Галина Чередий
Иволга и вольный Ветер
Глава 1
Валя
– Я не усматриваю возможностей для вашей дальнейшей работы в «Орионе», Валентина. И честно сказать, не желаю даже пытаться их изыскивать, – сухо и больше не глядя на меня, резюмировал Корнилов, резко поднялся и пошел на выход из кабинета. – Всего хорошего и удачи в будущем трудоустройстве!
– Но, Михаил Константинович… – вскинулась я, сглатывая мигом подкативший к горлу ком, и осеклась.
Спорить и упрашивать нет смысла. За эти семь месяцев я достаточно узнала характер Корнилова – если он уже вынес по какому-либо вопросу решение, то любые препирательства бесполезны. Он не самодур с крутым нравом, что рубит с плеча, его решения всегда обдуманны, а значит основаны на суровой действительности ситуации, против которой не попрешь.
И по чести говоря, именно такой реакции на свою исповедь я и ожидала от начальства. А какой еще она могла бы быть? Я обманула их и неслабо так подставила, если подумать. Вплоть до попадания под уголовную статью.
– Да-а-а у-ж-ж-ж, – резюмировал ситуацию Андрей Федорович, хмуро глядя на меня из-под своих светлых бровей. – Вот знаешь, э-э-м… Иволгина, будь я поговнистее, то реально сейчас полкана бы на тебя спустил, выгнал взашей и проследил бы еще потом, чтобы нигде работы достойной в городе не нашла и валила в свою пырловку.
– Я это понимаю. И буду очень благодарна, если вы меня простите за обман и не станете мстить и устраивать никаких долгосрочных неприятностей.
– Я ба… женщинам сроду не мстил, даже когда на что-то посущественней, чем мое самомнение, они мне наступали, Валентина. – фыркнул он, переставая хмуриться. – К тому же, я ведь не зверь какой и понимаю, что ты не по злобе или из жадности одной влипла и в первый раз и нас дурила. Сам родом из деревни в жопе мира, езжу туда иногда и прекрасно вижу, что там за безнадега беспросветная. Однако, это не оправдание тому, что ты из нас с Корниловым лохов слепила.
– Простите, я и не помышляла ни о чем таком, Андрей Федорович! Просто меня же в «Орион» ни за что не взяли бы с моими реальными доками! – выглядеть нытичкой, что пытается на жалость мужчинам придавить, не хотелось, но руки то и дело сами сжимались в кулаки и к груди подтягивались.
– Это да. Корнилов бы тебя сходу завернул со статьей. Кража со взломом, еще и в составе группы – это тебе не хулиганка или обругать мента при исполнении. А чего хоть украла-то?
– Продукты и игрушки с конфетами, – опустила я глаза, вспыхивая от стыда.
Мои горе-подельники – трое таких же балбесов семнадцати лет отроду, болтавшиеся по деревне зимой без дела, потому как ну нет никакой работы на селе, перли из взломанного сельпо водку, сигареты и по паре палок колбасы да сыр чисто на закусь. А я набила целый мешок консервами, макаронами, крупами, той же колбасой с сыром и апельсинами. Не в курсе до сих пор сколько весил мой мешок, но следователи офигевали потом и отказывались верить, что я, мелкая и тощая, смогла столько упереть и до дому донести. Но когда ты знаешь, что дома шаром покати, кило геркулеса и кусочек сала остались, а до выплаты пособия на нашу ораву еще неделя, то еще и не столько упрешь, и бежать галопом сможешь. Когда твои младшие братья и сестры, как нищие подбирают на снегу около того же сельпо корки от мандаринов и едят, а фантики нарядные от конфет импортных втихаря в карманы прячут и нюхают, а мама ночами ходит в хлев к козам пореветь в голос от безнадеги, чтобы утром опять улыбаться нам и готовить каши из топора, то чувствуешь себя такой бесполезной дармоединой. И силы и здоровье есть работать, а негде в нашем чертовом Малом Ширгалькуле. От слова совсем. Весной и летом еще как-то можно, у коз окот и молоко с сыром, сад-огород и лес кормит немного. Черемша, папоротник, травы, грибы с ягодами, а потом и орехи, но самим-то в город и даже до ближайшей трассы довезти не на чем, а перекупщики берут за копейки. Но я сейчас не собираюсь все в подробностях живописать Боеву. Смысл? Уволена, и на этом все.
