Галина Гончарова
Академия Драконариев. Комплект из 3 книг
Я достала галеты, намазала их клубничным вареньем и впихнула в бедолагу три штуки.
Потом в дверь душевой заскреблись, и к нам на огонек явилась Олинда. И тоже получила кофе и галету. И Фатима, и Севилла… кажется, со стороны коридора тоже кто-то ходил, но постучаться не решился. И правильно. Я не кофеварка для всех и каждого.
А так… сидели мы на кровати, на подушках, на стуле, пили кофе, жевали галеты с вареньем и молча друг другу сочувствовали. Просто так.
Потому что жизнь такая… печальная. Музыки откровенно не хватало, но пока и без нее сойдет. Разошлись мы за полчаса до отбоя. Точнее, девушки ушли, а Марисе я еще и варенье с собой впихнула. Там меньше половины банки осталось, пусть доедает. Жалко девчонок.
Будешь тут сволочью в такой ситуации…
* * *
За Матиаса мне не нагорело. Последние новости принесла Мариса, которая стала ко мне чуть лучше относиться, что ли? Нет-нет, подругами мы не стали. И на людях она общаться со мной не рвалась, вот еще не хватало. Но вечером она поскреблась в мою дверь. И так поглядела на турку, что я махнула рукой да и принялась молоть зерна.
– Матиас сказал, что подрался с Гилом. Им выговор сделали.
– А тебе он правду рассказал?
Спрашивала я не просто так. Надо же знать, чего от него ждать?
– Рассказал. По секрету.
– Понятно… мстить будет?
Мариса замялась.
– Не знаю. Каэ… он спрашивал, ты помолвлена – или нет?
– ЧТО?! – взревела я не хуже атакующего носорога.
– Да. Он просил узнать у тебя… как бы мимоходом.
Я выдохнула, вернула турку на огонь и принялась контролировать процесс. Идиотов много, кофе мало! Упустишь – не поднимешь! И оттирать кому? Мне же и мучиться!
Перебьются!
– Помолвлена. Так и передай.
– А… с кем?
Я скрипнула зубами. Действительно…
– Тогда скажи, что влюблена… только в кого бы?
Мариса задумалась. Побарабанила пальцами по столу и получила чашку кофе, чтобы дятлом тут не работала.
– Эс Эдгардо Моли́на?
– Это еще кто такой?
– Ты его не знаешь? Кордова, ты на каком свете живешь?
– Будешь задавать глупые вопросы – не получишь варенья, – отругнулась я.
Мариса тут же подняла руки вверх, демонстрируя, что она хорошая и пушистая. Местами. Временами.
– Он такой…
Описание я прослушала не без интереса. И кажется, даже представляла себе этого типа.
Это не тот, который нас с Карсез разнять пытался? Кажется, он. Во всяком случае, похоже. И волосы светлые, и глаза голубые… я что – столько всего заметила? Вот нашла на кого смотреть! Тьфу!
Варенье она получила. Абрикосовое. И полезла в банку ложкой. Я хотела сказать девчонке, чтобы переложила в розетку, а потом… да пусть ее! Небось и так беднягу задрали этикетом! Не чавкает – уже хорошо. Для меня это ерунда, я и рукой залезу. А для нее-то подвиг!
– Допустим, ты скажешь про мою влюбленность. А что потом?
– Потом… – Мариса задумалась. – Каэтана, а чего ты выглядишь как драконий глист? Я вот смотрю на тебя – у тебя и фигура есть, и личико вполне себе ничего, и волосы, когда ты их не стягиваешь. И терпела ты моего братца зачем-то, хотя могла им настучать? Почему?
– Потому что другого люблю, – мрачно озвучила я. – А он обычный раэн, бастард. Если поступит в следующем году в академию, мы сможем быть вместе.
– Думаешь?
– Лиез, это вы богатые. А у моего отца в кармане – вша на аркане.
Мариса обдумала идею, фыркнула.
– А если не поступит?
– Значит, он меня не любит. И вместе нам не быть, – с приличествующим трагизмом отозвалась я. – А пока я слово дала, сама понимаешь.
