Франсуа Брюн
Один Христос. Два христианства
Апостол Иоанн – не автор Евангелия от Иоанна
С Евангелием от Иоанна дело обстоит еще хуже. Вот как говорит о нем TOB (Экуменический перевод Библии, издание 1972 года; в издании 2010 года текст воспроизведен практически без изменений): «Возможность, что текст был отредактирован самим апостолом Иоанном, полностью исключить нельзя, но большинство критиков считают это маловероятным. Для одних это безымянный христианин, писавший по-гречески в конце I века нашей эры, член одной из тех азиатских общин, где различные течения еврейской мысли тесно соприкасались с культурой эллинизированного Востока, <…> другие считают возможным добавить, что автор принадлежал к традиции, связанной с апостолом Иоанном: именно так объясняется особое место, которое занимает в Евангелии „ученик, которого любил Иисус“». Перед нами, таким образом, не свидетельство очевидца, а литературно-философское сочинение, созданное на основе сомнительных сведений из вторичных источников. Никакой исторической ценности такое Евангелие, конечно, иметь не может. О том, что в действительности сказал или сделал Иисус, оно ничего не скажет. При этом ТОВ признает, что древние авторы и документы «почти единодушно» приписывают основной текст четвертого Евангелия апостолу Иоанну. Первым известным списком новозаветных книг, признанных всеми Церквями, является так называемый канон Муратори. Еще несколько лет назад его датировали приблизительно 2-м веком. Сейчас, когда принято отдавать предпочтение более поздним датам, некоторые исследователи относят его к 4-му веку. Но как бы то ни было, факт остается фактом: старейший известный канон новозаветных книг, признанный большинством поместных Церквей, приписывает это Евангелие апостолу Иоанну. То же делают Климент Александрийский (грек) во 2-м веке, Ориген (грек) в 3-м и писавший на латыни Тертуллиан во 2-м. Лишь небольшая группа христиан в Риме, то есть далеко от места событий, высказывают некоторые сомнения, хотя никаких собственных предположений относительно авторства Евангелия у них тоже нет. Нынешние ученые, однако, не считают эти данные достоверными и предпочитают изобретать автора, о существовании которого у нас нет ни одного свидетельства и о котором нет ни единого упоминания. Существует он лишь в воображении наших специалистов. Ни сообщить его имя, ни сказать, где он жил, они не способны – ведь это плод их фантазии. Их выводы строятся главным образом на том, что Иисус – еврей из местечка под названием Назарет, родом из простой семьи, не мог произнести тех удивительных, возвышенных слов, которые вкладывает ему в уста автор четвертого Евангелия: «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в тебе, так и он; да будут в Нас едино…» (Ио. 27, 21). Этот текст наполнен глубоким метафизическим и мистическим смыслом. Смыслом, который не исчерпывается, как многие теперь полагают, призывом ко всем христианам примириться и восстановить церковное единство! Из него выросло все богословие греческих отцов Церкви и христиан Востока. Приписать такие слова простому плотнику из Назарета, понятное дело, нельзя. Тем более, что доверие, которое испытывают к нему нынешние специалисты, как замечает в своем «Иисусе из Назарета» (I, p. 351) Бенедикт XVI, «скорее, невелико». Наши экзегеты явно считают, что Иисус не был, даже для своего времени, ни слишком образован, ни слишком умен. Хотя, будучи христианами, они могли бы найти в Евангельских текстах подтверждение тому, что Иисус был не просто сыном плотника, а Богочеловеком. Беда в том, что для всех этих «богословов» мысль о том, что Иисус является не просто человеком, а воплощенным Богом, с самого начала исключена. Остается признать, хотя à priori это и кажется невероятным, что ученые, пользующиеся в Церкви авторитетом и призванные объяснять смысл евангелия ее членам, христианами заведомо не являются. Они больше не верят в божественность Христа. Они не заявляют об этом так прямо, как это делаю я, но это ясно следует из их собственных слов. Бенедикт XVI полагал, что речь идет лишь об одном из существующих внутри Церкви течений. Он не понимал, что на сегодняшний день в католической церкви эти взгляды исповедует большинство. Вы сами можете в этом убедиться, найдя на изданиях TOB полный набор печатей, удостоверяющих, что книга эта одобрена официальной церковной цензурой (imprimatur, nihil obstat, imprimi potest). Только представьте себе – богословы и экзегеты, пишущие от имени католической Церкви, не являются христианами! Вот почему, не доверяя церковной традиции, они подсовывают нам в качестве автора Евангелия выдуманного ими философа и мудреца, эпигона Плотина или Филона Александрийского! О существовании этого персонажа не найти и намека, но наших дипломированных специалистов это нисколько не смущает.
