Галина Гончарова
«Учиться, влюбиться… убиться?»
– Тебе идет.
Я ни капли не кривила душой. Соседка и правда была похожа именно на березу. Высокая, со светло-русыми волосами, бледно-голубыми глазами, классическими чертами лица и фигурой супермодели, то есть сплошные кости в разные стороны от позвоночника. Небось все время на диете. Да она и сейчас ела, как воробей. Я, успев проголодаться, не миндальничала с обедом. Но, учитывая, сколько ели ребята, я могла бы слопать и втрое больше. Я же представляла собой полную противоположность Березе. Среднего роста, с неплохой, но уж никак не модельной фигурой, темноволосая, вечно растрепанная, длинноносая и лопоухая, с глазами того оттенка, который благородно именуется «ореховым». В общем, Ёлка. Антел Герлей попал в точку.
– Тебе тоже идет твое имя, – согласилась Березка. – Жаль, что ты переехала. Мы могли бы стать хорошими подругами.
– Заходи в гости, – предложила я.
– К вам на факультет?! Лучше сразу повеситься!
– Уговорила, – кивнул Кан, утаскивая у меня из тарелки вкуснющий бутерброд. – Вечером зайдешь ко мне, я тебе дам веревку и мыло.
И добавил, уже мне на ухо:
– Ну и тля березовая! Вовремя ты от нее удрала! От ее занудства и молоко скиснет!
Должна признаться, я была с ним полностью согласна. Что было дальше, я помню весьма смутно. Кажется, мы провозглашали тосты за первую женщину на факультете боевой магии (Кесс), за сам факультет (лично я), за Магический Универ (Кан), за его основателей, за людей во всех мирах, за не-людей в тех же мирах, за магию и колдовство, за то, чтобы не переводилась работа для боевых магов, за Вечный Свет, за Вековечную Тьму, за Силы Леса…. дальше я уже отключилась. Где-то около полуночи Кан оттащил меня в мою комнату, поставил на тумбочку у кровати трехлитровую банку с огуречным рассолом и смылся допивать оставшееся.
Как я была ему благодарна на следующее утро!
* * *
Утро было похмельным.
Дети и взрослые, никогда, НИ-КОГ-ДА не нажирайтесь как хрюшки. Даже если вас только что приняли в Универ вашей мечты.
Я пришла в себя только после трех стаканов рассола. И начала переодеваться. Оказывается, я завалилась на кровать прямо в форме. Пришлось быстренько снять ее. Мятая и в каких-то подозрительных спиртовых пятнах, она была… м-да.
Надо бы найти прачечную.
А еще мне хотелось в душ, в туалет…
Я натянула штаны, собрала вещи в большой сверток и кое-как пригладила волосы. Из зеркала смотрело привычное усталое и растрепанное чучело. Ну и что? Внешность не главное, главное в человеке – душа. И – листья петрушки, потому что при таком запахе перегара до души дело уже не дойдет.
И я поскакала по коридору.
Первым, кто мне встретился, был молодой парнишка, не старше меня. Смешной. Растрепанные светлые волосы, коренастая фигура веснушчатый нос – и широкая улыбка. И форма факультета самоубийц. Черный плащ. Грозный черный плащ!
– А сама-то! – возмутился парень. И я поняла, что последнюю фразу опять выдала вслух. Бывает…
– И я. А ты…
– Ученик мага первого курса факультета самоубийц Лютик. Дай пять, коллега…
– То же, там же. Ёлка. Ты тоже из России?
Мы крепко пожали друг другу руки.
– Из нее, родимой. Я тебя видел вчера.
– Наверное, это было уже после шестого тоста.
– Это было аккурат, когда ты подначивала какого-то парня с нашего факультета превратить всех тараканов в столовке в семечки.
Я этого в упор не помнила.
– И что? Превратил?
– Да. Но семечки оказались тыквенные и на лапках.
Я хрюкнула.
– И что?
– Вы их начали ловить. А потом кто-то предложил их поджарить – и ловить уже жареные. И начал кидаться молниями.
Мне стало плохо. Молнии в деревянном помещении?
– Да ты не волнуйся. Никто не пострадал. Кроме тараканов и шеф-повара. Последний – морально. Хотя… вопил он так, словно эти тараканы были его родными детьми. Так что охоту вы прекратили. Дыры в полу вышли впечатляющие, но какой-то присутствующий друид предложил разобраться с проблемой.
