Галина Грановская
Билет в один конец
– Кем?
– Фотографом. Вокруг столько удивительного! А люди проходят мимо и ничего не видят. Может быть, когда у меня будет немножко больше свободного времени, я займусь этим серьезно и когда-нибудь выпущу фотоальбом со своими снимками.
Она действительно везде носила с собой фотоаппарат. В квартире, где они с Ларисой жили, стены были увешаны ее работами – бурная Наягра в самых разных ракурсах и в разные времена года, виды Атлантики, вечерний Монреаль – по ее мнению, самый красивый город страны, в котором она мечтала жить.
– Да, альбом – это было бы здорово, – произнес он.
А сам подумал, кому они нужны эти виды здесь? Вон сколько не фотографов, а настоящих художников, пишущих и маслом и акварелью, выставляют свои картины в маленьких галереях и сувенирных лавках, а то и просто на улицах, предлагают их почти за бесценок, – и то мало кто берет. Люди здесь больше думают не о картинах, а о покупке новой машины, мебели или дома в престижном районе…
Она словно прочитала его мысли и улыбнулась.
– Да, знаю, наверное, фотоальбомы не очень популярны. Одна моя подруга работает в большом книжном магазине, «Барнс-энд-Нобл», она говорит, что такие вещи не пользуются особым спросом.
– Но за твоими фотоальбомами будут стоять очереди, – пошутил Виктор. – Я первый.
– Очередь из одного человека! – Оксана рассмеялась.
Она показывала ему разные места, возила по окрестностям – то на парфюмерную фабрику, то на какую-нибудь очередную ярмарку, то посмотреть крошечную церковь, самую маленькую в провинции Онтарио (а может быть, и во всей Канаде), туда помещалось не больше четырех человек.
Как-то предложила съездить в Вандерлэнд – детский парк развлечений. Он сопротивлялся.
– Ну что я там буду делать, на качелях кататься? Давай лучше сходим в ресторан.
– Рестораны это банально. К тому же, мне надо меньше есть, я стала поправляться. Вот увидишь, там будет весело.
Она пыталась показать ему те места, которые были ей знакомы, с которыми были связаны какие-то приятные ощущения. Поделиться с ним тем, что ее радовало. Вандерлэнд – еще не забывшиеся воспоминания детства. Ее возили туда совсем недавно – ведь ей только двадцать с хвостиком. А ему уже за тридцать. Разница ощущалась.
– Для меня Онтарио – лучшее место в Канаде, – сказала Оксана, когда они на огромной скорости неслись по хайвэю мимо садов и виноградников. – Ну, не считая Монреаля, конечно. Но Монреаль это скорее Франция, чем Канада. И тебе здесь тоже понравится, вот увидишь! Особенно хорошо на юге провинции, тут помимо водопада еще много чего есть. Эту часть Онтарио называют фруктовой корзиной Канады. Мама говорит, здесь немного похоже на Крым, на Кавказ. Выращивают абрикосы, персики, виноград…
– И как здесь растет виноград? – удивлялся он, вспоминая холода и морозы прошлой зимы. – Зима же лютая! Даже водопад замерзает!
– Ну, не такая уж лютая! – засмеялась Оксана. – И виноград еще как растет! Здесь и вино делают. Ты пробовал когда-нибудь вино сделанное из подмерзшего винограда? Называется ice-wine. Такого, наверное, больше нигде в мире не делают. Его готовят по особой технологии. Для этого вина виноград убирают не до, а после первых заморозков, поэтому оно имеет совершенно особый вкус. Вот увидишь, тебе понравится!
– Еще бы! Я любитель этого продукта! – пошутил он.
Она тут же загорелась:
– Я знаю одно место, не совсем, правда, по пути, придется сделать крюк, но оно того стоит. Заедем? Только сразу предупреждаю, вино дорогое. Впрочем, я не пью, за рулем.