По сути дела, они подрывают основы христианской веры, а с ними не только все богословские построения Запада, но и мистические учения христиан Востока – учения, истоком которых было, как на Востоке, так и на Западе, Евангелие от Иоанна.
Я хочу привести в пользу подлинности Евангелия от Иоанна свидетельство, которое возможно вам покажется неожиданным, хотя я питаю к нему большое доверие. Речь идет о посланиях из потустороннего мира, приходящих к нам путем так называемого «автоматического письма». Я знаю, что мы буквально завалены посланиями такого рода, и они в большинстве случаев никакого интереса не представляют. И все же иные из них, и, в частности, послания Пьера Монье и Ролана Жувенеля, представляются мне бесценными.8 Пьер Монье был молодым французским офицером, погибшим в 1915 году во время Первой мировой войны. Он происходил из благочестивой протестантской семьи, в роду у него было несколько пасторов. Вскоре после смерти, он вступил в контакт со своей матерью и начал диктовать ей из потустороннего мира свои «Письма». Послания эти его мать получала вплоть до 1937 года; опубликованные, они составляют семь толстых томов приблизительно по 450 страниц в каждом. Те, кто знаком с моими книгами, знают, что я придаю этим посланиям очень большое значение. Признавая, что некоторые из писаний Ветхого Завета представляют собой всего лишь назидательный вымысел, Пьер Монье настаивает, однако, на исторической ценности четвертого Евангелия и подтверждает, что оно действительно написано апостолом Иоанном и его «духовными детьми». «Я уверяю вас, – пишет он, – что из всех евангелий именно четвертое изъясняет обожаемое таинство Иисуса наиболее точно» (послание от 12.11.1928). «Открой вновь Евангелие от Иоанна и, не обращая внимание на критические суждения экзегетов с их ограниченным кругозором, позволь своей душе напитаться священной сладостью этой книги. Часть Евангелия действительно была написана учениками апостола, но, как я уже говорил, буква ничто: все решает дух» (20.08.1919). Мне остается лишь адресовать вас к антологии посланий Пьера Монье и Ролана де Жувенеля, ссылку на которую я выше дал в примечании.
Современная католическая Церковь поистине использует весь свой авторитет для подрыва своих же основ. Ведь во время богослужений Евангелие от Иоанна продолжают для вас читать и комментировать так, как если бы оно действительно написано апостолом Иоанном и является надежным свидетельством о жизни Христа. Все та же двойная игра!
Одно лишь Евангелие от Марка, говорят нам, могло быть написано немного раньше 70 года, незадолго до падения Иерусалима. Поскольку связь между евангелистом Лукой и автором Деяний апостолов не оспаривается, проблема датировки третьего Евангелия и Деяний одна и та же. Вот что, после долгого анализа, говорит о ней издание TOB 1972 года: «Датируя третье Евангелие началом семидесятых годов, современная критика охотно признает, что Деяния могли быть написаны около 80 года, десятью годами позже».9 Тот факт, что ни тот, ни другой текст разрушения Иерусалима не упоминают, расценивается, следовательно, как небольшая странность, одно из тех мелких обстоятельств, которым, как в повседневной жизни, не находится объяснения и которые быстро забываются за их незначительностью. Получается, что Деяния апостолов, книга, повествующая о первых шагах распространения христианского благовестия и создании первых христианских общин по всему миру, ни слова не говорит о падении Иерусалима, колоссальном событии, затронувшем жизнь всех этих общин самым непосредственным образом, хотя написана она была, как нас уверяют, всего десятилетие спустя!