– Разобрался?
Чем дальше, тем больше наш диалог напоминал незабвенную: «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…»
– А то! Теперь в нашей столовой шикарный пол, заросший вечнозеленой травкой. И даже с цветочками. Только вот не знаю, какие они будут…
– То есть?!
– Он вырастил росянки для охоты на тараканов. Так что лежать рядом с цветочком я бы никому не рекомендовал. Не съест, так поднадкусывает. А учитывая, что убрать эту пакость еще никому не удалось, столовую теперь спешно переименовывают в «Травяной дворик».
Я хрюкнула еще раз. Что ж… В отличие от маркизы, мы не так страшно отделались.
– А ты не знаешь где тут прачечная?
– Знаю. Где горячие источники. Туда все ходят искупаться и постирать. Проводить?
– А ты свободен?
– Я сам туда собирался.
Улыбка у парня была широкая и обаятельная.
Всю дорогу до источников мы болтали ни о чем. Почему? Лютик предупредил, что его жизнь в том мире – тема запретная. И просил ее не трогать. Поэтому я расспрашивала про Универ. А когда поняла, что приятель тоже знает не слишком много, начала болтать ни о чем. Поделилась парочкой анекдотов, тройкой смешных историй… мне захотелось с ним подружиться.
То есть… он не понравился мне как мужчина, нет. Но иметь хотя бы пару друзей…
Я всегда об этом мечтала.
У источника Лютик подмигнул мне.
– Мальчики – налево, девочки направо.
Я хлопнула ресницами. Обычно бывает наоборот.
– Это еще почему?
Буквы «М» и «Ж» подтверждали его правоту.
– А мне вчера объяснили. Мол, женщина всегда права, а мужчина обязан хоть иногда ходить налево.
Я захохотала.
– А потом ты чем собираешься заняться?
– Пойду в библиотеку.
– Здесь есть библиотека?! – взвизгнула я.
Книголюб я на генетическом уровне. За прошлые пять поколений у нас все собирали книги. И умудрились сохранить их в войнах и революциях. Подозреваю, что из огня мы потащим тоже – книги. А брюлики? А пускай горят!
– Есть.
– Люу-утик… – заныла я, делая плаксивое лицо, – а можно я упаду тебе на хвост?
– Нельзя. У меня нет хвоста. Но если ты будешь цепляться за подол моего плаща, стонать и рыдать не меньше часа…
Я взглядом поискала что-то вроде бейсбольной биты – единственное приличное изобретение американцев, на мой взгляд… Лютик понял без перевода.
– Ладно. Я планировал часок поваляться в воде. А потом жду тебя у этого же указателя. Покажу, где библиотека. Идет?
– Идет!!! – алчно потерла лапки я.
И поскакала по направлению к пруду.
Мне предстало восхитительное зрелище. Собственно, это было настоящее озерцо, диаметром не меньше тридцати метров, с берегами, изрезанными мелкими заливчиками, так что из одного заливчика совершенно не было видно, что делается в соседних. Над каждым заливчиком висела табличка. С одной стороны на ней значилось большими зелеными буквами местного языка «Свободно». С другой – красным «Занято».
Я так поняла, что хочешь общения – плыви на середину. Не хочешь – сиди в заливчике. Выбрала себе тот, который был подальше. И расположилась со всеми удобствами. Постирала одежду. Искупалась. И даже немного повалялась на горячих камнях…
Кто бы мог подумать, что мне так повезет?
Иначе как бешеным везением я это назвать не могла.
А ведь могла бы не пойти в лес. В конце концов, мне отлично известно: папоротник – не цветет. Но – пошла. И нашла что-то гораздо большее. Не это ли имели в виду кладоискатели?
Жизнь была прекрасна. Я уже и забыла, когда испытывала такое ощущение беспредельного счастья.
Почему? Казалось бы, студенческое время – прекрасные годы. Живи и радуйся. Но – нет.
И во многом была виновата моя семья. Увы…
Наша семья вообще-то довольно большая. Среди двоюродных и троюродных родственников есть и такие, кого я ни разу не видела. Но они почти все живут в других городах. А наша ячейка общества невелика.
