Рикардо Альварес
Свинцовые семидесятые. Национал-большевизм в Европе
Итак, в ходе трапезы Конкутелли сообщает собравшимся о своем намерении в ответ на судебное преследование MPON, нанести по государству ответный удар в стиле «Красных Бригад». Синьорелли, привыкший действовать по натовским учебникам, и в планы которого не входят реальные атаки на режим, паникует. Он пытается отговорить Пьера Луиджи, суетится, кричит. Позорные потуги, вскрывшие истинное лицо этого человека, возмущают Росси, который этим же вечером заявляет о выходе из «Народной Борьбы». Вместе с десятком надежных товарищей он организует римское ядро «Групп действий Нового Порядка».
Буквально через несколько дней столичная группа обзаводится оружием – Конкутелли просто-напросто идет в гости к Пьеро Читти, оружейнику римского отделения «Национального Авангарда». Под угрозой убийством «Лилло» забирает все имеющееся в его распоряжении оружие – 19 пистолетов и боезапасы к ним. Он окончательно рвет отношения со «сторожевыми псами режима». Отныне он враг не только Государства, но и всей старой неофашистской гвардии, которая, не иначе как «неуправляемым параноиком» его и не называет.
* * *
Покушение на Витторио Оккорсио в целях конспирации Конкутелли готовит в одиночку. Изначально он рассчитывает расстрелять судью прямо в его кабинете во Дворце Правосудия, однако вскоре от этого безумного плана отказывается. Тогда принимается решение атаковать автомобиль прокурора по дороге на работу и около недели «Лилло» неустанно изучает график и маршрут передвижения судьи.
Наконец, настает «час икс». Подрядив в помощники 20-летнего римского товарища Джанфранко Ферро («Энцио»), Пьер Луиджи утром 8 июля выезжает на акцию. Однако автомобиль Оккорсио сопровождает вооруженная полицейская охрана. Не желая превращать политический акт в кровавое побоище, Конкутелли и Ферро разворачиваются назад. То же самое происходит и на следующий день.
В конце концов «Лилло» ставит все на карту: утром 10 июля оба товарища на красном мотоцикле едут в центр Рима. Пьер Луиджи твердо намерен убить прокурора, даже если того вновь будет сопровождать охрана. Но на этот раз ему повезло: прокурор едет на работу без кортежа. Перегнав автомобиль судьи на улочке Джуба, мотоцикл с главарем GAO на борту тормозит на углу улицы Магадишо. «Лилло» соскакивает на тротуар и, встав вплотную к стене дома, поворачивается спиной к дороге. Достав из сумки и приведя в боевую готовность короткоствольный автомат, привезенный еще из Франции, он ждет сигнала Джанфранко. В момент, когда машина Оккорсио тормозит перед пешеходным переходом, Ферро негромко кричит: «Давай!» Конкутелли полубоком, скрывая автомат, пробегает немного вперед, резко разворачивается и выпускает в лобовое стекло прокурорского автомобиля всю обойму – около 40 патронов.
Прибывшей спустя 15 минут полицией близ места преступления обнаружены 7 листовок следующего содержания:
«Movimento Politico Ordine Nuovo.
Буржуазное правосудие умирает, революционное правосудие идет вперед!
Специальный суд MPON осудил Витторио Оккорсио – мерзкого карьериста и пособника демократической диктатуры, ответственного за преследования бойцов «Нового Порядка» и идей, которых они придерживаются. Витторио Оккорсио виновен в двух решениях продажного суда. По результатам первого, благодаря соучастию марксистских судей Баттайлини и Коиро, «Политическое Движение» было распущено, и к десяткам годам тюрьмы были приговорены его руководители. По результатам второго решения, многочисленные члены MPON были арестованы и предстали в цепях перед судом буржуазной Системы. Многие из них незаконно содержатся в тюрьме, другие вынуждены скрываться. Поведение инквизитора Оккорсио, отвратительного раба Системы не достойно никакого оправдания. Он палач. Но палачи тоже умирают! Приговор, изданный специальным судом MPON – смерть, приведен в исполнение оперативным ядром MPON. Вперед к Новому Порядку!»