Как можно столь слепо игнорировать факты! Считать разрушение Иерусалима маловажным событием! Я уже сказал вам об этой катастрофе несколько слов, но не лишним здесь будет описать ее поподробнее. Речь идет о войне, продолжавшейся четыре года. После 66 года некоторые районы Палестины находились под властью Рима, но сам Иерусалим оставался независимым. Давайте присмотримся к этим событиям повнимательнее. В 70 году, незадолго до еврейской Пасхи, император Тит взял город в осаду. Под его командованием было четыре римских легиона численностью около 24000 человек. Однако с учетом солдат, набранных на других территориях, численность его армии составляла от 50 000 до 80 000 тысяч воинов. Армия защитников города насчитывала 23 400 человек, но у них возникли серьезные разногласия. Иерусалим был окружен несколькими кольцами укреплений; внешние стены достигали семи километров в длину. 25 мая 70 года Римляне взяли внешнюю линию укреплений, 30 мая прорвали вторую. 20 июля, преодолев третью стену, они натолкнулись на новую линию обороны, наскоро сооруженную осажденными иудеями. Наконец, 25 сентября римляне пошли на штурм города. Иерусалим был стерт с лица земли. Из укреплений осталась лишь так называемая «западная стена» и три башни. Дворцы прокураторов и царей были снесены, храм (так называемый «второй храм») разрушен до основания. 97000 человек были взяты в плен. Согласно историку Иосифу Флавию, число погибших достигло 1 100 000 человек, что представляется вполне возможным, так как еще до начала осады в Иерусалим на празднование Пасхи съехались многочисленные паломники. В своей автобиографии Иосиф Флавий, сам еврей, но противник восстания против Римлян, которое он считал безумием, подробно рассказывает об ужасах этой войны – о том, например, как, во избежание эпидемий, защитники сбрасывали умерших с городских стен и римским солдатам, шедшим на штурм, приходилось карабкаться по насыпям из разлагавшихся трупов. … Семьсот пленников было доставлено в Рим для участия в триумфальном шествии императора, изображение которого можно увидеть на арке Тита в Риме. Мы видим здесь, кроме пленников, и ставшие добычей римлян святыни иерусалимского храма: большой семисвечник, скрижали закона, ковчег завета …
В Палестине остаются еще несколько очагов сопротивления, последний из которых, крепость Массада, падет в 73 году: ее защитники бросятся со скалы, чтобы не попасть в руки врагов.
Храмовый культ не мог более совершаться, так как святыни его были осквернены. Вся иудейская культура, язык, обычаи, оказались под угрозой гибели, так как еврейский народ был уничтожен или рассеян… Св. Иоанн и Матерь Божия потому и удалились в Эфес, что от прежнего Иерусалима ничего не осталось. Если, конечно, почувствовав приближение катастрофы, они не покинули город еще до начала осады.
И ни у одного новозаветного автора нет ни малейшего намека на эти события, хотя писали они, как утверждают современные экзегеты, непосредственно после них! Но ведь тексты, написанные после 70 года, не могли быть адресованы евреям Иерусалима, так их к этому времени там практически не осталось. Они могли быть адресованы в первую очередь евреям диаспоры, большинство которых, несмотря на значительный приток беженцев, не были уроженцами Иерусалима. Будь Евангелие от Иоанна написано в 80 или даже 100 году, автор его несомненно испытывал бы необходимость дать читателю более детальное представление о Палестине времен Христа – пояснить, к примеру, какое расстояние разделяло те или иные упоминаемые в тексте места. Из его рассказа, так или иначе, явствовало бы, что он знает о происшедших в его стране радикальных переменах и извлек из них определенный урок. Однако ничего подобного в тексте Евангелия нет! Нужно быть настоящей библиотечной крысой, пленником рукописей, чтобы оказаться до такой степени оторванным от действительности. Наши экзегеты рассматривают изучаемые ими тексты как самостоятельную реальность, существующую в безвоздушном пространстве, забывая о том, что за ними стоят совершенно конкретные события.
