Габриэль Коста
Надеюсь, увидимся еще не скоро
* * *
– Насколько ты, Джихван, уверен в том, что случившееся – правда? – раздался голос сверху.
– Абсолютно точно.
Джихван понимал: произошедшее заслуживало внимания его непосредственного начальства. В такие истории он не влипал с момента смерти.
Представления людей о высших силах не совсем совпадали с тем, что он наблюдал. Встреча с ними всегда являла собой что-то уникальное для каждого жнеца – это Джихван узнал, поговорив с коллегами. В его случае все происходило так: сам он стоял как будто в центре цирковой арены. В этом Джихван видел некий символизм – так ему намекали на его положение в мире мертвых. По факту его начальство – это несколько голосов и прожекторов: когда говорил один, загорался соответствующий ему свет. Понять, мужской голос или женский, было невозможно. Никто и никогда его не ругал и не хвалил. Он словно разговаривал сам с собой. Единственное, что Джихван заметил, – один из голосов, которому соответствовал прожектор с белым светом, говорил реже всего и, как правило, выносил вердикт.
– Сначала я подумал, что произошла случайность, которая осталась мной незамеченной, – начал Джихван. – Бывает, что тихо на автомате здороваешься или обращаешься к смертным. Это легко исправить. Но она упала мне в объятия до того, как я первый к ней обратился, и после разрыва зрительного контакта Минджу помнила обо мне. Перепроверка теории показала: она помнит меня даже после потери контакта, как вербального, так и невербального. – Джихван закусил губу. – Что это может значить?
Загорелся желтый свет, и противный голос, похожий на лязг металла, заполнил пространство:
– Джихван, ты уже не новичок, чтобы приходить к нам за прописными истинами. Люди видят жнецов только в двух случаях: когда он обращается к ним и когда человек умер или… – Голос взял паузу. – Близок к смерти.
– Боюсь, Джихван, тут все просто и понятно, – загорелся синий цвет. – Душа Минджу предчувствует смерть и готовится покинуть тело. Ты сказал, что имени твоего она не помнит, только внешний вид? Значит, смерть не наступит завтра, но ты знаешь… Она не опаздывает и с пустыми руками не уйдет.
– Я понимаю… – прошептал Джихван. – Но Минджу такая молодая. – Он осекся. – Нет, я знаю, что смерть приходит и к старикам, и к младенцам. Просто зачем вы постоянно приводите меня к этой девушке? Я видел души ее родителей и как она плакала. Я обещал им… Разве не жестоко позволять мне знать о ее неминуемой смерти?
– В этом деле мы не решаем, кто и когда придет за душой, Джихван. Тебе стоит смириться с тем, что ты узнал, – загорелся вновь желтый свет. – Столько лет прошло, а в тебе еще осталась человечность.
– Конечно, она осталась! – крикнул и сжал от злости кулаки Джихван. – Смысл оставаться в мире людей, если сам не хочешь быть человеком? Хотя бы быть с ними на расстоянии вытянутой руки. Я просто хотел задержаться подольше. – Он опустил плечи. – Я не желаю превращаться в куклу без капли сострадания… вот и все.
Джихван вдохнул и выдохнул. Свет вокруг него не загорался – начальство за занавесом что-то обсуждало.
Прошло семьдесят три года, и он действительно не растерял всю свою человечность. Даже тот факт, что он продолжал имитировать дыхание, время от времени моргал, курил и ел, говорил за него. И пусть сердце его не билось, оно еще помнило о тех чувствах, что наполняли его. Может, всему причиной Минджу? Перед глазами всплыли воспоминания с места преступления, где убили ее родителей. Убийцу так и не нашли. Это стало делом ее жизни. Конечно же, сейчас нет никакой надежды найти виновного, но сильная мотивация превратила Минджу в отличного детектива. Ему было банально жаль ее. Молодая, красивая, до сих пор не нашедшая себе вторую половинку, она так многого не успела. Но его начальство абсолютно право: смерть все равно наступит – рано или поздно. Не могла же Минджу жить вечно лишь потому, что Джихван этого хочет.
