Галина Ивановна Губайдуллина
Из ведьмы ужасная фаворитка
Кристениэль, приоткрыв немного глаза, прошептал:
– Что это было?
– Поцелуй.
– Я не понял, повтори, пожалуйста.
Она перегнулась опять через стол с книгами и хотела вновь по-быстрому чмокнуть, но его руки схватили, перетащили к себе, нещадно роняя древние фолианты на пол. Его руки прижали девушку к своей груди, его губы жадно приникли к её губам. Напор его поцелуя даёт почувствовать решимость и пыл мужчины. Сопротивление её губ бесполезно, как не удерживала их в одну линию, его настойчивые губы прорвали оборону и захватили чужой рот. Его руки стискивают её предплечья нервно, порывисто. Этот поцелуй захватил Франку, голова пошла кругом, руки кинулись изучать рельефы чужого тела.
Правитель прервался, переводя сбившееся дыхание, и его горячечный шёпот сводит с ума страстью и приятным тембром голоса:
– Я красив, по-вашему?
Его сердце гулко бьётся ей в грудь.
– Вы – лучший образец мужчины, мой король.
– В неформальной обстановке можешь называть меня по имени.
– Хорошо, Крис,– решила сократить имя короля дроу ведьма.
Тот с улыбкой хмыкнул, удивляясь наглости девушки из дебрей леса. В его глазах сияет порочный свет, он любуется лицом девушки.
На её безысходность потери жениха-эльфа и разочарование от первой близости дунул ураган восторженного обожания короля, и ветер перемен принёс в душу стремление пережить приключение с этим милым, обходительным и таким красивым мужчиной. Франческа ещё подумала, что пойдёт на интим с правителем, а после одного раза, ему она сразу же наскучит, зато не будет больше никто приставать: ни маг, ни кто-либо ещё…
Он языком потёр краешки её губ. Острое желание охватило её тело, о чём она и простонала ему в рот.
Король подхватил Франку на руки и понёс в ближайшие королевские покои.
На сколько давало тусклое освещение магических светильников ведьма отметила белые очень резные спинки кровати с позолотой и зелёными веточками. С таким же оформлением белые шкафы и другая мебель. Голубой ковёр. Голубая мягкая мебель.
Кристениэль уложил новую любовницу на нежно-голубое постельное бельё с розовыми разводами. Быстро расстегнул крючки на её сером платье, стащил нижние юбки. Едва касаясь её кожи, он щекотно вёл пальцами по ней, по ногам, по животу. Его прикосновения будят чувственность, разжигают зов природы. С восторгом король своими губами к её груди. Всплеск наслаждения ошеломил Франку своей мощью. В тисках любовного пыла у обоих сбивается дыхание. Мужчина быстрыми, торопливыми движениями избавился от своей одежды. Даже в тусклом свете девушка оценила его развитые мускулы и стать. Он одарил её поразительным по томности поцелуем, он пил сладость её губ и дарил в ответ соблазн и упоение. Трепетно предвкушая близость, она расслабилась.
Король сел и закинул ноги Франчески себе на плечи. Неотвратимо его плоть заполняет её влагалище. Он так плотно входит внутрь неё…Его интенсивные толчки дарят экстаз. Впился пальцами в её зад, настраивая движения под себя, потряхивая, скользя в разные стороны, контролируя процесс, внося дополнительные окраски в эйфорию, усиливая ощущения. Яркая мощная волна судорог оргазма внесла для Франки спектр новых ощущений, которая бросила на запредельную высоту, когда кроме кайфа в мире не чувствуешь ничего. А Кристениэль продолжал движения…и продолжал, меняя позы…и продолжал после её третьего оргазма, как заведённый. И девушка поняла, что это – идеальный любовник, несравненно опытней и сильней её. Наконец, лёжа на ней сверху, он кончил, гортанно озвучив процесс, от звука его голоса в лоне ведьмы всё приятно сжалось, привнося новые волны удовольствия для дроу.
– Запредельный секс,– прошептала впечатлённая Франческа,– Я потрясена открывшейся мне бездне нежности и чувственного восторга.
Радостный любовник приник губами к её щеке, зарылся ладонями в её волосах.
Отозвался:
– Я тоже доволен, что соблазнил ведьму. Потрясающее наваждение…
Пока он с умилением пялится на черты её лица, она любуется контуром его губ.
