Фонд А.
Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 2
Я положила пакет с фруктами в тумбочку.
– Ой спасибо тебе, Любушка, – рассыпалась в многословных благодарностях Ивановна.
Еле-еле мы оттуда с Игорем вырвались.
Домой ехали в молчании.
Наконец, когда заехали во двор, я сказала:
– Ну что, Игорь, убедился?
Он что-то нечленораздельное пробормотал.
– Сам же видишь, как она о старушке заботится. А ведь это родная тётя. И в её квартире она уже заселилась и живёт. А теперь у меня деньги вымогает. Грозит в опеку написать, чтобы сирот забрали в детдом.
– М-да… – хрипло произнёс Игорь.
– Ладно, Игорь, выводы делай сам, – я открыла дверцу, – всего доброго!
– А вы сейчас куда? – решительно спросил Игорь.
– Ну… сперва пойду домой, наберусь храбрости, а потом попытаюсь прорваться в квартиру Ивановны, хотя сомневаюсь, что Райка меня пустит. Но хоть попробую. А дальше будет видно. Если пустит, соберу бабке постельное, одежду там, расчёску, платочек чистый. А если не пустит, буду среди своих вещей что-то смотреть. Только я, вишь, толстая, боюсь, Ивановна утонет в моём халате.
Я вышла из машины и захлопнула дверь.
Следом хлопнула противоположная, оттуда выскочил Игорь:
– Любовь Васильевна! – решительно сказал он. – Я с вами! Поставим все точки над i!
Глава 5
– Уверен? – спросила я.
– А что здесь ещё сомневаться? – пожал плечами Игорь и нахмурился.
– Ты же понимаешь, что после этого шага пути назад не будет, – на всякий случай предупредила я.
– Любовь Васильевна, – чуть поморщился Игорь, – вы мне показали убедительные доказательства. И рассказали много интересного. И, главное, вовремя. Я убедился. Так что теперь думать?! Уже и так всё ясно.
– Просто обычно если любят, то ни на что не обращают внимания. Особенно в молодости…
– Я бы, может, и не обращал внимания, но бабушка… Ивановна… мне до сих пор не по себе… внутри всё как будто перевернулось. Разве ж можно так со стариками?
– Ну… – развела руками я, даже не зная, что тут ответить.
– А представьте, вот не узнал бы я этого и женился бы на ней. А потом, не дай бог, со мной что-то случилось. И моя мать так же была бы… или я, к примеру, заболел… Нет, не хочу с таким человеком жизнь разделить. Это опасно.
– Тогда пошли, – кивнула я и первой вошла в подъезд.
Игорь последовал за мной.
– Зайдём ко мне сначала, – сказала я, оттягивая скандал.
– Нет! – покачал головой Игорь.
– Почему нет?
– Настрой пропадёт. Лучше сразу.
Я внутренне усмехнулась. Этим и отличаются мужчины и женщины. Первые – идут в бой сразу, не сворачивая и не раздумывая, пока боевой запал не пропал. Вторые будут долго примеряться, обдумывать, передумывать. И только потом… может, пойдут, а может, и нет, если найдётся убедительная причина не идти.
Я хотела позвонить в дверь квартиры Ивановны. Но Игорь меня опередил:
– Я сам.
Я спорить не стала, уступив первенство ему. Более того, сама даже чуть отошла в сторону.
Игорь нажал на кнопку звонка. В глубине квартиры раздался пронзительно-некрасивый трезвон. Дверь открылась, и на пороге возникла Райка в линялом халате и не расчёсанная.
– Ой! – испугалась она, увидев Игоря, и судорожно поправила полы халата. – Ты не предупреждал, что зайдёшь. Я же не накрашенная…
– Привет, – хмуро сказал Игорь, – я ненадолго. Поговорить надо. И взять кое-что.
– Что? – не поняла Райка.
– Ты деньги у соседки вымогала? – без обиняков, напролом спросил Игорь.
Вопрос прозвучал слишком резко.
– Какие деньги? – вполне натурально захлопала глазами Райка. – У какой соседки? Ты пьяный, что ли?
– Деньги за детей, – зло сказал Игорь, – не надо делать наивный вид! Я знаю, что ты шантажировала соседку на деньги! И вот скажи, ты действительно могла бы написать в опеку? Чтобы их забрали в детдом?
