Галина Чередий
Жемчужина фейри. Книга 1
Глава 3
«Крепитесь». Что это, черт возьми, за слово? Для чего его придумали? Хоть кому-то от них и правда стало легче перенести сбивающие с ног новости? В самом деле? Да ни за что в это не поверю! Или это дурацкое «мужайтесь»! Что за бесполезная хрень, сотрясение воздуха, призванное дать нечто вроде паузы или своего рода оправдания именно тому, кто обрушивает на твою голову тонну дерьма. Типа, он тебя предупредил, совершил обязательный ритуал псевдосочувствия и может больше не задаваться вопросом, как ты уползешь с его глаз, раздавленная в лепешку, с каждой разбитой костью и разорванным органом. В переносном смысле, да, но от этого не менее смертельно раненная.
«Положительная динамика отсутствует». «Локализации, на которую мы надеялись, не произошло, абсолютная невосприимчивость к медикаментозному воздействию, поразительно сложный случай». «Оперативное вмешательство в условиях отечественных клиник не гарантирует даже пятьдесят процентов успеха и сохранение нормальной двигательной активности. В лучшем случае – инвалидное кресло до конца дней».
Как, скажите, как у кого-то в двадцать шесть лет инвалидное кресло может быть лучшим случаем развития хода жизненных событий?!
«…Лишь одна клиника в Израиле, где вам дадут гарантию в восемьдесят процентов благополучного исхода операции… примерно десять с половиной миллионов рублей…»
Ну и с какой, на хрен, стати медицина в моей родной стране гордо именуется лучшей в мире, а гребаные врачи – светилами. За какие такие заслуги, если и я, и сотни других вот таких неудачников должны искать деньги и везти их забугорным ремесленникам, которые с легкостью дают гарантии – те самые, в каких мне отказывают на родине. Такое чувство, что обозванное тут сложнейшей филигранной операцией, там могут сбацать чуть ли не на коленке, только плати! А что? Делов-то: вскрыл чью-то черепушку, выдрал ненужное, заделал дыру, взял десяток лимонов. Все, следующий! Может, у наших пресловутых светил какой-то сговор об откате с этими иностранными конвейерщиками? У нас-то медицина бесплатная, и ореол святости бескорыстной помощи нищим соотечественникам может повредиться от озвучивания ценника, а так все шито-крыто…
Господи, что только в голову лезет от обиды и злости на судьбу! Вот почему я? В чем виновата? Ну, хорошо, в свете общепринятых норм морали и для уголовного кодекса виновата, но небось брали мы не у бедных, да-а-алеко не последнее и совсем не у паинек. Зажравшиеся чинуши, их пафосные любовницы, «простихосподибизнесмены», они же бывшие криминальные авторитеты. Как раз те самые, из чьих домов… да, ладно, дворцов вывозят бабки всех номиналов и государственной принадлежности гребаными «Газелями». Так почему тогда? Бессмысленный вопрос. Гораздо более насущный: где взять три ляма за два месяца, что озвучил мне доктор, до начала последнего отсчета, после которого и зарубежные лекари мне гарантировать ничего не смогут.
Я поморщилась, в очередной раз досадуя, что поперлась в этот мегасупергигантский торговый центр всего лишь за чертовыми полотенцами и всякой мелкой кухонной утварью. Можно же было все это бытовое барахло заказать и по интернету или купить в любом магазинчике поменьше, пусть и дороже. А все моя, со времен нищенского самостоятельного существования накрепко впитанная черта – никогда не расфиськивать деньги, когда можно сэкономить, даже если нужды в этих самых средствах ты уже давно не испытываешь. Ну да, меня в полной мере можно назвать прижимистой… или даже скупердяйкой, мне пофиг. Проблемы обычно в этом не вижу, но вот сейчас… Бреду по хренову бесконечному коридору, где народу, как в проходах муравейника, и все галдят, мельтешат, толкаются, смеются, живут себе беспечно, а после приема у врача мне хочется оказаться в клятой пустыне, где на километры ни одной живой души, и спокойно упиваться там жалостью к себе, ни на кого не отвлекаясь.
Чужой пристальный взгляд я засекла, когда почти доплелась до входа в «Икею». Так, и что тут у нас? Атлетически сложенный, явно немалого роста блондин-красавчик, чуть ли не возлежал, вальяжно развалившись на черном кожаном мягком диване, широко раздвинув свои мощные бедра, и пялился на меня, не отрываясь.