Мужчина сделал свой вывод:
– Хочешь продолжения, да?
– Нет! Ты же несерьёзно?
Но он уже вновь приник к её губам и пил нежность.
– Хватит,– взмолилась Франка.
– Ну, уж нет…– засмеялся король.
Его руки огладили её живот, а затем сжали её груди. И от его поцелуев и ласк ей показалось, что воспарила в облака. И вот она уже отвечает на его порыв. И так Кристениэль убеждал в постели её в своей заинтересованности и своих чувствах с вечера до утра, пока не довёл любовницу до изнеможения. Об утре они догадались по свету из узких окон на потолке.
– Как много сил на слабости уходит,– притворно возмутился правитель королевства, сладко потягиваясь в кровати.
Он проводит пальцем по её щеке и улыбается. А Франка заполошено думает: «Я боюсь своих эмоций. Боюсь привязаться к королю. Если моё сердце останется с ним, то я совершенно одна буду сидеть в лесу долгими годами…»
– Я хорошо анализирую людей. Ты взволнована,– нежно проворковал мужчина, усмехаясь, стараясь разогнать её грусть.
– Устала с непривычки. И…меня напрягает Ваша, монарх Вседержавный, непомерная сексуальная активность. Надеюсь, Вы перекинете своё Высочайшее внимание на других женщин.
Кристениэль расхохотался.
Обещал:
– Праздник королевского масштаба тебе устрою, однозначно. Какой подарок хочешь? Говори, я всё могу купить.
– Я привыкла довольствоваться минимумом…
– Не скромничай. Я же король и горжусь своей щедростью.
– Хорошо, пойду в свою комнату, список пожеланий составлять.
– Я хочу сам тебя одеть и проводить.
Одевание любовницы прошло с нежными поглаживаниями девичьих форм, от которых Франка таяла и млела, но упорно закусывала губы, стараясь настроиться на окончательное расставание с тем, кто совсем недавно научил её премудростям секса и дарил незабываемые часы блаженства.
Стоило правителю выйти с Франческой за двери спальных покоев, как толпа придворных гаркнула:
– Магия чёрная и белая храни короля!
Все дамы плюхнулись в низкий реверанс, оголяя глубокие декольте, мужчины склонили головы.
От неожиданности Франка тоже присела в реверансе, удивив Кзерни: перед ним-то она когда-то отказалась приседать!
Некая эльфийка наигранно восхитилась книксеном спутницы короля, явно издеваясь, а на деле якобы восхваляя:
– Удалось изобразить реверанс? О, такие телодвижения не у каждой истинной леди получаются!
Кристениэль одёрнул дерзкую, точно распознав издёвку:
– Кабота, почему ты торчишь возле моей спальни, а не облизываешь с утра своего мужа?
– Я являюсь женой Вашего брата, а на аудиенцию к Вам должна рваться с боями!– капризно высказывалась эльфийка.
– Запишись у секретаря,– язвил властелин земель дроу.
– Ваше Величество!– не успокаивалась невестка,– Вы совсем загрузили моего мужа работой с министрами, я его практически не вижу!
– У тебя есть сын. Его воспитанием занимайся. А Кувирруэль трудится во благо Родины. А ты его постоянно отвлекаешь никчёмными походами по столичным магазинам и поездками к твоей эльфийской родне!– выговорил король родственнице, а затем рявкнул окружению,– Всем спуститься в столовую, я прибуду с минуты на минуту!
У дверей комнаты Франки топтался Лалониэль Терон.
Маг, завидев довольного правителя и шедшую рядом с ним уставшую ведьму, задрал брови и переспросил:
– Неужели?
– Да,– ликуя, подтвердил Кристениэль.
– А, значит, сегодня поиском заклинаний и зелий заниматься не будем,– понимающе закивал Терон.
Франческа покраснела и опустила голову.
– Пусть отдыхает,– кивнул король.
К обеду Франка в нежно-розовом платье спустилась на подземный этаж ниже в лабораторию.
Мрачный Лалониэль развернулся от лабораторного стола к ней.
Напомнил:
– Король к тебе больше не подходил?
– Так ещё времени мало прошло. Да и думаю: он больше не придёт. Я ж птица невысокого полёта. Мы такие разные: я из леса, а он из королевского дворца.