– Не понимаю о чём ты… – окончательно растерялась Райка, но тут её взгляд случайно зацепился за меня. Лицо её исказилось от ненависти. – Ты! Это ты уже наговорила! Вот дрянь! Игорь, не верь ей! Это такая тварь, ты даже не представляешь! Эта уродка…
– Что здесь происходит? – дверь напротив открылась, и оттуда выглянул сосед.
– Виктор Альфредович, здравствуйте, – примирительным тоном сказала я, – извините за беспокойство. У нас тут разговор по-соседски. Мы больше шуметь не будем.
Дверь закрылась, а Райка заголосила опять:
– Тварь! Игорь, что она тебе наговорила?! Ты зачем ей веришь?! Все знают, какая это мразина!
– Раиса, успокойся, – тихо, но довольно жёстко сказал Игорь и велел: – Поговорим в квартире. Нечего соседей тревожить.
Он шагнул внутрь, и Райке пришлось посторониться. Я направилась следом.
– А ты куда прёшься?! – опять не своим голосом заверещала она. – Пошла вон отсюда! Никто тебя сюда не звал! Вон из моего дома!
– Это не твой дом, – так же тихо сказал Игорь.
– Это наш будущий дом, – попыталась улыбнуться Райка, но вышло слишком резиново и ненатурально. – Я не понимаю, Игорь, почему ты такой злой? Что эта уродская дура тебе наврала? Ты разве не знаешь, что она ненормальная? Не в себе. Давай спокойно поговорим…
– Поговорим, – кивнул Игорь и добавил: – И не обзывай, пожалуйста, Любовь Васильевну. Мне это не нравится.
– Я не обзываю, Игорь! – нелогично заюлила Райка. – Но вот зачем ты её защищаешь?
– Я её не защищаю!
Пока они спорили, плохая я или хорошая, я огляделась. Думаю, Любаша здесь иногда, по-соседски, бывала. Я же заглядывала через порог единственный раз: когда только пришла в этот дом и уринолюбивая Ивановна бегала проверять, насколько выкипела моча. Она тогда не закрыла дверь, и я увидела фрагмент её жилища.
Ну что сказать? Нужно отдать должное Райке, в квартире стало чисто, и въевшийся запах застарелой мочи и старости практически выветрился. Она даже обои, я смотрю, и то переклеила. К свадьбе готовилась, очевидно.
Старалась.
– Где вещи Ивановны? – спросила я, оглядывая обстановку.
Райка аж задохнулась от возмущения и стала похожа на рыбу, выброшенную на берег. Да, аллегория избитая, но именно что на рыбу она сейчас и была похожа. Причём на рыбу сома. Хотя по менталитету стояла ближе к барракуде.
– Пошла! Вон! Я! Сказала!
Её визг, и так высокий-высокий, перешел ещё на две октавы выше, почти в ультрафиолет. У меня чуть барабанные перепонки не полопались.
– Не ори, – попросила я, ковыряя в ухе (заложило).
– Раиса, прекращай истерить, – сказал Игорь. – Любовь Васильевна только возьмет вещи твоей тёти, и всё.
– С какой стати?! – вызверилась Райка.
– Ей переодеться надо, – тихо сказал Игорь.
– Ничего ей не надо! – завила Райка. – Она тебе наврала!
– Она в больнице, и ей нужны чистые вещи – одежда и постельное бельё, – пояснил Игорь. – Любовь Васильевна возьмёт.
– Ничего ей не надо! Что за враньё!
– Это правда.
– Это неправда! Ложь! Эта тварь тебе наврала! Не знаю зачем! Может, чтобы отомстить мне! Сама небось на эту квартиру глаз положила…
– Раиса, ты что такое говоришь?
Продолжение дискуссии я уже не слушала, так как наконец сообразила, где могут находиться вещи Ивановны. У неё двухкомнатная квартира. В одной комнате была спальня, в другой, по советским правилам, – зал. Ну, или гостиная, если другими словами. Логично, что Райка спала в гостиной, там же она и ремонт сделала. А вот к спальне Ивановны она ещё не добралась. Поэтому я сразу же направилась в дальнюю комнату.
Так и есть. Старый советский пузатый гардероб светло-кофейного цвета с огромным, чуть искривляющим изображение зеркалом, над которым были вразнобой прилеплены три овальные наклейки с советскими моделями, занимал добрую треть комнатушки. Кровать была самая простая, как и продавленное кресло с истёртой обивкой, старый торшер и небольшая прикроватная тумбочка, густо уставленная какими-то баночками и пузырьками. Судя по запахам, с особо тщательно выпаренной уриной. Шторы были тоже старыми, штапельными, с узбекскими узорами, которые чередовались с красными пятиконечными звёздами.