– Ну логично, че, – кивнул Боев понимающе и задумчиво, как будто свое что-то вспомнив. – Но все же было бы куда как лучше, если бы ты нам все по чесноку выложила при устройстве в «Орион».
– Тогда бы я и на день тут не задержалась, – пожала я плечами, поднимаясь.
– Тоже верно. И, кстати, то, что тебе все же удалось водить за нос нас с Корниловым так долго…
– Андрей Федорович, да я не…
– Не нарочно и не хотела, ага, я понял, но по факту было, и я нахожу это своеобразным поводом для уважения, Иволгина.
– Чего? – опешила я.
– Того, что меня не так легко дурить, а уж Корнилова с его углубленным психоанализом – тем более, но тебе это удалось. Потому-то он и злится в основном, а я хочу знать как ты это сделала. Откуда такой уровень достоверности при рассказе о твоей биографии?
– Да я же и не врала почти. Светка Миронова, чьими документами я воспользовалась, по соседству с нами у бабушки своей же жила. Мать ее и Яшку из города еще совсем мелкими привезла, когда с отцом их развелась и оставила, только навещала. Личную жизнь устраивала. Потом Яшку забрала в тринадцать, бабушка с ним не справлялась, а Светку ещё оставила. Мы дружили, а потом мы с Яшей… ну вместе жить стали… То есть не сразу, не подумайте чего! Он на лето приехал, мы встречаться начали, он мне предложение сделал, с собой позвал, как уезжать собрался – В районе сердца опять закололо, а в животе противно потянуло от осознания какой же дурой я наивной была, грех такую же на обмануть, так мне и надо. Ещё и потому, что я ведь так легко повелась в надежде на жизнь лучшую в городе-то. То есть расчет был, не одна только любовь слепая, хотя все равно больно. – А в городе мы с ней, со Светой, в смысле, на пару работу искали. Только меня никуда особо не брали из-за статьи, а ей не нравилось нигде. Типа стремно и платят мало совсем, да и вообще она свое ещё в деревне у бабки отрезала, а тут жить по-людски охото. А перед тем, как я о вашем наборе узнала из газеты, она нашла себе мужчину состоятельного и сказала, что теперь работать и вовсе не собирается, вот и позволила взять свои доки и к вам.
– Короче, в общем и целом ты просто пересказала нам свою биографию, с поправкой на ФИО подруги и опустив факт судимости? – уточнил, видимо утомившись от моей словесной диареи Боёв.
– Так и есть.
– А пальцы тоже этой подруге твоей откатывали в ментовке? – прищурился Боев.
– Нет. Мои.
– Хм… Всегда знал, что у нас там полный бардак и похеризм, и вот вам новое подтверждение, – пробормотал Боев себе под нос. – Но это, однако, херово, Иволгина. Если тебя откатали для получения права на ношение оружия и не спалили сразу насчет факта судимости, то это не значит, что не вылезет сие паскудство позже. Так что, да, без вариантов – Светлана Миронова из «Ориона» уволена.
– Ясно, – опустила я голову, поднимаясь одновременно. – Пойду я тогда.
– Пойдешь? То есть, возможность работать у нас Валентину Иволгину не интересует?
– Что? – удивленно вскинулась я. – Но как же… Вы же… И Михаил Константинович…
– Да-а-а, Корнилов в гневе, конечно, но, сто пудов, больше на себя. Так что тебе, девочка, все же придется месяцок погулять вне «Ориона», к маме вон в село свое смотайся. Есть на что съездить и пожить или подкинуть? С последующей отработкой, само собой, не выдумывай себе чего!
– Есть! – чуть не замахала я на него руками. – Мне наши ребята насобирали, я даже и не ожидала.
– Приятно узнать, что в людях, с которыми работаем, мы все же ошибаемся нечасто и не фатально.