– Вот правильно,– кивнул маг,– Ты кто? Ведьма. А он кто? Король. Вам никогда не быть вместе. Где он, а где ты, глупая деревня.
– Я в библиотеке ценные записи оставила, может, сбегаешь?
– Обнаглела ты, ведьма. Будешь командовать главным магом королевства – накажу.
– Смотрю на тебя, и вижу: из недобитых инквизиторов ты, вот точно!
– Грубая ты, Франка.
В лабораторию вошёл король и спросил:
– Моя новая фаворитка обедала?
Девушка перевела взгляд на Лалониэля: мол, кто здесь должен знать – набила брюхо его какая-то фаворитка или нет?
Маг оказался догадливей и подсказал ей:
– Его Величество изволил приблизить человечку, кто ж возразит?
Венценосный тёмный нетерпеливо переспросил:
– Так ты ела, Франческа?
До ведьмы наконец-то дошло о ком речь, она пролепетала:
– Нет.
Лалониэль набился с ними:
– И я не ел.
Кристениэль подошёл и взял свою новую фаворитку под руку, увлёк за собой.
В коридоре знать кривилась при виде Франки, когда король смотрел в другую сторону.
Терон, хохотнув, шепнул ей на ухо:
– О, вон та тёмная эльфийка уже облезла от зависти, порвала бы тебя на клочки.
В столовой дамы присели в реверансе, с придыханием выдав:
– О, несравненный повелитель!
Мужчины склонили головы.
Зелёный изумрудного оттенка бархат на стенах. Эта комната выходила на поверхность над землёй, поэтому были окна без тюли, чтоб видеть зелень за окном. Шторы по бокам окон тоном бархата чуть светлей. Белые: лепной потолок, огромная люстра и колонны. На стенах натюрморты, зеркала, украшенные золотой короной и гербом сверху. На синем с белым узорчатом ковре белые с зелёной обивкой закруглённые стулья. На столе бокалы цвета весенней травки, приборы, белые тарелки и блюда с кушаньями. По углам на золотистых резных подставках белые вазы с позолотой.
Знакомая уже эльфийка – родственница короля вопрошала:
– И какой же статус у этой дамы?
– Подходящий для Высшего общества,– хмыкнул Кристениэль Кзерни.
– Ей дали титул за выдающиеся заслуги в постели государя?– потявкивала всё та же эльфийка.
Франческа повесила нос от стыда.
– А кто-то сейчас рискует вылететь из дворца и обосноваться в провинции, причём мужа и сына будет видеть только по праздникам,– припечатал её самодержец.
– Я каюсь в своих несдержанных речах, мой повелитель,– заканючила Кабота.
– Брат, прости эту тупицу,– подал голос похожий на короля дроу.
Лицо его показалось Франке не таким красивым, как у Кристениэля, подбородок раздвоен, брови нахмурены, нос немного длинней.
Монарх представил фаворитке других родственников:
– Как ты поняла, это мой младший брат Кувирруэль, белёсый эльфёнок девяти лет рядом с ним – это его сын Руэрру. А круглолицая, кудрявая девочка – моя дочь Стэйси восьми лет.
Девушка вздрогнула, девочка походила на мать, это неприятно кольнуло сердце.
Представитель королевского трона дал знак всем садиться. Уселись за стол.
Кабота вновь не сдержалась и посоветовала фаворитке:
– Сильно не обольщайся, у правителя стальная, холодная броня на сердце.
Король решил утешить любовницу:
– Когда я на тебя смотрю, Франческа, то у меня странное чувство в животе…
Племянник эльфёнок заметил:
– Да у тебя глисты, дружок!
Сидящие за столом едва сдержались от смешка, все, кроме короля.
– Вон из-за стола, эльфийская рожа, вот недаром я не хочу оставлять трон тебе,– приказал Кристениэль.
Ребёнок понуро встал и пошёл к двери.
За него вступилась Франка:
– Мальчик не виноват, что родился эльфом.
– Трон дроу не унаследует тот, кто вылитый светлый эльф,– категорично проговорил государь,– Выдам дочь замуж за подходящего дроу в своё время.
– И этот дроу будет Лалониэль Терон,– предположила Кабота с ехидным выражением лица.
Девочка королевского рода скривилась, полоснув взглядом по магу, что заметили все.
