Фредди Ромм
Старые долги
Ты прекраснейшая леди,
Лучше нет тебя на свете,
Дай увидеть блеск твоих бездонных глаз!
Не пренебрегай любовью,
Этой драгоценной новью,
Пусть она придёт с твоих бездонных глаз!
В зале поднялись сотни рук, соединились и затанцевали, поддерживая талантливую певицу.
Милая моя, смотри на всё всегда с улыбкой!
Милая моя, взгляни-ка лучше свысока!
К нам спешит златая рыбка
В океане пены зыбкой,
Звёзды улыбнулись нам издалека!
Песня окончилась, и загрохотала овация, понеслись крики, не поддающиеся фонетическому анализу, но выражающие восторг и радость встречи с любимыми исполнителями и их новым детищем. К сцене помчался поток цветов, замелькали руки с фотографиями любимой певицы – в ожидании автографа. Галя, ещё не пришедшая в себя после исполнения, подписывала – и плакала от радости. Самые счастливые моменты её жизни – слияние с залом, во время и сразу после исполнения песни…
Мало кто смотрел, как позади неё ансамбль понемногу забирал свои инструменты и уходил за кулисы, чтобы уступить место новому исполнителю. В какой-то момент, когда аплодисменты стали жиже, Галя опомнилась: это не рай на земле, а просто праздничный концерт, и пора уходить, возвращаться к обыденности. Она ещё раз поклонилась зрителям – и направилась к левой кулисе. Из-за правой кулисы на сцену вышел конферансье, чтобы объявить популярного пародиста, а Галя, опустошённая, но всё ещё радостная, прижимающая к груди огромный букет, прошла в комнату, где её ждали остальные члены ансамбля. В нос ударил запах человеческого пота, столь обычный для помещений за сценой. Пора, подумала девушка, и мне переодеться. Популярная, хотя и не признанная мэтрами певица Галина превращается обратно в Галю Сидорцеву, приезжую из Перми, решившую попытать счастья в главной городе Советского Союза.
Она прошла к столику, который на время пребывания ансамбля «До-ре-ми» стал её маленькой собственностью, и начала переодеваться, не обращая внимания на других исполнителей – за время совместной работы, они стали почти родными, да и заботы у них сейчас поважнее, чем рассматривание хорошенькой солистки. В коридоре послышались голоса, шаги – они приближались. В определённый момент зазвучали по эту сторону порога комнаты. Галя с небольшим опозданием прикрылась и обернулась: вошёл незнакомый человек. Прикрывая смутившуюся солистку, к визитёру подошёл Игорь Смоленский, руководитель ансамбля:
– Извините, вы к кому?
– Вы – Смоленский?
– Да.
– Я – Игнат Виноградов, ассистент режиссёра Николая Григорьевича Желтова с Мосфильма. Мне поручено пригласить ваш ансамбль для съёмок музыкального фильма «Сцена».
Весь ансамбль застыл, не веря своим ушам. Их, непризнанных «стиляг», приглашают сниматься в кино? Это не злая шутка?
– Гарик, соглашайся! – выкрикнул Саня Мельник, гитарист и ударник.
– Я тоже согласна! – негромко, но веско произнесла солистка.
– Разумеется, мы принимаем ваше предложение, – неуверенно, словно опасаясь подвоха, ответил Смоленский. – Когда и куда мы должны явиться?
– Послезавтра, в понедельник. Подъезжайте ко входу в Мосфильм. Для всех будут пропуска.
– Спасибо, – пробормотал Игорь, и нежданный визитёр удалился. Галя пришла в себя от внезапного подарка ко дню женщин и надела, наконец, джинсы и свитер.
– Что вы об этом думаете? – выразил всеобщее недоумение Саня.
– Ничего не думаю, – пожал плечами Игорь. – Дают – бери, бьют – беги, сам понимаешь. Второго такого приглашения ждать не приходится. Может, это нам Фортуна улыбнулась.
– А мне кажется, кто-то положил глаз на нашу Галю, – негромко заметил Жора Каплунский, синтезатор. Девушка покраснела.
– Глупость, – недовольно поморщился Саня. – Если бы так, её бы одну и пригласили.
– Тогда бы она отказалась – верно, Галочка?
– Чепуха это, – упавшим голосом возразила девушка.