Рядом в деревянной позе с идеально прямой спиной сидел еще один блондин, но не такого мощного сложения, и до моей персоны ему не было никакого дела, похоже, он не сводил глаз с входа в бутик белья. Я чуть замедлилась, выжидая, не отвернется ли первый. К тому, что на меня обращают внимание прохожие, когда я никак не стараюсь замаскировать свою внешность, давно привыкла. Мне это любопытство всегда представлялось чем-то сродни интереса к чему-то диковинному, вроде страхолюдных кукол Монстер Хай или жутких зверюшек, не соответствующих всеобщим канонам милоты. Смотрят и передергиваются, кто про себя, а кто, не стесняясь, и в лицо, типа, «славатегосподи, что я не такой». Но вот взгляд блондина был другим. Опасным. Поглощающим. И что уж совсем невероятно – восхищенным и вожделеющим. Чушь и глюки. Он не только не отвернулся, а еще и стал плавно подбираться с моим приближением, будто готовясь к атаке. С какой стати? Кем он может быть? Не полицейский, это точно. Мало того, что мы с Коксом в курсе личностей следаков, работающих над делами и на родине, и за границей, так еще и упакован этот тип был по высшему разряду – госслужащему точно подобный прикид не по деньгам. Одни шузы вон, сто процентов ручной работы от лучших европейских мастеров, стоят целое состояние. Частный сыщик? Кто-то из службы безопасности обобранных нами с Коксом крутых дяденек? Вряд ли. Перед тем, как провернуть свои дела, мы всегда тщательно готовились, изучали всех приближенных и вхожих на интересующую нас территорию, их личности, распорядок жизни, вплоть до того, что и где едят и с кем спят, тайно или явно. И вот этот мужской экземпляр, я бы точно запомнила. Такого не пропустишь, если ты зрячая и предпочитаешь в постели не девочек. Итак, он не из чьей-то охраны, которую мы поимели своими фортелями. Но вполне может быть гребаным охотником за нашими отчаянными задницами, посланным по следам, дабы найти, поймать и покарать за дерзость, исполняя волю некоей обиженной обворованной шишки, пренебрегая законными методами. А это очень-очень плохо. Гораздо хуже, чем даже оказаться пойманными копами. Конечно, в тюрьму мне не хочется, да и кто туда стремится, но лучше уж за решетку, чем в лапы какому-нибудь наемному мстителю, что заставит долго помучиться, прежде чем прикопает где-то в леске.
Решив, что свалить от греха подальше – это всегда верное действие для мне подобных, вне зависимости от того, реальна угроза или воображаема, я резко поменяла направление, даже не пытаясь замаскировать свое бегство под что-то другое. И тут же убедилась в правильности выбранного поведения, как только блондин сорвался следом за мной. Твою же мать, какой он все-таки здоровенный бугай! И как двигается! Стремительно, ловко, словно и пола не касается, с потрясающей для такого громилы грацией уклоняясь от столкновений с прохожими. И все это продолжая удерживать на мне свой взгляд, точно он был крепким связывающим нас канатом. Каждый раз, когда я оглядывалась, натыкалась на эти безошибочно нацеленные, зеленющие глаза. Мой преследователь был настоящим бойцом, смертоносным и беспощадным – вот какая мысль осенила меня, пока я ныряла между людьми и сворачивала за углы. Против такого никаких шансов с моими-то посредственными навыками самообороны. Неужто добегалась я? Нет, ну не безумец же он, чтобы хватать меня на людях в открытую и тащить куда-то. Камеры опять же. Ну, а, с другой стороны, если нас сразу никто не остановит, то кто потом станет мое бренное тельце искать? Только Кокс, и то по своим каналам, со стороны ментов моему преследователю опасаться нечего. Еще раз глянув через плечо, я осознала, что этому локомотиву в человеческом теле, что несся за мной, вообще, наверное, бояться никого не приходилось. Господи, успеть бы звякнуть Коксу, чтобы поберегся, раз мне уже кранты… А вот и нет.
Я увидела вывеску средненького ресторанчика и заметила дверь, открытую в подсобку, а там и следующую, скорее всего ведущую в склады или на парковку. Ошибусь – окажусь в ловушке, но не до жиру. Пронеслась мимо персонала так быстро, что они толком и разглядеть меня не успели, уж я-то в этом разбираюсь. И-и-и, бинго! Вторая дверь выходила в невзрачный коридор со всякими воздуховодами под потолком, а потом и на парковку. Не сразу сообразила, где в этом море тачек моя ласточка, но сориентировавшись, мигом добежала до нее и стартанула оттуда с визгом покрышек, проклиная весь бытовой хлам в мире вместе взятый.