– Андрей Фе…
– Цыц! Значит так, месяц дома тусишь. Если за это время никакой ваш местный ушлый парень тебя замуж не заграбастает, то возвращаешься. А я пока по своим каналам попробую «потерять» всю информацию в системе о Мироновой. А тебя, как Иволгину будем брать уже официально и по реальным докам. Зря мы тебя учили что ли, чего кадрами путевыми разбрасываться, вдруг к конкурентам подашься.
– Но я ведь…
– Да помолчи, я не закончил! Первые полгода, само собой, права на ношение огнестрела не получишь, так поработаешь с подстраховкой и в парах с кем-нибудь. Сколько там тебе осталось до погашения судимости по сроку давности? Год? – Я кивнула. – Ну вот, год так поработаешь, как раз профессионализма наберешься, а потом и судимость спишется, а мы всем руководящим составом в органах поручимся, и все норм будет. Не кисни, Иволгина. Кстати, фамилия красивая у тебя, как и ты сама, так что вообще поводов для грусти не усматриваю.
Андрей Федорович подмигнул мне, не в каком-то там похабном смысле, как чаще всего мужики вокруг, а я еле сдержалась, чтобы не кинуться к нему на шею с бурной благодарностью и слезами.
– Спасибо-спасибо-спасибо огромное! – частила я, прижав нервно стиснутые руки к груди. Господь Боженька, спасибо тебе, что такие люди вокруг есть, оказывается!
И Мишка Сойкин и Женя Воронова, и ребята все Орионовские, что помогли и поддержали как морально, так и финансово, не осудили, защитили, и Боев наш, золото-человек. Вот почему мне такие люди сразу в жизни не попались, такого бы дерьма может избежала бы. Но тут уж как говорится, еще заслужить нужно, а сначала хлебнуть по-полной. А я уж хлебнула. Потому что дура была доверчивая и терпеть приучена все, что ни попадя.
Нет, Яша не сразу паршиво вести себя стал, конечно. Летом, когда к бабке погостить приехал, после того, как три года у нас в Малом Ширгалькуле носа не показывал, я в него прям реально влюбилась. Одет модно, пахнет одеколоном и дорогими сигаретами, а не соляркой с «Беломором». В разговоре – ни слова матерного, историй кучу и анекдотов знал, на гитаре играл и на все вокруг с такой загадочной пренебрежительной усмешкой поглядывал и шутки едкие, но реально смешные отпускал. На что я повелась, дура такая? Да на то, что за грудь хватать сходу не лез, слова красивые нашептывал и сразу в город с собой позвал, другую жизнь, не эту вот беспросветность пообещал. Только уже после переезда поняла, что он меня, что называется по дешевке отхватил. Я, может, и лапотница деревенская, но что мама с папой красотой не обделили – в курсе. Это по нашим сельским нищеганским меркам он красиво ухаживал, шампанское и конфеты покупал, а городские красавицы уже шубки-колечки с ресторанами хотят и со своим маникюром дорогим обстирывать и разносолы готовить парням с его уровнем достатка не рвутся. И ладно бы дело было в том, что он работал, но много не зарабатывал, так ведь оказалось, что Яшка просто лентяй с огромным самомнением. Где пахать надо и платят достойно – ему тяжело, у него видишь ли жизнь и здоровье одни. А где полегче, но платят поменьше – он себя не на помойке нашел, на такое время тратить. Зато во всякие аферы встревать, мечтая о несметных барышах – вот это как раз то самое. Светка такая же стала, стоило месяц только нам в городе пожить, так что нашла себе этого Сурена в тюремных татушках и на том успокоилась, типа в жизни устроилась. А Вероника Сергеевна, их мать, меня тоже сходу в штыки встретила. Типа я к ее сыну только ради городской прописки в постель полезла, но могу даже не рассчитывать, что она меня или моего ребенка пропишет у себя, и кормить-поить меня тут не собираются.