Мой отец Борис Синичкин – тот, кого называют «новым русским». К нефтяной трубе он не присосался за ее отсутствием, но зато занялся торговлей кассетами и дисками. Обзавелся кучей студий. Запись, перезапись, видеосъемка и фотосъемка…
Дома он бывал только для сна и еды.
Мама, видя это, окончательно замкнулась в своей науке – она у меня биолог, причем талантливый. Во всяком случае, несколько ее учебников раскупаются в вузах, как горячие пирожки. И не ради того, чтобы их автор поставил зачет. Просто мама умеет объяснить простыми словами то, что другие преподаватели не всегда понимают сами.
Но когда отец углубился в свой бизнес, она сначала пыталась повлиять на него, вытащить с нами в лес, погулять, в школу… да хоть куда! Но у него постоянно были неотложные дела. То одно, то другое… и мама смирилась. Она не стала скандалить. Ругаться. Чего-то требовать. Просто в ней словно огонек потух.
Она начала заниматься только нами – и наукой. А все остальное ей стало глубоко по фиг. Для решения бытовых проблем отец нанял домработницу, что вызвало возмущенные вопли его матери.
А моя бабушка – это отдельный рассказ. Листов так на двадцать. Обо всех ее подвигах я даже не знаю. Но если вкратце…
Она у нас ярая коммунистка. До сих пор состоит в партии. КПРФ, естественно. И участвовать в демонстрациях, и закидать тухлыми яйцами штаб-квартиру другой партии – это для нее раз чихнуть.
Это первое из ее призваний.
Второе – она всегда права.
Третье – она всегда больна. Чем? А в зависимости от прослушанной передачи.
Четвертое – спорить с ней невозможно, потому что она слышит только себя. Всегда. Единственный выход – делать все по-своему. Иногда это выгодно. Иногда – наоборот. Так, например, чиновники из нашего ЖЭКа бабушку не просто уважают. Они на все готовы, лишь бы бабуля не заявилась с личным визитом. Как-никак ветеран, редкостная зараза и в свои восемьдесят способна камни ворочать…
А вот дед сбежал от нее, когда отцу было два года. И так затихарился, что его до сих пор никто не отыскал. А бабушка ведь пыталась. Даже КГБ хотела привлечь… но что-то не сложилось.
Нас с братом она пыталась воспитать, как юных ленинцев. Но тут мать встала стеной. Или мы оставались невоспитанными – или в срочном порядке снимали квартиру и переезжали на другой конец города. Или вообще куда подальше. В другой город (страну, континент…).
Бабушке пришлось смириться.
Ну и последний – мой брат. Игорь Борисович.
Копия отца. Только более мелкая. И – противная. Он у меня младший – и вечно меня доводит. Я не остаюсь в долгу – а отец в свое время (лет десять назад, когда еще был человеком, а не бизнесменом) драл уши нам обоим. И – за дело. Во всяком случае, на мелочи вроде тараканов в тапках и зубной пасты на носу мы не разменивались.
Хорошее было времечко. А потом все как-то сошло на нет. Брат был на пять лет меня младше. Интересно, как он там будет без меня? Вот бы и его – сюда…
Но чего нельзя, того нельзя.
Такая вот у нас семья. Отец – капиталист, бабка – коммунистка, мать – пофигистка, и мы с братом – продукты окружающей нас социальной среды. Все красивее звучит, чем «обнаглевшие свинтусы».
За размышлениями я чуть не пропустила час икс. Вылетела из купальни, поспешно оделась и поскакала на встречу с прекрасным.
С книгами, если кто не понял.
* * *
Библиотеку я бы сама не нашла. Ни в жизнь.
Библиотека оказалась… невероятной!
Я бы никогда не догадалась, что здоровенная башня размером больше Пизанской – это и есть библиотека. Вся – от подвалов до чердака. Все стены были заставлены книгами. Вверх уходили винтовые лестницы. А у самого входа стояла конторка, за которой сидел сухонький старичок. Такой древний, словно его недавно вытащили из книжки, где он последние сто лет лежал вместо закладки. Белые волосы, падающие до плеч. Бледное вытянутое лицо, такое худое, что, казалось, на кости сразу натянули кожу. Белый балахон. Идеально белый – это в таких-то условиях! Книжная пыль тут не просто парила в воздухе. Правильнее было бы сказать, что она здесь и являлась воздухом. А кислород – это так, добавка.