Долго приглядывалась по зеркалам, нет ли блондинистой громадины на хвосте, нагло подрезая недовольно сигналящих и показывающих непристойные жесты водителей, кружила по городу и только через час более-менее успокоилась и поехала к нашей с Коксом квартире. Ну как нашей… он арендовал эти роскошные и очень недешевые апартаменты, а я так, прицепом. Моя скупердяйская душонка восставала против такого транжирства просто ради крыши над головой. Вот зачем нужна квартира едва ли не на весь этаж, если мы вполне себе нормально раньше жили в двухкомнатных? Чтобы пыль в глаза пустить всем тем телкам, которых он день через день таскал сюда? Или чтобы хватало места для тех вечеринок, что он закатывал по выходным? Впрочем, это его дело, на нашу дружбу и совместную «работу» ничего из этого не влияло. К тому же на совместном проживании настаивал сам Кокс, испытывая комплекс старшего бдящего за мной брата, а разве я дура отказываться от халявного жилья? А то, что продуктами и бытовыми мелочами приходилось обеспечивать нас мне, не напрягало.
Уже когда влетела в лифт, зрение стало искажаться, свет ламп начал расслаиваться на весь радужный спектр, ясно предупреждая о приближении приступа. Дверь кабины, бывшая всего на расстоянии вытянутой руки, вдруг показалась безумно далекой. Тихий скрип механизмов буквально резал слух, заставляя втягивать голову в плечи.
– Ко-о-окс! – закричала я, вваливаясь в квартиру, и тут же была вынуждена отвернуться. Даже с подпорченным восприятием перспективы мне не хотелось видеть голого друга, долбящего какую-то девицу в весьма причудливой позе, не сразу и поймешь, в какое естественное отверстие. Черт, как же я могла забыть, что он предупреждал меня не возвращаться до шести. Ну что у него за пристрастие к сексу на грани эквилибристики в любых местах, кроме постели и его спальни? Как он вообще находит баб, желающих в этом поучаствовать, учитывая, что все его связи одноразовые?
– Снежка, ну я же просил! – без особого раздражения пропыхтел он, похоже, и не думая останавливаться на полпути к оргазму. Его партнерша, судя по всему, меня даже и не заметила или не сочла нужным отвлекаться от своих истошных воплей, что указывало на то, что рот у нее, по крайней мере, не занят.
– Прости, но мне, блин, очень надо с тобой поговорить, – пробормотала я, стараясь удерживать свой взгляд строго на расплывающемся сейчас коридоре к спальням, преследуя сразу две цели: не сбиться с пути и не рассмотреть лишнего. Почему гребаная мебель и интерьер расплываются, а вот два обнаженных тела совсем нет?
– Дай мне пять… о-о-ох, блин… кайф… детка, как хорошо ты там сжимаешь… у-у-уф-ф-ф… нет, пару минут! – пробубнил Кокс, постанывая, и в этот момент я впоролась бедром в долбаную тумбу слева от входа в коридор, сшибая чертову бесценную вазу, которую мой сожитель и подельник захватил в одном из обчищенных домов из соображения «просто так, пусть будет». Практически наощупь, я все же продолжила путь куда надо, чувствуя, что волны головной боли накрывают все круче и круче, но сзади наступила тишина.
– Гадство, Снежка, зараза, почему мне не сказала, что тебя прикрутило опять? – Сильная рука друга обхватила меня за талию, поддерживая и направляя.
– Ты, мать твою, голый же! – зашипела я, стараясь не думать, где только что побывала удерживающая меня от падения конечность.
– Да тебе-то и в обычное время до моего роскошного тела дела нет, а сейчас и при желании не рассмотришь, – фыркнул он и уже просто подхватил и донес до моей комнаты, укладывая на постель.
– Это не меняет того факта, что я об этом знаю и буду потом вонять сексом, – уже откровенно проныла. Хотела приподняться и нашарить в тумбочке таблетки и всегда припасенную бутылку воды.
– Лежать, сказал! – цыкнул Кокс, сам подал все нужное и придержал голову, пока глотала и запивала.
– Зайчик, ты не сказал мне, что у тебя есть подружка, которая нам все обломает! – недовольным голосом промямлила чрезвычайно гибкая гостья нашей квартиры.
