Галина Романова
Теория вероятного чуда
Глава 3
Место, которое они выбрали для разговора, было скрыто от посторонних глаз. Над крохотным тупиком автомобильной парковки свисали шатром ветки ивы. Мало кто решился бы сюда заехать из опасения поцарапать крышу машины. Они заехали.
– Ты не должна и не обязана этого делать.
Палыч смотрел на нее строже строгого. Взгляд не то что не одобрял, он запрещал ей ввязываться в это дело. Она рисковала подставиться до такой степени, что увольнение было самым безобидным, что могло с ней случиться.
– Ты вообще не можешь быть уверена, что это не подстава с его стороны, – пробубнил Палыч, отвернувшись от нее к отпотевшему стеклу собственного автомобиля.
– Палыч, чего стекло потеет? – нахмурила Даша лоб. – Пил, что ли, вчера?
– Да, выпил, и что? – отозвался он с вызовом. – С твоими темами не нажраться – святым быть! Что ни день, то история. То рядового обывателя в отдел притащишь для допроса с пристрастием. Хорошо, что он жалобу не накатал, а то ментовской беспредел тебе бы грозил как нечего делать!
– Он потому и не написал жалобу, что у него рыло в пуху, – глянула она исподлобья. – И я не уверена, что в скором времени что-нибудь такое не произойдет. Чую, что еще увижусь с этим парнем. Всеми своими местами чую. И на всякий случай данные по машине этих гопников сохранила в столе.
– Ну… – Палыч завозился на водительском сиденье, протянул руку и добавил оборотов кондиционеру. – Сохранила и сохранила. За это тебе по макушке никто не даст. А вот что касается частного расследования по просьбе твоего бывшего, тут я категорически против.
Вот никогда ей не надо ничего запрещать! Никогда и никому! Она же назло всему будет действовать. Вопреки всем запретам и предостережениям. И не потому, что упряма до глупости, нет. Просто очень не любит вмешательства в собственные действия. Она решила – значит, все! Этим она пошла в своих родителей, обладающих упрямством и ухитрившихся прожить в совместном браке почти сорок лет.
– Вся в папу с мамой, – словно прочитал ее мысли Палыч. – Просто копия! По половинке в тебе и от одного, и от другого! Где они хоть сейчас, старики твои?
Ее старики улетели в теплые страны еще четыре года назад. Полетели на отдых и решили остаться. Больно им понравилась островная жизнь под пальмами.
– Все там же.
– А чем занимаются?
– Тем же: мама печет пироги, пирожные, делает прекрасные торты, отец продает. Бизнес процветает.
Она погасила улыбку. Если честно, то она своими родителями страшно гордилась. И когда бабушка ворчала и называла свою дочь – Дашину мать – глупой аборигенкой, то всегда вставала на ее защиту.
– Может, ты бы взяла отпуск, Панина? И улетела к ним на отдых? – задрал Палыч брови, с надеждой глянув на нее. – Отдохнула бы. Глядишь, за это время и любовница твоего Коленьки отыскалась бы. И тебе не пришлось бы совать голову в петлю ради него.
Если честно, то подставляться она не собиралась. Тем более из-за козла, который изменял ей со своей секретаршей. Ей просто стало интересно: с кем же он так виртуозно обманывал ее? Что за девушка? Куда вдруг подевалась? И почему ее родители сразу же обвинили в ее исчезновении Николая? Неужели она – Даша Панина, капитан полиции с великолепной раскрываемостью тяжких преступлений – просмотрела в нем страшную преступную сущность? Жила с убийцей и ни разу не увидела в нем патологических наклонностей?
– Этого не может быть в принципе, Палыч, – закончила она, проговорив все вслух. – Он бы проявил себя однозначно. А он…
– Может, это случилось по неосторожности? Может, это был несчастный случай? А он перепугался и спрятал тело, – пожал плечами старый друг. – Ладно, начни тихонько щупать почву, но смотри у меня! Ведь могут стрелки с него на тебя перевести. Скажут, что убила соперницу из ревности!
– Вон в чем дело! – Она откинулась на спинку пассажирского кресла, растянув рот в растерянной улыбке. – Ты думаешь, что он мог нарочно ко мне прийти за помощью? Чтобы отвести от себя подозрения?
– А о чем же я еще думаю-то, Панина! – возмутился Палыч и принялся салфеткой протирать отпотевшее стекло, тут же опустил его, снова поднял. – Только об этом и думаю! Как-то уж очень стремительно он примчался к тебе за помощью. Сам накосячил, а теперь решил тебя подставить, чтобы сухим выйти из воды. Может же быть такое?