М-да, Ивановна вела крайне аскетичный образ жизни и явно была стоиком. Иначе как жить в таких условиях – не представляю. Возможно, поэтому она и подсела на керосин и выпаренную мочу. У меня в знакомых в той, прошлой жизни была женщина, которая, если совсем рутина и быт заедали и становилось тоскливо, ехала в глухую деревню, где снимала убитую избушку под дачу. Сортир на улице, печка дымит, пол земляной, крыша протекает, хворост для растопки из леса надо носить, воду – из колодца, который далеко. В общем, условия ужасные. Зато буквально после недели такой жизни она возвращалась обратно и с огромным наслаждением жила своей прежней жизнью. Радовалась тёплому унитазу, стиральной машинке, бойлеру и горячему душу. Так что, может, и Ивановна так же? Навернёт стаканчик керосина, запьёт его мочой и потом смотрит на всё это убожество более благодушным взглядом?
От таких мыслей я хихикнула и пошла собирать Ивановне вещи.
В шкафу я обнаружила стопку постельного белья. Когда-то оно было белым. Нет, Ивановна стирать его старалась, причём явно регулярно. И даже крахмалила и гладила. Но от частого использования и множества стирок оно давно приобрело серовато-молочный цвет.
Ну да бог с ним, зато чистое. Я вытащила пододеяльник и развернула (проверить, полутораспальное или вдруг, не дай бог, двуспальное). Затем наступил черёд одежды.
М-да, с бельём у Ивановны ещё хуже. Я перерыла все её панталоны и поняла, что лучше я завтра схожу в магазин и куплю ей новые. Потому что в таких в больницу нельзя. Но я всё равно отложила двое (вдруг не попаду в магазин или не будет в продаже, а второй раз идти сюда я не пойду). Нательные рубашки и чулки тоже не порадовали. Зато халат я нашла почти новый, байковый.
Отлично. Я отложила его на кучку к постельному и белью.
На самой верхней полке я обнаружила и вытащила вязаную кофту – надо тоже взять, будет по коридору ходить, так теплее.
К сожалению, платка я не нашла. Но это ничего, у Любаши была целая коллекция разных, какой-нибудь уж выделю. И носовички тоже.
Полотенца я, кстати, тоже забраковала. Дам ей ещё одно своё, а не вот этот ужас.
В общем, всё это я сложила. Оставалось теперь мыльно-рыльные вещицы взять.
Я сунула барахло в наволочку и, чтобы опять не возвращаться сюда, пошла в ванную.
Игорь и Райка продолжали ругаться в коридоре.
– Я не бросала!
– Я сам всё видел!
– Игорь, она тебе врёт! Это такой человек, не успокоится, пока не испортит кому-то жизнь!
– Раиса, прекрати! Я был там! Ты меня слышишь! Я там был и всё видел! Своими глазами!
– Где ты был?
– В больнице! В больнице я был, Раиса!
– Как в больнице? – растерянно пролепетала Райка. – А как ты туда попал?
– И я видел твою тётю эту, Ивановну. Она же там практически с голоду умирает. Ей же даже переодеться не во что! Мыла нет руки помыть! Ничего нету! Как ты так можешь?! Ты живешь в её квартире, пользуешься её вещами, а занести ей мыло и кусок хлеба не удосужилась!
– Я заносила!
– Ты мне врёшь!
– Я не вру, Игорь! Это тётка моя врёт. Она старая, и у неё с головой проблемы. Ей что заноси, что ни заноси – она ничего не помнит через полчаса, – начала выкручиваться Райка.
– А дежурная медсестра? Она тоже врёт? А санитарка врёт?! – возмущённо вскричал Игорь. – Все вокруг поголовно врут, одна ты белая и пушистая, да?
– Игорь… – начала Райка, но тут увидела, как я с тюком вещей иду в ванную, и обрадовалась возможности сменить неприятную тему. – Ты! Стой! Воровка! Игорь, смотри, она же ворует мои вещи!
– Она не ворует вещи, а взяла Ивановне переодеться, – зло отрезал Игорь и добавил: – И не ори так! Голова от тебя уже болит.