Загорелся зеленый свет, и, будто прочитав его мысли, ему ответили:
– Совершенно верно. Смерть наступит. Первый вдох может стать последним. Это неизбежно. Но Джихван… со смертью можно договориться.
Прищурившись, Джихван ответил:
– Что?! Что значит договориться? Это какой-то конкретный человек? Существо?
– Смерть – это совокупность предыдущих событий, что привела тебя к ней, – пояснил зеленый свет. – Каждое наше действие имеет последствие. И их совокупность приводит нас к смерти. Если ты выпьешь бутылку пива перед тем, как сесть за руль, шансы погибнуть в автомобильной аварии больше, чем если ты решил остаться дома, – продолжил зеленый свет. – Понимание, какое событие станет причиной того или иного результата, позволяет дать тебе шанс повлиять на итог. Немного, но все же…
– И что я, по-вашему, должен сделать? Я же не могу вмешиваться в жизнь смертных. К примеру, я не могу оказать ей первую помощь после ранения или вызвать скорую. – Он состроил недовольное лицо. – У меня нет телефона.
– А он не очень умный, да? – спросил желтый свет.
– Будь снисходительней. В отличие от него, твой возраст исчисляется уже даже не трехзначной цифрой, – заступился синий свет. – Да. Ты не сможешь сделать все то, о чем говоришь. Однако ты можешь… привести к ней того, кто окажет ей первую помощь. Прямое взаимодействие полностью запрещено.
– Тогда…
– Мы делаем тебе исключительное предложение, – подхватил мягким голосом зеленый свет. – Мы вернем тебе сердце.
– Сердце? – Джихван положил руку на грудь.
– Да. Это значит, что мы вернем тебе человеческие чувства и избавим от работы или бо́льшей ее части, – продолжил зеленый свет. – Это позволит тебе оказать влияние на душу Минджу и ее путь. Ты должен понять: раз наше всеобщее начальство позволило ей увидеть тебя до своей смерти… значит, и ей, и тебе дали шанс вмешаться в череду событий. Такие у нас инструкции…
– Какие риски? – Джихван решил не очаровываться возможностью вмешаться.
– Смертные всё так же не могут видеть тебя, всё так же при потере контакта будут забывать… Однако последнее ты контролируешь. Если захочешь остаться в их памяти и помочь мирозданию вплести тебя в их жизнь, останешься. Тебе придется спать, есть, заботиться о себе, как делают это смертные, – пояснил зеленый свет.
– И это все? – Джихван испытывал странное чувство в груди. Оно не могло уместиться в слово «счастье».
– Ты цены на аренды жилья в Корее видел? Это то еще наказание, – проскрипел желтый свет. – Но тебе до сих пор нельзя напрямую влиять на жизнь людей. Спасать из-под машин или, наоборот, убивать, становиться под пули и все в таком роде. За нарушение мы заберем твое сердце, и уже… навсегда. Ты понял меня? Точнее, нас?
– Да… но, – начал он шепотом. – Как же быть? Я совсем ничего не понимаю в современном мире. Когда я умирал, пенициллин еще до аптек не дошел… Я не умею пользоваться социальными сетями людей. Я отлично взращиваю рис и стреляю… Это поможет спасти Минджу от смерти?
– Мы дали тебе возможность принимать решения, Джихван. – Зеленый свет говорил так мягко, что в его голосе слышалась улыбка. – Выбор за тобой. Но помни… времени осталось немного. Не больше нескольких недель.
– Я… – Он закусил губу. – Спасибо. А вы с жильем не поможете? Хотя бы с первым взносом? Мои карманы пусты! Мне же нужно что-то есть, иначе я не спасу Минджу, а сам опять погибну от голода!
