Гаджимурад Гасанов
Тайна Дюрка. Том 1
Гаджимурад Гасанов
Родился в с. Караг Табасаранского района Республики Дагестан. Учился на филологическом факультете Дагестанского государственного университета. В районной газете работал корреспондентом, заведующим отделом, заместителем главного редактора, редактором. С 1905 по 2017 годы работал главным редактором ГБУ РД Редакция республиканской газеты «Зори Табасарана».
Автор сборников рассказов и повестей на табасаранском языке: «Зайнаб» (1992), «След рыси» (1996), «Петля судьбы» (2008), изданных в Дагестанском книжном издательстве.
В 2016 году в издательстве «Написано пером» (Санкт-Петербург) выпустил сборник рассказов и повестей «Зайнаб». В 2017 году в издательстве «Интернациональный Союз писателей» (Москва) вышел двухтомник «Млечный путь Зайнаб. Зарра» в серии «Современники и классики». В том же году в «Супер Издательстве» (г. Санкт-Петербург) вышел третий том сборника рассказов и повестей «Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада». Произведения автора переведены на болгарский, английский языки. Печатается в журналах «Российский колокол», «Золотые пески Болгарии». В Ялте на конкурсе «ЯЛОС-2017» за книгу «Зайнаб» присуждено третье место в номинации «Проза» с присвоением звания «Лучший писатель года».
За книги «Млечный путь Зайнаб. Зарра», «Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада» Интернациональным Союзом писателей награжден медалью-премией А. С. Пушкина. В 2017 году в рамках проектов ИСП номинирован на получение премии В. Набокова, а также пяти престижных премий в области литературы. За выдающиеся заслуги в области литературы стал соискателем Московской премии по итогам 2017 года.
Является заслуженным работником культуры Республики Дагестан, членом Союза журналистов РФ, членом Интернационального Союза писателей. Награждён почётными грамотами, дипломами Республики Дагестан, Российской Федерации, Союза журналистов России.
Жрица, потерявшая лицо
Вместо предисловия
Человек в жизни может столкнуться со всякими случайностями: приятными встречами и неожиданными расставаниями, любовью и ненавистью. От одних встреч душа человека заполняется теплом, от которого хочется жить и радоваться. После других встреч, неожиданно отнимающих душевные, телесные силы, в его душе навсегда может поселиться недоверие, ненависть. В зависимости от того, с кем человек встречается, общается, делится куском хлеба, его жизнь тоже меняется к лучшему или худшему. Жизнь может колебаться от любви до ненависти, от нежности до грубости, от желания любить, быть рядом до желания возненавидеть.
Обычно такие метания не остаются бесследными. Память о них в сердце сохраняется до конца.
В одной древней Книге сказано: «Есть те, которые обитают над куполом Земли. Люди, живущие над ним, ведут себя, как кузнечики. Есть те, кто расправляют купол земли, стеля его перед человечеством, как развернутую душу или как тонкую теплую ткань. В случае грозящей опасности они небесный купол расправляют, как шатер, стараясь им укрывать всех. Встречаются и те, которые порываются сбрасывать этот купол, рвать его на куски…».
Шахри-Зада – главная героиня романа «Тайна Дюрка. Жрица, потерявшая лицо» – это редкостное создание, с которым хочется жить под тем куполом. Часто видеться, подолгу говорить, не насыщаясь ни встречами с ней, ни разговорами, ни любовью. Это тот исключительный человек, которая с тобой может взлететь в небеса, рыбой проплывать по морю, звездой мерцать на небесном куполе, радоваться твоему счастью, плакать, вместе страдать. Она многогранна, она умна, она противоречива. Она та, со своими плюсами и минусами, от которой никогда не хочется сбежать, Она та, которая на самой высоте космического полета в случае опасности может изменить направление корабля, с космической скоростью нестись к земле, не думая о том, что можно разбиться.
Шахри-Зада – жрица священной пещеры Дюрк. Она и несет в себе частицу божественного Света, и таит в себе грозу. Трансформировавшись, Шахри-Зада живет жизнью жрицы священной пещеры и колдуньи. От чего страшно страдает. Вдруг божественный свет, который она в себе несет, вмешавшиеся в ее жизнь темные силы могут превратить в ночь. Если Шахри-Заду судить как жрицу, она та цельная натура, которая в непогоду Небеса раскидывает над головами людей, как тонкую бирюзовую ткань. И она эту ткань в случае грозящей опасности может превращать в шатер для всего человечества.