Дерзким убийством судьи дан старт короткому, но крайне активному периоду деятельности GAO. Спустя всего 5 дней, в ночь между 16 и 17 июля, трое боевиков сицилийской ячейки «Групп действий» во главе с живущим в Марселе фашистом Альберто Спаджиари совершают кражу в банковском хранилище города Ниццы, откуда выносят ценностей на сумму более 20 миллиардов лир. Перед уходом, на одной из стен хранилища, грабителями была нанесена издевательская надпись, увенчанная кельтским крестом: “Sans armes, sans heine, sans violence” (Без оружия, без ненависти, без насилия). И хотя ограбление действительно произошло по этой схеме, позднее все его участники получат пожизненные заключения.
Через неделю тибуртийская ячейка GAO совершает налет на армейский арсенал в Тиволи, где убит оказавший сопротивление нападавшим охранник Адельмо Пацифичи. Изъято огромное количество оружия (до 500 единиц) и боеприпасов. 26 июля римским ядром под руководством самого «Лилло» совершен один из самых дерзких налетов 1976 года: ограблен столичный офис Министерства Труда, что принесло в казну организации более 450 миллионов лир. 28 числа одной из римских ячеек обстреляны из гранатомета окна квартиры Эмилио Сантилло, директора Службы Безопасности МВД, который, на первых парах, руководит расследованием убийства Оккорсио. В начале августа команданте, в связи с опасностью ареста, переезжает из Рима в Остию, откуда продолжает руководить деятельностью своей организации. GAO приступают к покушениям с использованием взрывчатки: в августе-сентябре произведено около 30 терактов, наибольшую известность из которых приобрели покушения против дома помощника прокурора Республики Италия во Флоренции Пьера Луиджи Винья и взрыв в здание суда «Foro Italico» в Милане, где должно было состояться одно из судебных заседаний второго процесса против MPON. Помимо конкретно вооруженных акций, ячейки GAO (состоявшие, по четкой схеме, из трех-четырех человек) практикуют также деятельность пропагандистскую: граффити-атаки, расклейка листовок и бескровные демонстрационные теракты.
Такая активная деятельность не могла не привлечь внимание полиции, и уже осенью происходят первые аресты членов GAO. В том числе задержан и Джанфранко Ферро, который, особо не отпираясь, сообщил властям местонахождение нового жилища команданте. Полиция накрывает квартиру Конкутелли в Остии, но обнаруживает там лишь следы внезапного отъезда: «Лилло» вновь бежит из страны.
Возвращается он лишь в начале января 1977 года, когда товарищи оборудуют новую конспиративную квартиру на столичной улочке Фораджи. Но конец его активной деятельности уже приближался.
12 января Верховный Суд выписывает очередной ордер на арест Пьера Луиджи Конкутелли по обвинению в убийстве заместителя генерального прокурора. К тому моменту правоохранительным органам уже известно, что главарь GAO вернулся в Рим: об этом агентам сообщил член «Национального Авангарда» Джорджио Арканджелли. Более того, Арканджелли, как и многие другие «stragisti», питавший особую ненависть к вышедшему из-под их контроля Конкутелли, даже указал полиции район предполагаемых поисков, где располагалось убежище «Лилло».
Франко Фреда
В первый раз он засечен карабинерами на площади Республики вечером 2 февраля. Попытка задержания закончилась перестрелкой, в которой был легко ранен и схвачен товарищ Конкутелли Джузеппе Пьеристе. Пьеристе, объявив себя во всеуслышание «политическим заключенным», отказался отвечать на все вопросы следствия и даже совершил попытку выкинуть из окна комиссариата одного из агентов, после чего был направлен прямиком в специализированную психиатрическую клинику в Реджио Эмилии.
Спустя 7 дней на одном из дорожных постов полиции в центре Рима за превышение скорости остановлен автомобиль, в котором находятся трое – бергамский гангстер Розано Кокис и два тибуртинских боевика «Групп действий Нового Порядка» – Паоло Бьянки и Джованне Ферорелли. Опасаясь быть схваченным, Кокис с автоматом наперевес выскакивает из машины, и, выпустив в сторону карабинеров около десятка пуль, убегает. Оба же неофашиста, ошарашенные выходкой товарища, так и остаются сидеть в салоне.
Уже на следующий день арестованный Паоло Бьянки выдает полиции всю информацию об оперативной структуре GAO, в том числе указывает и точное местонахождение квартиры, где укрывается «Лилло».