– Очень даже может быть,– почти подтвердил догадки король.
Племянник оглянулся у дверей, но дядя не вернул подростка.
Ели молча. Франка страшно стеснялась, брала вилки, за которыми тянулись другие. Впрочем, она догадалась, что при очередной подаче блюд – вилку надо брать следующую.
После обеда короля позвали к министру финансов, он вышел, поцеловав руку новой фаворитке.
Кабота сразу заметила ведьме:
– Твои потуги быть придворной дамой смешны.
Даже брат правителя кольнул:
– Не думал, что брат опустится до дремучей деревни.
В коридоре, куда Франческа вышла с магом Тероном, тоже неслись ей вслед обидные слова от придворной аристократии:
– Шлюха. Шалава.
Но она догадалась: другие мужчины просто завидуют её любовнику, а женщины завидуют её положению при монархе. И девушка абстрагировалась ото всех: типа – ей нет дела до их злобного шипения и смешков.
Лалониэль заметил:
– Восторгов от дворца поубавилось, смотрю…
– Да ещё вчера от засилья золота в интерьере оскомина была…– вспомнила ведьма,– А сегодня от испорченных придворных.
– К интерьеру привыкнешь, а на происки интриганов наплюй. У них нет ни крупицы жалости, ни доли совести, ни настоящей любви к кому-либо.
– Это видно даже по их пресыщенным, наглым лицам,– кивнула Франка.
– Надо было тебе всё же со мной адюльтер затеять…И никто б тебе слова тогда не сказал…
– Ну, уж как вышло…И всё я понимаю – этикет при дворе. А этикет – это когда думаешь: «Чтоб ты сдох!». А говоришь: «Здравствуйте». Но эти правила только для элиты, а те, кто слуги или, как я, из народа – на тех и можно вымещать озлобленность и недовольство.
В лаборатории Терон и Франка Сигер заработались до вечера, сотворив несколько отваров.
Маг увлёк сотрудницу на ужин вновь в королевскую столовую. Кроме королевской родни там были министры с жёнами, одна из женщин дроу сидит рядом с Кристениэлем и щебечет не то новости, не то сплетни, хлопая ресницами и улыбаясь самой широкой улыбкой. Король внимет с улыбкой, кивает, касается её руки своей ладонью, поглаживая. Его заигрывания с другой женщиной жалили Франке глаза. Она удивилась себе: о любви у ней с властителем дроу речи не было, тогда откуда появилась ревность? Зачем ей эта призрачная надежда на длительные и счастливые отношения с самим королём?
Опоздавшие на ужин маги подошли ближе к столу, расслышали восхваления из уст соседки по столу вседержавца:
– У Вас стойкость взглядов и убеждений, я уверена: Вы поддержите реформаторское стремление круга аристократов подчинить расу людей под нашу Тёмную религию.
Неожиданно для короля его фаворитка присела в реверанс и ехидно осведомилась:
– Помпезностей достаточно? Не надоели нескончаемые потоки лести? А теперь вспомните мятеж пятилетней давности, когда гномы своих рабов хотели в свою религию обратить, и поймите, что реформы церкви очень болезненно и кроваво сказываются на народе.
Кристениэль удивлённо поднял брови и указал Франке и другу-магу на свободные стулья за столом. Те уселись. Лалониэль положил сотруднице на тарелку несколько видов салатов.
Правитель согласился с фавориткой в одном вопросе:
– Метафоры жены министра финансов через чур идеализируют мой портрет. Чистое восхваление подданной…
Франческа не унималась, обличая:
– Не думала, что Вам приятно лишь комплементарное отношение к своей персоне.
И принялась за пробу блюд, стараясь не смотреть в сторону беседующего главы Родины.
Жена министра финансов взывала и к новой фаворитке и к остальным:
– У людей часто разная религия. В одном королевстве могут быть и поклонники дриад, и фей и бессчетное количество последователей других концепций. Что плохого в объединении под знамёна одной религии? Рядом с Вами, дама Сигер, жили по соседству абсолютно идентичные люди, но разной веры, так? Ну и как можно было каждому богу создавать одинаково своё творение, как по организму, так и по чувствам?
– Вы с соратниками покушаетесь на свободу слова и убеждений. Народ такого не прощает,– добила благородную аристократку девушка из чащобы, запивая соком, предупредительно протянутым шефом-магом.