А если ее судить как колдунью, она вдруг превращается в того страшного огромного паука, который, расставляет тонкую ткань, как паутину, ловя всех жертв, кто в нее попадется, чтобы напасть, высасывать из них кровь.
В противоборство с сестрой, даже на смертный бой с ней, как с колдуньей, выходит младшая сестра Хава. Она кинулась спасти священную пещеру Дюрк от злобного Горбуна, совратившего сестру, от колдуньи Мидии, всех темных сил.
По роману яркими звездами проносятся светлые образы Матери всех табасаранских матерей, хранительницы Родового огня священной пещеры Дюрк, главного жреца.
Историю о священной пещере Дюрк, жрице, которая там обитала, я впервые услышал из уст матери, когда еще находился у нее под сердцем. Потом, после рождения, продолжение истории главной жрицы слышал по вечерам в кругу семьи у горящего домашнего очага.
А самую главную часть истории жрицы Шахри-Зады услышал от матери, когда подрос. Продолжение ее истории мама рассказывала, когда мы с ней отправлялись на сенокосы, расположенные высоко, на альпийских лугах, под Джуф-дагом. В дороге тогда я молил бога, чтобы этой истории жрицы и самой дороге не было конца.
Это была горькая история судьбы ассирийки Шахри-Зады, которая в девятом веке до н. э., во время вероломного восхождения на престол Ассирии царицы Семирамиды, с отцом и сестрой Хавой была вынуждена сбежать в Табасаран. В Горном крае судьба с ней поступила еще суровее. Она в Табаристане, ради спасения племени табасаран от злобного Горбуна, была вынуждена против своей воли выйти замуж за нелюбимого человека, стать жрицей священной пещеры Дюрк. После замужества ее возвели в ранг Матери всех матерей, в хранительницу священной пещеры Дюрк, ее Родового огня.
Еще с рождения судьба уготовила Шахри-Заде стать жрицей храма Ашшур в Ассирии. Но судьба поступила с ней по-своему. Решив испытать, отправила далеко, за пределы своей родины, сделала жрицей священной пещеры Дюрк, Матерью всех матерей, хранительницей Родового огня табасаран.
Но и в священной пещере Дюрк злой рок не переставал ее испытывать. Являясь главной жрицей священной пещеры, неожиданно она попадает под влияние злобного колдуна-ассирийца, который волей судьбы оказался в тех краях. Колдун славился маниакальной жестокостью, хитростью, садизмом. Колдун своими колдовскими заговорами, заклинаниями к праотцам отправлял десятки, сотни молодых женщин. Горбун, являясь жрецом храма Ашшур, своему верховному богу Ашшур в Новый год, другие праздники преподносил необычные жертвоприношения в лице молоденьких девиц, младенцев.
У жрицы Шахри-Зады волей верховных ассирийских богов жизненный путь искривился так, что ее занесло в иной мир, к иным людям, соблюдающим совершенно непонятный ей жизненный уклад. В Табаристане верили иным верховным богам. Жрецы табасаран своим богам преподносили другие жертвоприношения. У них обряды, обычаи носили совершенно иной характер. Ей пришлось не только перенять все чуждое, но и ради спасения племени табасаран выходить замуж, стать главной жрицей их святыни – пещеры Дюрк, хранительницей Родового огня.
Казалось бы, она привыкла, с любовью приняла правила новой жизни, иных богов. Стала самой уважаемой в племени табасаран – Матерью всех их матерей. Но в ее жизнь опять вмешались верховные боги Ассирии, внеся в нее сумятицу, хаос и разброд. В жизнь Шахри-Зады вошел Горбун в лице одного из жрецов храма Ассирии, приверженца культа крови, жестокости. Он в жизнь Шахри-Зады вошел со своими жестокими правилами, своей ненавистью ко всему – к людям, окружающей среде, религии, к верховным богам табасаран. Горбун сумел проникнуть в сознание Шахри-Зады, изнутри сломать то, что ей стало ценно, близко к сердцу. Он разрушил тот магический круг, который оберегал ее как главную жрицу священной пещеры Дюрк. Вынудил главную жрицу табасаран отказаться от своего учения добра и мира, принять на себя жестокие правила поведения, жертвоприношений колдуна. Оказавшись в паутине колдуна, она была вынуждена принять религию ненависти, жертвоприношения богам не домашним скотом, а людьми. В своем стремлении оказаться выше всех, людей, богов, Шахри-Зада попала под воздействие колдовских чар и заговоров Горбуна. Он святилище древних табасаран с Родовым огнем превратил в логово сатаны, подземных духов, демонов и джиннов.