– Для тебя мы – вообще бестелесные прожекторы на цирковой арене, – почти шепотом проговорил синий цвет. – Откуда у нас деньги?
– Но… – начал Джихван.
– Прекрати, – сказал белый свет.
И Джихван замолчал. Другие прожекторы перестали светить. Значит, близится финал их разговора. Шутки кончились.
– Разве ты думаешь, что ему, нам, смерти есть дело до денег? Чувств? Желаний смертных? Твоя миссия имеет больше граней, чем ты пытаешься в ней усмотреть. Ты был жнецом семьдесят три года. Тебе предстоит вспомнить, что значит быть человеком, Джихван. Для этого мы возвращаем тебе сердце. А вот что первичное – спасти душу этой девушки от смерти или не изменить себе – решать тебе. И помни, твоя миссия больше, чем ты можешь вообразить. Это подарок, который раскроется именно в процессе пути. – Свет вокруг начал гаснуть. – Когда ты перестанешь слышать мой голос… ты услышишь…
Тук-тук-тук.
– Свое сердце, – прошептал Джихван, и его поглотила тьма.
Глава 5
Намеки еще никогда не были настолько прямолинейны.
Солнце пробралось в город аккуратно. Если пару дней назад оно лишь лениво светило и не грело, то сегодня уже разошлось: Джихван даже распахнул пальто и постоянно щурился от ярких лучей.
После разговора с начальством он оказался посреди тротуара. Обычно все происходило совсем не так. По старому сценарию он открывал портал и выходил в нужном ему самому месте, а в этот раз закрыл глаза и очнулся тут. Если суммировать годы его пребывания на Земле как смертного и жнеца, ему чуть меньше ста лет. Бо́льшую часть времени в двадцать первом веке он провел в Корее, в частности в Сеуле, когда уже нагулялся по миру. Поэтому он примерно знал, где очутился. Примерно, потому что город так быстро рос и менялся, что Джихван иногда «переоткрывал» для себя улицы и новые достопримечательности. В отличие от людей с телефонами, он мог рассчитывать лишь на свою память и наблюдательность.
Он стоял и смотрел в газету. Скорее всего, начальство не просто так выбрало для передачи ему нужной информации именно ее. Джихван не врал, что совсем не разбирался в современном мире. Многие технологии и приборы людей казались ему слишком сложными и непонятными. И даже в этой газете ему любезно решили указать дорогу… как идиоту: на всех ее страницах разными шрифтами и кеглем ему транслировали одно и то же сообщение. Джихван перелистал все, желая убедиться в сверхъестественном вмешательстве. Статьи настоятельно советовали ему снять квартиру в районе Сонгпа, в восточной части Сеула, в противоположном от Мапо районе, где он и находился. Дом девятьсот одиннадцать, квартира тысяча тринадцать «а», все условия для проживания. Условия, в которых жнец не нуждался уже семьдесят три года. Чтобы не забыть, он оторвал кусок бумажки с адресом.
– Ладно, думаю, это все не просто так. – Он посмотрел по сторонам в поисках урны. – Не понял?
Он в недоумении подошел к мусорному контейнеру. Вчера, только вчера он выбрасывал окурки и прочий мелкий мусор в урны. Да, до этого он соблюдал правила сортировки, считая, будто должен хоть немного поспевать за новыми правилами. Но это случалось так редко: Джихвану приходилось каждый раз вспоминать, куда и чего выкидывать.
А сейчас он стоял перед каким-то роботом и не знал, как ему запихнуть в него эту несчастную газету. Совесть не позволила просто оставить ее около контейнера. Он предчувствовал, что послабления от начальства принесут ему очень много проблем.