Представительница знатных дроу жалобно возражала:
– Мы хотели прекратить междоусобные стычки людей на почве религиозных конфликтов.
Ведьма издала громкий смешок и просветила:
– Ха! Да люди косо глядят даже на представителей других государств, а порою и соседей по району! Причины для столкновений всегда найдутся. Это для меня: у любви нет нации, у Бога нет религии. Тогда как многие предпочитают молиться конкретному Богу.
Оппонентка в споре решила перейти на грубые подколки:
– На мой взгляд: для двора Вы, дама Сигер, полноваты. Вам бы не налегать на яства…
Франка бойко отвечала:
– Я не в том возрасте, когда сохнут, я в том возрасте, когда цветут.
Мужчины заулыбались ей, согласно кивая. И, действительно, зачем худеть сочной девушке? Король сидел поражённый, не сводя глаз с фаворитки, забыв о еде. Мало того, что девчонка может вести ироничную беседу, так она ещё и умна и разбирается в политике, а также с первого взгляда очаровала всех присутствующих мужчин!
Терон накладывал фаворитке друга в чистую тарелку мясные деликатесы и овощи. Та благодарила шефа кивком головы.
Властелин подал голос:
– Итак, в суждениях жены министра мы увидели чёткий закостенелый догматизм, она не учла условий жизни той прослойки общества, о которой знает лишь понаслышке.
Некто из дроу мужчин решил заумно влезть в разговор:
– Философы пытаются выйти за пределы материального мира.
Франческа заметила:
– Ваше пафосное сравнение нелепо. За пределами нашего бытия мир не для материальных субъектов.
– Я имел в виду, что философы пытаются постичь душу.
– Душу может понять только Бог. Философы пытаются разобраться в характере и привычках людей и не людей,– корректировала речь неизвестного мужчины фаворитка короля.
Лалониэль, глядя на подопечную ведьму, ударился вспоминать романтические легенды:
– Господа, а помните миф о том, как любовь была дарована живущим на земле?
– Спустилась с небес,– зачарованно вздохнула одна из женщин дроу.
Архимаг продолжал говорить:
– Да…Небесные врата раскрылись и грешным, земным людям и не людям стал виден свет лучезарной любви, он спустился к ним, окутал их своих божественным свечением, зажигая души новым, светлым чувством…Но те, кто спрятался, испугавшись светившихся небес, не получил этого дара…Потому не все могут любить…А уж дроу в то время, надо полагать, как всегда сидели под землёй…
Король обиделся на друга: во-первых, подмазывается к его женщине романтикой; во-вторых, тонко намекает, что тот, кто рядом с ней – по определению на чувства не расщедрится.
Ужин далее изобиловал бесконечными обсуждениями и мнениями, препирательствами и подтруниваниями друг над другом.
Когда дроу покидали стол, Кристениэль Кзерни перехватил руку Франчески.
Шептал ей:
– Ты сумела удачно раскрутить колесо Фортуны. Богиня судьбы благоволит к тебе. Я приготовил тебе сюрприз в своей спальне.
И повёл фаворитку за собой.
Властелин королевства подвёл Франку к небольшому белому столу в своей спальне. На столешнице лежали серьги с бледно-розовыми камнями, браслет с очень крупными зелёными камнями малахита.
– Примерь,– подтолкнул к подаркам правитель.
– Умаслить хотел…Но на мой вкус не угодил.
Ведьма сцапала драгоценности и вышвырнула за дверь.
– Другого ничего не дам,– процедил обиженный король, затем рассуждал вслух,– После ночи любви женщины обычно презенты требуют…А что же хочешь ты? Может, в качестве развлечения устроить катания на драконах?
– А это можно,– кивнула Франческа, садясь на голубой диван, поинтересовалась, памятуя о намёках Терона в мифе о любви,– Вы любили раньше?
– Была у меня во дворце как-то прекрасная блондинка. Хотел её…– излил душу Кристениэль.
– И меня хотите. И на этом всё…
– Ту девицу я не смог склонить к интиму, она с гарпием улетела…
Король нетерпеливо кинулся к фаворитке, даря одурманивающие сознание поцелуи, даря пленительное удовольствие…
Ночью на поляне, освещённой разноцветными магическими лампами и фонарями, возле окон подземного дворца Кзерни расположился королевский бомонд, который окружил венценосную особу с новой фавориткой.