Яша вступался за меня только поначалу, а потом просто самоустранялся. А отношение ко мне день ото дня и у него, и у его матери становилось все поганей, и это невзирая на то, что я ни дня без дела не сидела. Брала любые подработки, пока искала постоянную работу, квартиру драила, у плиты торчала, пока у них вечные гости с посиделками до утра гремели. Парень то мой в мать оказался. Вероника Сергеевна тоже себя трудом не уродовала, женщина привлекательная и высокого мнения о себе, именовала себя творческой личностью и богемой, раньше обеда вставать не привыкшая. Ухаживала тщательно за собой и порхала от поклонника к поклоннику, обязательно состоятельным, естественно. И на меня смотрела с презрением и насмешкой, постоянно выедала мозг, тыча в то, до чего же я деревенщина непроходимая и не пара ее сыну, так что молчать должна в тряпочку и прислуживать радостно. Терпела. Прислуживала. Да только лучше не становилось. Наоборот, и чем дальше, тем хуже.
Но с момента моего устройства в «Орион» все совсем вразнос пошло. Я почти все время на занятиях и тренировках проводить стала, Яша с компанией мерзкой связался, а виноват в итоге кто? Правильно – я! Хотя я, как бы ни уставала, но все равно старалась угодить и уговорить вечно сильно выпившего последние дни своего парня перестать общаться с этими урками натуральными. В ответ получала только грубость и приказы не лезть не в свое дело. Закончилось все тем, чем закончилось. Яша проиграл меня в карты и попытался собственными руками, в собственной квартире подложить под одного из тех мерзавцев. А его мать просто отвернулась, когда я попыталась обратиться к ней за помощью.
Стало больно-больно, но вдруг осознала, что я не прежняя беспомощная Валя, да никогда-то ею и не была, а после обучения и стажировки в «Орионе» – тем более. Отбилась от урода с золотыми зубами, врезала под дых Яшке, схватила куртку, сапоги и рванула из квартиры в чем была.
Потом, правда, накрыло отчаянием беспросветным. Идти некуда, деньги как раз маме все почти перевела, документы чужие, и теперь, когда я отказалась долг карточный Яшкин отдать собой, это наверняка вылезет, так что, прощай и работа. А другую я фиг найду, тем более, чтобы на съем жилья хватало. И что остается? На панель? В петлю только или в прорубь уж лучше!
Добрела до офиса Орионовского, спряталась в спортзале, да проревелась. Вот тут-то меня и нашел Мишка Сойкин, и жизнь начала налаживаться. Надо свечку за них всех в храме поставить!
Глава 2
Егор
Снегопад и не думал прекращаться. Мелкие сухие снежинки, сыпавшие в момент моего выезда из города, превратились спустя полтора часа пути в здоровенные разлапистые хлопья, так и норовящие залепить все лобовое. Даже резвые дворники моего «Мерса» при поддержке подогрева стекла не справлялись, вязли. То и дело приходилось тормозить и чистить вручную, морщась от снежных снарядов, ляпающихся на лицо и метящих за шиворот. Все же я до мозга костей южанин, и зима во всех ее проявлениях не вызывает у меня ни малейшего восторга, никакого «мороз и солнце, день чудесный», не-а. Так, чисто на картинку снежной красоты полюбоваться можно, но не более того.
Но ведь это не причина повернуть назад и отсрочить желанную и так долго предвкушаемую встречу. Не-е-е-т, я не привык себе отказывать в подобном и в удовольствиях в принципе, для того и живу. По-другому-то зачем?
Я хищно оскалился сам себе, глянув в зеркало заднего вида и припоминая тот самый, столь любимый мною момент. Момент, когда впервые вижу женщину, которую хочу. Возникновение этой самой лёгкой щекотки или скорее уж мощного зуда в данном конкретном случае. Нечто тягуче-сладкое, вспыхивающее в мозгу, стекающее на язык желанием испробовать ещё неизведанный вкус, потом стремительным жаром-импульсом вниз, к паху, где сразу тяжелеет и наливается, поднимается, почтительно приветствуя новый источник будущего удовольствия. Обожаю это состояние вновь вспыхивающего томления, легкого опьянения предвкушением удовольствия, оно оживляет, делает все вокруг ярче, вкуснее, радостнее. А ведь ничего не предвещало в тот день, но как же замечательно, что случилось. Я даже на секунду глаза прикрыл, вспоминая…
Двадцать дней назад
– Марго, не части пожалуйста, – попросил я блондинку, привычно окидывая взглядом ее ладную фигуру и ловя в сознании легкую рябь предвкушения. У меня нет жесткого правила не спать с подчиненными или с теми женщинами, с кем сталкиваюсь по бизнесу, главное, чтобы дама придерживаюсь моих общих жизненных критериев насчёт секса и отношений, и понимала – дела сначала, веселье – потом. И это две вообще никак не соприкасающиеся плоскости. – Объясни мне все ещё раз внятно и без лишних эмоций.