Днем 11 февраля на улицу Фораджи пребывает паникующий Серджио Калоре. Он докладывает команданте об аресте Бьянки и Ферорелли и уговаривает Пьера Луиджи немедленно уехать из Рима. Конкутелли отказывается от этого предложения, мотивировав несогласие тем фактом, что он очень устал. Единственное, он приказывает немедленно эвакуировать явку на улице Аквила, которая превращена боевиками в материально-техническую базу. Отъезд же самого «Лилло» откладывают на следующий день.
Около 2 часов ночи, между 11 и 12 февраля, на квартиру Пьера Луиджи врывается полицейский спецназ. Спящего команданте скручивают, в помещении проведен обыск – обнаружено оружие, боеприпасы, взрывчатка, масса поддельных документов и одиннадцать миллионов лир, полученных Конкутелли от известного бандита Ренато Валланцаски.
Выходя на улицу, где уже столпились журналисты, Пьер Луиджи вскидывает руку в фашистском приветствии и выдает в камеру следующий монолог:
«…Я был политическим солдатом и, таким образом, сейчас я являюсь политическим заключенным. (…) Я мог оказывать сопротивление, но так как у меня не было возможности к бегству, в силу революционной необходимости и возложенной на меня задачи командующего, я решил сдаться…»
Утром этого же дня, в рекордно короткие сроки, неофашист получает первое пожизненное заключение за убийство Витторио Оккорсио. Дабы поддержать команданте и продемонстрировать полиции, что GAO продолжают действовать, два последних боевика организации, Грациано Губбини и Марио Росси, в этот же вечер 12 февраля совершают налет на отделение государственного банка в столичном районе Понте Сан Джованни. Это последняя акция «Групп действий Нового Порядка»: в ходе операции «перехват» оба были арестованы на одной из автострад столицы.
* * *
Конкутелли, который спустя 3 месяца получает второй пожизненный тюремный срок за «попытку организации вооруженного восстания», становится символом нового молодежного революционного движения. Харизматичный команданте, отказавшийся быть пособником государственного терроризма, неутомимый и несгибаемый боевик, бросивший вызов власти и превративший скамью подсудимых в агитационную трибуну, он только силой своей личности порождает сотни последователей и симпатизантов «революционной спонтанности». Начинается новый этап в истории итальянского неофашистского движения.
Новый период, для предотвращения ошибок и промахов, требовал концептуального обоснования духовной, технической и идеологической составляющей стратегии «вооруженной спонтанности». И такое обоснование было дано в полной мере на страницах журнала «Quex», первый номер которого выходит в свет весной 1977 года, как раз на фоне поднявшегося революционного энтузиазма неофашистской молодежи.
«Quex», главным редактором которого являлся миланец Фабрицио Дзани, стал своеобразным руководством к действию, «библией» революционной спонтанности и катализатором дальнейших событий, приведших к созданию в конце 70-х мощного национал-революционного движения, независимого и чистого.
Дзани начал свою радикальную карьеру в возрасте 16 лет, когда он, будучи молодежным секретарем «культурного кружка» Drieu la Rochelle в Милане (под вывеской которого скрывалась структура распущенного в судебном порядке MPON), был втянут в дела террористического альянса «Черный Порядок». После разгрома группы «Ordine Nero» летом 1974 года он, как второстепенный персонаж банды, получает двухлетний тюремный срок за «участие в подрывной ассоциации».
Тюрьмы тех лет представляли собой школу молодого революционера. Наполненные до отказа политическими заключенными, в них царит тотальное насилие. Избиения со стороны карабинеров практически ежедневны. Нередки случаи массовых драк между политическими противниками: один из самых впечатляющих таких эпизодов происходит в феврале 1977 года во флорентийской тюрьме, где полиция 4 дня не могла остановить беспрерывные драки между фашистами и коммунистами, закончившиеся ранениями более двухсот человек. То тут, то там происходят бунты заключенных (в период между 76 и 78 годами таких выступлений произошло более 60). Политика проникает даже в ряды уголовников, которые выясняют между собой отношения уже не по бытовым, а по политическим мотивам. Таковы реалии итальянских тюрем тех лет. И не удивительно то, что заключение не перевоспитывает преступников (особенно политических), а наоборот – радикализирует их. Именно в тюрьме Фабрицио Дзани окончательно приходит к выбору вооруженной борьбы.
Как раз в тот момент пенитенциарные учреждения севера Италии (Милан, Парма, Флоренция), где содержатся сотни неофашистов со всей страны, становятся центрами выработки новой концепции вооруженной спонтанности.