– Конечно, чепуха, – кивнул Игорь. – Ты, Жора, сам неравнодушен к Гале, потому и сочиняешь. Впрочем, – подмигнул он певице, – и я тоже. Галя, в тебя невозможно не влюбиться, так что прости балбесов.
Девушка отвернулась и пожала плечами. Приглашение на съёмки было приятно, однако выяснения, откуда оно взялось – увы, не очень.
– Ну, я поеду, – негромко сказала она, не спеша направляясь к выходу.
– Я провожу тебя! – вскочил Жора.
– Если не будешь болтать глупости.
– Всё, молчу! Извини, Галочка! Это было не нарочно! Ты – мой гений чистой красоты, сама знаешь!
– Я всех подвезу, – сообщил Игорь. В отличие от остальных, живших на северо-западе столицы, он обретался в Люберцах, а потому обычно уезжал с концертов один. Но, судя по всему, сегодня сделал исключение – и в качестве подарка виновнице праздника, и по случаю радостной новости. Без единой лишней реплики, ликующая компания направилась к выходу из здания.
– Эй! – мечтательно произнёс Саня, размещаясь на заднем сиденье «Жигулей». – Гарик, когда ты себе «Волгу» купишь, наконец? А то поедем сейчас, как в бочке селёдка.
– Не нравится – топай на своих двух. Галя, не садись рядом с этим обалдуем, иди сюда! – и Игорь похлопал ладонью по сиденью рядом. Певица с удовольствием приняла приглашение.
– Поехали! – радостно провозгласил Саня, усевшись рядом с Жорой. В этот момент рядом затормозила чёрная «Волга».
– Галина Александровна, позвольте вас подвезти! – послышался из «Волги» величественный баритон. Пассажиры «Жигулей» мгновенно стихли и переглянулись.
– Извините, а вы кто? – пролепетала изумлённая девушка.
– Я от вашего поклонника. Извините, пока не могу назвать его.
– А я, извините, к незнакомым мужчинам в машину не сажусь, – отпарировала девушка, немного приходя в себя от удивления.
– Напрасно, Галина Александровна… – попытался было спорить величественный баритон, но в этот момент Смоленский дал газ. Саня заржал:
– Молодчина, Галка! Здорово отшила этого козла!
Галя не ответила. Ей пришла в голову малоприятная мысль – что между приглашениями на съёмки и в «Волгу» существует связь… а значит, предположение Жоры может быть не лишено оснований. Однако задумываться об этом было слишком грустно. Не такими соображениями хочется занимать свою русоволосую головку девушке, впервые приглашённой сниматься в музыкальном фильме.
Москва, «Мосфильм», 10 марта 1980 года
– Вы не скажете, где режиссёр Желтов? – робко обратилась Галя к вахтёру, после того, как он сверил её паспорт сначала с анфасом девушки, а затем с оставленным пропуском.
– Вам туда! – выразительно махнул рукой работник охраны предприятия куда-то вглубь.
– Спасибо, – вздохнула Галя. Сегодня она оделась в свой лучший костюм – белая блузка, синяя юбочка чуть ниже колен, лодочки. Её головку увенчивал беретик, старомодный, но довольно элегантный. На левом плече восходящей звезды – сумочка, увы, соответственно финансовым возможностям: дешёвая, из кожзаменителя. Девушка прошла намного в указанном направлении, в душе надеясь найти кого-нибудь ещё, кто бы подсказал дорогу. Однако людей вокруг почти не было, разве что два грузчика тащили нечто непонятное, тяжёлое на вид, и приставать к ним с разговорами молодая певица не решилась. Оставалось только положиться на точность движения указующей руки вахтёра…
– Галина Александровна, идите сюда! – услышала она вдруг и обернулась: к ней обращался, улыбаясь, незнакомый старичок, стоявший рядом с домиком странной формы.
– Вы не знаете, где режиссёр Желтов?
– Здесь, все здесь, ждут вас! Скорее!
Девушка ступила за порог странного сооружения, и в ноздри ударил запах свежеструганных досок.
– А где же съёмка? – пробормотала она. Вместо ответа старичок потянул её куда-то за руку, пришлось пройти вдоль малоприятной канавки, залитой белой краской… дверь, ещё одна…
– В гримёрную – и сниматься! – услышала Галя повелительный голос, видимо, принадлежащий режиссёру.
– А где гримёрная?