– Зайчик? – тихо хрюкнула, тут же схватившись за виски. – А я всегда думала, что ты гребаный кролик-энерджайзер.
– Милая, вернись в прежнюю позицию, – похабно хмыкнув, велел сюсюкающим голосом Кокс. – Я вернусь через минуту и продолжим с того же места.
– Боже, скажи, что ты не сидишь прямо сейчас, сверкая стояком на моей постели, чертово ты похотливое животное! – простонала я, не в силах рассмеяться нормально и накрывая горящие глаза ладонью.
– Не скажу, раз ты настаиваешь. Так что там за срочность?
– Сегодня в торговом центре за мной гонялся мужик, – сообщила, прислушиваясь к и не думающей отступать мучительной пульсации в голове.
– Симпатичный хоть? Неужели в кои-то веки это мне придется тебе хату освободить для всяких непотребств?
– Придурок! Я серьезно. Он был похож на профи – бывшего вояку или настоящего охотника за головами, у меня от него аж мурашки по всему телу были!
– Ты не напридумывала себе? Мы вроде нигде пока сильно не наследили. – Тон друга сразу стал серьезным.
– Нет, у меня, конечно, есть зачатки паранойи, связанные с нашим родом деятельности, но он реально гнался за мной и выглядел так, будто живьем сожрать собирался.
– Мля-я-я… Думаешь, пора нам менять место жительство и все контакты?
– Не исключаю такой необходимости. – Лекарства начали работать, и язык мой стал заплетаться.
– Это из-за того, что перетряслась, тебя сейчас так бомбануло, Снежка? – заботливо погладил Кокс меня по запястью.
– Не только. Похоже, пора тебе подбирать другого партнера для работы, братец кролик.
– Чё городишь-то? – возмущенно рыкнул он.
– Ты знал – я от тебя ничего не скрывала, – стараясь не поддаваться эмоциям, рассказала о своем посещении онколога и его вердикте.
– Ой, блин, нашла проблему! – фыркнул друг нарочито легкомысленно, но я уловила дрожь неуверенности в его голосе даже в таком состоянии. – Я мигом найду нам заказ пожирнее, и раздобудем тебе эти три ляма, как два пальца об асфальт.
Спорить я не собиралась. Кокс – криминальный гений, бесспорно, но настолько жирный заказ нужно искать месяцами, а готовиться к нему иногда и еще больше. Мало того, что у меня нет этих месяцев, так еще, если приступы участятся и усилятся, из меня подельник никакой. Только обуза и подстава. Да и в случае везения с деньгами не обязательно операция пройдет удачно и я смогу вернуться к прежней жизни. Господи, а что тогда буду делать? Я же ни черта не умею, кроме как воровать.
– Так, спи, Снежка, – деловито велел Кокс, вставая с постели. – Давай приходи в себя, и будем тебя спасать. Мне никакой другой компаньон в наших грязных делишках и на хрен не нужен.
Тихо стукнула дверь, закрываясь и донесся уже приглушенный голос друга.
– Детка, облом, одевайся и на выход! У Зайчика есть срочные дела.
Глава 4
– Мне чудится, или на твоей вечно самодовольной физиономии сейчас мрачное выражение, асраи? – с нескрываемым ехидством поинтересовалась Эдна, сияя такой лучезарной улыбкой, будто архонт осыпал ее драгоценными подарками с ног до головы.
Хотя на побрякушки этой про… своеобразной женщине всегда было плевать. Такой сытой кошкой она выглядела только по утрам, выбравшись из постели своего неутомимого супруга. Я хмуро глянул на нее через стол, терзая жаренные на огне ребрышки в своей тарелке. Такое впечатление, что они от дварфа, подохшего своей смертью от старости, а вовсе не от молодой свиньи! Завтра же откажусь от этого поставщика продуктов, негоже даже такой язвительной сте… драгоценной беременной супруге самого деспота есть эту гадость!
– Да ладно, Алево, расскажи мне по-дружески, что или кто сотворил твое паршивое настроение! – не думала оставить абсолютно недостойную обсуждения тему Эдна. Вот верно говорят, что недотрах делает женщин невыносимыми, а беременным это присуще вдвойне. И почему я только согласился участвовать в этом скучнейшем путешествии? Ах, да, выбора-то у меня не было.
Илва, по своему обыкновению, сидела с каменным лицом, методично поглощая ужин, а вот дракон заерзал и прочистил горло. Я сверкнул на него предупреждающим взглядом, и ящереныш невинно пожал плечами, ухмыльнувшись лишь уголком рта. Ну-ну, кто бы тут еще злорадствовал, но только не носитель самых синих яиц современности.
