Фофан Тюльпан
Сто баллов
«Ду́хи» перенесли в «родное» для них царство грёз. Показали страстному до нового кинизелу удивительные вещи. Картины по кругу сменяли друг друга: то главу «упорных» истерично ругала белесая уродливая ведьма, а затем перед взором темнели впивающиеся в мозг закорючки. «Металлорезание» прочтёт знающий русский язык, но не безграмотный охотник, Адегоук. Надоело: сон Андрея про маму и о лекциях не понравился королю кинизелов. Напрягся. Проснулся. Но опять не в родном теле. Вождь присмотрелся: куда на этот раз его занесли ду́хи?
Пещера. Дикие, непонятные предметы. Бьющий в глаза неприятный свет. Перед зрачками угловатые белые листья с маленькими чёрными фигурками. «Колдовство?» – Адегоук осторожно провёл по ним пальцами. Что это?! Рука чужая! Бледная кожа, детская кисть… С возрастающим беспокойством оглядел себя: из прекрасно сложенного взрослого мужчины благородного цвета перезрелого банана он превратился в белого как личинка жука недоразвитого мальчугана, по тупоумию нацепившего на себя то ли шкуры, то ли связанные листья. «За что?!» – страх вспучил мозг. Впечатлительный людоед расчувствовался и вновь потерял сознание.
Сколько провёл в беспамятстве путник по иным мирам – не знал. Но когда очнулся, испытывающие волю воина ду́хи успели вернуть кинизела в родное тело. Сознание неспешно переваривало, где он. Стои́т на коленях у потухшего костра. Подданные все тут. Оказывают заслуженные почести: лежат раболепно ничком. Мужчины в повиновении и готовности принять от господина смерть – неподвижно. А женщины – услужливо облизывают икры и ступни ног. Блаженство от собственного величия заполонило сознание. Адегоук опустил веки и растаял в наслаждении моментом…
«А что Нгози?» – расслабившийся вождь вспомнил надоевшего наставлениями и тщательно скрываемой враждебностью шамана племени. Повёл глазами. Мёртв! Труп с перебитым позвоночником и оторванной кисть не оставлял поводов для сомнений. Вопрос застрял в глотке – ду́хи опять взяли Адегоука в оборот, засунули в тело тщедушного дохляка. Пред ним предстал странный противный старикашка. Чужак сидел боком на затейливо изогнутой коряге и монотонно бубнил. Шаман догадался Адегоук – знатная добы́ча.
Блеснула надежда: «Подкреплюсь кровью колдуна. И кожа подобреет: приобретёт благородный тёмный цвет». Свет капризным пятнышком просвечивал через розоватое ухо. «Под ним самый сок», – герой ухватил «приз» крепко за плечи. Сладострастный рот медленно, чтоб не сглотнуть обильно выделившуюся слюну, потянулся к тонкой шее. Но… Непостоянные в решениях ду́хи возвратили душу закалённого бесценным опытом кинизела на знакомую читателю поляну…
«Семёнушка» игриво вспрыгнул со стула и ловко увернулся. «Но не при всех же!» – восхищение заполонило разум. Кожа под ухом нежно зудела и предвкушала «братский» поцелуй. Пришлось сдерживаться из последних сил. Но сознание строгого профессора переполняла радость, что и в этой «отсталой» стране есть «одарённые», «отзывчивые» студенты.
– Как я ответил на билет из невыученной лекции – мозг у меня понять неспособен. На негнущихся ногах я шёл из экзаменационного зала и бережно сжимал в ладони зачётку с волшебной оценкой в сто баллов. Вслед внимательно смотрел непривычно мягкий заинтересованный взгляд Семён Семёныча. Нервы играли с разумом злую шутку: разбушевавшемуся воображению казалось, что уважаемый профессор смотрит не на спину мне, а пониже…