Без излишних пояснений, старичок потянул её за руку в сторону, и Галя опомнилась, уже сидя в кресле перед зеркалом. Руки женщины-гримёра легли на лицо девушки и принялись вытворять разные чудеса, доступные только носителям этой профессии.
– Ну, идите! – негромко, но повелительно произнесла, наконец, гримёр, мягко выпроваживая девушку из кресла. Галя покорно вернулась к Желтову, но тот не смотрел на неё. На небольшой лужайке целовались парень с девушкой, одетые в костюмы полувековой давности, и Галя поняла, что здесь съёмка… но таком случае – куда же идти?
Её сомнения развеял уже знакомый Игнат Виноградов, тронувший девушку за руку.
– Идите сюда! – прошептал он, оттаскивая Галю в ту сторону, откуда она пришла. Движение вправо – и певица очутилась в тесной, душной комнатушке. К её удивлению, там оказался весь ансамбль. Ребята исполняли что-то по нотам, не в лад, и какофония царила ужасающая. Девушка поспешно зажала уши, но неумолимый Виноградов сунул ей текст:
– Вот, учите! Смотрите, не ошибитесь! У вас полчаса!
Девушка ахнула:
– Нам ещё репетировать!
Она замолчала, потому что Игорь взял её за руку и покачал головой:
– Галя, не пытайся кого-то убедить. Лучше не трать время – учи текст. Пой как получится, а мы сориентируемся.
Девушка вздохнула и принялась за дело. Она уже прочла текст про себя наизусть, когда снова появился Виноградов:
– Ансамбль – выходи!
Они вернулись на съёмочную площадку – к лужайке, трава на которой оказалась пластмассовой. Виноградов вывел вперёд девушку, и режиссёр произнёс в громкоговоритель:
– Начали!
Галя набрала воздух и запела, надеясь попасть в такт:
Словно в сказку вход
Этот магазин!
Мир иллюзий ждет
За стеклом витрин.
Возможно, Галя и не попала бы в такт, но ансамбль послушно следовал за своей солисткой, компенсируя любые её промахи изящными музыкальными вставками, которых, скорее всего, не было в партитуре.
Мальчик, выбирай!
Что же хочешь ты?
Мир себе создай,
Мир своей мечты!
Галя поймала одобрительную улыбку Желтова и приободрилась: пока всё хорошо.
Но помни – в этом мире Зависят от тебя!
Игрушки – как живые!
Они – твои друзья!
Не торопись, постой!
И сделай выбор свой!
Но приходит срок.
Повзрослеешь ты.
Взрослый мир жесток —
Мир другой игры.
Все кругом застыли, внимая странному тексту, мало соответствующему легкомысленному настрою музыкального фильма. Галя набрала воздуха и дала верх:
Не стань чужой игрушкой!
Безличия не знай!
Не прячься под подушкой!
Любовь не предавай!
Иди смелее в бой!
И будь самим собой!
Этот мир, не другой,
Станет новой игрой!
Что же ты медлишь у ворот
В мир, где удача ждет?!
Девушка и не заметила, как начала пританцовывать.
Учись, как делать выбор!
Сегодня он с тобой!
Не отступайся, либо
Разрушится мир твой.
Сегодня лишь игра,
Но завтра – в путь пора.
Сегодня лишь игра,
Но завтра – в путь пора.
Сегодня лишь игра…
– Снято! – объявил режиссёр, и все вокруг будто очнулись. Началось движение, кто-то подошёл к Гале со стаканом воды… Только теперь она поняла, что устала и действительно хочет пить…
– Галочка, ты себя хорошо чувствуешь? – шепнул в ухо Саня.
– Да, а что?
– Ты так побледнела…
– Разве? – удивилась певица. – Странно… Мне было очень хорошо.
– Браво! – сказал режиссёр и медленно похлопал в ладоши. – Учитесь, товарищи, как надо работать без единого дубля! Галя, у кого вы раньше снимались?
– Я? – удивилась певица. – Ни у кого. Это моя первая киносъёмка.
– Значит, у вас талант. Мы с вами потом ещё поговорим, никуда не уходите. А сейчас, – он повысил голос, – сцена в таверне! Где таверна, почему ещё не готова?
На глазах изумлённой Гали, к лужайке подбежали двое рабочих, одним махом сорвали «газон», под которым оказались деревянные доски, а затем принесли нечто похожее на заплесневевшие стены. Если бы не суровый режиссёр, Галя не удержалась бы – подойти, попробовать стены на ощупь.