– Игорь… – залепетала Райка, поняв, что вышла из образа, – ну не сердись, я просто растерялась, что эта мразота тебя настроила и…
– Меня никто не настраивал! – рыкнул Игорь. – Я узнал о твоих проделках с сиротами! Это шантаж!
– Не было такого! – быстро выпалила Райка. – Врёт она! Я же говорю…
– Я расписку видел!
– Это шутка была! Шутка!
– Ивановну я тоже видел. И это уже не шутка, – покачал головой Игорь, – это уже преступление.
– Да какое там преступление! Ну что ты начинаешь!
– Ты бросила старого человека в беспомощном состоянии! Это преступление!
– Закона такого нет, – отмахнулась Райка.
– Есть человеческие законы, – тихо сказал Игорь и таким тоном, что Райка аж вскинулась и жалобно пробормотала:
– Игорь…
– Извини, Рая, но свадьбы не будет, – отрезал Игорь и сказал: – И я рад, что всё выяснилось до свадьбы. Я завтра же с утра пойду в загс заберу заявление!
– Но ты не можешь…
– Могу, Рая. Я могу.
– Игорь, я люблю тебя! Ну ты что?
Райка попыталась прижаться к нему, схватила за руки.
– Всё кончено, Рая! Прощай!
Вне себя он оттолкнул её и выскочил из квартиры, совершенно забыв обо мне. А я как раз собирала в ванной шампунь, мыло, зубную щётку. Хлопнула дверь, и я оказалась наедине с Райкой.
Упс.
Она стояла, обхватив себя за плечи, и горько рыдала.
Думаю, что она ещё порыдает и уйдёт в комнату оплакивать свою судьбинушку, а я потихоньку выскочу наружу. Это ж надо! Гадский Игорь! Забыл обо мне.
Так-то я его понимаю, он сам был в полном раздрае. Но, с другой стороны, своя рубашка ближе к телу. Он пришёл со мной, он и должен был уйти со мной. Трус.
И тут по закону подлости бутылка с шампунем выскочила из рук и грохнулась об ванную. А так как бутылка была стеклянной, то звук вышел оглушительным.
Райка подскочила и повернула голову на звук. Я аж застыла столбиком. В глазах Райки разгорался огонь безумия.
– Ты! – прошипела она.
Я внутренне содрогнулась. Хоть она по габаритам меньше меня, но в состоянии аффекта может убить. Ну, или покалечить. Да даже просто вцепится в волосы, и то приятного маловато.
Мои мысли заметались в черепной коробке с криками «Караул! Что делать?! Спасите-помогите!», но внешне я никак не показала, что перепугалась до уссачки.
Натомись сказала:
– Не могу расчёску Ивановне найти. Ты куда её положила?
Возможно, из-за того, что мои слова так резко диссонировали с ситуацией, возможно, из-за стресса, но Райка упавшим голосом прохрипела:
– В ванной, в шкафчике…
Пока она окончательно не вышла из ступора, я уже примерялась, как бы мне так проскочить мимо неё, чтобы она меня не отпинала.
И тут в дверь позвонили.
– Игорь! – выдохнула Райка и бросилась открывать.
А я торопливо вытащила бутылку шампуня из ванной (хорошо стекло толстое и не разбился), достала расчёску из шкафчика и уже примерялась, как бы мне выскочить. Игорь не Игорь, кто бы это ни был, но он отвлечет внимание Райки, и я уйду. Да и выдёргивать мне волосы она при посторонних вряд ли будет. Хотя в случае с нею я бы не была так уверена.
– Игорь! – радостно закричала Райка. – Ты вернулся! Я знала, что ты ко мне вернешься!
– Любовь Васильевна! – громко сказал Игорь, отодвигая Райку и не обращая на неё абсолютно никакого внимания. – Вы извините, я немного расстроился, совсем забыл про вас. Я вас жду.
– Иду! – сказала я (не показывая, насколько я обрадовалась) и вышла из ванной. – Спасибо, Игорь. В основном я всё собрала. Ещё кое-что доложу из своего и завтра отнесу.
– Давайте я завтра тоже вас отвезу? – предложил Игорь, пропуская меня вперёд. – Во сколько вы планируете туда?
Райка, которая в немом изумлении потрясённо наблюдала всё это, наконец чуть отмерла и пришла в себя.
– С-с-сука! – прошипела она, некрасиво вытягивая шею. Лицо её при этом искривилось в жуткой гримасе, и она стала похожа на ведьму.