Ему было все равно. Он забыл о тяжелой работе, о жесткой экономии. В конце концов, за что и платить, как не за такие моменты жизни? Он и готов платить. Только за то, чтобы вот так катить с ней рядом, он готов отдать все свои сбережения. А после пары бокалов вина всё стало казаться еще более замечательным. Прекрасная страна Канада!
Покинув постоялый двор с винным баром, они продолжили путь в парк развлечений. Поставили машину на стоянку, купили входные билеты, которые показались ему безумно дорогими, и отправились бродить по канадскому Диснейлэнду. Как тысячи других туристов, приехавших сюда провести с детьми последние дни летних каникул.
Он и не подозревал, что в нем сохранилась способность так веселиться. Особенно после нескольких лет жизни в Канаде.
Неожиданно полет на американских горках доставил ему просто какую-то дикую радость. Они летели по рельсам на огромной скорости вперед и вперед, переворачивались на крутых виражах, повисая вниз головой и, вцепившись мертвой хваткой в поручни, громко орали дикими, первобытными голосами. После этого полета он, наверное, еще с неделю пребывал в состоянии какой-то эйфории. Впрочем, не Вандерлэнд был тому причиной, а маленькая остановка по пути к нему.
Лето кончилось, прошла осень, впереди замаячила зима с холодами и снегопадами. Они стали видеться реже, поскольку он стеснялся приглашать Оксану в свою ободранную комнатенку, а чтобы встречаться где-то еще, нужны были деньги. Просматривая объявления в «Bonus», рекламно-информационном журнальчике на русском языке, искал подработку. Хорошая работа – это здесь главное. Нет работы – нет денег, и ты за бортом. Без работы и денег легко опуститься. А такие здесь не в фаворе.
Неожиданно он нашел эту вторую работу довольно быстро. И не по объявлению. Сосед по квартире сказал, что требуется продавец в магазин «секонд хэнда» на два дня в неделю. Он позвонил и уже на следующей неделе приступил.
Пора было думать о нормальном доме, куда не стыдно приглашать гостей. И о машине. В Торонто жилье, чем ближе к центру, тем дороже. Если же оно в каком-нибудь пригороде – без машины не обойтись. Ездить он умел, оставалось, позубрив правила, сдать экзамен. Выяснил, как и где это делается. Оксане ничего не говорил. То, что она возила его повсюду, как-то задевало. Наверное, все еще не изжитый совковый менталитет давал себя знать. Хотя здесь, в Канаде, женщин за рулем можно было видеть не реже, чем мужчин. А может быть, даже чаще. Поразмыслив, стоит ли тратить свои сбережения, он все-таки решился и купил первую в жизни собственную машину – подержанную, но все еще не потерявшую вида, «мазду».
Представлял, как подкатит к офису Оксаны, чтобы забрать с работы. Как только получит права, сам будет возить ее повсюду. Пожалуй, надо свозить ее в Монреаль. Обязательно поедут на Ниагару. Они уже дважды побывали там вместе – им обоим нравилось это место.
Он брился утром, пристальнее, чем обычно, разглядывая в зеркало свое лицо, такое знакомое и такое всегда почему-то чужое; на висках все отчетливее проступает седина, и волосы впереди значительно поредели. Впрочем, сейчас его это не особенно огорчило – сегодня он пребывал в философском расположении духа, – такова жизнь, никто не становится моложе.
Выпив чашку кофе, уже натягивал куртку, чтобы отправиться на работу, когда зазвонил телефон. Звонил адвокат, занимавшийся его делом.
– Легенду хорошо выучил? – спросил. – Не забыл, что у тебя в следующую среду суд? Будь готов.
– Всегда готов, – вяло откликнулся он.
Ну вот, и наступил час «икс».