Марго до сих пор полностью соответствовала моим представлениям о идеальной партнерше – красива, любит секс, ценит мою щедрость, без стеснения озвучивая свои хотелки, но не откровенно наглея (именно в таком порядке и никак иначе), не пытается даже интересоваться моей личной жизнью вне наших свиданий или подтолкнуть к чему-либо большему, исполнительная и предприимчива в бизнес-вопросах.
Но прямо сейчас она буквально висла у меня на рукаве, закатив какую-то детскую истерику с обвинениями не пойми кого, стоило мне только спросить, как обстоят дела с выкупом старых купеческих домов для моего нового проекта реставрации и создания района элитных восстановленных особняков.
Я этим прямо загорелся несколько месяцев назад, заехав в город по делам и по своей привычке прокатившись по старым районам. Это мое увлечение – где бы ни бывал, всегда старался найти старые районы или отдельные здания и изучить их, представляя как же выглядели эти объекты архитектуры в свои лучшие моменты, и прикидывая возможности по реставрации, ее стоимость и размышляя стоило бы в это вложиться. Обычно на этом все и заканчивалось, но вот здешние купеческие особняки просто очаровали меня и своей самобытностью, и сохранностью изначальных деталей, и будущим потенциалом продаж после восстановления. Но заниматься всякой формальщиной самостоятельно, пока завершаю строительство жилищного комплекса на юге страны, не мог себе позволить. На этой почве и познакомились мы с адвокатессой Маргаритой Бариновой, и в первый же день наши деловые переговоры закончились в номере отеля.
В принципе, другой схемы построения взаимоотношений с женщинами я и не рассматривал. Сексуальный взаимный интерес или есть или его нет, а всякие глупые предварительные танцы – это не ко мне. То есть, я не прямолинейный болван с одной извилиной и примитивным «дай!». Следованием ритуалам в виде приятного общения, походов в ресторан, цветов, милых ювелирных безделушек, совместных выездов на отдых и прочего совсем не пренебрегаю. В конце концов, вкусная еда, хорошая выпивка, новые красивые места и качественный отдых на их фоне это же тоже удовольствия, ради которых и живу. Но я совсем не тот, кому просто дают в результате долгих подкатов или усмотрев во мне финансовую выгоду для себя. Женщин соблазняю, да, но не уламываю и не покупаю. Секс – действо приятное и даже необходимое обоим полам, и единственное что в нем обязательно для меня – удовольствие партнерши, чего желаю и в ответ. А к удовольствию нужно честно и без закидонов стремиться, а не благосклонно позволять себе его доставить или даже ждать стимуляции согласия его получить деньгами.
– Егорушка, ну я же говорю…
– Маргарита! – поморщился я, высвобождая руку из захвата ее ладоней и напоминая, что мы не наедине и обсуждаем вопросы рабочие, так что, всякие там «Егорушки» и «малыши» сейчас не приветствуются, в отличии от моментов интима.
– Прости… – осеклась она. – Но я просто вся на нервах, понимаешь?
– Понимаю, но все же соберись.
– Конечно. У меня все шло прекрасно с выкупом квартир вплоть до того момента, как я не нарвалась на эту ненормальную собственницу Воронову. Эта чокнутая стремная бабища…
– Маргарита, не нужно этого, – снова поморщился я, констатируя безнадежное падение степени ее привлекательности для меня.