Воодушевленные действиями Пьера Луиджи Конкутелли, правые заключенные всерьез ведут беседы о перспективах независимой борьбы против Государства. Именно здесь заложены те основные догмы «spontaneismo rivoluzionario», в соответствии с которыми вскоре будут организованы десятки военизированных групп по всей Италии.
Выйдя из мест заключения в конце 1976 года, Дзани, полный энтузиазма донести до широких масс все аспекты новой стратегии, вместе со своей подругой Еленой Коголи и болонским товарищем Марио Гвидо Нальди основывает журнал «Quex». Сие название альманах получил «по наследству» от немецкого фильма 30-х годов «Hitlerjugend Quex», в котором рассказывается о борьбе молодежных отрядов «Гитлерюгенда» против комсомольцев на улицах немецких городов и о гибели Герберта Нокуса – одного из героев-мучеников молодежных отрядов НСДАП. «Quex» на своих страницах дает слово многочисленным авторитетным политическим заключенным, таким как Маурицио Мурелли (осужден на 25 лет за убийство карабинера во время демонстрации в Милане 12 апреля 1973 года), Анджело Кроче (осужден за убийство студента-антифашиста в Милане в 1976 году), Франческо де Мин (экс-боевик миланской группы Squadre d’Azione Mussolini), Эдгардо Бонацци (осужден на 15 лет за убийство студента-антифашиста в Парме)…
Удивительно, но в число авторов статей вошли даже такие, казалось бы, далекие от неофашистской идеи люди, как Серджио Латини и Мауро Аддис. Первый – грабитель банков из Бергамо, член преступной банды «Комасина», проникшийся национал-революционной идеей, оказавшись в одной камере с Маурицио Мурелли. Второй – известный гангстер с острова Сардиния, заразившийся революционным энтузиазмом во время сотрудничества с боевиками GAO Конкутелли, которые сбывали ему награбленные ценности (в основном – ювелирные изделия и финансовые ассигнования).
Однако, «визитной карточкой» журнала становится участие в его наполнении Марио Тути, прозванного товарищами за свой характер «Катепиллером» или «Танком».
* * *
Марио Тути, наряду с Конкутелли – еще один патриарх революционной спонтанности. Однако, если «Лилло» еще будучи на свободе перешел из лагеря «пособников государственного терроризма» в лагерь «национал-революционеров», то Тути этот путь проделал уже в тюрьме. Будучи лидером тосканской террористической группы «Fronte Nazionale Rivoluzionario» (Национал-Революционный Фронт), «Катепиллер», в соответствии с концепцией «стратегии напряжения», организовал в 1974—75 гг. серию терактов на железной дороге (более 60 эпизодов), крупнейшим из которых стал подрыв поезда компании «Италикус» 4 августа 1974 года. Тогда 12 человек погибли, более пятидесяти получили ранения.
22 января 1975 года, после очередной оперативной сходки во Флоренции, где присутствуют более 30 боевиков FNR, арестованы двое ближайших товарищей Тути – Пьетро Малентакки и Лучано Франчи. В течение ближайшего часа Франчи ломается и сдает полиции всю известную структуру «Национал-Революционного Фронта». 23 числа Верховный Суд Флоренции выписывает ордер на арест двух главарей группировки: 26-летнего Тути и 27-летнего Аугусто Кауки. Кауки арестован в тот же день, но благодаря вмешательству руководителей SISMI (Министерство разведки и военной безопасности) в Ареццо (чьим агентом долгое время был Кауки), он выходит на свободу и тут же, безо всяких проблем, легально уезжает в Испанию.
С Тути выходит иная история – он ничьим информатором или агентом не является, поэтому уповать на помощь государственных мужей не может.
Утром 24 января в дверь его квартиры в Эмполи стучат двое полицейских, имеющих цель задержать зловещего террориста. Осведомленный о том, что на его имя выписана санкция на арест, Тути заряжает автомат, прячет его в соседней комнате, а сам спокойно открывает дверь. Вошедшие карабинеры совершают большую ошибку: вместо того, чтобы сразу схватить неофашиста, они объявляют, что он арестован и просят собрать вещи.
Марио, пожав плечами, вздыхает и, дурацки улыбаясь, уходит в комнату за документами и вещами, однако возвращается наперевес с автоматом «Sten». Прямо в прихожей он расстреливает обоих карабинеров, убивая Леонардо Фалько и Джованни Чераволо.