– Санчес – на выход!
Молодой парень в сомбреро, с большим старинным пистолетом в руке, появился со стороны гримёрной, крадучись, подошёл к стенам, огляделся… И вдруг выстрелил куда-то влево – послышался крик. Тотчас раздались выстрелы непонятно откуда, и «Санчес» упал. С той стороны, куда он стрелял, вышли двое в расшитых камзолах и высоких сапогах. Как и у Санчеса – в руках пистолеты.
– Отличный выстрел, Андреас! – важно произнёс тот, который выше ростом. Его спутник величественно дунул на оружие и ответил:
– У него не было шансов.
Внезапно «Санчес» ожил, поднял пистолет и выстрелил дважды. Оба его противника охнули и упали.
– Снято! – объявил режиссёр, к немалому сожалению Гали, которой стало уже интересно, что случится дальше с Санчесом. Судя по всему, он был положительный, а его противники…
Противники Санчеса поднялись, отряхнули штаны и вместе со своим победителем удалились. Желтов поманил Галю пальцем.
– Пойдёмте, прогуляемся, – предложил он, словно озабоченный чем-то. Девушка покорно последовала за режиссёром. Он вынул пачку сигарет:
– Курите?
– Нет, что вы! – ответила она не без испуга, что собеседник сейчас примется дымить.
– Правильно делаете, что не курите, – кивнул тот и вернул пачку на место. – Это у меня скверная привычка… А с вашим голосом, конечно, ни-ни.
Галя кивнула, понимая, что всё это прелюдия.
– Киноактрисой стать хотите?
– Хочу! – неожиданно для себя твёрдо ответила девушка.
– Хвалю. У вас талант, к которому нужно только приложить труд, и всё получится. В этом фильме, увы, предложить серьёзную роль не смогу, но в следующем… Как вы относитесь к роли Ассоль?
Галя удивлённо воззрилась на режиссёра. Фильм «Алые паруса» она с удовольствием смотрела не раз, но даже не могла представить себя конкуренткой Анастасии Вертинской. Однако Желтов смотрел вопросительно, и Галя поняла, что если не сейчас, то уже никогда…
– Я согласна, – неуверенно сказала она. Режиссёр одобрительно кивнул и добавил:
– Наша Ассоль поёт.
Теперь Галя поняла, почему её приглашают. А впрочем…
– Николай Григорьевич, – смущённо заговорила она. – Я буду очень рада сыграть Ассоль, но ведь не только поэтому вы меня пригласили на эту роль? Многие актрисы поют, а другие могут имитировать. Роль завидная, главная…
– И ваша, – заметил Желтов. – Я прямо вижу вас в этой роли. Знаете что? Порепетируйте дома сцену, когда Ассоль замечает за окном корабль с алыми парусами.
– А когда съёмки начинаются?
– Через пару месяцев. Едем в Сочи, там и снимем большую часть фильма.
– В Сочи, говорят, хорошо в июле, – мечтательно произнесла девушка. Желтов посмотрел с удивлением:
– «Говорят»? Вы сами что – не были там никогда?
– Нет…
Режиссёр покачал головой, будто досадуя на упущение.
– Ладно, возьмите у Игната сценарий и начинайте готовиться. Время у вас есть, но не расхолаживайтесь. – Он вздохнул. – Ну, мне пора идти! Игнат с вами свяжется. Счастливо вам!
И он направился обратно в павильон, оставляя девушку в пылу противоречивых чувств, среди которых были и радость от предстоящей роли, и удивление оттого, что эта роль, главная и престижная, достанется ей, отличившейся от знаменитых актрис только своим голосом.
Люба
С улицы донёсся собачий лай, заставив меня вздрогнуть и отвлечься от материала, найденного в Интернете. Караул! Вот-вот вернутся Олег и Саша, а ужин ещё не готов!
Не мешкая, я бросилась на кухню. Через двадцать минут все конфорки плиты оказались заняты посудой, в которой что-то булькало или шипело. Ещё через десять минут стол был сервирован. Я с мольбой посмотрела на часы: ну хоть полчаса ещё, чтобы всё приготовилось…
Звонок в дверь. Кто там? Бывший муж с Сашей. Открыть…
– Здравствуй, Люба!