Вот просто не выношу, когда женщины начинают себя вести как базарные торговки или ядовитые змеи, отпуская в адрес друг друга мерзкие высказывания, сплетничая или оскорбляя за глаза. Не упоминаю уж об откровенных скандалах.
– Егор, ты просто не видел ее. Она вся жуткая какая-то и неадекватная. Я к ней, как нормальному человеку подошла с предложением о выкупе жилплощади, а она мне сходу нахамила. Ну, думаю, может, день у неё плохой, у самой такое бывает. Пришла снова, так она меня чуть с лестницы не спустила, клянусь! Я уже как-то опасаться за себя стала и взяла охрану. Так она на них в драку кинулась, представляешь!
– Одинокая девушка на охранников? – усомнился я.
Видел я тех ее охранников. Откровенно уголовщиной от них разит, тоже такого на дух не выношу, хотя в бизнесе приходится сталкиваться все чаще, к сожалению.
– Может, она и одинокая девушка, но совсем не робкая, да еще и какая-то спецназовка! Юрию плечо повредила. Их этому оказывается в «Орионе» и учат.
– Любопытно.
– Да еще как. В общем, не мучая тебя подробностями скажу – эта Воронова отказалась продавать свои комнаты меньше, чем за сумму в три раза больше предложенной.
– Погоди, но ведь в договоре предложена цена на пятнадцать процентов превышающая текущую рыночную стоимость данной жилплощади?
– Ну конечно, Егор. Вот и представь степень их наглости!
– Их? Воронова не одна?
– Ну я же тебе это и пытаюсь объяснить! Я, уже в присутствии милиции, к ней подошла, потому что бог знает, чего ждать от подобной личности, так она ещё и заявление им попыталась на меня накатать, вроде как принуждаю её к продаже. Я, представляешь! А потом ко мне ее дружок подошёл, пошлить и домогаться стал, а потом заявил нагло так, что мы все равно или им заплатим, сколько они просят, или же они будут препятствия реставрации чинить всякие и мне неприятности устроят ещё. Я сначала подумала – глупость какая, вымогательство, а на меня внезапно куча проверок посыпались, и в прокуратуру таскать стали на допросы.
– Погоди, Марго, ты же юрист, почему на этого хама сама заявление не накатала за домогательства и попытку вымогательства с шантажом?
– Егор, ну ты как ребенок! Это с твоими зарубежными партнерами все можно в правовом поле, а это Россия. У «Ориона» этого, оказывается, масса старых связей в органах, и на взятки они не скупятся. По факту все они – и менты, и это охранное агентство – одна мафия, местные в курсе, это просто я с ними до сих пор не пересекалась. А теперь вот пересеклась и проблем сразу отхватила – лопатой не разгребешь.
– Марго, не драматизируй, я разберусь. Поехали.
– Куда?
– На Володарского беседовать с этой Вороновой. Не поможет – поеду к ним в этот их гадюшник и поговорю с руководством по-мужски.
Приехали, хоть всю дорогу Марго и продолжала убеждать меня, что идти в «бандитское гнездо» без охраны – чистое безумие. Поднялись, долго звонили и стучали, нам не открывали, хоть и слышны были голоса. А потом тяжелая дверь резко распахнулась и…
– Вам кого? Мужчина! Я к вам обращаюсь! Вы к кому?
Слова и их смысл достигли разума с явным опозданием, а все потому, что первые секунды я бестолково таращился в требовательно взирающие на меня поразительные глаза. В прямом смысле поразительные, такими мужиков можно на лету сшибать и ронять на колени. Прозрачно-зеленые радужки с золотисто-ореховыми искрами в щедром обрамлении густых ресниц. Не черных и искусственно длинных, а серебристо-графитовых.
– М… мне нужна Евгения Воронова и все те мерзавцы, которые помогли ей устроить натуральную травлю и даже напали на моего адвоката – Маргариту Баринову. – Мозг все же перезагрузился, вспомнив о цели визита, однако, не без труда, чего за мной как-то не водилось. Почему-то потребовались немалые усилия над собой для элементарного разграничивания восприятия между обычными для меня плоскостями. Работа отдельно, удовольствия потом. Первым иррациональным и реально животным импульсом было шагнуть вперёд, схватить незнакомку, поцеловать и прижать к ближайшей твердой поверхности, а перевести дыхание только тогда, когда кончим. Черт, я её ещё и не рассмотрел-то толком, а уже ширинку расперло. Даже головой чуть тряхнул, чтобы продолжить вменяемый диалог. – Я хочу потребовать у них ответа, по какому праву они третируют женщину, которая просто выполняет свои рабочие обязанности, и вымогают какие-то безумные деньги за свою недвижимость.