– После работы, – ответила я, тоже игнорируя Райку.
– Слушай сюда, мразь! – процедила Райка, поняв, что всё кончено. – А в опеку я таки написала. Так что жди! Скоро у тебя детишек отберут!
И она заливисто и радостно засмеялась.
Не знаю, как у меня хватило сил оттащить Игоря. Он бросился на неё с таким видом, что я перепугалась, что он её сейчас точно убьёт.
Но наконец дверь нехорошей квартиры за нами захлопнулась, скрыв хохочущую Райку. Пусть обхохочется теперь.
А что же с детьми будет? Сердце у меня сжалось от плохого предчувствия.
– Ладно. Игорь, – упавшим голосом сказала я, – завтра, если не передумаешь, приходи. Я часов в семь к ней пойду. Если не выйдет – ничего страшного. Я всё понимаю. Тем более я и сама могу всё отнести ей.
– Любовь Васильевна! – сказал Игорь. – Завтра я точно буду. Я же сказал.
Я кивнула и вставила ключ в свою дверь.
– Любовь Васильевна! – добавил Игорь. – Вы за детей сейчас не переживайте. Ещё ничего не случилось. Может, Райка наврала. Чтобы отомстить.
Я вздохнула:
– Зная её, я не сомневаюсь, что это она уже сделала.
– Всё равно не паникуйте раньше времени, – повторил Игорь. – У меня друг – хороший юрист. Я попрошу его посмотреть документы и оформить всё правильно. Я сам к нему постоянно обращаюсь. Он реально толковый.
– Спасибо, – кивнула я.
Игорь ушёл, а я зашла на кухню и без сил села на табуретку. В голове это всё не укладывалось. И тут в дверь раздался звонок. Райка? Вряд ли это Анжелика уже вернулась. Движимая подозрениями, я пошла открывать дверь.
На пороге стоял… дед Василий, отец Любаши и несмело улыбался. В руках у него был узел.
– Что случилось? – с тревогой спросила я. – Заходи.
– Тамарка дом продала, – тихо сказал он.
Глава 6
Деда Василия я разместила в детской. Анжелику перевела спать в свою комнату, хорошо диван раскладной, так что мы с нею вполне себе поместились валетиком (надо будет раскладушку зайти в магазин поискать, а то не дело это, так спать).
– Ну вот зачем же ты согласился дом продать? – всё никак не могла успокоиться я, когда мы сидели на кухне и пили чай с пирожками.
– Так Тамарке же деньги нужны, – разводил руками Любашин отец.
И глаза у него при этом были по-детски недоумевающими: мол, а как иначе, раз дочери нужно помочь.
Я вздохнула. Ну и что тут будешь делать? Бежать к Тамарке ругаться – так бессмысленно это. Она уже последние мозги пропила, а супруг у неё какой-то хитрозадый и мутный, что-то нехорошее крутит. Вот интуитивно чую, этот дом выйдет Тамарке ещё ой как боком.
Поначалу дед Василий дичился. Сидел всё время чинно на краешке Анжеликиной кровати, сложив руки на коленях, и безучастно смотрел в окно. В туалет при нас с Анжеликой ходить стеснялся. Особенно если кто-то из нас в это время на кухне был. Есть старался очень мало (чтобы не объедать, как он выразился, и я чуть не обалдела). Его деятельной натуре здесь было не по себе. Вот чем ему в городской квартире целыми днями заниматься? Учитывая ещё то, что в городе он бывал всего пару раз, да и то по необходимости.
И это была не просто проблема, а большая проблема. Многие взрослые дети, забирая своих стариков из села к себе в город, этот вопрос вообще не продумывают. И получается, что старики вроде как и в тепле, и не голодные, а чувствуют себя плохо. И от этого быстро угасают. Да, есть исключения, есть старушки-веселушки, которые в силу природного оптимизма со временем адаптируются к новой жизни, есть даже старички такие. Но большинству тяжело морально.
Я смотрела на обречённо на померкший взгляд Любашиного отца, и в моей душе рос гнев. Не на него, а на Тамарку. И даже больше на её мужа.
Игорь в прошлый раз отвёз меня к Ивановне. Там я ей помогла переодеться и забрала грязноту домой постирать. Санитарка Валя с удовольствием разрешила и постельное забрать постирать. У них стиральный порошок сильно экономили (безусловно, часть его расходилось по домам санитарок и медсестёр).