Ладно, ладно, успокаивал себя, волнуйся – не волнуйся – что будет, то и будет. Самое плохое, что может случиться – скажут «нет», и вышлют из страны. Ну, вышлют и черт с ним! Приехал с одним чемоданом и одним языком, уедет с двумя чемоданами и двумя языками. Здесь жить или там – уже никакой разницы, везде свои радости и проблемы. И в Канаде их хватает. Выше крыши. Просто они другие. Хотя, разумеется, бодрясь и говоря себе это, он слегка кривил душой – разница, конечно, была. Не мог он вернуться сейчас, когда у него появилась Оксана.
Но, видимо, полоса пошла такая – то, что вчера казалось недостижимым, сегодня само лезло в рот. Все прошло как по маслу.
Со своим адвокатом – Тони, Антоном, – они почти сдружились в процессе борьбы за получение легального статуса, а потому обед по случаю первой победы над бюрократической машиной Канады, переваривающей документы еще медленнее, чем конторы бывшей великой державы СССР, проходил в самой непринужденной обстановке. Они сидели в уютном ресторанчике, отмечая знаменательное событие бутылкой «мерло».
– Ну что ж, еще раз мои поздравления, – Тони поднял бокал, – еще чуть-чуть и в твоем кармане будет лежать канадский паспорт. Ну, а пока и статус landed immigrant тоже хорошо. Он дает тебе все права канадского гражданина за исключением права голосовать, избирать и, соответственно, быть избранным. Но думаю, губернаторское кресло тебя не интересует.
– Если уж выдвигать свою кандидатуру, то только на пост президента, – пошутил в ответ Виктор.
Тони насмешливо поднял брови:
– Увы, друг, президентом-то здесь тебя епе раз никогда не выберут, даже если станешь миллиардером. Хотя бы потому, что в Канаде конституционная монархия, как ни странно это звучит, и здесь правление британской королевы, ну, представленное генерал-губернатором. Но вот на пост премьер-министра дети твои уже смогут претендовать…
– А у тебя есть дети? – спросил Виктор.
– Двое мальчишек. Пять и шесть лет, – лицо Антона расплылось в довольной улыбке. – Хулиганы, по словам мамы, хотя мне так не кажется.
Интересно, как Оксана относится к детям? Сейчас многие канадки детям предпочитают карьеру. Деньги подавляют даже инстинкт материнства…
Тони снова посерьезнел.
– Учи язык и историю страны, получишь канадский паспорт, и перед тобой откроются границы всех стран Европы-Азии… Ну, почти всех – уточнил, – не говоря уж об Америке, Австралии и Новой Зеландии. Впрочем, у тебя и сейчас все ОК, у landed immigrant есть лишь один неприятный ньюанс.
– Какой? – поинтересовался он, трудясь над бифштексом.
– С нынешним статусом не попасть тебе в родную страну.
Виктор пожал плечами.
– Да я пока и не рвусь.
– А мне бы хотелось, – сказал Антон-Тони, снова наполняя бокалы. – Меня привезли мальчишкой, мне было пятнадцать лет. В Торонто я уже двадцать лет, здесь окончил школу, потом университет, потом работать начал. Работа нервная, как видишь, но в смысле денег нормальная. Женился на канадке в третьем поколении, и все у нас, вроде бы, о’кей, – он помолчал, глядя в окно. – Но иногда вдруг накатывает… Наш двор московский, подъезд, соседские мальчишки вспоминаются. Кстати, в Туле родственники живут, приглашают в гости. Черт, я уже столько времени без отпуска! Съездить бы на недельку-другую, свой дом увидеть, друзей детства. Очень хочется.