Благо, в трудные минуты испытания рядом с главной жрицей Шахри-Задой находились главный жрец Ашур, Мать всех матерей, младшая сестра Хава. Когда Хава не сумела вернуть сестру на праведный путь, она с помощью духа Матери всех матерей решила наказать колдуна и отступницу сестру Шахри-Заду. А священную пещеру Дюрк, священный очаг с Родовым огнем очистила от скверны сатаны.
История священной пещеры Дюрк табасаран, их Родового огня, ее хранительницы Матери всех матерей своим рождением, драматизмом, развитием сюжетных линий восходит к былинам древних народов Земли: шумеров, ариев, ассирийцев, кайсанцев, фракийцев, гуннов, евреев, хурритов, басков.
О месте, значении священной пещеры Дюрк, ее Родовом огне еще с доисторических времен было известно за пределами Табаристана, Горного края, Кавказской Албании. В пещеру Дюрк на поклон, зиярат с жертвоприношениями приходили, приходят со всех концов Востока.
На заре своего становления Табасарану прошлось пройти путь от язычества, огнепоклонства, до христианства, от христианства до ислама. После огнепоклонников в священной пещере Дюрк свои обряды проводили жрецы христиан. А потом в Табаристан надолго пришел священный ислам. С принятием табасаранами ислама священная пещера Дюрк стала их главной реперной точкой, культовым местом поклонения мусульман, местом зиярата, жертвоприношений скотом, другими дарами.
У многих людей, когда слышат историю священной пещеры Дюрк, главной жрицы Шахри-Зады, Матери всех матерей, перед глазами встают огромные пещеры, винтообразно уходящие в гору, устланные коврами, сумахами, с обрядовыми танцами, песнопениями, майданом жертвоприношений… От этого от волнения перехватывает дух, сбивается сердечный ритм, леденеет душа.
В священную пещеру Дюрк, когда ее покинули огнепоклонники, пришли христианские жрецы, после исламские мудрецы, казалось, там жизнь приобретет иной характер, погаснет Родовой огонь. Священная пещера Дюрк будет жить совершенно другой жизнью, а Родовой огонь мерцать по-другому. Со сменой огнепоклонников христианскими жрецами, потом мудрецами ислама, исполнение обрядов, поклонение священной пещере Дюрк, Родовому огню, казалось, будет носить другой характер, смысловое значение, религиозную окраску.
Бывало, огнепоклонники, христиане, мусульмане, которые одно время оказались рядом в одной галерее священной пещеры Дюрк, нередко между собой вступали в конфликт. Но со временем, приспосабливаясь, язычники, христиане, магометане находили свою нишу в сердце племени, стали терпимее относиться друг другу. Многие обряды, исполняемые одним и тем же племенем – язычниками, христианами, мусульманами – носили одно смысловое значение. Они становились близкими по духу. Переняв друг у друга самое ценное (исполнение религиозных обрядов, других праздников), огнепоклонники, христиане, магометане в лице одного племени между собой каким-то образом органически сплелись. Обряды поклонения священной пещере, Матери всех матерей, Родовому огню, праздник весны Эвелцан, встречи Нового года нашли свое продолжение в веках. До сегодняшнего дня в Табасаране продолжают поклоняться священной пещере Дюрк, Родовому огню, отмечать праздник огнепоклонников Эвелцан или Нового года по лунному календарю. Во всех галереях священной пещеры Дюрк все еще витает дух Матери всех матерей.
С уходом язычников, христианских жрецов в священную пещеру Дюрк благочестивые мусульмане вносили новую жизнь, другой колорит, новый дух и веяние времени. Там не прекратилась деятельность, а намного активизировалась. По четвергам и пятницам с жертвоприношениями приходят на зиярат со всех концов Табаристана, Дагестана. На майдане жертвоприношений паломники делают жертвоприношения.