Мариса задумалась.
– Ладно. Я Матиасу скажу, что ты влюблена, но в третьекурсника. И намекну, что за девушками ухаживать надо. До конца года ты время получишь. Я постараюсь убедить братца, что надо не давить, и с родителями поработаю. Расскажу им, какая ты страшная и бедная.
В благотворительность я давненько не верила. С института.
– Что взамен?
Мариса опустила глаза.
– Каэтана… Научи меня драться?
Я глаза, наоборот, выпучила. Не хуже рака.
– Че-го?
– Я… я хочу уметь защитить себя. Вот как ты! Ты же Эстебана… я его видела! У него нога в лубках, у него позвоночник поврежден, он сейчас лежит, и лежать ему долго.
Хм? Хорошая здесь медицина, у нас бы вообще не откачали. Я постаралась.
– Кстати, он на меня злится?
– Он тобой восхищается. Говорит, что ты – первая такая на его памяти.
– Тьфу ты, зараза!
Мариса уже откровенно издевалась.
– Поклонники множатся, Кордова?
– И на тебя тьфу. Два раза, – отгавкнулась я. Вот чего этим идиотам на месте не сиделось? – Ты думаешь, если мужу морду набьешь, больше любить будет?
Мариса поставила чашку с кофе. И посмотрела на меня так, что аж уши покраснели. Столько всего было в ее глазах.
– Нет. Просто… так страшно быть полностью беззащитной. Каэтана, помоги мне. Пожалуйста.
Я дура?
Вот в этом я даже и не сомневалась. Что я могла на это ответить?
Чертову прорву всего. А я… я сказала:
– Ладно.
Точно дура.
Мариса так рассиялась, что мне даже страшно стало. А в дверь душевой постучали изнутри.
– Можно?
* * *
Олинда!
Ее тут точно не хватало!
– А тебе чего? – нелюбезно буркнула я.
– Кофе, разумеется. Мне понравилось. И уроки потом под него хорошо учились, – сообщила нахалка. – О, вареньице? Абрикосовое? Ложка есть?
– А совесть есть? – поинтересовалась я, чтобы не треснуть ложкой нахалку. – Подслушивала?
– Осведомлялась. Двери тонкие, а вообще… запах кофе привел. Вот я и услышала. Не специально.
Я только вздохнула. И поставила перед Олиндой еще одну чашечку.
– Пей. И постарайся не разболтать, что здесь услышала. Сама понимаешь, Марисе такое ни к чему. У нее помолвка скоро, потом выпуск…
– Вот. А у меня не так чтобы скоро. И про Матиаса я знаю.
– Откуда? – взвыла я.
– Так это ж секрет. – Олинда оказалась девушкой с юмором. – Не сомневайся, через неделю будут знать даже драконы.
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – искренне сказала я. – И что со мной тогда сделают?
– Ничего. А что с тобой можно сделать? Матиас всю вину взял на себя, ты ни при чем. Ну, сплетни пойдут, но и только…
– Допустим, – вздохнула я. – Все равно лучше помолчи. Ладно?
– Хорошо. А меня ты обороняться научишь? Тогда я тебе даже ссадины прощу.
Я схватилась за голову. Потом покосилась на дверь – и вздохнула еще громче.
– Заходите. Сейчас кофе сварю.
Второй раз приглашать не пришлось. И Фатима, и Севилла явились как из-под земли. Даже немного смущенные.
– Каэ, мы правда не подслушивали… так получилось.
– Что само случилось… – Я вздохнула, понимая, что от этого мне никуда уже не деться.
– Ну да, – подтвердила Севилла. Сейчас она выглядела вполне заинтересованной. – Да, мы услышали про Матиаса… а нас ты научишь?
Я закатила глаза.
– Девочки, вот что у вас за манера – научишь? Дело же не в ударах, поймите! Тут другое… Допустим, я вас научу, что врага надо бить в глаза. Двумя пальцами. – Я изобразила нужный жест, классическую «козу». – Вы отработаете удар, а потом к вам подойдет кто-то…
– И мы ударим? – пискнула Фатима.