Франка вздохнула, обводя глазами многочисленных придворных:
– Ты властвуешь над миром, тогда как я ещё лешими повелевать не научилась…
Кристениэль успокаивал её:
– Ты уже важная персона. Ведьма при дворе короля дроу…и его фаворитка.
Короля подозвал маг Терон, тот отошёл. А ведьма приблизилась поближе к синечешуйчатым драконам. В детстве она видела на базаре маленького дракончика, эти же были огромные и прекрасные.
Заносчиво скривился какой-то министр, пробубнив:
– Тут места не для прислуги-человечки.
Ещё не все придворные знают её в лицо и не все знают о её новом статусе, но это не повод для оскорблений.
– У нас в лесу орки учтивей здешних благородных дворян,– съязвила девушка.
Тот возмущался, возопив:
– Только у неграмотного и невоспитанного дикаря хватит бесстыдства так оскорбить многоуважаемого аристократа!
Франческа схватила с разноса служанки искристое вино в бокале и плеснула в лицо задаваке. Сверкающие в свете магических ламп брызги игристого вина зависли в воздухе. И опали, не достигнув цели. Отбил, гад, магией. Рядом с ними материализовался Кристениэль. Он давил королевской аурой так, что окружающие захотели прогнуться в поклоне, что и сделали, все, кроме фаворитки. «Так король – менталист»,– догадалась Франка.
Повелитель провинившемуся дроу, который отбивал низкий поклон, узнавая строгим голосом, что отдавался мурашками на спинах подданных:
– Что, гнёшься под тяжестью грехов? Кто-то хочет оспорить королевское решение?
Придворный осознал, в какую «лужу» он сел, и залебезил:
– Не видел девушки прекрасней. У Вас, наш Повелитель, отменный вкус.
Кристениэль подхватил фаворитку за локоть и повёл к дракону.
Та пыхтела:
– Упиваюсь Вашим Высшим обществом. И эти тёмные субъекты – цвет нации и гордость королевства?
– Чего ты боишься? Эта кучка снобов, перемывающая кости друг другу, не стоят того, чтобы воспринимать их всерьёз.
– Меня уже мутит от фальшивых улыбок…
– Слабачка. А как же я с детства терплю весь этот фарс?
– Да ты герой.
Девушка любовалась драконом.
– А погладить его можно?– узнавала она.
– Я не кусаюсь,– ответил сам дракон.
Чешуйчатая рептилия подставила крыло, по которому король и ведьма взошли на его спину. Там крепилось удобное седло для двоих. Кристениэль обхватил свою фаворитку, прижал к себе. Дракон взлетел. Внизу засверкали огни столицы, позолота со стен мерцающим золотым туманом тоже была видна.
– Красивая иллюминация…– прошептала Франческа.
Когда спустились, возле Кристениэля опять крутилась жена министра финансов, и правитель оказывал ей знаки внимания, смеялся её шуткам, целовал ей руки.
Ведьма капризно заявила королю:
– Ты меня не ценишь.
– Я тебя очень ценю,– настаивал тот.
– Ценишь? У меня разве есть цена? Я для тебя вещь?
– О, Тёмный Бог! Я тебя не понимаю…
Даже драконы уставились на привередливую фаворитку.
– Конечно, не понимаешь! Как можно понять вещь?!
Король аж задохнулся от столь кощунственных и непонятных речей.
Ему и в голову не пришло, что девушка ревнует, он стал перечислять её заслуги и свои уступки:
– Ты же самая красивая во дворце. Я ж тебя с ведьмы до придворной магессы повысил. Оклад, выходные, отпуск, молоко за вредность.
Франка благосклонно кивала.
И вдруг открылось новое обстоятельство, которое властелин изложил…надо полагать из лучших побуждений:
– Ты ж фаворитка, тогда как другие мои любовницы пребывают в гареме. Но если ты пожелаешь, я подыщу и тебе место в гареме.
Она истерично захохотала.
Кристениэль недоверчиво уточнил:
– Это ты так радость выражаешь?
– Не надо меня в гарем. Прошлые две ночи были ошибкой. Давай будем считать, что нам всё приснилось.
– Чудная ты…Все хотят приблизиться к трону, только не ты…
– Не хочу провести жизнь, лёжа на спине.