– Хочешь наградить этого кого-то или попросить поделиться опытом, монна Эдна? – осведомился я скучающим тоном.
– И то и другое не исключается, но гораздо любопытнее мне было бы узнать, не в женщине ли причина.
Не в женщине, не в женщине, нет! Потому что мое белое наваждение не может быть реальной женщиной, которая вот так просто взяла отвернулась и сбежала от меня. И это тогда, когда я ее буквально поливал магией привлечения на полную катушку. Нормальная женщина уже упала бы на пол, сдирая с себя тряпки. Она точно какой-нибудь местный призрак! Иначе никак.
Принц Раффис опять издал какой-то невнятный звук, и обе псевдосестры вскинули глаза на него.
– Быть такого не может! – хохотнула Эдна, и даже в ладоши хлопнула, будто ребенок, получивший самый желанный подарок, причем, не дожидаясь никакого праздника. – Вот это потеха! Колись, Раффис.
Я вложил в свой взгляд всю возможную убийственность, но это оказалось бесполезно. Живая сосулька Илва отмерла и, подняв в изумлении брови, уставилась на этого своего ни в чем не способного ей отказать рептилоидного подкаблучника.
– Да ладно? – скупо улыбнулась она, и дракон наверняка кончил от этого в штаны. Мысленно, естественно, ведь физически неудачнику это пока недоступно. Ха-ха. – Поведаешь нам об этом, принц?
Ну все, быть мне сегодняшним посмешищем, потому что теперь нет такой угрозы, что заставит размазню Раффиса промолчать. Как же, сама его Единственная просит рассказать, как насмешник асраи остался ни с чем, кроме разве что стояка. Ну и позорище! Окончательно потеряв аппетит, я отпихнул от себя тарелку и откинулся на спинку стула, располагаясь поудобнее, и вперился взглядом в огонь пылающего в главном зале камина, удерживая самую равнодушную мину, на которую был способен. А способности мои почти безграничны.
– Сегодня в том огромном торговом ряду глубоко мною уважаемый асраи Алево преследовал одну женщину, – начал принц.
– Не такой уж я для тебя и уважаемый, если ты решил свой рот раскрыть, – пробормотал я себе под нос.
– Прости, асраи, но просьба Илвы для меня превыше всего остального. К тому же я не вижу ничего предосудительного в том, что прекрасной местной монне удалось настолько захватить твое внимание.
– Не монне, дракон. Тут их зовут телками, чиками, детками, красотками, ну бабами, в крайнем случае, – поправил принца, злорадно представив, как он назовет так однажды Илву в момент нежности. Даже настроение слегка улучшилось.
– Боже, не вздумай запоминать ни одного этого слова, Раффис! – Эдна наградила меня очередным гневным взглядом. – И ты точно уверен, что внимание нашего… хм… чрезвычайно эстетически невзыскательного асраи привлекла определенная женщина, а не просто первая попавшаяся, показавшаяся максимально доступной?
– А что, оказывается, бывают еще и какие-то другие? – деланно изумился. – Вот уж я на такую бы взглянул.
– Ты смотришь на нее прямо сейчас, – ухмыльнулась Эдна.
Ой, как будто я пытался ее когда-то соблазнить, но потерпел неудачу! Не то чтобы мыслишек не пробегало, но тут бы просто переломами и отрыванием заново отрастающих конечностей не обошлось бы, так что на том и закончилось.
– Да, монна Эдна, я абсолютно уверен, что это была конкретная женщина, и не будь я безоговорочно предан монне Илве и очарован ею безвозвратно, я бы тоже нашел ее достойной внимания.
Теперь уже и Илва отодвинула свое блюдо и откинулась назад, прищуривая свои вечно безжизненные глаза.
– Однако… Мне прямо-таки не терпится узнать, что за особа невообразимой красоты настолько впечатлила столь разных мужчин, – произнесла она обманчиво спокойным тоном. Меня не проведешь, нотки бабской ревности я улавливаю безошибочно, как бы их ни маскировали. Ну дракон, ты мне отныне должен, и я придумаю, как донести до тебя насколько.
– Ка-хог. Вот она кто, – ответил наивный дракон, совершенно не понимая, что сейчас дразнит свою зазнобу.
– Ка-хог? Как это? – заинтересовалась Эдна.
– Надо же, – поджала губы Илва, – огромная редкость в мире Старших.