– Жене плохо сейчас и не до посетителей, ясно! – девушка уперлась руками в дверную раму, как если бы собиралась стоять насмерть, невзирая на нашу разницу в росте и живой массе.
Серая мешковатая футболка, явно с чужого плеча, коварно обрисовала приподнявшуюся в таком положении роскошную полную грудь, и результат был закономерным в принципе – намертво встал у меня. Закономерным это, конечно, было, но ни черта не типично для меня. Я не мальчишка и давно уже от каждого чиха не завожусь, а пока деловые вопросы решаю, нижний мозг вообще дееспособности лишается путем жесткого контроля. Обычно.
– И знаете что? – незнакомка явно начала все больше раздухаряться, натягивая этим мои нервы, причем совсем не так, как следовало бы. Я ведь на дух не переношу скандальных женщин, да и терпеть, что на меня пытаются орать, не привык, а тут абсолютно странная реакция. – Вы ведь тот самый, да? Ну тот богатей, что Женьку из дома выжить пытается, так ведь? Так вот вы знайте, мужчина, что ее в обиду никто не даст, ясно?!
Восхитительная нахалка даже на цыпочки привстала и беспардонно ткнула пальцем мне в грудь, а я даже зубы стиснул, подавляя мощный импульс схватить ее за запястье, рвануть к себе и, подхватив под ягодицы, притереть прямо тут к стене. Содрать эту идиотскую футболку с чужого плеча и висящие мешком подвернутые спортивные штаны и насадить на себя. Чтобы эти сверкающие праведным гневом глазищи сначала распахнулись от шока, потом их затянуло поволокой наслаждения, утаскивая в него и меня и, наконец, полыхнули эйфорией. О да-а-а, я хочу знать, как это будет и узнаю. А еще как будут подпрыгивать ее груди, когда стану засаживать ей в полную силу.
– Мне кажется, возникла некая путаница, – ответил, изгнав похотливое наваждение. О деле думай, Ветров, о деле, мать его, а потом уже… – В мои намерения ни в коем разе не входило никого выживать, боже упаси! Я готов заплатить и очень щедро, оформив все на совершенно законных основаниях, и Маргарита это неоднократно вежливо доносила до вашей… подруги, да? Но в ответ мы получили только агрессию и непомерные требования.
То, что моя незнакомка не Воронова, у которой существовал какой-то там парень, способный осложнить и удлинить путь от встречи до постели, я уже понял, и это радовало.
– То есть, по-вашему, сначала завалить входную дверь хламом и поджечь его, а потом и вовсе вломиться на ночь глядя, раздолбав в щепки дверь и кинув дымовую шашку – это вежливо донести до кого-то свое законное предложение о покупке? – это еще что за беспредел? Марго совсем берега попутала или мне откровенно лапшу на уши вешают? – А?! Или амбалами уголовными стращать девушку, ментов на нее травить, грозя статей на пустом месте навешать? Это законно? Это по-людски, скажите? Вы так дела вести привыкли? Запугивая одиноких женщин, не желающих вам продавать свое жилье? Каждый имеет право на отказ, ясно вам! Если у вас денег вагон, то это не значит, что все поголовно готовы продаться и по щелчку пальцев сделать что вам угодно.
Ох, как же она меня искушала, то вставая на цыпочки, то опускаясь, стремясь донести до меня в чем не прав! Мало того, что ее грудь от этого подпрыгивала, прямо умоляя накрыть эту мягкую тяжесть ладонями, так ещё и губы оказывались ближе. Это сбивало, настолько, что я откровенно тупил, улавливая смысл с опозданием. Да что же это такое-то!