Я ещё дважды сходила к Ивановне, носила ей покушать и что-то вкусненькое. Она даже от такой небольшой заботы быстро пошла на поправку. И сегодня уже можно было её забирать. Узнав об этом, Игорь предложил свою помощь – довезти её из больницы на машине домой. Я обрадовалась. Если честно, совсем не знала, как решить данную проблему, а тут она сама по себе взяла и решилась.
– Ну что, двинули? – сказал Игорь, когда я уселась рядом с ним на пассажирском сиденье.
– Ага, – кивнула я и по привычке пристегнулась.
– А переодеться вы ей взяли? – спросил Игорь.
– Нет, мы же на машине твоей, – объяснила я, – так-то она в халате, я ей вчера чистый принесла, тапочки у неё есть. Платок есть. Так что нормально будет.
– Не хотите к Райке идти, – понятливо ухмыльнулся Игорь.
– Не хочу, – поморщилась я, – но придётся. Ивановну же надо в квартиру как-то доставить. А эта её оккупировала.
– Думаете, может не пустить? – нахмурился Игорь.
– Не пустить она побоится, ведь соседи и участкового могут вызвать, а вот устроить старушке персональный ад – вполне может. И, зная уже немного Райку, я уверена на сто пятьдесят процентов, что именно так и будет. Молодёжь нынче стариков не особо почитает, – вздохнула я. – Особенно если на кону стоит жилплощадь.
– Ну это только Райка такая, – сказал Игорь и повернул.
– Да не только! – махнула рукой я. – Вон у меня сестра Тамарка вроде и старше Райки, умнее должна быть, а обманным путём взяла и продала дом отца в селе.
– А он где?
– Выкинула его на улицу, считай, – нахмурилась я, – он у меня теперь, спит пока на Анжеликиной кровати. Но тяжко ему. Я же вижу, что тяжко. Он же за жизнь привык выйти во двор, там каждое деревце посажено его руками, каждый кустик, все курочки поимённо его. Котик. Коза за ним как собачонка ходит. Он её даже команды некоторые научил выполнять. Вот только лапу подавать она пока не хочет никак, сколько он её ни воспитывал.
– А дочь теперь где спит? На кухне?
– Пока со мной на диване. Вот дождусь получку и хочу раскладушку хоть купить.
– Раскладушка для позвоночника молодой девушке не очень хорошо, – заметил Игорь.
– Так она на диване спать будет. Это я для себя.
– Вот вы мать Тереза.
– Не мать Тереза, – покачала головой я, – просто стараюсь жить по человеческим законам. А ведь ещё нужно их третью сестру найти, она где-то в Нефтеюганске, в специальном доме малютки.
– Отклонения?
– Не знаю, – покачала головой я, – скорее всего, отклонения, а может, просто запущенный ребёнок. Надо разбираться.
– А как же вы впятером в такой маленькой квартире будете? Да ещё с таким ребёнком?
– Ой, Игорь, больной вопрос.
Некоторое время мы ехали молча. И тут вдруг он сказал:
– А можно документы на продажу дома увидеть?
– Надо у отца спросить, – встрепенулась я, – хотя Тамарка могла и не отдать ему на руки.
– Вот и поспрашивайте, – сказал Игорь и въехал в больничные ворота. – У меня друг – юрист хороший. Попрошу, пусть глянет.
На следующий вечер мы семьёй сидели на кухне и пили липовый чай из прошлогодних запасов.
– Хорошие ты пирожки с картошкой печёшь, доча, – похвалил Любашин отец.
– Так бери ещё, – ответила я, – что же ты один взял, и всё? Я вот сколько их напекла, за несколько дней не съедим…
– Да хватит с меня, – вздохнул дед Василий, бросив украдкой грустный взгляд на горку румяных пирожков.
Я вздохнула. Переубедить старика не могу.
– Мы Ричарда когда забирать будем? – подала голос Анжелика, примерилась взять ещё пирожок, но посмотрела на свои ноги, скривилась и резко передумала.
Я опять вздохнула. А эта красапета фигуру внезапно блюсти стала. Не иначе втюрилась в кого-то. Оно-то и неплохо, дело молодое, но сейчас ей нужно о поступлении думать, а не о женихах.