Он подошел к старушке, которая ловко сортировала и взвешивала свои пакеты. Джихван пытался отыскать взглядом, где у нее лежит бумага. Применив чудеса ловкости и хитрости, он подкинул ей газету. Жнец улыбнулся, довольный тем, как справился с задачей, пока старушка не посмотрела на него:
– Тебе не стыдно подкидывать мне свой мусор? – Она смотрела на него с осуждением. – В мое время молодые люди уважали старших, а ты решил сэкономить пару тысяч вон на пожилой женщине? А с виду такой… – Она запнулась, когда начала оглядывать внешний вид Джихвана. Он выглядел как тот, кто только-только вернулся с похорон. – Не знаю, что там у тебя произошло, но так поступать нельзя.
– Простите, аджумма [17]. – Джихван стремительно покраснел, совсем не понимая, что произошло.
Второй человек увидел его. Интересно, это связано со скорой смертью старушки или уже с его временными «отпуском»? Пока он не смог разобраться.
– Я приехал на похороны дедушки. Не был в Сеуле уже пятнадцать лет. Простите, пожалуйста. – Пытаясь искупить вину, он начал кланяться, вспоминая, что знает из современного корейского этикета. – Не умею пользоваться новыми контейнерами.
– Твой акцент какой-то странный… Ты что, из пятидесятых? У меня мама так разговаривала. – Старушка с подозрением посмотрела на Джихвана. – Хорошо, давай тысячу вон – и можешь идти. День у тебя, по всей видимости, тяжелый.
– Спасибо, аджумма… – прошептал Джихван, пытаясь унять панику в груди. Он вновь вляпался в неловкую ситуацию. Конечно же, он из пятидесятых! Умер на корейской войне. Откуда ему еще быть? Язык не сильно изменился, но Джихван-то приехал из деревни и в роли жнеца не так много общался с кем бы то ни было, поэтому деревенский акцент у него остался.
Он поджал губы и похлопал себя по карманам брюк, обнаружив там… что-то. Джихван запустил руку и выудил оттуда бумажник. Он так смотрел на свою фотографию и поддельные документы, что старушка уже засомневалась, нужна ли ей эта тысяча вон от странного паренька.
Облизав губы, Джихван напряженно вытащил банкноту в десять тысяч вон, понимая, что совершенно не знает, достаточно ли этого для оплаты мусора.
Потея, краснея, дрожа, он протянул ей банкноту, держа в двух руках, в надежде, что его вновь не посчитают клоуном.
– У меня нет сдачи, – на всякий случай уточнила пожилая женщина. – Только мусор.
– Деньги тоже мусор, – усмехнулся Джихван, расслабившись, денег ему хватало. – Сдачи не нужно, просто помогите выбросить газету. Мне хотелось бы вернуться домой.
– Понимаю.
Он поклонился еще раз, развернулся и сделал шаг вперед, а затем услышал, как старушка сама себя спрашивает, откуда у нее в руках деньги и газета. Жнец сделал предположение: так как он первый провзаимодействовал с ней, она смогла его увидеть. Раньше необходимо было поддерживать зрительный контакт, говорить или касаться, а теперь любой, даже незначительный, контакт делал его видимым для смертных. Это усложняло много вещей. В любом случае он решил действовать аккуратно и быть внимательнее. Лучше бы в газете прилагалась инструкция по новым особенностям его жизни.
Джихван решил отправиться по указанному адресу. Он, как и сто тысяч раз до этого, протянул руку, пытаясь ухватиться за воздух и открыть портал. Ничего не произошло. Он удивленно открыл рот. Решив, что его правая рука «сломалась», жнец попытался использовать левую руку, напрягая мышцы. И снова ничего. Джихван стоял на тротуаре и хлопал глазами, не понимая, что делать.
– Не-ет, – протянул он. – Только не говорите, что я должен…
* * *
Когда Джихван спускался в метро, то исчерпал весь свой запас ругательств. Он даже успел про себя обвинить Минджу в выборе профессии. Неудивительно, что ее возможная смерть будет связана с работой. Жнец сокрушался и уже мысленно искал ей новую в какой-нибудь пекарне, подальше от ножей и плиты. Если бы начальство хоть упомянуло бы о необходимости перемещаться по городу своими силами… он бы сто раз обдумал решение. В его время ходило лишь несколько наземных трамваев, а все, что он видел сейчас, начало появляться уже после его смерти. Джихван зашел в метро и огляделся.