– Ага, ударите. Вот представь себе, пальцы натыкаются на глазные яблоки, те упруго проминаются, потом поддаются, ты прорываешь оболочку, и пальцы погружаются внутрь…
Севилла сбледнула – и бросилась в уборную. Хорошо, что я ей кофе еще не налила.
– К-каэ! Хватит говорить гадости! – возмутилась Мариса. У нее нервы были покрепче, но это и понятно. Поживи в местном гадюшнике! Наработаешь невозмутимость!
– А что такого? Понимаешь, знать, куда и как ударить, – это даже не половина дела. Еще нужна решимость покалечить или убить человека. Не дурь, а именно решимость. А потом вам еще жить с этим.
– Ты ведь живешь?
– И дальше буду. Те четверо меня не плюшками шли угощать. Они бы меня искалечили, изуродовали и откупились деньгами. А мне это не нравится, – отрезала я. – Так что нет. Я не сожалею. Но это я. И переходя дальше к теории. Надо знать, куда и когда ударить. Надо рассчитать, кого ударить. Если бы я покалечила кого-то из двух других… как их?
– Джусто Соуза и Арчибальдо Бареси, – подсказала Мариса. – Нет, Матиас просто заставил бы тебя за это заплатить.
– Вот. Знать – как. Знать – кого. Не испытывать сомнений, нападая первой. Не испытывать угрызений совести после драки. И это еще далеко не весь список. Вы к этому готовы?
Девушки переглядывались. И правильно, скажи хоть одна из них, что готова, вылетела бы из комнаты вперед своего визга.
Не готовы они к этому. Как и я не была готова много лет тому назад. Я тренировалась, я бывала в опасности, я знаю, что такое угроза жизни. Потому я и готова бить первой. А девочкам еще долго с собой бороться. И может быть, такое умение придет, только когда будут угрожать их жизни или их близким. Или когда им серьезно достанется в драке… да, и такое бывает.
Но то психологическая готовность. Ее я могу дать разве что в основах. А вот знание болевых точек и поставленные удары – это проще. Это физическое воздействие, это можно наработать.
– А еще надо уметь терпеть боль. И осознавать, что, когда вы лезете в драку, вас так же могут убить, покалечить… это понятно?
Это озвучено. Понимание – это немного другое. Потому речь я решила подытожить.
– Даю вам три дня. Подумайте сами, готовы вы на такое пойти или нет. Это долго, трудно, болезненно, и не факт, что вам пригодится. К тому же даром я учить не буду. Вот с Марисой у нас договор. Она мне, я ей. Так еще куда ни шло. А что вы мне можете предложить? Денег не надо.
Девушки задумчиво переглянулись еще раз.
– Вот. Поэтому пейте кофе – и пойдем делать уроки. Завтра математика, а у меня еще дракон не валялся.
– Ты можешь математику и вовсе не делать, – завистливо вздохнула Фатима. – Раэн Ледесма в тебе души не чает.
Я только головой покачала.
– Именно потому и надо ее делать.
С раэном Ледесмой мы действительно нашли друг друга.
Он подкидывал задачки мне, я ему. Математику здесь знали, но не всю. К примеру, о том, что такое квадрат, знали, но таблицу квадратов не составили.
Формулы сокращенного умножения здесь были, но далеко не все. Тервер развивали, а вот с логарифмами – швах. А еще я думала о шахматах.
Сделать их несложно, написать правила и подарить раэну Ледесме. Вот уж где раздолье будет! Ну или с шашек начать. Здесь их тоже не знают.
Останавливает только одна мысль. За мои личные идеи это никак не выдашь, а рассекречиваться неохота. Ладно еще математика. Хотя и тут осторожность соблюдать приходится. Но что-то большее?
Не стоит.
Девушки разошлись.
Я подошла к окну, посмотрела на небо.
С моря летели драконы. Клином.
Какие же они красивые! Я вот еще немного почитаю про драконов, а там и знакомиться пойду. Интересно же! И плевать на все приличия. Это – ДРАКОНЫ!