Не прекращается и поток туристов.
Священная пещера Дюрк с семью галереями, винтообразно углубляющимися в жерло горы, ее Родовой огонь – это чудо, правда и сущность табасаран. Правдой является и то, что пещера Дюрк в южном Дагестане является одним из самых почитаемых, посещаемых мусульманами, паломниками культовых мест.
Ученые, арабисты, люди, влюбленные в свой край, не забывают странную историю жизни ассирийки Шахри-Зады, главной жрицы священной пещеры Дюрк. Я ее услышал, находясь еще в утробе матери. Быть может, придумал ее продолжение. А может, ее продолжение мне на ухо нашептали духи священной пещеры Дюрк, с доисторических времен оберегающие мое племя, Табасаран от злых колдунов, их заговоров, заклинаний.
Пещера Дюрк, ее Родовой огонь, как раньше, оберегают Табасаран от враждебных сил, веками с огнем и мечом проносящимися по Горному краю.
Гаджимурад Гасанов
Дюрк – святилище табасаран
Двухэтажный дом выходца из Ассирии, главного жреца священной пещеры Дюрк, стоял на самом краю горного плато. От дома простирается плато с майданом, куда паломники со всего Табаристана приходят с жертвоприношениями своим верховным богам. Между майданом и стойбищем Хустиль находится посевная площадь на тридцать мерок зерна. С левого бока плато Дюрк, с запада на восток, зигзагами растягивается узкое ущелье с небольшой говорливой рекой Дюбек-чай. В двух-трех верстах к югу-востоку от стойбища, в долине реки, стоит кошара, построенная из тростника, перекрытая тоже камышом. Там главный жрец пещеры Дюрк Ашур держит овец. На некотором расстоянии от кошары находится ферма с дойными коровами. Недалеко виден другой загон, где откармливают мясной скот. Чуть в стороне, восточнее, располагается конюшня, где хозяин выращивает породистых арабских скакунов.
От жилого дома к майдану жертвоприношений тянется извилистая тропа. Тропа берет свое начало далеко, за священной горкой Дюрк. Гора Дюрк от юга карнизами спускается в сады, раскинутые по холмистой поляне. За садом, где цветут яблони, груши, сливы, начинается ореховая роща. За ореховой рощей виднеются аулы Гурхун, Хустиль, чуть дальше Дюбек.
По западной части горного плато широкими полями простираются посевы ячменя, ржи, гороха. Еще дальше, под горным хребтом, за которым по широкому ущелью несется река Рубас, на склонах цветут луга, растет дремучий лес. За лесом синеют зазубрины горных поясов. Еще дальше, за горными хребтами, перемешанными с чередой холмов, барханов, из тумана местами выглядывают хребты Малого Кавказа. Над Малым Кавказским хребтом, меж караванов вечно кочующих туч, возвышаются пики гор Главного Кавказского хребта, укутанные снегом.
С восточной вершины священная гора Дюрк каскадами спадает вниз, превращаясь у подножия в холмистую равнину. За равниной начинается царство солончаков, где местами растет горькая полынь с саксаулом. А дальше в мареве тонет прикаспийская степь. Еще дальше, за сыпучими песками, с севера на юг свои голубые воды раскатывает море Каспиан.
На северо-западе плато Дюрк граничит с известняковым утесом, по краям которого красуется молодая рощица, состоящая из дубов, вязов, осины.
Тропа, идущая из дубравы, проходит посредине майдана жертвоприношений. Она, сделав крюк на краю утеса, простирается дальше, меж кустов, к кромке рощицы. Там, где заканчивается тропа, с подножия священной горы на север дугой растягивается небольшой зубчатый хребет. Над хребтом, образуя козырек, крышей нависает монолитная скала. Под козырьком, в скале, образовавшейся из огромных серых глыб, темнеет дубовая дверь. Эта дверь ведет к узкой каменной лестнице, ведущей в пещеру. От дверей проложена лестница во вторую галерею, из которой в священную гору Дюрк винтообразно уходит галерея из семи пещер.