– Здравствуй. Сашенька, милый, заходи, мой хороший!
Бывший муж смотрит умоляюще, словно просит прощения, но это его проблема. Привёл Сашу – молодец, и до свиданья. Мой малыш входит, и я собираюсь закрыть дверь перед носом бывшего супруга, но тут на лестнице раздаются шаги, и появляется мой милый Олежек. Я невольно расплываюсь в улыбке. Мой нынешний муж с подозрением смотрит на бывшего:
– А вы, извините, кто такой?
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Олежек ревнует?! Ну, я не так уж против, только чтобы не очень волновался. Тем более что причины для этого нет.
– Извините, товарищ майор, я бывший муж Любы, меня зовут Павел, я гулял с Сашей…
Подозрительность моментально слетает с Олега:
– А! Так это вы – Павел! Очень приятно! – они обмениваются рукопожатием. – Заходите, не стесняйтесь!
Теперь я теряюсь. Вот так-так! Это что же – Павел будет ужинать с нами? В общем, конечно, я и сама должна была его пригласить, а не разыгрывать сцену «Я помню, изменщик коварный». Не выгонять же его… но сдержать вздох огорчения не удаётся.
– Ужин будет минут через двадцать, – печально сообщаю всем присутствующим.
– Отлично! – радуется Олег. – Любонька, у меня аппетит волчий! – неожиданно веселье слетает с него, и мой муж говорит задумчиво:
– У меня новости по поводу Андрея, но о них потом.
Я пожимаю плечами, и мы вчетвером проходим в гостиную. Ужин ещё готовится, Олег и Павел заняты светской беседой, так что я лучше займусь моим мальчиком.
– Сашенька, как погуляли?
Мой сынок улыбается:
– Хорошо гуляли, мамочка! Ходили в ВВК!
Я сразу оживляюсь:
– Тебе понравилось?
– Да, очень! Блины такие вкусные!
Я невольно принимаюсь смеяться. Побывать во Всероссийском Выставочном Комплексе – ради того, чтобы поесть тамошние блины?! Трудно осудить Павла, в конце концов, важно, что Саше понравилась прогулка, но… мне кажется, ему всё-таки рановато. А блины, мне кажется, я делаю не хуже. Впрочем, может, это я ревную?
– Сашенька, ты сделал домашнее задание?
Саша ходит в лицей, в подготовительный класс. Раз в неделю, но домашние задания ему дают. Мне кажется, это совсем неплохо перед школой. Завтра очередные занятия.
– Сейчас сделаю, мамочка! – заверяет меня сынок и уходит в свою комнату. Я смотрю на часы: ещё минут десять ужину предстоит вариться. Интересно, какую новость насчёт Андрея приготовил мне Олег? А сам Андрей ничего не написал? Пойду-ка посмотрю электронную почту…
Яндекс, новости… Стоп, что это? Интересно… «Депутат Думы сбил на переходе двух женщин и чуть не наехал на детей». Какой кошмар! Почта подождёт, надо посмотреть, что там приключилось. Фотографии! И профессионально сделанные – вон машина-виновник происшествия, а вот сбитые ею женщины. А откуда взяты фотоснимки? Непонятно, какой-то незнакомый сайт. И что ещё пишут про это происшествие? «Депутат Госдумы Владимир Александрович Иванов утверждает, что на него было совершено покушение, из-за чего его машина сбила людей на переходе». Но вот на этом снимке чётко видно, что пули ушли в землю – то есть выстрелы производились по покрышкам, так о каком покушении может быть речь? Причём пули легли между машиной и сбитыми женщинами – получается, неизвестный стрелял уже после беды на переходе? А там, рядом, ещё переход, и на нём дети… Ещё мгновение – и машина задавила бы их! Этот неизвестный стрелок спас детей?!
Пока я сижу, тупо уставившись в экран, пытаясь разобраться, не ошиблась ли я в чём-нибудь, мне на плечо мягко ложится подбородок Олега:
– Милая, не пора ли нам ужинать?
Я спохватываюсь:
– Да, мой дорогой, ты прав. Сейчас всё будет на столе!
Убегаю на кухню: всё уже готово, осталось только снять и разложить. Несусь в столовую. Руки всё делают сами, голова где-то далеко. Что я должна была ещё сделать? Спросить Олега о чём-то? Ладно, это потом…
– Прошу к столу!