Я перевела взгляд на почти нетронутую горку пирожков и ещё раз вздохнула. И вот для кого я весь вечер убивалась? Взяли по одному, и на этом всё. А остальные куда? Скорей бы уже Ричард вернулся, хоть будет кому мои пирожки трескать.
– Врач сказал через два-три дня, – ответила я. – И надо будет ещё не забыть…
Но договорить мне не дал звонок в дверь.
– Я открою! – подпрыгнула Анжелика и метнулась в прихожую.
Ну точно жених появился.
Надо будет с ней политинформацию провести на эту тему.
– Добрый вечер! – на кухню заглянула Ивановна.
После того, как мы с Игорем привезли её из больницы и насильно внедрили в её же квартиру, Райка психанула и ушла к родителям, кляня меня и Игоря на все лады.
Целых два дня Ивановна жила себе спокойно, упивалась домашним уютом и смотрела телевизор.
А потом вернулась Райка. И началась война.
Перво-наперво она заявила, что отправит Ивановну в романовскую богадельню. Был у нас в пригороде Калинова специальный дом престарелых вместе с лечебницей для психически больных стариков. И все боялись туда попасть ну просто до ужаса. Не было ничего страшнее, чем пожелание попасть в Романовку. Ходили слухи, что методы там ну очень малогуманные. Не знаю, насколько всё правда, но проверять не рвался никто.
Можете представить, как чувствовала себя Ивановна после такого заявления.
Но это ещё не всё. Райке показалось мало запугать старушку, так она начала её третировать, чтобы та написала завещание на квартиру на неё.
– И вот что мне теперь делать? – всхлипнула старушка. – Вот пришла у тебя совета спрашивать, Любаша. Совсем не знаю, что и делать.
Она украдкой бросила взгляд на горку пирожков и сглотнула.
– Ивановна, садитесь, попробуйте моих пирожков, а то отцу и Анжелике не понравились.
– Почему это не понравились?! – возмутилась Анжелика.
– Ну что ты выдумываешь, Любаша, – вздохнул дед Василий, – я взял, попробовал, и хватит с меня.
И вот что тут говорить? Железная же логика! С его точки зрения.
– Люб, что мне делать? – всхлипнула Ивановна и цапнула с тарелки пирожок.
Я поставила перед ней чашку с чаем, пододвинула сахарницу и задумалась. Вариант с привлечением Игоря я откинула. Он и так мне сколько помог, плюс я надеялась, что он поможет (хотя бы подскажет) за дом Любашиного отца. А дёргать его из-за чужих по сути людей было неправильно. Нагло.
Но и помочь старушке тоже надо. Соседка как-никак.
– Ивановна, а у вас дети есть? – мне пришла хорошая мысль в голову.
– Нету, – вздохнула старушка. – Дочь была, умерла.
– Извините, – пробормотала я, аж неудобно стало.
И вот как теперь быть? Чем я ей помочь могу? Да ничем. Разве только пирожок лишний дать.
Но тут меня осенила ещё одна мысль. Она показалась мне интересной и довольно перспективной.
– То есть вы, Ивановна, одинокая старушка получаетесь, да? – уточнила я.
– Выходит, что так, – печально вздохнула соседка.
– А после вашей смерти квартира кому достанется? – не унималась я.
– Райке, наверное, – пожала плечами та. – А что? У меня, кроме неё, других родичей-то и нету. Есть ещё какой-то племянник по мужу покойному, но он вроде как на Дальнем Востоке, да и нет у меня его координат. Мы никогда и не общались.
– Понятно, – кивнула я и продолжила: – Вот смотрите, Ивановна, какая у вас получается ситуация: вы живёте одна и защиты у вас нет никакой. Вас оккупировала жадная племянница, которая после того, как вы перепишете на неё эту квартиру, моментально отправит вас в Романовку. Вы это понимаете?
– Я это знаю, – повесила голову старушка и даже о пирожке от огорчения забыла.
– И я ничего Райке сделать не смогу, – продолжила я, – она в своём праве. И делает всё в рамках закона.
– И что же мне делать теперь, Любушка? – всплеснула руками Ивановна, я даже и не сомневалась, что она решила, что именно я должна спасти её от Райки.
– Есть один очень хороший вариант, – тихо сказала я и спросила Анжелику: – Ты уроки сделала?
– Нам только матьошу задавали, – скривилась та.
– Вот иди и сделай! Я проверю!