– Я точно еще в Сеуле? Почему я ничего не понимаю?! – Он закрыл лицо рукой и простонал. – Так, ладно. У меня есть бумажник, у меня есть… деньги? – Он еще раз убедился, что у него есть наличные. – Нужно всего лишь доехать до адреса… а там я буду…
Он еще как-то не до конца разобрался, может ли называть квартиру тысяча тринадцать «а» своим домом. В последний раз Джихван возвращался в дом в небольшой ханок на краю деревни, сделанный на скорую руку.
Пока он стоял перед картой метро, пытаясь сообразить, как ему попасть в нужное место, его посетила странная мысль. Он не мог вспомнить, когда в последний раз интересовался, что стало с местом, где он вырос. Есть ли оно еще на карте, или время уже стерло его с лица Земли? Или оно превратилось в мегаполис?
Джихван решил отвлечь себя от тяжелых мыслей актуальными проблемами. Проведя полчаса в борьбе со стеснительностью, он подошел к подросткам и спросил дорогу. Но, видимо, всех пугал высокий бледный парень в похоронном костюме и пальто, которое жнец набросил из-за непогоды. Джихван не сразу понял, в чем проблема, пока не увидел огромный постер с изображением дорамы про мафиози. На его фоне стоило просить помощи не вежливо, а пытками и угрозами. Только когда маленькая бесстрашная девочка показала ему с помощью карты в телефоне, куда идти и что делать, у Джихвана появилась надежда прийти к назначенному месту в этом столетии. Он даже успел запомнить дорогу до дома.
– Так… это что такое?
За последние несколько часов Джихван уже пожалел, что вообще открыл рот перед начальством. Стоило печально выдохнуть, пострадать и отпустить ситуацию. Теперь же он стоял в толпе из иностранцев и корейцев. Его сжимали со всех сторон так, что он боялся снова умереть – и на сей раз от удушья. Раньше он не замечал так много неприятных запахов. Он и в метро не ездил, поэтому оставалось только стоять на одной ноге с недовольным выражением лица и терпеть.
Если ему придется кататься так каждый день, он, скорее, купит себе мопед при условии, что в его бумажнике останутся еще деньги. Пособие от начальства не обозначалось в какой-то конкретной сумме, и, возможно, он уже все потратил. Еще одна проблема, вероятно, самая серьезная, настигла его в том же метро. Из-за долгой работы жнецом он отвык держать мысли в себе, а сразу озвучивал их. Смертные все равно не могли услышать его.
Раньше не могли.
– Да почему же здесь так плохо пахнет? Я что, вернулся в пятидесятые? В окопах пахло и то приятнее, чем в этом метро. От кого так несет? В сторону даже не отойти, понаехали тут всякие, – фыркнул он и закатил глаза.
Половина людей посмотрела на него. Тут до Джихвана дошло, что он касался нескольких людей, и, скорее всего, начальство сделало его видимым сразу для всех поблизости. Он снова вспотел.
– Хённим [18], несет от твоего пальто… – прошептал какой-то парень сбоку.
Джихван взмолился. Взмолился о ливне прямо в метро, который смоет его самого в канализацию. Он попытался вспомнить, когда нашел пальто, и представил, как оно могло пропахнуть за столько лет использования. Последний раз он так отчетливо чувствовал какие-либо запахи, когда упал носом в грязь при отступлении в джунглях. Проблема появилась в самом неожиданном месте, а он боялся не разобраться, как пользоваться телефоном. Теперь покрасневший от стыда Джихван сосредоточенно слушал громкоговоритель, чтобы случайно не пропустить свою станцию. Ему срочно нужно сбежать. К нужному району иностранцев поубавилось, зато корейцев стало больше. Чтобы не беспокоить их чуткие носы, он начал заранее пробираться к выходу. Духота заставила его снять пальто, как только он покинул вагон.