Интерлюдия
– И кто это вас так отделал, молодой человек? Может, все же расскажете правду? Без этих глупостей о драке.
Эс Хавьер т-Альего смотрел крайне ехидно. Матиас сощурился.
– Мы с другом подрались. Да, Гил?
– Да, – прогудел здоровяк с соседней кровати. – Это… бывает!
– Бывает, – милейшим тоном согласился эс Хавьер. – И лечить будем. В этом году о драконах можете забыть. Решительно.
– Это не вам решать! – вспыхнул Матиас.
– Мне в том числе. А я уже поставил в известность ректора. Мне такие идиоты не нужны. И сами покалечитесь, и драконов угробите. Мы – крыло. И действовать придется в единой связке. А вы что устроили? Так что драконы только на следующий год.
Парни мрачно переглянулись.
Эс Хавьер еще немного поулыбался и ушел.
– Полукровка. Ублюдок, – прошипел Матиас, когда за ним закрылась дверь.
Эстебан только фыркнул.
– Да ну его…
И принялся разминать мышцы, как показали. Лежать ему предстояло достаточно долго, и если бездействовать, и руки, и ноги поусохнут. А не хотелось. Красивого рельефа добиться сложно!
Эстебан столько вложил в формирование своего тела! В двадцать первом веке его бы назвали бодибилдером, но тут не было такого слова. Фейервальд в этом отношении вообще крайне отсталый мир, как не преминула бы съязвить Зоя. Ни феминизма, ни бодибилдерства, ни секс-меньшинств, и ведь живут же люди!
Эстебан об этом, так или иначе, не подозревал. И занимался собой.
В дверь постучали. Парень накинул простыню, дверь приоткрылась, и внутрь вошла Мариса.
– Мальчики, я вам гостинчик с кухни принесла. Попросила поварих испечь.
Булочки с орехами парни оценили по достоинству. И крыжовенное варенье тоже. Не мясо, конечно, но чего от бабы ждать? И так неплохо – через пять минут в корзине только запах остался.
– Спасибо, эсса, – поблагодарил Эстебан.
Матиас внимательно смотрел на сестру. Мариса кивнула головой.
– Да, я поговорила с Каэтаной. Матти, ты прости, но пока у тебя ничего не выйдет.
– Это еще почему?
– Каэтана влюблена по уши.
– В кого?! – возмутился Матиас. Что за бабы такие пошли? Отвернуться не успеешь… кто… да когда ее накрыть успело?
– Эс Эдгардо Молина. Слышал о таком?
Матиаса перекосило.
Слышал? Видел! Сам восхищался… Каэтану даже за плохой вкус не осудишь. Звезда академии, красавец, умница, прирожденный драконарий, его даже эс Хавьер хвалит, а уж к этому в милость попасть и вовсе нереально. Знает он, что ли, что-то про Каэтану? Да нет, откуда бы? Тогда б им точно нагорело, могли бы и отчислить. А так… пока без драконов? Ладно, это Матиас переживет.
– Сдался ей этот…
– Этот? Сдался, – согласилась Мариса. – Вроде бы она пока не помолвлена, но ты же понимаешь, что родители не одобрят?
Матиас пока над этим не задумывался.
– Ну…
– Кордова бедны. Связей у них мало, разве что древность рода, но и то… сколько там? Поколений двадцать? Тридцать? Не знаю, не знаю. Отца таким образом не убедишь. Портреты предков есть не будешь, так, братик?
Мариса талантливо изобразила отца, и Матиас аж передернулся.
– И что ты предлагаешь?
– Поухаживай за девушкой. А то окажется, что ты за, а все остальные против. Каэтана против – ты ей не нравишься.
Матиас сморщился, но спорить с этим было сложно. Вот уж правда, насмешки, издевательства, попытка изнасилования… просто идеальная основа для любви! Если ваша девушка слабоумная – можете не стесняться. И даже цветочков не надо, разве что голой попой в розы.
Романтика!
– Родители будут против… ну, ты понял. Отец Каэтаны? Он… ходят слухи, что он странный. Ты слышал сам, наверное.