– Послушайте, девушка… как вас зовут?
– Вам оно не надо!
Надо, красавица, ой как надо, я же тебе твоё имя так на ушко покрасневшее нашепчу, что ты потечешь мигом. На пальцы, на язык мне потечешь, вкусно-вкусно, а потом захнычешь, выпрашивая уже мой член.
– Надо, чтобы мы могли вести нормальный диалог и все прояснить, – вместо этого произнес я вслух. – Давайте мы войдем и пого…
Да, давай я войду, зеленоглазая моя, и тогда послушаю, как ты уже не заговоришь – запоешь мне сладко.
– А нечего нам с вами прояснять. Прекратите выживать нашу Женьку из дому, поджигать, двери по ночам ломать и ментами запугивать, и будет всем ясность.
– Егор, кого ты слушаешь?! – внезапно раздался визгливо-неприятный голос Бариновой, о присутствии которой я практически забыл. – Ты еще кто такая? Еще одна аферистка и вымогательница из этой шайки-лейки?
– Марго, вернись в машину, я же велел тебе не вмешиваться. Разберусь сам, – раздраженно велел ей, не отрывая взгляда от моей незнакомки.
– Да как же ты разберешься, если они тут на меня сейчас такой клеветы наведут, что потом не поймешь где правда. Эту курицу облезлую я вообще впервые вижу! Что она знать может! – упёрлась Марго, раздражая все сильнее, особенно потому, что вцепилась в мой рукав, чуть ли не как в свою собственность.
– Все, что сказала Светлана – чистая правда, – хрипловато произнесла из глубины коридора жгучая, очень стройная, но слишком уж бледная брюнетка, которую я до сих пор совершенно не замечал.
Светлана, вот, значит какое у тебя имя. Свет мой, Ланочка, светлая горячая девочка, чую это.
– Клевета! Я на тебя в суд подам! Егор, ну сам посуди, ты представляешь меня, поджигающей кому-то дверь? И где следы, а? Где доказательства? Кого ты слушаешь, Егор?! – заорала дурным голосом Марго, повышая градус и так внушающего стойкое отвращение скандала и тем самым, четко выдавая мне степень своей вины. – Они там все натуральная банда в этом «Орионе»! Еще и повсюду связи с ментами продажными, а на меня, работающую исключительно законными методами, поклепы наводят и проверками всякими задушить пыта…
Грубо отпихнув нас обоих со своего пути в квартиру влетел белобрысый плечистый парень. Подбежал к брюнетке, она попятилась, они заспорили, явно о чем-то весьма интимном, таком, чему свидетели не нужны. Баринова же продолжила грязный скандал, повислая на мне, дёргая за руки и требуя слушать и верить исключительно ей. Пара исчезла в комнате, появился ещё какой-то парень, весьма надеюсь, не претендующий на мою зеленоглазую, встал с ней рядом, глядя мрачно и угрожающе. Ясно стало, что в такой ситуации ни черта я не разберусь.
– Баринова! – рявкнул я, заставив замолкнуть Марго хоть на секунду. – В машину! Сейчас же!
Она хотела возразить, но я решительно указал ей на лестницу. Гневно стуча каблуками по камню ступеней Баринова таки ушла.
– Прошу прощения, что диалог перетек в столь неприятную форму. – извинился перед моей Светланой. – Не могли бы вы мне четко, внятно и без повышения голоса озвучить свои претензии, раз уж ваша подруга сейчас занята, чтобы я мог начать искать решение в возникшей конфликтной ситуации.
Светлана кивнула и озвучила. А я очень-очень старался сосредоточиться исключительно на деловой стороне. Но, к сожалению, то и дело ловил себя на том, что просто слушаю ее голос и наблюдаю за движением бледных губ.
Ну что же, когда чего-то так сильно хочется, то нужно искать путь получить желаемое, а не убеждать себя, что вполне способен без этого прожить. Жизнь у нас одна, и свою я намерен до конца прожить, получая каждое из доступных удовольствий. На этот момент и в данной сложившейся ситуации получить удовольствие по имени Светлана не представляется возможным. Будем менять ситуацию.