– Мне нет, – ответил Виктор, чувствуя, как испаряется приподнятое настроение. – Что там смотреть? В памяти одно, а в реальной жизни все по-другому. Со мной парень на стройке работал, десять лет в «совке» не был, все мечтал съездить. Ну, и поехал, наконец, в свой Донбасс. Через три недели вернулся, говорит, лучше бы не ездил. Полная разруха, все, что можно разворовали, нищих, говорит, полно, сидят прямо в центре у всех этих «бутиков», где туфли стоят, как пенсия его бабки за двадцать лет. Наркота уже прямо в школах. Хотя, сказал, поехать стоило в любом случае, от ностальгии излечиться. Нет, нечего там делать. Кто мог, уехал. А старики, те, наверное, уже поумирали. От той жизни, по которой ты тоскуешь, там ничего и не осталось, страна-то развалилась. Поезжай, сам увидишь. Только и ехать опасно – сам читал в Интернете на сайте «Комсомолки», что там теперь люди исчезают средь бела дня. Дома взрывают. Бардак, одним словом. Лучше сохранить светлые воспоминания о том, что было, чем получить большую порцию разочарований…
Антон внимательно смотрел на него, словно пытаясь понять причину внезапного раздражения, а потом примирительно произнес:
– Я как-то не особенно доверяю средствам массовой информации, хотя в чем-то ты прав. Сам знаю, что там действительно все изменилось.
Виктор положил вилку. Бифштекс остыл и уже не казался таким вкусным.
– Везде хорошо, где нас нет.
Конечно, он съездит туда. С Оксаной. Когда-нибудь. Она как-то обмолвилась, что неплохо бы провести отпуск там, где она бывала ребенком. В Крыму, например. Еще лучше – в Баку, но в Баку ее детства, когда люди были гостеприимны, веселы и дружелюбны, и каждый мог запросто пригласить в свой дом. Сейчас там все иначе. Опять же близость к Чечне, где идет война… Кавказ стал далеким и чужим.
Что за проблемы, шутливо ответил он, в Крыму тоже замечательно. Он бывал там пару раз во времена зеленой юности. Организуем, почему бы и нет? Говорил и сам верил, что в состоянии все это «организовать». Каким образом? Даже не представлял. Просто верил, что так оно и будет. Будут лежать рядом под солнцем, загорелые и беззаботные и слушать шум взлохмаченных ветром волн. Он знает несколько совершенно офигенных мест. Нет, это не Ялта. Это Тарханкут. И полупустынная узкая песчаная полоса чудесных евпаторийских пляжей. Не городских, где яблоку негде упасть, где визжат дети и испуганно кричат мамаши-клуши, а дикие, пред-евпаторийские и за-евпаторийские пески…
Но прежде будет еще одно обязательное и совсем близкое путешествие. К водопаду, туда, где они впервые встретились. Это здесь популярно – проводить медовый месяц на Ниагаре. Дорогой номер в хорошем отеле, экскурсии, обед в ресторане, что наверху башни Скайлон Тауэр. Оттуда открывается фантастический вид на водопад и окрестности.
Со временем они обязательно купят дом и он посадит собственный сад в этой самой «фруктовой корзине» Канады. И дерево грецкого ореха, когда родится ребенок. Еще какие-то радужные фантазии рождались и исчезали у него в голове, появлялись и лопались, как мыльные пузыри, пока он ехал на работу или с работы в переполненном автобусе.
Теперь, когда он получил долгожданный статус, все казалось возможным.
То ли ему повезло, то ли он действительно уже сносно владел английским, но он сдал с первого раза и теорию и вождение, не сделав ни одной грубой ошибки.
Это был рывок. Права здесь были, пожалуй, самым важным документом.
Вспомнил, как боялся этого экзамена. Сергей, один из парней, с которым он по ночам полировал полы в супермаркете, долго не мог получить права. Дважды пытался и оба раза безуспешно. Он был убежден, что инструктор придирается к нему. «Ну, не любит он иммигрантов! У него только местные сдают и те – через раз».
Потом Сергей пошел в драйвинг скул, где обучали вождению на русском языке, на русском и экзамен сдавал. Но Виктор не хотел так, как Серега. Во-первых, школа стоила денег. Потом, самолюбие не позволяло. Водить машину он умел, и в прежней жизни не полы подметал – был инженером, и кое-что в технике смыслил. И считал, что если уж оказался здесь и столько уже претерпел, то должен освоить и язык, настолько, чтобы по крайней мере в быту из-за него не возникало проблем. А на дороге так особенно. Для него экзамен по вождению был одновременно и экзаменом по английскому. А потому все свободное от работы время он усердно готовился, оставляя для встреч с Оксаной лишь выходные. Тут как-то удачно совпало то, что и она в эти дни была занята больше обычного – фирма, в которой она работала, готовилась принять участие в большой международной выставке.