После этого, забрав оружие у убитых, «Катепиллер» выпрыгивает из окна второго этажа на улицу, где атакует полицейский автомобиль, в котором находится третий агент. Тяжело ранив 28-летнего офицера Артуро Рокка, неофашист скрывается из города на автомобиле жены.
Его шестимесячные скитания обозначены особой дерзостью – смелость Тути и его презрение к закону не имеют предела. Будучи преданным большинством соратников (Марио пришел в ужас от осознания того, что более половины членов его группы тем или иным образом связаны с государственными структурами), он в какой-то момент остается совершенно без средств к существованию. Это его не пугает: возвратившись в родной Эмполи, он тот же день, 15 марта 1975 года, в одиночку грабит муниципальный банк, чудом вырвавшись затем из оцепленного полицией района.
Легендой среди молодого поколения неофашистов стала его выходка во Флоренции в середине мая. Здесь, отпустив бороду и длинные волосы, он посещает открытое судебное слушание во Дворце Правосудия, посвященное лично ему (!!!). Находясь в толпе журналистов и корреспондентов, «Катепиллер» аплодирует трибуналу, заочно приговорившему его к двум пожизненным заключениям.
Тути неуловим – почти сразу же после двойного убийства и на протяжении всех шести месяцев в редакции газет, на телевидение и в полицейские участки поступают тысячи звонков, уведомлявшие о присутствии опасного неофашиста в нескольких местах одновременно. Позднее выяснилось, что подобная схема являлась частью спонтанного плана, разработанного внутри молодежных секций FUAN для покрытия бегства «героя революционной борьбы».
Купив в Неаполе еще в марте идеальные фальшивые документы, Тути несколько раз легально, на самолетах, вылетает за рубеж: таким образом он наносит визиты на Корсику, в Аргентину (где две недели нежится на курорте Некочеа в окружении жриц любви) и Францию.
Вряд ли он когда-нибудь вообще был бы пойман, если бы не очередное предательство: незадолго до отлета во Францию, «Катепиллер» встречается со своим старым товарищем Мауро Менуччи. Отужинав в неаполитанском трактире и поговорив о том, о сем, товарищи расходятся. Тути улетает на Лазурный берег, а Менуччи идет прямиком в полицейское управление, где за 30 миллионов лир продает правосудию свежую фотографию разыскиваемого неофашиста, а также информацию о его поддельном паспорте и маршруте вылета. В июле 1982 года он сполна ответит за свое предательство – в одном из пизанских баров он будет идентифицирован, и убит тремя выстрелами в лицо самим Фабрицио Дзани.
Получив столь ценную информацию о неуловимом террористе, высшая магистратура шлет запрос за запросом во Францию. 26 июля наконец получены первые результаты – следы Тути обнаружены в курортном городке Сан-Рафаэль. Сюда срочно пребывает целая команда итальянских полицейских для задержания опасного преступника.
Утром следующего дня Марио прогуливается по набережной с местной дамой. Сзади к парочке приближаются трое агентов в штатском, которые, наставив оружие, приказывают экс-лидеру FNR лечь на землю. «Катепиллер» не подчиняется, даже наоборот: выхватив пистолет, он открывает огонь по карабинерам, тяжело раня комиссара полиции Марио Векки. Агенты палят в ответ и задевают неофашиста в шею. Тот же, отстреляв все патроны, пытается бежать, но на перехват уже спешат двое местных жандармов. «Катепиллер» идет ва-банк: бросив в лицо одного из них свой пистолет, он с голыми руками накидывается на второго, силясь отобрать табельное оружие. Это ему практически удается, но к дерущимся вовремя пребывает полицейская подмога. Восемь агентов скручивают фашиста, и, опасаясь его новых выходок, не только надевают наручники, а еще вяжут ноги и накидывают на голову мешок. Лишь после этого раненому Марио Тути оказывается медицинская помощь.
В тюремной больнице Сан-Рафаэля, куда задержанный помещен на излечение, он дает блиц-интервью ряду итальянских изданий. Опять же легендарным становится ответ «Катепиллера» одному из корреспондентов газеты «Correre della Sera», который интересуется, как он относится к тому, что в свои 26 лет уже приговорен к двум пожизненным заключениям. Добродушно рассмеявшись, Тути ответил просто: «Кто вам сказал, что я останусь в тюрьме на всю жизнь? Ненавижу сидячий образ жизни!»