– Ученый, да, – согласился Матиас. А насчет странности… так свою дочь изуродовать? Тут не просто странным нужно быть, а полным идиотом.
– Вот и думай сам. Согласится такой или нет? Договорятся они с отцом?
Матиас в этом искренне сомневался.
– Ладно, ладно. Я понял. Спасибо, Мари.
– Кто о тебе еще позаботится, кроме сестры? – вздохнула Мариса. – Сильно болит?
– Ну… есть еще.
Матиас лечился, но Каэтана хорошо его сумкой приложила. И голова еще кружилась, и даже читать ничего было нельзя. Так что визит сестры хоть чуточку развеял скуку.
Матиас и не подумал про друга. А Эстебан Гил слушал очень внимательно. Девушкой, которая смогла его уронить, стоило заняться. Нет-нет, не в том смысле!
Только в хорошем!
Эстебан ценил силу, ловкость, боевые искусства. И то, что он оказался в пару минут повержен девчонкой? Да еще такой хрупкой?
Таких мало. И род у него не так чтобы древний, и родители не чванливые… может, удастся договориться? Не откажут им Кордова?
Надо поговорить.
И с эсом Хавьером тоже. Может, их все же в этом году допустят к драконам? А?
Но вслух Эстебан ничего не сказал. Не до того ему было. Мышцы разминать надо.
Глава 4
Чем вся эта ситуация могла закончиться? Да только одним. Ровно через три дня в моей комнате снова собрался тот же списочный состав.
Севилла, Фатима, Олинда, Мариса.
Что я попробовала сделать?
Повторить все отговорки! Естественно!
– Девочки, я понимаю, что вам не понравится происходящее. Это тяжело, сложно, это… я честно скажу, вам это может и не понадобиться. Подумайте еще раз, – честно предупредила я. – Если вы решите учиться, вам придется начать с себя. С зарядки, тренировок, растяжки, подготовки… это не сразу удар-удар, это много потраченного времени. Вашего времени.
– Мы готовы тратить время. – Олинда говорила решительно. – Меня ты тогда… тоже так?
– Тебя я калечить не хотела.
– Но могла?
Я улыбнулась уголками губ.
– Олинда, ты же не думаешь, что я повернусь спиной к противнику?
Девушки переглянулись. Кажется, Олинда ощутила себя дурой.
– Но это так выглядело…
– Правильно. Играть тоже надо уметь.
Эта мысль девочкам в голову не приходила.
Я всхлипнула, упала на колени, из глаз покатились слезы.
– Умоляю, пожалейте меня! Ноги целовать буду, рабыней вашей буду, что хотите сделаю…
Девушки смотрели в тихом ошалении, а я тем временем подползла к лодыжкам Марисы. И обозначила жесткий хват.
– Рывок – и ты, подруга, полетишь головой вперед. Возможно, сломаешь при этом шею. А если нет – я добью. Лежачего и оглушенного. И с мужчиной так же пройдет. Поняли?
Севилла покачала головой.
– Никогда бы не подумала.
– Ты слабее многих, так пользуйся своей слабостью. Будем считать это внеплановым уроком, – махнула я рукой.
Четыре пары глаз смотрели серьезно.
– Каэтана, а что ты хочешь? За свои умения, чтобы нас научить?
Я потерла лоб.
Ладно, обдумала я этот вопрос. И знала, что попросить.
– Я хочу несколько вещей. Первое – сохранение тайны. Я учу – вы молчите. Согласны?
– Согласны, – за всех отозвалась Мариса.
– Второе – слушаться меня в том, что касается учебы. Безоговорочно. Скажу отжиматься – будете. Скажу бежать – побежите.
Ответом мне были согласные кивки.
– Третье. Если мне понадобится помощь – покопаться в библиотеке или что-то найти, навести справки… вы постараетесь мне помочь. В той мере, в которой это не будет вредить вашим семьям и вам.
На это девочки тоже были согласны.
– Тогда буду вас учить. И бить, и играть… сами напросились.
Зловещая ухмылка у меня получилась. Но девочек не напугала.