В десяти-пятнадцати шагах от входа в пещеру Дюрк над пропастью на небольшой площадке стоит величественный кряжистый дуб с обломанными сверху ветками. Эти ветки похожи на изувеченные культи великана. По краю пропасти громоздятся семь валунов, обросшие мхом. Рядом покоятся надмогильные плиты усопших жрецов, священных старцев, старух.
Дуб-великан весь испещрен. Он в рубцах и страшных шрамах, оставшихся от военных, природных катаклизмов. Под громадным стволом дуба с дуплом, зияющим на уровне головы взрослого человека, по верху земли огромными чешуйчатыми удавами расползаются мощные узловатые корни с черными прожилками. На стволе, корнях, огромных ветках-культях с роговидной чешуей зияют раны, из которых сочится кровь. Священный дуб под набежавшим на горку случайным ветром, поднявшимся из прикаспийских степей, временами скрипит металлом, кряхтит, издает глухие стоны. С плеч дуба к небу вилами тянутся три громадные рогатины веток, грубо обломанные сверху, из-за чего дуб смотрится великаном, изуродованным в смертельных побоищах. Со ствола, с его огромных рогастых ветвей чешуйками спадает черная кора. По искалеченным культям с узловатыми выступами, откуда сочится дурно пахнущая жидкость, огромной белой паутиной разветвляются сухожилия. Они тоже обрываются на концах культей, выцеживая из оторванных кровеносных сосудов кровь с гноем.
На первый взгляд создается впечатление, что дуб отжил свой век, доживает последние дни. Он временами больно скрипит под грузом прожитых лет, ссыпая с культей ржавчину металла, вздыхает из последних сил. Если на гиганта посмотреть другими глазами, то выглядит он парадоксально. Местами на дубе проклевываются небольшие побеги, в которых пульсирует жизнь. И в этом году на дубе, хоть поздно, но зашелестит молодая листва.
* * *
На плато, майдане жертвоприношений, на поляне весеннее солнце сожгло все: подлески с пожухлой травой, кустарники, овраги, ущелья… Казалось, выгорело все, где должна была сохраниться влага после бесснежной зимы.
Над ущельями Дюбек-чая, Рубас-чая белесыми пластами завис бесплодный туман. Он под своим искрящимся, вздутым, как бесцветный шар, покрывалом, островками прячет стойбища, разбросанные по холмам, вдоль берегов рек.
На плато Дюрк с самого начала осени не выпадало осадков. Везде свирепствует засуха. От зноя огромными трещинами, чешуйчатыми болячками, откуда выступает соль, окрашенная кровью, покрыта земля. На холмах, бугорках островки молодых лесов и кустов превращаются в островки залежей палой хворостины.
На молодые побеги лесов, пробивающиеся почки, другую растительность напали вредители, уничтожая на корню. На кустах, в засохшей траве трещат сверчки, кузнечики; серо-коричневым покрывалом оделись озимые посевы, поля, луга. Дюбек-чай за зиму сильно измельчал. В безветренную погоду он совсем не слышен.
С зубчатого горного хребта на западе открывается широкая долина, по которой к морю Каспиан несет свои оскудевшие воды Рубас. Иногда по ночам, когда в долину реки с гор слетает остывший ветер, гул реки, плеск о подводные камни усиливается, долетая до галереи пещер Дюрк своим живым журчаньем.
Из глубин песков прикаспийской степи на холмы, лесные массивы, карнизами уходящими к Большому Кавказскому хребту, с яростным воем несся ветер с крупицами соляной пыли, обжигая случайно попавшуюся на пути растительность. Знойный ветер, перекатываясь на шапках холмов, верхушках лесных массивов, приносит в стойбища табасаран гибель, голод, болезни.
Языки второго потока смертоносного зноя, зарождаясь в тандыре песков, крутясь, несутся на вершину священной горы Дюрк. Здесь зной, совершив свое злодеяние, скрежеща в зарослях барбариса, карликового боярышника, несется к молодой дубраве. Оттуда, пройдясь кудрями, осыпанными смертоносной солью солончаков, выносится в поле, погоняя перед собой клубы перекати-поле, скатывая их на майдан жертвоприношений. Там паломники, пришедшие со всех концов Табаристана, неистово молятся, прося дождя, вместе с главным жрецом делают жертвоприношения верховным богам табасаран. Дальше зной, набирая силу, несется на запад, в сторону Малого Кавказского хребта и выше…
