менталитету. Это культ обильной информации – разношерстной, плохо отобранной, иногда правдивой, иногда лживой, противоречащей друг другу не только по причине разных мнений, но и – разности интересов. Информационный шум держит людей в постоянном состоянии стресса, создает дурное, подавленное настроение. Создается впечатление, что телевидение презирает своих зрителей…»
М. Швыдкой (зам. министра культуры России): «Из эфира ушли культурные программы. Понятно, что мы не любим Шенберга или, не дай бог, Веберна! Но Чайковского-то мы любим! Неужели надо ждать смерти кого-нибудь из высших чинов, чтобы услышать Чайковского? Это серьезный вопрос. Он начинается с того, какие мультики смотрят дети. Если дети будут все время смотреть гонконгскую мультипликацию, они окосеют. Сейчас заговорили о необходимости создать новую идеологию. Но идеологию не надо создавать! Весь комплекс идей уже заложен в культуре страны, он начинается в фольклоре и кончается Достоевским, Шостаковичем, Пастернаком. Выводя культуру из общественного употребления, мы теряем национальную идентичность, которая связана только с культурой – тем единственным, что держит страну, что ее скрепляет…»
Г. Шергова (писатель): «Мы теперь живем в самом засекреченном обществе в истории человечества. О нас потомки не узнают ничего. Останутся катастрофы, убийства, двойное гражданство Березовского, бракосочетание Аллы Борисовны – но никто не узнает, как живут люди…»
В репортаже, посвященном этому съезду и опубликованном на страницах «Общей газеты», журналист В. Кичин писал: «В принципе форум повторил упреки, которые уже стали общим местом телекритики. Его сенсационность в том, что разговор об общественной опасности телевидения завело само телевидение.