– Каэ, – Севилла заговорила первой, – а ты справилась без этого всего.
– Я умею бить. И знаю, куда и как. Вы пока не умеете.
– А научить ты нас сможешь?
– Смогу. Но еще я знаю возможности своего тела. Если Мариса расспросит брата, она узнает, что я никого из них не била голыми руками. Вот, посмотрите.
Я показала сумку. Та пошла по рукам, девушки осматривали ее, думали…
– Я очень слабая. Но с помощью этой сумки я уравняла наши шансы. Но я знала, как и кого ударить. Я не сомневалась. А вы так сможете?
Девушки переглядывались.
– Не сможете. Значит, вам надо будет быстро убегать. Кто на это способен?
Способных не было.
Утренняя зарядка воспринималась как неизбежное – и столь же необязательное – зло. Мне оставалось только развести руками.
– Девочки, печальный факт. Мужчина – любой, даже самый паршивенький, всегда будет сильнее. Просто потому, что у него мышц больше. Поэтому нам надо делать ставку на ловкость, гибкость – и да! Скорость. Обязательно скорость. Увернулась от первого удара, врезала сама – и ноги, ноги, ноги, уносите мою попу.
Девушки дружно заулыбались.
– Вот вам смешно, но это чистая правда. Поэтому… вот смотрите. Олинда, ты не могла бы подойти ко мне?
Олинда пожала плечами, но ко мне подошла.
– И что?
– Ударь меня.
– К-как?
– Как хочешь. Рукой, ногой, да чем угодно. И не бойся.
Олинда засомневалась. Как-то это было неправильно. Непонятно. И зачем? Все мысли у девушки на лице написаны были. Это же Каэтана. Вот она стоит… и ее просто так бить? Эм-м-м…
Я насмешливо фыркнула.
– Вот и второй экзамен провален. Первый был с Марисой, только что. Олинда, мне Матиас тоже знаком. Но если бы я колебалась… они бы меня в кустиках…
Девушки покраснели так, что стало ясно – теорию они знают. Ботанику в разрезе, ага.
Олинда шагнула вперед и замахнулась. Мимо.
Я отступила в сторону.
И снова замах. И снова отшаг.
Я лавировала в маленькой комнате, уворачивалась то так, то этак, а Олинда уже едва не бежала за мной. Наконец я перехватила руку на замахе – и придержала девушку.
– Все, хватит. Поняли?
– Лин тебя даже коснуться не могла, – задумалась Фатима. – А она старалась.
– Она медленно движется. Я видела движение вначале, я легко от него уклонялась. Фатима, иди теперь ты?
Девушка послушно вышла на середину комнаты. Олинда, сопя, как не подобает благородной эссе, почти упала на кровать.
– Несправедливо.
– Девочки, а где справедливость, если на одну меня четыре лося вылезло? – поинтересовалась я.
Мариса насупилась.
– Матиас жалеет…
– Вот, видите, как оплеухи-то действуют? Почти ничего не сломала, а человек уже раскаялся!
Девушки засмеялись. Фатима стояла и смотрела на меня. Упражнение второе.
– Фатима, я пробую до тебя дотронуться. Бить не буду, просто касание. А ты сделай, как я. Увернись. Поняла?
Фатима кивнула.
Сосредоточилась.
И ровно через пять минут подняла руки кверху.
– Сдаюсь. Каэ, у тебя шестнадцать рук?
– И восемь ног. И вообще я осьминог, – согласилась я.
Запыхалась, конечно, но в целом утренние старания давали результат, двигалась я неплохо. Это у Фатимы было ощущение, что я везде. Спереди, сзади, сбоку… я перемещалась, дотрагивалась, тут же уходила в сторону, и достать меня возможности не появлялось… да что ж это за издевательство такое?! Это прямо-таки было крупными буквами написано на симпатичном личике.
– Поняли? Вот для этого и нужно тренироваться. Я последнее время с зарядки уползаю. А вы?
На это девушки тоже внимания не обращали. Но действительно, я могла, а они – нет. И если им говорят, что так надо…
Будем тренироваться?
Будем.