Но главным в старичке были его глаза.
Светло-голубые. Неожиданно яркие. Цепкие. Умные и очень внимательные. При взгляде в них становилось ясно: этот может построить и роту гоблинов. Или испепелить к лешевой матери. Особенно если те осмелятся вторгнуться в книгохранилище. А Лютик улыбался как ни в чем не бывало. И я удивлялась. Неужели он этого не видит?!
– Привет! – поздоровался Лютик. – А мы за книгами.
– А руки вы мыли? – проскрипел библиотекарь, даже и не думая ответить на приветствие.
– И руки. И ноги. И уши.
– И хвост?
Я невольно улыбнулась. Вот уж чего-чего, а язвительности у этого старичка хватило бы на десятерых.
– Ага, – подтвердил Лютик. – Хотите проверить?
– Показывайте.
Приятель чуть растерялся.
– Что?
– Хвост. И если окажетесь без хвоста, я вам точно ни одной книги не выдам. Пока вы его не отрастите. Или помочь?
– Нет. Спасибо. Я уж так…
Лютик смущенно улыбнулся. И отступил.
– А можно мне книги… без показа хвоста?
– Можно. Первый курс? Новый набор?
– Да.
– Предъявите пластинку.
Лютик послушно потянул за цепочку. Библиотекарь сделал отточенный жест пальцами – и вокруг нее заклубился, сгущаясь, туман. Я хлопала глазами. Клубочек марева подплыл к ладони старика – и вдруг обернулся небольшой книжечкой в черном переплете.
– УМ первого курса факультета боевой магии Лютик… Так. И что вы хотите почитать, молодой человек?
– Записки Аладора Верганского. И «Где обитают чудовища?» Эйны Лори.
Библиотекарь чуть скривился. Но поднял руку. И ему на ладонь медленно спланировали две книги. С обложки одной улыбался молодой мужчина в лихо заломленной шляпе и со шпагой, на которую были насажены пылающие сердца. С другой кокетливо подмигивала красотка с таким роскошным бюстом, что при жизни он ей точно жевать мешал.
– Понятно. Это все?
– Пока все.
– А вы, госпожа будущая волшебница?
Я задумалась. А что я, правда, хочу почитать?
Не знаю. Так может…
– Уважаемый… простите, не знаю, как к вам обратиться…
Я сделала глаза «олененка Бэмби». Вроде бы получилось, потому что библиотекарь сухо произнес:
– Истрон Леронский. Можете обращаться ко мне «магистр Истрон».
– Магистр Истрон, – улыбнулась я. – Я первый день в этом мире. Если не считать дня избрания. И мне хотелось бы спросить вашего совета. Что поможет мне быстрее освоиться с этим миром, с Универом, с моей судьбой боевого мага? Если у вас есть такие книги, я была бы очень признательна вам за совет и помощь…
Голубые глаза сверкнули.
– Признательность в карман не положишь…
Я подняла бровь.
– А что положишь?
– Разумеется, разборку старых рукописей и их каталогизацию. За вами будет час отработки.
– Так давайте я сейчас…
– Нет. Сейчас вы идете читать и осваивать прочитанное. А когда явитесь ко мне за новыми книгами, я скажу время отработки. Предъявите цепочку.
Мой формуляр ничем не отличался от того, что завели на Лютика. Ни расцветкой, ни формой. Простенькая книжечка в черном переплете.
А потом Истрон Леронский поднял руку. И на стол опустились четыре книги.
Огромный том размером так сантиметров пятьдесят на пятьдесят, толщиной с мою руку, в коричневом кожаном переплете.
Небольшая книжечка величиной с ладонь. Два томика, больше похожие на толстые тетрадки.
– «Краткая история Универа, землеописание, народы и их обычаи». «Магия для начинающих». «Структурирование магических потоков». «Развитие внутренних силовых каналов». Читайте. Придете, как прочитаете. Если захотите что-то скопировать для себя – обращайтесь.
Я кивнула. Вопросительно поглядела на библиотекаря – «можно?» и, дождавшись кивка, сгребла со стола книги. Осторожно взяла толстенный и тяжеленный том, ласково провела пальцами по кожаному переплету, не удержалась и потерлась об него щекой. Осторожно-осторожно. Вдохнула этот потрясающий запах новой и незнакомой тебе книги. Она еще совсем чужая, ты еще ни разу ее не открывал, но предвкушение уже покалывает иголками кончики пальцев… и не дает спокойно жить, тебя так и тянет открыть книгу, заглянуть хоть куда-нибудь, ухватить пару строчек – и пережить восхитительное ощущение познания до сих пор неизвестного.