Потренировавшись еще несколько дней на автодроме и покатавшись по весенним улицам города, чтобы быстрее освоить нужные маршруты, он купил два билета на популярную американскую рок-группу, приехавшую в Торонто на гастроли, и только теперь решил позвонить Оксане. Набирая номер, и глупо улыбаясь, предвкушал, как подкатит за ней на своей машине.
А в воскресенье можно выехать за город – подышать воздухом. Погода была замечательная – май набирал силу.
К телефону подошла Лариса.
– Оксаны нет. Уехала.
– А когда вернется?
Говорить или не говорить о получении статуса Ларисе? Пожалуй, нет. Пусть позже, но он сам сообщит об этом Оксане. Как она воспримет эту новость?
– Разве ты не знаешь? – В голосе Ларисы сквозило удивление.
– Да мы не виделись целую неделю. Кручусь на двух работах, замотался. В среду звонил, но не застал ее в офисе, – он вдруг почувствовал себя виноватым. И, правда, что стоило позвонить еще и еще раз?
– Оксана уехала в Ванкувер.
– В Ванкувер?
И что? Она и раньше ездила в командировки по делам фирмы, разве что никогда еще так далеко.
– Надолго?
Лариса на вопрос не ответила.
– Фирма расширяется, – сказала вместо этого. – Появились новые вакансии и ей предложили новую должность. Мы решили, не стоит отказываться.
Да, он что-то такое слышал – о вакансиях. Оксана говорила о том, что скоро поменяет место работы, но чтобы это был Ванкувер…
– Сам понимаешь, из Торонто туда не каждый поедет. – Он услышал в телефонной трубке вздох Ларисы. – Мне тоже не нравится, что так далеко, но для нее это такое большое повышение.
Все это совершенно не укладывалось в голове.
– Мы же виделись в прошлую субботу, – он все цеплялся за какие-то мелочи. – Она мне ничего такого…
Лариса снова вздохнула. Она тоже еще никогда не расставалась с дочерью.
– От такого места не отказываются. Дэвид открыл в Ванкувере новый большой магазин. Ему нужны там надежные, проверенные люди.
Дэвид! До этого момента он все еще надеялся, что все обойдется, но после этого «Дэвид» из глубин сознания выплывал правдивый и беспощадный ответ: никогда. Никогда не вернется. А если и вернется, то не к нему. Вместе они не будут никогда.
Мелкие шероховатости в их почти безоблачных отношениях, все эти незначительные детали – внезапные исчезновения, поздние звонки в самое неподходящее время, какие-то странные деловые встречи-обеды по субботам-воскресеньям, требовавшие ее присутствия – вся эта мозаика быстро сложилась в целостную картинку.
Дэвид, а не работа, вот главная причина.
– Можно было бы расстаться по-другому, – грубо произнес он.
– Не хотела тебя расстраивать, – тут же ответила Лариса.
Ага, значит, была в курсе, что он для Оксаны всего лишь развлечение, временная игрушка. До той поры, пока на горизонте не замаячит более достойный кандидат. Все шло слишком хорошо, чтобы длиться слишком долго.
– Дэвид, кажется, тоже живет в Ванкувере? – уже ядовито поинтересовался он, не в силах положить трубку, и все еще на что-то надеясь, надеясь…
–Ну, перестань. При чем здесь Дэвид? Это, прежде всего, работа. Все мы вынуждены как-то зарабатывать себе на жизнь, – Лариса пыталась его утешить. – Мне тоже нелегко. Ты же знаешь, у меня здесь никого, кроме нее нет. Но это очень, очень хорошее место, такое не каждый день предлагают… Большие деньги. И перспектива роста.