Джихван уперся ладонями в колени, шумно дыша.
– Почему нельзя было меня перенести сразу в квартиру?! Разве так сложно? Зачем гнать меня через весь город! – сокрушался он, пока поднимался из метро.
Джихван не думал, что его путь до квартиры мог превратиться в остросюжетную историю, пока… пока не почувствовал еще кое-что забытое. Он застыл посреди оживленной улицы с шокированным лицом, боясь двигаться, и осмотрелся по сторонам. Никто не видел его. Хоть бы сейчас новые силы не подставили его.
Взгляд жнеца опустился вниз. Тот факт, что он захотел в туалет, полностью ошеломил его. Джихван сжал руки в кулаки. На него нахлынул страх. Он понадеялся, что не забыл, как все это контролировать. Джихван в очередной раз вытер пот со лба и застонал. Если он все правильно помнил, то до его дома минут десять от станции. Он планировал прогуляться, насладиться видом парка, осмотреться, но вместо этого сорвался с места так, будто смерть пришла именно за ним. Джихван не мог предположить, насколько хватит его терпения, поэтому решил не рисковать.
Жнец промок, словно под дождем, когда все же нашел нужное здание. Он был слишком самонадеян, думая, что справится за десять минут. Вообразить себе ситуацию, где он бегает вокруг дома полчаса, путая входы, цифры, названия, совсем не приходило ему в голову.
Удирая недавно от Минджу, Джихван ни капли не запыхался. Будучи полноценным жнецом, он не испытывал ни боли, ни усталости. Сейчас же его грудь горела от нехватки воздуха, в боку стреляло. Он уже не понимал, где земля и небо, лево и право.
Джихван зашел во двор, качаясь и стараясь не потерять сознание. Он точно не дотерпит до туалета, и пробуждение может стать еще более неловким, чем ситуация в метро.
Он замедлился до шага, ища глазами нужный вход, параллельно осматривал бумажник в поисках ключа. Лишь у электронной двери он закричал, уже не боясь опозориться. Никакой замочной скважины он не нашел, собственно, как и ключа. Одна бумажка с паролем. Покрутившись на месте, облизнувшись, он начал аккуратно нажимать на цифры. Джихван кинулся к лифту. Чем ближе его цель, тем сильнее ему хотелось в туалет.
– Я умру. Я умру. Я умру во второй раз. Я больше не могу, я больше не могу!
Он смотрел на сменяющиеся на табло цифры, как змея на мышь, вытирая испарину со лба. В этот раз он предположил, что, скорее всего, запутается на этаже, поэтому имел немного времени в запасе. Какие-то жалкие пять минут.
Когда он увидел цифру над общей дверью, где последнее число принадлежало его квартире, то завопил от радости и из последних сил бросился бежать к цели.
Однако мироздание подготовило ему еще одно испытание.
– Что?
Этот вопрос задала Минджу, когда Джихван влетел в коридор. Она стояла с пакетом покупок в руках и нажимала на цифры своей входной двери. Жнец чуть не поскользнулся, когда попытался затормозить. Он протер глаза, не веря в происходящее. Минджу стояла и смотрела на него, словно Джихван появился перед ней в костюме клоуна с крыльями орла за спиной. Ну конечно же, они соседи. Минджу – та, которую он должен спасти, и та, которая хотела обвинить его в убийствах, – жила на одной с ним лестничной площадке, через стену.
Его живот скрутило от боли, но, собрав последние силы и гордость, он, немного задрав подбородок, перекинул пальто через плечо, провел рукой по волосам и, приглаживая их, пошел в свою квартиру. Она, по счастливому стечению обстоятельств, находилась в самом конце коридора. Джихван понадеялся, что шок не позволит Минджу встать у него на пути, иначе они оба пожалеют о встрече.