– А вы любите книги, – заметил библиотекарь. Одобрительно? Нет? Не поймешь!
Я кивнула и расплылась в широкой улыбке.
– Люблю.
– Приходите, когда все прочитаете. До свидания.
Я кивнула и вышла.
Лютик ждал меня у входа.
– Все? Взяла? Что тебе дал этот старый гриб?
– Он не гриб! – обиделась я. – Вот!
Предъявленные книги особого восторга у Лютика не вызвали.
– Зачем? Нам же все равно будут это преподавать! Лучше бы что-нибудь интересное почитать взяла…
– А что ты взял?
– А, это? Это типа местного мушкетера. А дамочка – знаменитая куртизанка, жила веков шесть тому назад…
– Надеешься что-то новое узнать?
– И узнать, и опробовать…
– Вот и я тоже. Только в другой сфере.
Мы улыбнулись друг другу и заторопились по комнатам. Мне хотелось добраться до книги. Лютику – тоже.
* * *
Обед я бессовестно пропустила. Зачиталась тоненькими книжками. И даже кое-что попробовала. Но так и не разобралась – то ли я действительно что-то видела? То ли это просто в глазах круги плывут от перенапряжения? Ужин бы пропустила тоже. Не дали спазмы желудка.
Но ужин откровенно не порадовал. Вареная картошка была холодной, рыба (в меню значилась как салака отварная под соусом элько) – недоваренной, а соус элько на поверку оказался обычными помидорами, только сильно наперченными. В принципе, можно было слопать еще и не такое. Но киселя я точно не выдержу. Ненавижу эти жидкие сопли!
Вывод – нужно искать места, где можно перекусить. Или обзаводиться холодильником. Хоть всухомятку бутерброд слопать.
– А еще они могут дать на ужин творожную запеканку, – сообщил сидящий рядом парень. Был он невысок, строен, черноволос и сероглаз. И в такой же черной тунике, как и я.
– Творожная запеканка – это вообще-то вкусно, – пожала я плечами.
– Ага. Если ее готовят не здесь. А жевать что-то похожее на творожную подметку я не нанимался. У меня клыки для мяса, а не коренные зубы, как у коровы, для жвачки…
Парень широко зевнул, продемонстрировав действительно впечатляющий ряд клыков. В два ряда. Я присвистнула. У людей таких не бывает. То есть…
– А ты – оборотень?
– Ага. Эвин Лерайр.
– Ёлка. Будем знакомы.
– А то! Ты и есть та самая девчонка-боевик?
– С утра – была. А сейчас уже и не знаю.
– В смысле?
– Меня настолько достали вопросами, что я решила податься в жрицы и посвятить свою жизнь Свету Вечному, – пропела я, складывая лапки в оборотневский жест отрицания – левая рука сжата в кулак, правая тоже, кроме указательного и среднего пальцев, они лежат поверх левого кулака. Вычитала в самом толстом фолианте, когда от тонких книжек круги в глазах пошли. А интересно, кстати…
Эвин фыркнул.
– А ты забавная. Давай лапу. Не хочешь удрать в город, перекусить?
Думала я недолго. Кушать все равно хотелось. И цены хорошо бы узнать…
– Хочу. Мы вдвоем?
– Я пока здесь никого не знаю…
Мой внимательный взгляд выцепил в углу столовой Лютика, который не столько жевал, сколько жестикулировал ложкой, рассказывая что-то высокому парню с каштановыми волосами.
– Сейчас спрошу еще одного друга.
– Пошли вместе.
И мы пошли.
Лютик, увидев нас, засиял широкой улыбкой:
– Ёлка, привет! Как читается?
– Шикарно. Знакомься, Эвин Лерайр. Эвин, а это Лютик.
– Будем, – оборотень протянул Лютику руку. Ребята обменялись рукопожатиями.
– А это Лерг Истроу, – представил своего соседа Лютик. – Мой сосед по комнате и жуткий зубрила.
– Сам дурак, – обиделся Лерг.
– Зато обаятельный.