– О, детка, ты ничего не знаешь о сексе. Лёжа на спине – это пуританская, немодная поза.
И хитрая королевская физиономия загадочно ухмыльнулась. Ох, как одной ведьме захотелось спесь-то у кого-то сбить.
И она заявила:
– Я бы так не радовалась. Я не буду более с Вами…дружить.
– Тон смени, простолюдинка. Куда ж ты отсюда денешься?
Подобный расклад взбесил Франку, она прошипела:
– Самодур и тиран.
– Издеваешься?! Хотя о чём я? Конечно! Что ещё от ведьмы ждать-то?!
Девушка побежала к границе леса, но была поймана самим королём, прижата к траве, и Кристениэль, заламывая ей руки, ругался:
– Необузданная и упрямая! Я поставлю «лагерь» на своих позициях! Будешь моей марионеткой, как все женщины моего дворца. Завтра пришлю портного и учителей по этикету, истории, географии и философии.
Франка ошеломлённо осознала, что ныне вся её жизнь перевернулась. И нет ей свободы. Дворец, словно тюрьма.
Она пыталась его оскорбить, уколоть:
– Ты сам кукла! Отказался от чувств и стал куклой без улыбки и слёз!
– С тобой-то я улыбаюсь и даже смеюсь,– напомнил король,– Вот и будешь у меня вместо шута!
Кристениэль передал её на руки стражи. Пока её брыкающую несли ко входу во дворец, она угрюмо ругала себя: «Пора было бы поумнеть. Жизнь уже учила на примере Элджина, что от мужчин одни неприятности. Неблагодарные эгоисты».
Гвардеец короля с утра доложил, что пришёл портной.
– Пусть входит,– пробубнила зло Франческа, поправляя вырез декольте на сером бархатном платье.
В её комнату вошёл Элджин Уоррен с братом Снаури. Её первый мужчина…В груди сжалось сердце.
– Моя Франческа…– проникновенно прошептал красавец,– Я всегда любил тебя. Как твой жених эльф мог забыть о тебе? Как он может жить вдали от тебя? Полезай в мой чемодан, я вынесу тебя из дворца.
Снаури смущённо топтался у двери.
– И кем я буду в твоём доме, Элджин?– с надрывом вопрошала девушка.
Тот уверял:
– Крепость любви издревле проверяли расставанием, и вот я вижу тебя – и всё небо кажется мне в алмазах!
– Не смеши меня! Здесь не видно неба. Окон нет!
Подстрекатель зло запыхтел.
Напоминал:
– Но ты отвечала на мои поцелуи!
– Это было ошибкой…Я не знала, чем рискую…
– Я пришёл вопреки судьбе, а ты меня отвергаешь…
– Кстати, как ты здесь очутился?
Голос подал Снаури:
– Мы в столицу переехали, когда Элджин узнал, что ты сюда подалась…
Франка горько вздохнула, оправдывалась:
– Я не прочь сбежать их дворца, но я не хочу давать тебе, Элджин, ложную надежду. Я не люблю тебя.
Портной оскорблено укорял и пугал:
– Твоя судьба, видать, другая. Твоя судьба – гнить в гареме среди игрушек короля, пока не надоешь, и тебя не выгонят пинком под зад!
Девушка всхлипнула. Элджин подошёл к ней.
Уговаривал:
– Моей любви хватит и на тебя, и на жену…Пойдём со мной.
– Портной, делайте замеры и уходите,– сквозь слёзы обронила красавица.
Бывший любовник прижал её к себе, игнорируя её трепыхания, он впился жёстким поцелуем ей в губы.
У дверей ойкнул Снаури Уоррен и отлетел в сторону.
Элджин прервал поцелуй, услышал от Франки шипение:
– Мерзопакостный подонок.
И покушающийся на честь фаворитки короля застыл.
Правитель дроу рявкнул:
– Я должен сам себя восхвалять что ли?
Портной и его младший упали на колени.
– Это не то, что Вы подумали. Мы соседи и раньше часто виделись,– оправдывалась девушка,– Соседи соскучились и бросились обнимать, целовать…
Кристениэль криво улыбнулся, а взгляд оставался мрачным, озвучил своё видение ситуации:
– Хочу видеть в людях только хорошее, но то ли зрение подводит, то ли люди…Повысила профессиональный уровень не только ведьмы, но и любовницы, да, Франка?