– Может, – она часто закивала и тут же сделала страшные глаза. – Но от этого ведь еще интереснее, Палыч.
Он посмотрел на нее как на тяжелобольного человека. Беззвучно выругался и следом обреченно вздохнул.
– Ладно, вижу, все мои доводы бесполезны. Если ты что-то решила…
– Так точно, товарищ подполковник, – перебила она его. – Идем уже обедать. В этом ресторанчике невозможно вкусный луковый суп. Тебе не помешает, Палыч. После вчерашнего.
Они вышли из машины. Палыч закрыл ее ключом. Все на свете сигнализации он презирал. Считал, что от угона они не спасают. Специалисты высокого уровня с любой противоугонкой справятся. А запирал машину от бомжей и подростков. Первые могли нагадить. Вторые вытащить все, даже то, что им не нужно было, и выбросить за ближайшим углом.
Они медленно шли ко входу в маленький ресторанчик с белой крышей и резными дверями. И молчали. Молча расселись напротив друг друга за столом, накрытым пурпурной скатертью. Сделали заказ. Палыч тут же набросился на ржаную булочку, макая ее в соль.
– Ладно, – проворчал он, когда булочка закончилась. – Действуй, только с одним условием – я страхую.
– Это как? – Даша крутила из белоснежной льняной салфетки всевозможные фигуры.
– Я с тобой, вот как! Думаешь, я позволю тебе подставиться? Мы сколько вместе работаем, Панина? Ты когда пришла в отдел? Со студенческой скамьи? Десять лет прошло!
– Не надо мне напоминать, какая я старая, – сморщила она рожицу.
– Ай, оставь ты это жеманство, – отмахнулся он со смешком. – Давай лучше поедим.
Им как раз принесли по тарелке лукового супа. А через пять минут еще и равиоли. Палыч заказал себе с телятиной. Даша с брокколи.
Ели быстро, с аппетитом, не расходуя время на слова. Уже когда возвращались к машине, он почесал макушку и задал вопрос:
– Скажи, в чем прикол есть тесто с какой-то зеленой начинкой?
– Вкусно, – пожала она плечами с коротким смешком. – Мне вкусно.
– Вот любишь ты, Панина, всякие невозможные несовместимости. Вот и с мужиками у тебя так. По этой самой причине. Слушай! – Он неожиданно остановился и глянул на нее просветленными глазами. – А может, тебе на островах у папы с мамой аборигена поискать? Может…
– Не может. – Она полезла в машину. – Мой абориген точно где-то здесь живет. И готов стать отцом моего будущего ребенка. Просто он пока еще не знает об этом. Куда едем?
– Куда, куда! К родителям несчастной Аси. Как там ее фамилия?
Палыч уселся на водительское сиденье, завел машину, сдал назад. Ветки ивы, хлеставшие по крыше автомобиля, его не заботили от слова «совсем».
– Кириллова, – подсказала Даша. – Кириллова Ася Сергеевна. Двадцать восемь лет от роду. Два высших образования. Одно экономическое. Второе – что-то связанное с управлением.
– О как! А работала секретаршей? Почему? Так любила твоего Коленьку или стремилась занять его место? Диктуй адрес. Где вообще она жила? Кстати, а где обитал твой бывший после развода?
Даша повторила слово в слово все, что узнала от Николая.
Ася жила с родителями. Квартира в центре, двухуровневая, места на троих: маму, папу и Асю – хватало с избытком. Но после того как Николай съехал от Даши и купил себе «студию» в новостройке, Ася часто оставалась у него.
– Когда она исчезла?
– На сегодняшний день ее нигде нет уже пять дней. Телефон выключен. Полиция по месту ее регистрации вынуждена была принять заявление от родителей Аси и провела предварительную проверку. Никто из друзей и знакомых ее тоже не видел эти четыре дня. Ее вылет за границу исключен, загранпаспорт дома. Не покупался билет и на поезд. Вещи все на месте. Так что бегство исключается.
– Движение по банковской карте? – Палыч тыкал толстым пальцем в навигатор, задавая маршрут.
– Информация у меня отсутствует.
– Она ведь может отсиживаться где-то, обидевшись на своего любовника, твоего мужа. – поддел Палыч, ехидно усмехнувшись.
– Бывшего мужа. – Даша ткнул его локтем в бок.