– Шин Джихван, стоять на месте, – грубо выкрикнула Минджу, а он услышал звук падающих пакетов.
– Ну уж нет. – Он не стал заострять внимание на том, что она вспомнила его имя. У него была лишь одна цель – добраться до туалета, а для этого необходимо ввести пароль на двери. После пусть ведет его хоть к гильотине.
– Вы арестованы по подозрению в убийстве!
А Джихван плевать хотел, что она там говорила. Он закусил нижнюю губу и аккуратно, трясущимися руками, словно набирал пароль на бомбе с часовым механизмом, пытался открыть дверь. И вот, когда ему осталось нажать заветную единицу, Минджу дернула его за рукав и потянула на себя. Он зарычал и, наоборот, подался вперед, чтобы открыть проклятую дверь. Однако просто так от офицера с отличной физической подготовкой он избавиться не мог.
Джихван повернулся к ней с безумным от нетерпения взглядом. Дыша, как бык на корриде, он схватил ее за плечи и отодвинул в сторону. Может, Минджу и училась в полицейской академии, но жнец участвовал в реальных военных действиях, и настало время вспомнить пару приемов и тот факт, что он широкоплечий парень ростом сто девяносто сантиметров.
Она начала что-то кричать, пока Джихван нажимал на последнюю цифру. Зазвучала мелодия, и замок открылся. Минджу не придумала ничего умнее, чем укусить его за руку.
– Девушка контрастов, полицейский, который кусается, ты дашь мне дойти до унитаза или будешь удерживать меня до рокового момента? Дай мне пять минут, и, клянусь своим начальством, я вернусь и укушу тебя в ответ. Делай что хочешь и как хочешь, но, пока я не схожу в туалет, ты от меня ничего не получишь. Где тебя учили кусаться? На курсах самообороны для собак? – Он взъерошил ей волосы.
– Чего?!
Минджу в ступоре уставилась на то, как Джихван забежал в квартиру с криком.
Он захлопнул дверь и начал искать заветную комнату.
Никогда фаянсовый друг не сиял настолько добродушным светом.
Из туалетной комнаты он вышел на негнущихся ногах и совершенно невменяемым взглядом смотрел на пальто, которое лежало в прохожей. Жнец наклонился. Взял его. Уронил. И уже не стал поднимать. Он подумал, что испорченное пальто – не самое страшное событие за сегодня, но в химчистку его лучше отдать.
Джихван расстегнул рубашку до пупка и сел на диван. Ему не хватало сил, чтобы осознать, кто он, что он и зачем сюда пришел.
Когда его пятая точка коснулась подушек на диване, кондиционер в углу подмигнул ему и заработал. Джихван посмотрел на него как на совершенное творение рук человеческих и поборол в себе желание поклониться ему и зауважать больше своего начальства. Кондиционер давал ему прохладу, остужал перегревшийся котелок, называвшийся когда-то головой, а не заставлял военного пятидесятых годов пересекать Сеул. Спасибо, хоть газету вручили.
Он вытер пот со лба и выдохнул. Жнец взялся за воротник рубашки, чтобы понять, коснулась ли ее судьба пальто.
– Я сейчас задохнусь! – прокашлялся он и побежал к входной двери, открывая ее. Там Минджу собирала продукты и одновременно звонила по телефону. – Йо, Мин-Мин, сколько у меня есть времени, пока твои ребята прибудут сюда? Я хочу сходить в душ и переодеться.
– Что? – Она побледнела от его нахального поведения. – Чего-чего? Мин-Мин? Откуда ты…
– Дверь оставлю открытой, чтобы ты не ломала ее. А то жаль, квартира-то новая, еще жить в ней. – Он улыбнулся.
Выходя из туалета, Джихван забыл застегнуть штаны, поэтому они слегка спали, а в совокупности с почти растянутой рубашкой и взлохмаченным волосами выглядел он совсем не как маньяк.