Я улыбнулась Лергу. Парень мне понравился. Хорошее такое, открытое лицо, застенчивая улыбка… сразу видно – ботаник. Как и я. Но здесь я такой точно не буду. И начнем мы – с вылазки в город.
– Ребята, хотите с нами в город?
– Зачем? – удивился Лерг.
– За едой. Или вы считаете, что молодого здорового оборотня можно накормить вот этим?
Лютик фыркнул.
– Этим даже молодого здорового мужчину не накормишь. Стипуха есть, можем и рвануть! А что, давайте!
– Догоним и еще раз дадим, – огрызнулся Лерг. – А как ты себе это представляешь? Нас вообще выпустят за ворота?
– УМам не запрещено.
– Правда?
Неужели я сегодня увижу настоящий средневековый город?!
Глава 2
Акклиматизация
Через час мы стояли у ворот, злобно глядя на стражников. Ворота оказались уже закрыты. Но когда мы постучали в калитку рядом с воротами, в ней распахнулось окошко – и наружу выглянула бородатая морда. Хотя выглянула – это громко сказано. Фиг бы такой щекан в настолько маленькое окошко протиснулся. Так что мы увидели часть щеки, глаз и кусок бороды.
– Маги? После заката пускать не велено!
– А если мы очень попросим?
Умильная гримаска не помогла. На монетку в пальцах Эвина тоже внимания не обратили. Лерг многозначительно пощелкал пальцами, по которым пробегали синие огоньки, но на стражу и этот довод разума не подействовал.
– Нас-то вы попросите. И даже какую-нибудь гадость нашлете, – ухмыльнулся стражник. – Если силенок хватит. – Мужчина вытянул из-за воротника и специально повертел так, чтобы нам было видно что-то вроде амулета – серебряная подвеска с камнями. – А завтра придете расколдовывать и извиняться. А то и на каменоломни отправитесь. Сами знать должны – у градоправителя с вашим Директором договор. Так что шли бы вы отсюда… пока ничего плохого не случилось…
Мы развернулись – и пошли. Недалеко. Ровно пока не покинули зону видимости стражи. А там остановились и переглянулись.
– Я голодная.
– Что за наглость! Загрызть их за такое мало!
– Конечно, мало! Чтобы нас в какой-то паршивый городишко не впускали?!
– А как поступают в этом случае в вашем мире?
– Ломают ворота и добавляют хозяину по морде, – огрызнулся Лютик. – А вообще-то у нас такого не бывает. Почти. Но всегда можно пойти в другой кабак.
– Другого тут нет. Ребята, предлагаю мозговой штурм. Как еще мы можем пролезть в город?
– Телепортироваться не получится. Уровень не тот.
– Я мог бы обернуться волком. Но вы…
– Мы не обернемся. Да и волк…
– Наложить на нас иллюзию? Типа знатная дама с собачкой и слугами?
– Долго не продержится. И какая знатная дама попрется пешком за город? Неправдоподобно. Проверят – и еще пинков отвесят. Драка со стражей…
– А как же тогда?
Я почесала нос.
– Неужели нигде нельзя пролезть? Вообще нигде?
Эвин поглядел на свои руки.
– Оборотнем для меня такая стена не преграда.
– А по городу ты без трусов пойдешь?
Мы переглянулись. Раз. Другой. И Эвин начал раздеваться. Я отвернулась, чтобы не смущать парня. И принялась вытряхивать кучу всякой пакости из сумки, чтобы было куда положить одежду.
Через пять минут спиной повернулись и ребята. А еще через десять минут мы шли по полю. Эвин, оказавшийся в звериной ипостаси здоровущим волчарой, чуть ли не полтора метра в холке, тряхнул шеей, чтобы сумка расположилась поудобнее.
– Деньги во внутреннем кармане, – напомнила я. – Пойдемте, поищем подходящее место. А как стемнеет…
Волк кивнул.
И мы двинулись вдоль стены. Пока Эвин не тряхнул головой, указывая на стену.