Она возмущённо вдохнула и выпалила:
– О чём Вы?! Меня крайне удивляет Ваша интерпретация событий. Ну и фантазия у Вас…
Король не унимался:
– Типичная игра прожжённой, лживой куртизанки!
Франческа заявила:
– Вы охарактеризовали меня неверно. Извинитесь.
Властелин выпучил глаза и взревел:
– Знаешь ли, не в твоей компетенции указывать мне, что делать!
Элджин не постеснялся окружающих, и не сделал тайной своё злорадство.
Кристениэль схватил его за грудки и выволок за дверь, шипя:
– Улыбаясь, Вы делаете свои зубы беззащитными,– далее гвардейцам,– Этих вышвырнете подальше от дворца! И морды их хорошо поправьте.
Снаури вышел бочком из комнаты Франки, и тут же угодил в крепкие руки охраны, как и старший брат.
Король вернулся к фаворитке. Она смело смотрела прямо ему в глаза, давая понять, что не виновата ни в чём. Прекрасное лицо мужчины вдруг приобрело некое хищное выражение.
Он в ярости мечтал:
– Пойду, наверно, самолично в истребители ведьм.
– О, теперь я понимаю: больнее всего бьют те, кому мы открываем душу и сердце.
Он приближался и тянул руки к её шее, цедил:
– Не заговаривай зубы, ведьма. Я не страдаю снисходительностью к чужим промахам.
– Я не хотела Вас обидеть, случайно просто повезло…– пыталась извиниться девушка, опустив глаза.
Руки мужчины опустились, он взвыл:
– Откуда ты, зараза, взялась на мою голову?
– А можно я уйду из дворца?– затеплилась надежда в груди ведьмы,– Я же недостойная такая, вот с простым портным целовалась…
Но тот схватил её за предплечье и поволок к выходу, с предвкушением обещая:
– Хочешь больше сексуального опыта? Будет тебе незабываемый опыт в гареме!
– Крис, не надо! Мой король, пожалуйста, не надо ласк гарема! Умоляю…– верещала по дороге Франческа, когда её тащил король по лестнице вниз.
– Ведьма, ты, что, конкуренции боишься?– зло хохотал Кристениэль.
– Это отвратительно! Это насилие!
– Вседозволенность идёт вкупе с должностью короля, милая.
– Ненавидеть же Вас начну,– безжизненно слетело с губ Франки у дверей гарема.
– Мне несвойственны метания и терзания. Как-нибудь переживу твою ненависть,– ухмылялся король, открывая ногой дверь.
Из большой гостиной пахнуло ароматами духов и благовоний.
Мужчина втащил новую фаворитку в обитель наложниц. Деревянные панели пропитаны лаком с позолотой, между ними синие с золотыми узорами обои, на коих повешены большие картины с пейзажами. По бокам картин бра из магических свечей. Золото многослойных штор. Позолота множества люстр с идентичными свечами, как на бра. Большое количество коричневых пятнистых диванов. Низкие столы для фруктов. Тумбочки с золотыми часами, художественные изделиями из камня, секс-игрушками и плетьми. У коричневого камина пятнистый ковёр.
Наложницы в основном состояли из дроу, но были женщина-наг, гномиха, орчанка, синяя дроу и рогатая минотавра с огромной грудью.
– Мои занимательные игрушки,– вместо приветствия воскликнул король.
Женщины склонились в книксене.
Кристениэль пояснил подругам- постельным игрушкам:
– Надо наказать мою новую фаворитку.
Те с предвкушением заулыбались. Нагайна взяла с тумбочки в руки плеть. Минотавра, состроив глазки красавцу, клянчила его внимания. Франка, жалобно глядя на любовника, мысленно умоляла: «Только не иди к другим женщинам…Почему я не хочу им делиться? Когда он стал дорог мне? Он же плохой…»
Нагайна шагнула к Франческе, та отпрянула и ругала короля:
– Ах, ты ж кобель дроутский! Деспот! Тиран!
Царственная персона издевалась:
– Огласи хоть все местные ругательства, но от наказания ты сегодня не уйдёшь,– затем он искал позитив для фаворитки,– Зато научишься подчиняться господину. И к тому ж получишь ласки от множества рук и губ.