– Сколько у меня до прибытия твоих песиков?
– Не больше пятнадцати минут, – прошипела она и начала грозно тыкать пальцем по экрану замка.
– Да не злись ты так, я не сбегу. Просто схожу в душ. – Он улыбнулся. – Захочешь зайти пораньше, не забудь постучаться, Мин-Мин, а то вдруг я буду голый.
Ответом ему стал хлопок двери.
– Ладно, она не такая злая, какой хочет показаться… Я-то знаю.
Джихван не сразу смог насладиться душем. Сначала ему уже по привычке пришлось столкнуться с демоном под названием высокотехнологичная система подачи воды. Она состояла из нескольких кнопок. Лишь подпись около них спасла жнеца от обморожения или участи вареного краба. Долгих пять минут он взвизгивал – то от ледяной, то от кипятка, – пока не научился управлять демоническим дисплеем. И тогда настало блаженство. Обычно он избегал дождей, чтобы одежда не липла к телу. Мыться жнецам не требовалось, поэтому ощущение теплой воды на коже, свежести, легкого массажа позабылись. Он стоял, задрав голову, позволяя себе расслабиться и отбросить пару назревавших в скором будущем проблем. Тусклый желтый свет ванной комнаты, мерцающие синим цветом стенки стеклянного душа, поднимающийся пар давали понять, что все происходящее реально. Он нажал на сенсор, надеясь не ошпариться, а просто выключить воду.
Джихван вышел из кабины душа и перевязал коротким полотенцем бедра. Скоро начнется целое представление.
Жнец провел рукой по запотевшему зеркалу. Никого нового он там не увидел. Все тот же парень, что и семьдесят три года назад, который погиб в джунглях.
Он развернулся и немного оперся ягодицами о высокую мраморную тумбу, куда встроили раковину. Жнец положил руку себе на правую грудь и с удивлением почувствовал под ней биение сердца. Дышать ему уже требовалось не для красоты и не по привычке, а по необходимости. Он провел указательным пальцем по своим кубикам пресса, посмотрел на внушительные бицепсы и накачанную грудь. Не ссутулившись, он выглядел красиво. Что уж сказать, умер молодым, спортивным парнем. Его тело так и не нашли. Ситуация с Минджу словно дала ему возможность прикоснуться к миру живых, почувствовать себя одним из них.
Он услышал, как в квартиру вошли. Топот ног намекнул, что пора выходить. Но перед тем, как сыграть роль хорошего гражданина, он решил немного проучить Минджу.
– Стоять, ни с места! – Она указала пистолетом на вышедшего из ванной комнаты Джихвана в одном коротком полотенце.
Пять вооруженных полицейских растерялись, не понимая, куда и на кого указывала их начальница.
Юнсоль и Янчжэ переглянулись.
– Одевайтесь, иначе вы отправитесь на допрос прямо так.
Джихван пожал плечами. Пока он не контактировал с другими людьми, его видела лишь Минджу. Полицейские опустили оружие и уже выглядели совсем сбитыми с толку.
Жнец же самодовольно улыбался. Он показал Минджу язык, проходя мимо. Она гнала его по улице, чуть не допустила трагедию на лестничной площадке. Пусть теперь получит хоть какое-то возмездие. К примеру, ей дадут отпуск. Так спасти ее будет намного проще.
Но планы Джихвана никогда не воплощались так, как он их задумывал, поэтому его самодовольное выражение лица стремительно менялось на испуганное, когда он зацепился за брошенное на полу пальто. Ничего умнее, чем попытаться удержать равновесие и схватиться за плечо одного из полицейских, он не придумал. В целом он зря пытался, так как все равно упал на ковер.
Жнец лежал, уткнувшись в пол, ощущая, как полотенце «слегка» съехало до бедер, но важнее этого стали звуки щелкающих затворов предохранителей над головой.
– Надеюсь, меня хоть покормят… – прошептал он.