Павел с аппетитом набрасывается на еду, и мне приходит в голову, что он не питается нормально. Ну, что мне делать? Выкармливать его, как маленького? Ко всему прочему, он может из этого сделать неправильные выводы.
– Как вкусно! – заявляет Павел, и я невольно улыбаюсь. В голову приходит мысль: а вдруг он теперь захочет у нас всегда столоваться? Нет, это уж слишком. Его пригласил Олег, в порядке исключения и гостеприимства. А я? Сама не знаю… Как Олег решит, так пусть и будет… хотя мне кажется, что превращать сегодняшний ужин в традицию не следует.
Вот, наконец, трапеза завершена, а с нею уходят и взбалмошные мысли, вызванные появлением Павла.
– Люба, спасибо, было очень вкусно!
– Я рада.
Неужели Олег не замечает взгляды, которые бросает на меня его гость? А, нет, уже замечает, смотрит на Павла недовольно. То-то же. Начиная с завтра, пусть мой бывший супруг изыскивает другие способы добывания ужина. Павел вздыхает, неторопливо уходит – ну, наконец-то… Олег провожает его до двери… Запирает, возвращается…
– Милая, ты недовольна, что я пригласил его?
– Как тебе сказать…
– Больше не буду, обещаю тебе.
Я киваю, загружаю посудомоечную машину и думаю: плохо Олег знает Павла, теперь тот каждый вечер постарается встречать его и напрашиваться. И голод изобразит, и что угодно. Но, в конце концов, мы же не благотворительная организация?! Всё, хватит об этом.
– Олег, что там случилось у Андрея?
Его глаза становятся большими от удивления:
– Как, ты не знаешь?
Я начинаю сердиться.
– Откуда? Это тебе он рассказал, а не мне.
– Ну, да, это не телефонный разговор. Но мне показалось… Ты же открыла страницу Интернета как раз на этой новости?
Я, признаться, уже забыла, что где открыла. Пойти освежить в памяти…
– Ты имеешь в виду – это происшествие с депутатом?
– Да, конечно.
Меня будто током ударяет. Как же я сразу не поняла, кто этот стрелок, спасший детей на переходе?!
Сергеев
Подполковник уже вышел в коридор и запер кабинет, собираясь домой, как вдруг внутри зазвонил телефон. Следователь тихо выругался и вернулся к своему рабочему столу.
– Эй, Сергеев, что там у тебя? – услышал он недовольный голос своего начальника полковника Лыкова.
– Да всё в порядке, – осторожно ответил Сергеев. Он почти не сомневался, что понадобился начальнику в связи с делом о мнимом покушении на депутата.
– Нашёл того, кто стрелял в Иванова?
– Револьвер, из которого произведены выстрелы, не замечен в преступных действиях, – туманно и не вполне литературно отозвался подчинённый, лихорадочно соображая, как отвечать, чтобы не сразу выдать Кароля, но и не попасться на вранье.
– Ищи! Старайся!
Сергеев решил, что пора перехватить инициативу:
– Михаил Яковлевич, я сомневаюсь, что покушение имело место.
– Ты что говоришь? – подполковник словно увидел, как его начальник подскочил на месте. – Завтра мне предстоит докладывать начальству о ходе расследования, и что я скажу – нечего расследовать?
– Михаил Яковлевич, исходя из данных экспертизы, неизвестный стрелял не в депутата, а в покрышки его машины. В стёклах автомобиля никаких пробоин нет. Вообще никаких повреждений, только три покрышки прошиты пулями.
Лыков закашлялся и не сразу спросил:
– Зачем это ему понадобилось – машину портить?
Сергеев вздохнул: сейчас – или никогда!
– Полагаю, что машина господина Иванова нарушила правила дорожного движения. Она сбила двух гражданок, которые шли по переходу…
– Что такое ты говоришь?! Они же нарушили, перебегали в неположенном месте!
– Товарищ полковник, даже если так считать, то получается, что шофёр при виде этих женщин не сбросил скорость. Тормозного пути нет. Тогда получается, что неизвестный стрелял в машину, чтобы спасти этих женщин! А кроме того – не позволил депутату наехать на детей!
Лыков застонал:
– Что мне делать?