Я оценивала девушек и не видела сомнений. Все решительные и спокойные. Все что-то для себя обдумали, все понимают, что их не одобрят, все готовы работать…
Самое опасное дамское настроение, кстати говоря.
В таком настроении Берта Бенц, наверное, и уехала от мужа к маме. С детьми. За сто километров. На самом первом автомобиле марки «Бенц», тогда еще не «Мерседесе», о нет!
Скорее, бамц, тынц, бенц…
Но ведь уехала – и доехала. И плевать, что пришлось закупаться бензином в аптеке, прочищать топливопровод шпилькой и изолировать провод подвязкой от чулка[9].
В таком состоянии и головы иным мужчинам отрубали, и все остальное тоже. Отрубали или отрезали. Или просто бросали все и уходили, хоть бы и в никуда. Решительное такое состояние.
И что мне оставалось делать?
Только одно.
– Девочки, если вы решились, нам нужно подходящее место для занятий. Там, где нас не будет лишний раз видно и слышно. Потому как не одобрят.
Девочки переглянулись и закивали. Будем искать.
– И одежда. Штаны и рубашка. Грудь подвязать, чтобы потом не болталась, как у собаки уши, волосы собирать. А по́том от нас после занятий вонять будет… м-да. В комнате мы точно не поместимся. И в душевой тоже.
Севилла кашлянула.
– Тогда я знаю, что нам нужно.
– Да?
– Бухта поцелуев. И место есть, и пот смоем хоть как… ну, вонять не будет. И не увидит никто.
– Что это за бухта? – поинтересовалась я.
Севилла опустила глаза.
– Ну… мне рассказали. На побережье есть несколько укромных уголков. И старшекурсники их приспособили для этого самого.
– А мы им не помешаем? – задумалась я. – А то людям удовольствие обломаем…
– Нет, не помешаем. Тут вся соль в том, что если уголок свободен – на дороге ставится белый камешек, занят – черный.
– Ага, – сообразила я. – Ставим черный камешек, а чем мы там занимаемся – никто проверять не полезет.
Девушки заулыбались. Я посмотрела на них и только головой покачала.
– Слов у меня на вас нет, аферистки.
Улыбки стали еще шире.
Уточню-ка я по этим самым бухточкам, а то неизвестно, что это такое и с чем его едят. Я до сих пор и не слышала…
* * *
Оказалось – место полезное.
В академии и парни учатся, и девушки, и встречаются, да…
Иногда и что-то большее бывает.
А где?
Общага, сэр!
Место, по умолчанию не предназначенное для романтики. То соседи ломятся, то комендант, то уходить пора, то лучше не приходить… А встречаться где?
Местное начальство сделало проще.
Хотите романтики?
Сидите на берегу моря. Там как раз несколько удобных заливчиков, к каждому ведет тропинка, в начале тропинки – камешек. Повернут светлой стороной – свободно. Темной – занято.
Должна согласиться – идея отличная.
Пляжи здесь галечные, так что для романтики – в самый раз. А вот разнузданного секса там не получится. Если кто пробовал – знает. Разве что на надувном матрасе… мы с Димкой однажды попробовали. Мне в интересный момент такой острый камешек под попу подкатился, что я на полметра подпрыгнула. А еще ж и озвучка процесса…
А заниматься…
Ну, статику будет не совсем удобно работать, но всегда можно что-то придумать. Хотя бы гетры и перчатки. Бегать? Можно и без бега, главное – правильная нагрузка. А там можно и упражнения на воде добавить. Я умею, я работала…
Ладно, тут главное – начать. Знаете, группа девушек, которые в сентябре приходят на тренировку, чем-то похожа на серпентарий. Кругом недовольные взгляды, шипение, фырчание… упражнения всем даются по-разному, и характеры разные, и темпераменты, а программа одна.
Зато к концу года девочки срабатываются. Появляются кружки по интересам, подруги, кто-то так и остается на связи, даже когда прекращают заниматься. Сложно, конечно. Но я могу сделать из серпентария товарищество. И здесь сделаю.
А вот что из этого получится?
Во сне я опять видела драконов.