Место действительно оказалось – мечта диверсанта. Войн в этом мире не было уже как лет пять. Сотен. А этот конкретный город вообще не воевал уже лет сто. Тысяч. Потому что рядом стоял Универ. И устраивать баталии рядом с гнездом магов дураков не было. Тут же набегут студенты на практику. Боевые маги – на войну, целители – на лазарет, остальные по ситуации – и получится бардак. Соответственно, крепостные стены хоть и остались, но были – одно название. Средней высоты, кое-где с выкрошившимися камнями, в паре мест на стене даже проросли кустики. Ров давно пересох. Но все равно оставался грязной сточной канавой. И лезть через нее не пожелал бы ни один здравомыслящий человек. Это было все равно, что добровольно гулять по канализации. Бытовая магия хоть и снимала большую часть проблем, но все устранить не могла.
– Остается подождать, чтобы со стены стража не заметила, – подвела я итог. И вздохнула. – А я так в городе сегодня и не побываю…
– А тебе хотелось? – удивился Эвин. В волчьей ипостаси у него выходило не слишком разборчиво, но мы кое-как понимали.
Я повертела пальцем у виска.
– Спрашиваешь! Это же первый раз! Другой мир, другой город…
– Так можно и потом сходить, – пожал плечами Лютик.
– Потом – это уже будет не то… ладно! Переживу!
– Зачем переживать? – искренне удивился Эвин. – Ты сколько весишь?
– Килограммов шестьдесят.
– Никогда б не дал! – удивился Лерг. – Ты вроде стройная такая…
– А у меня кость широкая.
– Ну и в чем вопрос? – Эвин пожал плечами. – Подруга, до девяноста килограмм я уволакиваю, даже не напрягаясь. Держись крепче – и будет тебе экскурсия по городу. Заодно и мне не перекидываться по сто раз.
– А меня там не обидят?
Парни переглянулись и дружно заржали. Я опустила глаза, понимая, что сморозила глупость. Могут и обидеть. Только вот… есть и более безболезненные способы самоубийства, чем нападать на женщину, которая прогуливается в приятной компании оборотня. Это я уже знала. Среди оборотней практиковалось очень конкретное отношение к тем, кто обижает женщин. Их просто ловили – и вбивали уважение палками пониже спины. Аккурат пока палки не разлохматятся.
* * *
Мы уселись на свернутые плащи. У Лютика в кармане нашлась колода карт. Эвин перекидываться обратно не пожелал. Но пару партий в дурака мы сыграли.
Солнце зашло. Появились первые звезды.
И мы пошли на дело. Я перебросила ремень сумки через плечо. И кое-как взгромоздилась верхом на волка. Обхватила его руками за шею. Прижалась покрепче. Шерсть оборотня слегка пахла псиной. Но противно не было. Наоборот – это вам не мопс. Это – волк.
Эвин примерился – и, вдруг подобравшись, прыгнул сразу через ров на стену, зависнув где-то на середине. Я едва не взвизгнула. Но справилась с собой. Только вцепилась покрепче. Авось не задушу… шея такая, что не обхватишь. Главное – не сползти, а то искупаюсь в средневековых отходах по самую шею.
Не сползла.
И через пять минут уже стояла на улице города, восторженно оглядываясь по сторонам.
Кто-то скажет – чего смотреть? Город как город, и люди как люди вокруг…. Но мне нравилось все. Узкие неровные улочки, вымощенные чем-то вроде щебенки, острые крыши – и даже неистребимый запах конского навоза и чеснока.
Волк чуть встряхнулся, намекая, что пора бы нам до ближайшей точки, где продаются продукты питания. А кстати, где? Что-то я сомневаюсь в наличии в этом мире круглосуточных гипермаркетов. Это я и озвучила Эвину. Волк фыркнул и прояснил вопрос:
– В таверне.
Хм-м…
А почему бы и нет? Пусть будет таверна!
«Свинья и кабан» попалась на нашем пути первой. И явно была открыта. Из окон лился свет и доносились звуки музыки. Хотя если бы это услышал Бетховен – он повесил бы автора на первом суку, а исполнителя на втором. Но кому-то явно нравилось. Потому что из окон раздавался еще и пьяный рев, в котором изредка прорывались членораздельные предлоги.
Я переглянулась с волком. Идти?
Эвин кивнул. И пристроился у ноги, как верная собачонка. Типа, ты иди, не бойся. А если кто чего, то я его – того. Однозначно.
И я толкнула рассохшуюся дверь. Ногой. А то мало ли кто за эту ручку брался.
Дверь привычно скрипнула и отворилась. Кажется, я была не первой и не последней.