– Полагаю, нужно возбудить уголовное дело в отношении водителя депутата, а также рассмотреть вопрос об ответственности всех, кто находился в машине. Мы с вами понимаем ведь, что водитель не по своей инициативе нарушил правила. Господин депутат наверняка ему это приказал.
– Сергеев, а ты уверен?
Подполковник разозлился:
– Михаил Яковлевич, я вам сейчас принесу данные экспертизы!
– Не надо, я тебе верю. – Лыков шумно вздохнул. – Так что, стрелка искать не будем?
– Если только с целью привлечь его как свидетеля. Мне кажется, усилия того не стоят.
– Ладно, – уныло пробормотал Лыков. – Готовь материалы на возбуждение уголовного дела. Ох, чувствую, вытурят меня за два года до пенсии…
Андрей
Москва, декабрь 1981 года
– Ёлочка, ёлочка! Можно, я загадаю желание? – мальчик хитро прищурился, улыбаясь и глядя на ёлочку, низ которой он нарядил игрушками, а выше добраться не мог. – Пусть мама и папа поскорее вернутся домой и никуда больше не уходят! Я так хочу, чтобы они всегда были со мной! Скучаю, когда их нет дома…
Ёлочка ничего не отвечала, только ветви её, разбуженные прикосновениями малыша, слабо покачивались, отчего игрушки легонько постукивали одна о другую.
– Ёлочка, ёлочка! А ещё я хочу…
Внезапно, прерывая мечтания мальчика, зазвонил телефон. Андрюша в замешательстве посмотрел на таинственный аппарат, по которому он разговаривал всего три раза – с мамой. Взять трубку или нет? Наверное, это папа или мама звонит…
– Ал-лё?
– Андрюша, милый… Здравствуй…
Это не папа и не мама, хотя голос знаком…
– Простите, мамы и папы нет дома!
– Андрюшенька… Это я, дядя Вова.
Дядя Вова, брат мамы, всего несколько раз приходил в гости к Каролям – на дни рожденья. И у него Андрюша успел побывать пару раз – на праздники своей двоюродной сестры Риты. Мальчик растерялся: чего хочет дядя?
– Андрюшенька, у меня плохая новость. Я сейчас приеду. Ты мне откроешь?
Мальчик хотел было ответить, что лучше дождаться маму и папу, но вдруг почувствовал, что…
– Да… открою, – холодея от страшного предчувствия, пролепетал он.
Звонок в дверь раздался минут через пять.
– Кто там?
– Андрюша, это я.
Мальчик потянулся, открыл замок и отступил: дядя Вова выглядел как-то странно.
– Андрюша, мальчик мой хороший…
Наступила пауза, во время которой до ребёнка постепенно доходило, что сейчас он услышит нечто страшное.
– Андрюша… Мамы и папы больше нет…
– Почему? – мальчик скорее удивился, чем испугался: новость была слишком страшна, чтобы в неё поверить.
– Их убили, мой хороший. – Дядя Вова присел на корточки, обнял и прижал к груди ребёнка. – Андрюша, поедем ко мне!
Мальчик встрепенулся: только теперь, когда от него потребовалось действие, он понял, что означали чудовищные слова дяди.
– Нет!
Дядя Вова непонимающе уставился на племянника.
– Я не хочу! Не хочу! Это неправда!
Мальчик застучал кулачками по колену дяди Вовы, и тот мягко поймал детские ручки. Прежде чем дядя Вова нашёл что ответить, Андрюша заплакал.
– Нет… нет… – словно споря с самим собой и всё более чувствуя наваливающуюся тяжесть самой страшной потери, рыдал он. Дядя Вова мягко гладил ребёнка по головке и ждал, пока тот успокоится.
Андрюша затих, когда совсем обессилел. Дядя Вова вздохнул:
– Ты можешь идти? Если хочешь, я тебя понесу. Сядешь ко мне на плечо?
– Не хочу, – угрюмо отворачиваясь, пробормотал малыш. Он понимал, что дядя ни в чём не виноват, но он принёс самую ужасную весть, какая только возможна, и уступать ему не хотелось.
– Одевайся, мой мальчик.
Андрюша хотел было ответить, что ему всегда помогает одеться мама, но это бы означало, что сейчас к нему лишний раз прикоснутся руки дяди Вовы, а этого не хотелось. Не потому, что эти руки неприятны, просто – не хочется ничьих прикосновений. Он оделся сам, не глядя на дядю, и подошёл к двери. Однако, когда та открылась, не сразу ступил за порог. Словно надеялся, что вот-вот с лестницы войдут мама и папа.