Красивые…
Стремительные, яркие, гибкие, с мощными лапами и крыльями… почему не драконицы?
Ответ на свой вопрос я получила в библиотеке.
* * *
Эсса Магали т-Альего, библиотекарша, как обычно, смотрела волком. Но работать над заданиями никто не запрещал. Поэтому я, тоже как обычно, нагребла периодики.
Понимаю, бо́льшую часть того, что местные впитывают с молоком матери, я просто не потяну. Все эти взаимоотношения, кто с кем, кто за кого, кто против кого… это слишком сложно. Но все же из газет можно почерпнуть многое.
К примеру, что Сурат опять поцапался с Эстормахом. Поэтому поставки зерна урезаны, а мы опять дружим с Санторином. У них с пшеничкой плохо, но хорошо растет какое-то местное просо и кукуруза. И они нам это добро поставляют. Не просто так, а в обмен на политические уступки.
Опять будут своих кадров пробовать на наших драконов усадить. Нам это невыгодно, но и впрямую не откажешь, то есть зимой в академии появятся санторинцы… это проблема?
Не знаю.
С одной стороны, территория большая, гостевой корпус есть, гуляй – не хочу.
С другой…
Это Санторин.
Если что, рядом с ними у нас тут офигенный феминизм. Женщина может даже разговаривать с мужчиной! Смотреть на него! Не покрывать головы в присутствии мужчины!
Показать лодыжки и запястья!!!
Как по мне, так полный трэш не в их обычаях – это половина проблемы. Настоящая беда – их отношение к женщинам в других государствах. То есть их женщины все забиты-завернуты, а наши – нет. Значит, их женщины добродетельные, а у нас тут сплошь продажные девки гуляют. И отношение соответствующее.
А самое печальное, что не без оснований.
У нас-то тоже девчонки достаточно забиты. И резко отказать кастрюлей по морде просто не могут. А дальше все по протоколу.
Она сама хотела. Точно? Ну, не убила ж… значит – хотела. И орала в процессе – точно, от удовольствия[10].
Ладно. Своих девочек я к тому времени натаскаю, хотя бы в осях, а остальные…
Кому смогу – помогу. Остальным не повезло.
* * *
Эс Науэль Перез мне не нравился. Слишком высокомерный, слишком надменный.
Понятно, будешь тут шипеть и кусаться, если кругом одни эсы. И никто тебя ровней не воспринимает. Хотя ты эс, но ты преподаватель, так что отдельные ученики смотрят на тебя свысока. Неудачник-с…
Тут еще не так озвереешь.
И все равно – мне он не нравился.
Высокий, рыжеволосый, костистый и веснушчатый, с невнятными серыми глазами и мерзкой рыжей щетиной, которая придавала ему какой-то неопрятный вид. Хотя за собой преподаватель очень следит, чего одни его духи стоят. Я раз села на первую парту, потом зареклась. Только подальше, только открытое окно, только свежий воздух!
Ладно!
Я несправедлива.
Если бы он мне нравился, внешность не имела бы значения. Но уж очень противная личность!
Океанолог!
Нет, не в том понимании, которое принято в моем мире. В моем мире океанологи изучают флору и фауну, рельеф и течения, шельф и ледники, следят за состоянием океана, к примеру, когда можно рыбачить, а когда это навредит биосфере…
В теории.
Здесь же океанолог рассказывал нам о тех тварях, которые водятся в океане. И нет, не с научной точки зрения. К примеру: кит, животное, хордовое, млекопитающее, китопарнокопытное[11], представители, распространение, строение, питание, проживание…
Не-не-не.
Науэль преподавал океанологию со своей точки зрения.
Океан – владения Ортара. Все, что там происходит, в воле Его. И тут извольте не лезть.
Меняются течения – его воля. Дохнут устрицы – его воля. Уходит рыба, появляются акулы, начинается шторм – та же самая уважительная причина.
Вам что-то не нравится? Вопросы к Ортару.
Ах, не отвечает? Тогда утопитесь и повторите свои вопросы. Главное, от преподавателя отстаньте.