Представьте себе, что Париж погибает от ядерного взрыва, а через пару дней после этого где-нибудь в Токио состоится открытие выставки французских импрессионистов. Французский посланник выступает на вернисаже с речью об этом направлении в живописи и связи его с литературой и музыкой современной ему эпохи. Японцы произносят ответные речи во славу французской культуры, но никто из них и словом не обмолвится о недавнем исчезновении Парижа! Если верить нашим специалистам, Евангелие от Иоанна было написано где-то между 80-м и 100-м годами после Рождества Христова. Представьте себе, что наша выставка импрессионистов открывается в Японии через двадцать-тридцать лет после гибели французской столицы. Событие это непременно упоминалось бы в официальных речах, где заверялось бы, что вклад Франции в мировую цивилизацию «навеки» переживет эту катастрофу, и говорилось бы о новых культурных центрах, пришедших Парижу на смену. Так или иначе, событие это непременно было бы упомянуто. Посмотрите, как в наше время продолжают вспоминать кровопролитные битвы Первой и Второй мировых войн и оплакивать жертвы аварии на атомной станции в Фукусиме… Так и апостол Иоанн не преминул бы упомянуть о разрушении Иерусалима – не для его жителей, которых не оставалось в живых, а для евреев диаспоры, призывая их не терять веры в Бога и упования на Него. Он даже пустился бы, возможно, в мистические рассуждения о преходящем характере «мира сего» – термин, которым он так часто пользуется в уничижительном смысле.
Однако нашлись даже ученые, пытающиеся отнести последнюю редакцию Евангелия от Иоанна к третьему веку. Конец этим беспочвенным спекуляциям положил лишь найденный в Египте, в солдатской сумке, фрагмент текста Евангелия, написанный на пергаменте и датированный лучшими специалистами 110–130 годами. Жаклин Жено-Бисмю, преподаватель иврита в парижском Институте восточных языков и специалист по древнему и средневековому иудаизму, проработавшая двадцать лет на раскопках в Иерусалиме, подвела итоги этих раскопок в книге: «Еврейская Библия и Евангелие от Иоанна в свете новых археологических данных» (Albin Michel et OEIL, 1992). Она абсолютно убеждена, что это Евангелие могло быть написано лишь человеком, прекрасно знавшим места, о которых он пишет, знакомым с местными обычаями и религиозными праздниками.
Есть, однако, и немало компетентных ученых, считающих, что Евангелие было написано до 70 года, то есть спустя относительно недолгое время после событий, о которых в нем идет речь: десяток из них я цитировал в своей книге «Бог и Сатана»,10 где можно найти ссылки на их работы. Тем не менее, они остаются в меньшинстве, ибо в издании Экуменического перевода Библии 2010 года ни об одном из них нет даже упоминания! Труды их зачастую искусно замалчиваются, работы не публикуются, а рукописи недоступны даже квалифицированным специалистам. И не случайно – ведь обнародование их поставит под угрозу немало научных репутаций, построенных на «исследованиях» и «ученых трудах», которые стремятся бросить тень сомнение на ценность Евангелий.
Теории о позднем происхождении Евангелий распространяют ныне тысячи статей и книг на всех языках. Тысячи специалистов и университетских профессоров во всех странах мира, где христианское богословие является частью государственной системы образования, активно пропагандируют эти взгляды. За границей профессора богословских факультетов, будучи такими же университетскими преподавателями, как и их коллеги на естественнонаучных, медицинских, исторических факультетах, пользуются широким авторитетом: их усилия по разрушению веры миллионов простых христиан прекрасно оплачиваются. Им нельзя отказать в знаниях и учености, они тщательно изучают связи между Евангелиями, их общие источники и взаимное влияние друг на друга, они находят в них аналогии с другими современными Иисусу религиозными движениями, исследуют влияние, которое могла оказать на них античная философия и т. д. Иными словами, ими проделана огромная и скрупулезная работа. Но важность события такого масштаба, как взятие Иерусалима, от них при этом полностью ускользнула! Многознание ослепило их. Можно было бы надеяться, что наши епископы, которым «сил отчаяние дало» [Пьер Корнель. Гораций, акт III, сцена VI], встанут в такой ситуации на защиту веры. Увы, ничего подобного! Они позволили блеску этой учености ослепить себя. Меня не то возмущает, что подобные теории существуют – со времен Ренана и Луази им уже несть числа. Меня возмущает то, что не нашлось тысяч, сотен – хотя бы десятка – богословов, которые осмелились бы этим теориям противостать. Похоже, мозги их функционирует как у пчел или муравьев – ими движет коллективный разум.