Они спустились во двор и сели в чёрные «Жигули» дяди Вовы. Андрюша смотрел в сторону, изредка смахивая набегающие слёзы. Дядя Вова раздумывал, что и как сказать, и предпочитал пока воздерживаться от излишних слов.
Когда дядина машина тронулась, увозя его от родного дома, памяти мамы и папы, детских игрушек, новогодней ёлочки, которой так и не доведётся приодеться в праздничный наряд, Андрюша беззвучно заплакал: здесь и в эти минуты заканчивалось его детство.
Андрей проснулся и почувствовал на лице слёзы – будто снова окунулся в тот ужас, самую страшную минуту своей жизни. Всего лишь сон… Рассудок подсказывал, что за сном не следует искать ничего глубокого, но интуиция упорно твердила: берегись, это неспроста.
Андрей обернулся, чтобы посмотреть на самую прекрасную из женщин. Таня безмятежно спала, улыбалась во сне. «У нас будет ещё малыш», – с тайным восторгом обещанного отцовства подумал Андрей и осторожно, едва касаясь губами, поцеловал руку Тани, лежащую на подушке. Спать не хотелось – наверное, виной тому было злополучное видение. Кароль осторожно встал с постели и прошёл в соседнюю комнату. Сел за компьютер, включил. Внутри вспыхнул азарт: интересно, какую реакцию вызвал вчерашний материал о поведении господина депутата Иванова и его спутников?
«Ха, удивили! Водители вообще не дают пешеходам пройти по зебре, намеренно стараются сбить, а эти, которые приложились к кормушке, самые наглые».
«Когда просто по тротуару идёшь, стараются обдать из ближайшей лужи – специально по ней проезжают».
«Зачем вы обобщаете? Я сам вожу машину, «Мицубиси», и всегда пропускаю пешеходов. И из лужи никогда не обливаю».
«Ну, значит, вы один такой на всю Москву. А большинство водил просто звери».
Андрей не без разочарования отвернулся: его сообщение, вроде бы скандальное, почти не вызвало удивления у читателей, просто каждый высказал накипевшее. О пулях, выпущенных в депутатский автомобиль, вообще ни слова, словно их никто не заметил. Однако главное сделано, читатели в курсе случившегося, история получила огласку, и теперь господину Иванову будет гораздо труднее представить это событие как покушение на свою драгоценную персону.
Кароль вздохнул: при всём, что вроде бы дело идёт как надо, не оставляло ощущение какой-то тревоги. Видимо, оно и вызвало тот самый жутковатый сон. Конечно, воспоминания не выбросишь, да и не нужно от них шарахаться, и всё же не так часто они приходили к Андрею во время сна. Что не так? Как действовать, чтобы устранить основания для беспокойства? Наверное, правильнее всего поговорить с Сергеевым. Правда, в этом случае следователь не сможет сделать вид, что не знает, кто стрелял в депутатскую машину.
Сергеев
– Вызывали, товарищ следователь? – с нервной улыбкой обратился к нему белобрысый приземистый парень лет двадцати пяти в кожаной куртке, джинсах и кроссовках.
– Вы – гражданин Парамонов Аркадий Сергеевич?
– Да, – парень протянул повестку. Сергеев кивнул:
– Присаживайтесь, Аркадий Сергеевич. Вы работаете шофёром у депутата Иванова Владимира Александровича?
– Да.
– Вы управляли вчера машиной, когда произошло дорожно-транспортное происшествие?
– Да, я, – тон водителя становился всё более озадаченный.
– Вы слышали выстрелы?
– Да…
– Сколько?
– Три. Кажется.
Сергеев удивлённо посмотрел на Парамонова: выстрел – не кукование кукушки, тут в количестве нелегко ошибиться, если не было автоматной очереди.
– Кажется – или три?
– Три, – кивнул Парамонов.
– Почему вы не затормозили перед женщинами, которых сбили?
Парамонов озадаченно закашлялся:
– Так ведь это… Стреляли в нас.
– Стреляли до или после того, как вы наехали на людей?
– Не помню… До.
– То есть вы остановились из-за выстрелов, а не оттого, что перед вами оказались люди?
Физиономия Парамонова отразила кипучую работу мысли.