Передо мной открылось довольно большое помещение. Сейчас я смотрела на него сверху вниз. Высокая лестница, по которой посетители и спускались в подвал, стойка в дальнем углу зала, столики, за ними сидят явно криминальные типы и их подруги… м-да. В моем мире таким бы скорее на бедность подали, а не сняли.
– А зачем тут лестница? Не проще было нормальный пол сделать?
– Ёлка, а ты про усадку со временем слышала? – уточнил Эвин.
Я почесала нос. Что-то было. И при чем тут оно?
– Когда-то это был первый этаж. Но городу уже несколько десятков тысяч лет. И первый этаж давно исчез под слоями мусора. Магия не дает зданиям рассыпаться, но кое-где и она не поможет.
– Это сколько ж магов надо?
– Пятьдесят человек. На обслуживание потребностей одного города надо порядка пятидесяти человек. Идем?
Я кивнула. И мы принялись спускаться.
Особо нам рады не были. Но и задирать никто не взялся. Я – в плаще мага, Эвин – явный оборотень. Можно даже табличку вывешивать: «Кому оплеухи? Бесплатно по пять на рыло?!»
Трактирщик меня тоже разочаровал. Толстый, в каком-то засаленном переднике… но кушать хотелось.
– Что у вас есть на вынос?
Судя по глазам, меня не поняли.
– Чего, госпожа ведьма?
– С собой есть что пожрать? Сыр там, хлеб, окорок, – конкретизировала я.
Лицо мужика прояснилось.
– А то ж! Палька! Живехонько собери госпоже ведьме чего пожрать! Окорок там положи, сыру круг, зелени не забудь…
– Зелени не надо, – встрял Эвин.
Я кивнула. Мне вегетарианской диеты в столовке хватило за глаза.
– Без зелени. Вина бутыль добавь…
– Две, – скорректировала я заказ, пересчитывая наличность в кармане. – Сколько с меня?
– Три серебрушки.
– Сколько? Да за такую цену я барана куплю! – возмутилась я.
– Да кто ж вам его продаст!
– Да уж найдется кому, – рыкнул Эвин.
Трактирщик скорчил рожу.
– Две серебрушки, десять медяков.
– Одна серебрушка и пять медяков, – отчеканила я.
– Вы меня без ножа, режете госпожа ведьма!
– Эвин, помоги дяде зарезаться без ножа?
Оборотень охотно продемонстрировал весь набор режущих предметов в пасти.
– Не надо. Две и пять.
– Одна и восемь. И это мое последнее слово.
– Да скорее я тут с вами помру, чем вы со мной!
– Тогда я договорюсь с вашими наследниками.
Эвин еще раз зевнул – и на всякий случай положил на стойку передние лапы. Чтобы трактирщик еще и когти разглядел.
– Две и две, – взвизгнул мужик.
– Ровно две. По рукам?
– Ох, госпожа ведьма, пустите вы меня по миру…
– Сама пущу, сама и милостыню подам, – парировала я. – Я деньги подпольно не отливаю, как некоторые…
Хлопнула на стойку две серебрушки, взяла тяжелый мешок, развернулась – и вышла.
Эвин послушно трусил рядом у ноги. Заговорил он, только когда трактир остался позади:
– Ёлка, ты знаешь, мне показалось, что он чего-то вдруг очень испугался…
– Показалось?
– В Гварде тоже есть люди, но я с ними не так много общался. Я еще плохо разбираюсь в ваших реакциях…
Я пожала плечами.
– Не знаю. Может, там драка назревала, или что еще… Если бы у него в заведении покалечили магов, что было бы?
– Ему пришлось бы плохо. Официально за это могут и не покарать, но наш Ведун – человек очень серьезный. Уж проклянет-то наверняка…
– Ну вот. Есть чего бояться… Пошли на выход из города?
– Пошли. Только мешок на меня навьючь, ты все-таки женщина…
– А получится?
– А попробуем. Веревка есть, сейчас прикрутим. Женщина не должна носить тяжести, если рядом есть мужчина.
– Это у вас в Гварде так учат?
– Да. А что?
– Ничего. Просто у вас хорошая страна.
– Знаю.
* * *
– Срочно отправь людей за ними! Они не должны уйти!
– Господин, почему?
– Ты слышал, что она сказала? Она знает про наше маленькое дельце…