Оказавшись, наконец, за решеткой на родине, Марио Тути развернул бурную деятельность: драки с охраной, попытки к бегству (более 30 в период с 1975 по 1977 гг.), организация внутренней тюремной банды для отпора коммунистам… В 1977 году он с удовольствием принял предложения Дзани о написании в журнал «Quex» программной статьи, посвященной национал-революционной борьбе. Таким образом, в первом номере альманаха появляется его поистине исторический рескрипт под названием «Перспективы революционного действия», где Тути целиком и полностью выводит концепцию вооруженной спонтанности, ее технические особенности и духовную составляющую:
«Чтобы достигнуть наших революционных целей, обращение к вооруженной борьбе является единственной оставленной нам режимом альтернативой. Сама борьба должна вестись максимально жестко, принося врагу материальный и моральный урон. (…) Как и было упомянуто ранее, товарищи более не могут рассчитывать на остатки старых вооруженных структур, наполненных провокаторами и агентами режима: необходимо с нуля создавать новые структуры. Структуры, соответствующие реальной оперативной ситуации, позволяющие формировать эффективную иерархию, базирующуюся на реальных способностях и заслугах товарищей. Обязательное присутствие подобной «плавающей» иерархии не позволит репрессивным силам режима подавить революционное действие на первых этапах, когда неизбежны ошибки и промахи.
Этот результат может быть достигнут, если мы обратимся к тактике революционной спонтанности, и будем делать ставку на создание группировок, состоящих из нескольких человек (почти все наши бойцы знают или могут познакомиться с двумя-тремя товарищами, готовыми к действию), которые только после испытания в прогрессивных акциях смогут рассчитывать на поддержку других групп или даже на вступление в боевой союз ячеек, по аналогии с тактикой «Красных Бригад» (…)
Логически, в скором времени, действия различных группировок должны быть скоординированы. Но, я это подчеркиваю особо, скоординированы или объединены только на пропагандистском/рекламном уровне (допустим, приняв общее название для своего альянса) или же на уровне доктрины (приняв общую стратегию действий). (…) Необходимо также создание внепарламентской организации покрытия и поддержки, которая станет общим ядром национал-революционного движения и которая будет собирать воедино все результаты и выгоды, достигнутые в акциях против режима различными оперативными группами. (…) Такая организация, помимо всего прочего, будет исполнять также роль рекрутинг-центра для вербовки новых бойцов и центра связи между оперативными ячейками (…)
Я повторяю – сегодня мы находимся на первом этапе нашей борьбы, когда большое значение имеет вооруженная пропаганда. Поэтому недопустимо присутствие в наших рядах дегенератов и людей с сомнительной репутацией – тем самым мы компрометируем себя в глазах общества и, прежде всего, в глазах тех товарищей, которые стоят на грани выбора вооруженной борьбы (…)»
Закончив с технической составляющей стратегии революционной спонтанности, Марио Тути дал ряд рекомендаций, касающихся душевного состояния боевиков:
«Национал-революционный боец должен действовать предельно жестко и цинично по отношению к любому представителю режима. Нельзя допускать, чтобы нормы буржуазной морали тормозили нашу борьбу. (…) Трудность той или иной операции нужно расценивать только исходя из вероятности успеха или неудачи… недопустимо при этом руководствоваться Уголовным Кодексом или же моральными догмами – в этом нет никакого смысла с революционной точки зрения.
Нужно вбить себе в голову, что преимущество – на стороне того, кто нападает первым и бьет сильнее: таким образом парализуется возможная реакция врага. Полумеры в нашей борьбе я считаю равносильными предательству (…)
Ни власть, ни деньги, ни место в истории нас не должны интересовать. Только борьба интересует нас, только ежедневное сражение внутри самого себя, ежедневное улучшение и совершенствование своей сущности (…)»
Пилотная версия журнала, наполненного подобными статьями, была готова уже к весне 1977 года.
Деньги на ее выпуск, как и подобает, были добыты революционным путем: в декабре 1976-го Дзани, Марио Гвидо Нальди (второй редактор) и Риккардо Манфреди организовали налет на кассу обувной фабрики в Асколи, где изъяли более 40 миллионов лир, которые целиком пошли на издание и тиражирование первого номера.
Альманах, не имевший до этого никаких аналогий, приобрел оглушительный успех среди правой молодежи. Полицию с первого же момента обеспокоило сие издание, распространявшееся исключительно из рук в руки в многочисленных отделениях FUAN. Но ни изъятия единичных экземпляров, ни прессинг заключенных, пишущих статьи в журнал, не остановили выпуск «Quex», который издавался вплоть до 1980 года.