– Обиделась и сидит в какой-нибудь съемной квартире. Еду можно и заказать. Сидит и плачет, и строит планы мести. Я бы, конечно, не волновался. Еще мало времени прошло.
– Расскажи это ее родителям. Они места себе не находят, со слов Коленьки. Ася никогда не позволяла себе подобного.
– Все всегда случается в первый раз.
Навигатор приятным женским голосом сообщил, что маршрут построен.
Они одновременно посмотрели на часы. Поняли, что с учетом обратной дороги отсутствовать на работе им придется чуть больше часа. Решили, что не смертельно, учитывая их постоянные задержки и работу в выходные дни. И поехали.
Через двадцать две минуты они притормозили у многоквартирного дома с шикарной планировкой двора. Даша благодарно посмотрела на монитор навигатора и произнесла:
– Спасибо, тетя.
Тут же перевела взгляд на Палыча, наморщила лоб и поинтересовалась:
– Вот интересно, Палыч, я одна разговариваю с навигатором или есть и еще сумасшедшие?
– Есть, – ворчливым голосом отозвался он, сверяя адрес. – Это я. Еще один сумасшедший. Именно по этой причине я здесь.
Глава 4
В пункте выдачи было так тихо, что Тане казалось, она слышит, как сползает по спине капля пота. Конечно, этого не могло быть в принципе, но ей хотелось так думать. И она будто слышала, как капля с легким шуршанием скользит по левой лопатке, оставляя след на коже, обильно смазанной кремом для тела.
– Безумие какое-то! – проворчала она, вставая с места.
Она знала, что ее рабочее кресло перед монитором находится под камерами. Вставать без лишней нужды нельзя. Таковы правила. Но усидеть было невозможно. Безделье ее убивало. Народу, как назло, никого. Основной клиент, в адрес которого поступил товар, занявший четыре полки на складе, должен был подойти лишь через пару часов. С ним она всегда долго возилась. Проверяли бытовую технику, дорогостоящие часы, телефон. Но одну коробку они никогда не вскрывали. С его слов, там проверять было нечего. Оплачивал свои заказы он всегда наличными. И это была большая сумма денег. Все остальные оплачивали товар с банковских карт. Он был исключением.
Он вообще был исключительным – этот немногословный серьезный молодой человек. Высокий, светловолосый, голубоглазый, одетый всегда в строгие костюмы, странно не мнущиеся. Когда он перетаскивал коробки с заказами в машину, припаркованную у самого входа, на его костюме не появлялось ни пылинки, ни складочки. Как артист из любимого кино! Тот всегда спасал мир в костюмах и белоснежных рубашках, которые не пачкались и не выбивались из брюк.
Господи, о чем она вообще думает? От безделья действительно можно с ума сойти. Когда работала в супермаркете на кассе, мечтала об отдыхе. Сейчас бы с радостью оказалась в час пик на прежней работе. Там не уснуть!
Монитор неожиданно моргнул раз-другой и потух. Танюша рассеянно глянула по сторонам. Свет, что ли, отключили? Она встала, дошла до выключателя, пощелкала. Да, света не было. Значит, расчеты производить она не может. И камеры видеонаблюдения выключены. Надо закрываться. Таковы правила.
До входа, с колокольчиком над дверью, было всего пять шагов. Она успела сделать три, когда колокольчик бешено заметался, заходясь тревожным звоном. В пункт выдачи заказов не вошли – ввалились трое мужчин. Старые или молодые, понять было невозможно. Все в мешковатых рабочих костюмах темно-синего цвета, тяжелых рабочих ботинках, кепках из того же комплекта и больничных масках.
Вспоминая потом в дежурной части этот момент, она поняла, что даже не испугалась. Ну вошли и вошли. Маски рекомендованы в связи с периодическим всплеском сезонных заболеваний.
– Извините меня, товарищи, – попыталась она остановить мужчин, вставших в ряд у ее стойки. – Я не смогу вам выдать заказ, потому что нет света. Вам придется зайти позже.
– Извини, подруга, – противным, искаженным голосом произнес один из них. – Но у нас нет времени. Открывай склад.
– Не могу, – напала вдруг на нее странная настырность. – Я не смогу провести ваш заказ. Я даже не смогу определить, который из них ваш!
– И не надо определять. Мы возьмем все! – произнес все тот же противный гнусавый голос. – Открывай склад, если не хочешь получить по своей холеной мордашке.