После того, как Анжелика с расстроенным видом пошла делать домашнее задание, я, понизив голос, сказала:
– Есть один прекрасный вариант. Он кажется мне перспективным. И Райку можно легко победить, и старость себе более-менее обеспечить, и душой заняться.
– Что за вариант? – встрепенулась Ивановна. – Не томи, говори давай.
– Вариант такой: я могу отвести вас в молитвенный дом. Вы походите немного. Если вам там у них понравится, то вы в завещании перепишете квартиру после своей смерти на них. Они вас за это и досмотрят, и подкармливать будут, и женщину выделят, чтобы убираться приходила. И вам не так одиноко будет.
– Это же секта! – сказал дел Василий.
– Ну не совсем, хотя да. Скорее, это конфессия, – пожала плечами я. – Да и какая разница, где молиться богу? Бог один, а как к нему люди приходят – через православье, мусульманство, буддизм или ещё как-то – значения вообще не имеет.
– Богохульствуешь, – укоризненно покачал головой дед Василий.
– Нет. Правду говорю, – ответила я, – они своих не бросают. Это очень большой плюс у них.
Я ещё немного поубеждала Ивановну, но было видно, что она заинтересовалась и уже согласна. Возражает просто из боязни.
Я же преследовала и свой интерес. Если я привлеку туда перспективного члена, да ещё и с вероятностью завещания им квартиры, то мой рейтинг там повысится. А это и есть тот первый шаг, что мне нужен для выполнения моего плана. А то я с этими бытовыми проблемами совсем главную цель упускаю.
– А может, и мне к ним податься? – задумался и о себе дед Василий.
– Ты о другом думай, – сказала я, – сейчас документы юрист изучит, и если получится дом обратно вернуть, то тебе придётся огород садить. А уже все сроки вышли. Ты семена поздних сортов присмотрел уже?
Дед Василий ошарашенно покачал головой. Видно было, что он смирился и уже не надеется вернуться в своё село.
– Ну вот, – сделала грозное лицо я, – ты вот сидишь целыми днями, только печалишься и себя жалеешь. А мог бы сходить по магазинам, семена присмотреть. И ещё что нужное. Я получку получу, и деньги будут.
– Но Тамарка…
– Ты сам подумай, – перебила я, – сейчас лето начнётся, мне Ричарда куда-то девать надо. Потом Анжелика поступит, производственную практику пройдёт, и ей месяц отдохнуть надо будет. Обстановку сменить. А где можно лучше отдохнуть, чем в деревне? А потом уж и я отпуск возьму и тоже к тебе приеду. Такой у меня план.
– Но дом…
– С домом что-нибудь придумаем, – отмахнулась я, – и вернём. Так что начинай готовиться и собираться.
Дед Василий повеселел и на радостях хватанул ещё пирожок. Виновато взглянул на меня и жадно впился остатками зубов в душистую сдобу.
Вот и хорошо. А то диеты все эти, скромности…
Любашин отец и Ивановна ещё пили чай, а я заглянула к Анжелике. Уж больно её поведение мне не понравилось. Надо проверить, учит ли уроки.
Анжелика сидела над раскрытым учебником, но по её мечтательной улыбке было видно, что мысли её витают отнюдь не в тригонометрических задачках.
– Получается? – спросила я.
– Ну… – встрепенулась Анжелика и покраснела.
– Рассказывай, – велела я.
– А что там рассказывать, вот учу же… – заюлила она.
– Ты мне тут Белоснежку из себя не изображай, – строго сказала я. – Кто он?
– Вот что ты начинаешь! – чуть ли не со слезами на глазах воскликнула девочка.
– А то я не права? – прищурилась я.
Анжелика покраснела.
– Рассказывай, – приказным тоном повторила я.
Анжелика немного поломалась, но потом призналась, что втюрилась в новенького.
– Новенький? В конце девятого класса? – сперва не поняла я.
Но потом из путаных Анжеликиных объяснений сообразила: какой-то небольшой начальничек решил поддержать своего великовозрастного отпрыска от предыдущего брака, а чтобы он мог поступить куда-то, то нужен был чистенький красивенький аттестат, желательно без троек. Поэтому отпрыска привезли в Калинов, отправили в школу, где училась Анжелика, и подкупили учителя (сидящая второй год без зарплаты учительница сразу же ухватилась за возможность немного подкалымить живых денег). Соответственно, так как парень был столичным, то все девчонки из её класса и из всех параллельных срочно в него влюбились. Не осталась в стороне и Анжелика.