Серьезность данного альманаха показывает то, что в 1983 году состоялось специальное заседание над главными редакторами (Дзани и Нальди), которые были осуждены за «подстрекательство к осуществлению вооруженного мятежа» и получили довольно приличные сроки (Дзани – 10 лет сверх своих двух пожизненных, Нальди – 7 лет сверх своих 12). На всем протяжении 80-х годов, даже в тот период, когда вооруженное национал-революционное движение было полностью раздавлено, обладание хотя бы одним экземпляром «Quex» могло повлечь за собою серьезные проблемы, вплоть до тюремного заключения, ибо, помимо радикальных манифестов и политических памфлетов, журнал содержал в себе множество достаточно «опасной» информации (инструкции по техническому оснащению вооруженных групп, стратегии атак, даже руководство к организации «правильных» ограблений, написанное гангстером Серджио Латини).
* * *
Именно с выходом первого номера (а, в большинстве случаев – и благодаря этому) совпадают первые серьезные попытки организаций вооруженных ячеек для борьбы с режимом и первые акции этих ячеек, многие боевики которых позднее влились в NAR.
Одной из главных национал-революционных групп, возникших под влиянием новой концепции борьбы, становится организованное в конце 1976 года «Сообщество Народной Самообороны» (Comunita Organiche di Popolo).
Зимой 77-го, после изгнания из организации «Lotta Popolare» Паоло Синьорелли, новым руководителем группы становится Пьер Луиджи Скарано, который активно взаимодействует с «Группами действий Нового Порядка» Конкутелли – в частности, именно через Скарано идут все связи GAO с преступным миром Италии. Благодаря его стараниям, «Группы действий» тесно связали свою борьбу с миланской бандой «Комасина» Ренато Валланцаски («Красивый Рене») и римской «Бандой Мальяна» Франко Джузеппуччи («Черный»).
И если с «Мальяной» у неофашистов были исключительно деловые отношения (сбыт награбленного, покупка оружия), завязанные в основном на самой личности Джузеппуччи (который сам являлся горячим сторонником фашизма), то с бандой «Красивого Рене» ситуация выглядела немного иначе. Десятки гангстеров действовали совместно с национал-революционерами, да и сам Валланцаска, ставший одним из лучших друзей Пьера Луиджи Конкутелли, в последнее время своей активности пользовался недюжинной поддержкой бойцов GAO, которые не только оборудовали ряд конспиративных квартир для скрывавшегося миланского «капо», но и помогли в последнем предприятии Ренато – похищении дочки миланского предпринимателя Эмануэллы Траппани. Итак, после разгрома «Групп действий Нового Порядка» Пьер Луиджи Скарано, не медля ни минуты, решает возродить организацию, но только в новом формате – на этот раз, создав не только вооруженную группу, но и ее политическое крыло.
Политическая секция под руководством самого Скарано, объединившая римскую молодежь из FUAN и полумертвого «Национального Авангарда», образована уже в январе 1977 года. Разделенная на «маленькие родины» (piccole patrie) – районные ячейки, COP собирает в себе большинство радикальных римских неофашистов. Именно в этой организации знакомятся и впервые пробуют свои силы многие будущие боевики NAR – Дарио Педретти и Луиджи Ароника, Алессандро Алибранди и Стефано Прокопио, Стефано Содерини и Гвидо Цаппавинья: все они очарованы оригинальной политической концепцией, базировавшейся на маоистском принципе «контр-урбанизма», смешанным с мистическим неоязычеством и крайними формами анархизма. Суть идей «Comunita Organiche di Popolo» состояла в создании в загородной местности особых революционных коммун («контр-столиц»), члены которых, достигнув определенной численности и наладив между общинами работу оперативной сети обмена оружием и информацией, поведут «наступление села на город» – в полном соответствии с концепцией «сельской герильи» Эрнесто Гевары.
Отсталость этих идей, безусловно работающих в Третьем мире, но не пригодных для реализации в Европе, скоро заставила идеологов группы Фабио де Феличе и Паоло Луччи Кьярисси слегка сместить приоритеты: основание революционных «контр-столиц» по-прежнему являлось главной целью, но теперь они рассматривались только как военные базы для будущего вооруженного наступления на режим.