– Мне кто-нибудь объяснит? – перевела глаза супруга архонта с названной сестры на Раффиса, видимо, улавливая уже напряжение. – Что в них особенного?
– Ничего, кроме чрезвычайно экзотичной внешности, я полагаю, – заметила Илва, – но ведь, как ты и упомянула, монна Эдна, мужчины – существа, не обладающие слишком глубоким и взыскательным вкусом, так что находят это достаточной причиной, чтобы сгорать от вожделения. Я насытилась и покидаю вас. Пора спать.
И ускользнула из зала прежде, чем растерянный ящеренок успел выскочить из-за стола.
– Я чем-то рассердил ее? – беспомощно глянул он на Эдну. – Но чем?
– Ты вслух посмел восхититься красотой одной женщины перед другой, дружок, – хохотнул я. – Запомни, их это бесит, сколько бы ни убеждали тебя в обратном.
– Но я же… просто объяснял! Отвечал на ее вопрос!
– Вот теперь иди и продолжай объяснять под ее дверью.
– Ничего подобного! – неожиданно удивила меня Эдна. – Считаю, что немного ревности моей сестрице не повредит. Твоя тактика тотального обожания и угождения ей не срабатывает, принц. Скажу честно, она бы и со мной не сработала. Нас, девочек, нужно иногда чуточку подтолкнуть и напомнить о конкуренции.
– Какая конкуренция? – выкатил глаза Раффис. – Нет у моей единственной никакой конкуренции.
– Ой, ладно, не будь таким нудным и дотошным, принц. Пусть Илва подумает в этом направлении хотя бы до утра.
– Ну… хорошо, – не слишком уверенно согласился дракон и побрел из зала. Вот могу поклясться, что так и будет до утра шляться неприкаянной тенью под дверью своей сосульки.
– Итак, кто же такие эти ка-хог, асраи Алево? – На лицо супруги повелителя вернулось ехидно-предвкушающее выражение.
– Хог, монна Эдна, – чрезвычайно редкий вид минерала, рождающегося в раковинах моллюсков далеко за границей Восточной гряды. Аналог в мире Младших – жемчуг, хотя, как и все родом из вашего мира, он не может и близко сравниться по великолепию с хог. А вот «ка-хог» принято называть женщин и мужчин, явившихся на свет такими же прекрасными и белоснежными, как хог, причем вне зависимости от расы.
– Белоснежными? – задумалась она. – То есть альбиносами или просто очень светлыми блондинами?
– Скорее первое, – выдавил я, злясь оттого, что снова вспомнил, как шла по тому коридору моя беглянка, вся в сиянии своего белоснежного, сворачивающего в узел мои яйца великолепия.
– Хм-м… ты увидел вот такую женщину-жемчужину, и она так впечатлила тебя, что ты бросился сломя голову ее преследовать? И чем же все закончилось?
– Ничем, монна Эдна. Я рассмотрел ее поближе и понял, что ей так же далеко до истинной ка-хог моего мира, как и всему местному, – не моргнув глазом, соврал я, скорчив пренебрежительную гримасу.
– Кто здесь говорит о ка-хог? – спросил архонт Грегордиан, заполняя своей массивной фигурой почти весь дверной проем в зал.
– Боже, ты меня напугал! – схватилась за сердце Эдна и тут же, опомнившись, бросилась ему на шею, а я язвительно ухмыльнулся. Вообще-то, думал, деспот продержится еще денек-другой, прежде чем явиться и стребовать свое.
– А я тебя предупреждал, что буду являться в любой момент, когда мне понадобится моя женщина, – заурчал Грегордиан заполучившим добычу в свои лапы хищником, кем он, собственно и являлся, и без всякого стеснения стиснул задницу жены сквозь платье.
– Тогда что-то долго ты во мне не нуждался. – Супруга игриво укусила его за подбородок.
Зависть и накопившаяся неудовлетворенность позорно перекосили мою физиономию. Ну что, во имя вонючих демоновых копыт, за нежности? Неужто обоим не наскучило? Хотя если в их случае им однажды наскучит, то я смогу констатировать факт неизбежного хода событий в жизни, но, как ни странно, буду разочарован.
– Ну, на этом я вас, пожалуй, покидаю, – сказал, зная, что меня уже никто не слушает. У меня есть чем заняться. Пока деспот тут, могу выскочить на пару часиков и унять зуд. Сегодня это будет очень-очень светлая блондинка. Да-а-а!