Но ведь датировка в данном случае все меняет! Если тексты Нового Завета были написаны до 70 года, то между их появлением и событиями, которые они описывают, прошло куда меньше времени, чем наши экзегеты пытаются нам внушить. Если тексты эти были написаны, когда большинство спутников Иисуса, апостолов, учеников, свидетелей, были еще живы, евангельское повествование приобретает куда большую достоверность. Я не думаю, что наши специалисты по Священному Писанию глупцы. Они прекрасно понимают, что датировка меняет все. Причина их слепоты отнюдь не в скудости ума. Я готов признать, что очень многие современные богословы, философы и экзегеты, соскальзывая под внушением большинства современных мыслителей к узкому материалистическому мировоззрению, просто-напросто теряют веру. Но ведь речь в данном случае не идет о выводах и рассуждениях, обусловленных теми или иными интерпретациями – речь идет о значительном и неоспоримом историческом факте, о факте, который меняет все! Откуда тогда это упорное нежелание о нем знать? От стремления обезопасить свою карьеру и репутацию. Неужто ценой отказа от своей веры? Ведь все те, кто занят ныне подобного рода исследованиями, были в дни своей молодости верующими христианами. Выходит, что отказываясь принимать в расчет такое решающее историческое событие, как взятие Иерусалима, они сознательно предают свои прежние идеалы. Между тем, факт этот, неоспоримый как скала, мог бы помочь им вернуться к вере своей юности. Но для этого пришлось бы отречься от всех результатов своих «исследований»!
Как не увидеть во всем этом происки дьявола? Мы все одержимы более или менее осознанными страхами и желаниями. Мы все чувствуем, когда, поддаваясь им, начинаем поступать дурно. В каждом из нас происходит в таких случаях внутренняя борьба. Но в борьбе этой мы участвуем не одни. В нас борются между собой Бог и Его вечный соперник. Те, кто были свидетелями изгнания бесов, знают этого врага воочию. Сделки с Сатаной действительно существуют. Чем больше Церковь слабеет и отступает, тем активнее множатся повсюду сатанинские секты. Ритуалы с человеческими жертвоприношениями совершаются, как прежде, и сегодня, проникая во все социальные круги, вплоть до высших и облеченных властью слоев общества. Я лично встречался со многими экзорцистами, и то, что они рассказали мне, не оставляет места ни для сомнений. Все это не фантазии, а реальность. Я опубликовал в свое время ряд леденящих душу историй о жертвах Сатаны, как и многочисленные свидетельства психиатров и экзорцистов, подтверждающих, что эти чудовищные явления действительно имеют место.11 Но и помимо тех редких случаев, когда Сатана, дьявол, сила зла – называйте его, как хотите – выступает открыто, именно он действует в наших сердцах и склоняет нас к ненависти, доводящей народы до кошмарных братоубийственных войн. Воистину «Сатана там правит бал», как поет Мефистофель в Фаусте Гуно! Это он, Враг рода человеческого, противостоит Богу и пытается всеми средствами поставить преграды Его любви. Однако по большей части Сатана действует скрытно, изнутри, проникая в наши мысли, эксплуатируя наши желания и страхи. В примечании вы найдете ссылку на работы, где об этом говорится подробно.12
26 июля 2016 года отец Амель был зарезан двумя фанатиками-исламистами во время совершения мессы в церкви Сен-Этьен де Рувре, в пригороде Руана. Его последние слова обращены были не к людям, покусившимся на его жизнь, а к тому, кто невидимо стоял за ними, к его подлинному убийце – дьяволу: «Уйди прочь, Сатана!»