Он стоял ближе всех к ней, преграждая ей путь к стойке, где имелась заветная кнопка вызова полиции. Мало этого, он достал из кармана штанов самый настоящий пистолет, щелкнул в нем чем-то и приставил дуло к ее лбу.
– Открывай склад, сучка, – прошипел за него второй мужчина, стоящий за его спиной. – Быстро! Пока мозги тебе не вышибли!
Что было проку врать про отсутствие света и невозможность открыть кодовый замок? Он был не кодовый, а самый обычный, открывался ключом, что лежал у нее в верхнем ящике стола. Попытаться дотянуться до заветной кнопки, пока будет доставать ключ? Ее маневр сразу был замечен. Таня получила удар под дых крепким кулаком, от которого у нее тут же перехватило дыхание, заслезились глаза и подогнулись колени.
Она отползла в угол за стойкой администратора, сжалась в комок, закрыла лицо руками и заскулила, наблюдая из-под пальцев, как слаженно работают мужчины в рабочей одежде, выгребая все со склада пункта выдачи заказов…
– Кто?! Скажи мне, Танюша, кто возместит все эти убытки нашим клиентам?! Ты курица, Танюша! – гневно надрывался ее начальник Василий Николаевич Луговой, размахивая руками над ее головой. – Почему ты не вызвала полицию?!
А в полиции неожиданно ее похвалили.
– Правильно сделала, что не стала играть в героя, – заполняя протокол, пробубнил капитан Соколов, который ее допрашивал. – Схлопотала бы пулю между глаз. И родителям горе, и нам морока.
– А вам почему?
Все это время она обнимала себя руками, не в силах согреться, ее колотил озноб, хотя на улице и в кабинете капитана было под тридцать градусов.
– Одно дело грабеж, а другое – убийство. Отягчающие, так сказать, обстоятельства. И тебя бы, милая, не стало. И нам метаний прибавилось бы. А уж про родителей твоих и говорить нечего…
Про родителей ей и правда говорить было нечего. Спихнув ее в Москву сразу после школы на руки двоюродной тетке, они как-то мгновенно о ней забыли. И звонили раз в месяц. А когда звонила она, удивлялись: зачем?
Она расплакалась от простого человеческого участия. Особенно горько после того, как капитан протянул ей коробку с носовыми платками и кружку с горячим чаем.
– Вот что, успокаивайся, Татьяна. И давай напряжем память. Может, хоть какая-то примета у одного из трех налетчиков имеется…
Никаких примет, кроме рабочей спецовки, ботинок, кепок и больничных масок. Голос кривляющийся. Скорее всего, измененный. Шепот.
– А рука, что держала пистолет? Как она выглядела? – спросил капитан, рассматривая ее тоскливым взглядом.
– Как рука в матерчатой перчатке, – двинула она носиком. – Они все были в матерчатых перчатках, таких с синими пупырышками…
После допроса и подписи в протоколе были долгие разговоры с руководством. Василий Николаевич, сменив гнев на милость, утешил ее тем, что все грузы клиентов застрахованы от естественных потерь, поэтому ей просто надо будет собрать акты с подписями всех пострадавших, отдать ему, и дело можно считать законченным.
– Не печалься, Танечка, – поглаживал он девушку по голому плечу, тем же вечером уложив ее в кровать в качестве компенсации за свои проблемы с собственным руководством. – Все будет нормально…
Он даже обещал ей автономные видеокамеры, которые не перестанут работать при отключении света. И замки на дверях склада, которые автоматически заблокируются, если выключат свет.
– С тебя акты всех пострадавших…
Она усердно работала неделю, разослала клиентам сообщения и пригласила их в пункт выдачи для оформления актов. Народ шел активно. Отнесся с пониманием. Многие ей даже сочувствовали, выслушав подробности ужасного происшествия.
– Ну, что тут у нас? – полистал акты Василий Николаевич в понедельник, ровно спустя неделю после нападения. – Все?
– Нет, не все. Есть один клиент. У него выкуп был почти всегда стопроцентный. Платил наличными. Суммы всегда внушительные.
– И?
– Он до сих пор не пришел.
– А контакты этого клиента имеются? Имеются, – понаблюдал он за ее утвердительным кивком: одним, вторым, третьим. – Так разыщи его.
– Пыталась. Телефон вне зоны. А он пострадал больше всех.
– Ой! – поморщился начальник и отмахнулся от нее. – Чем он пострадал больше других? Он же не оплатил. А если не оплатил, то…
И Луговой вдруг погрузился в размышления. Да так надолго, что Таня не слышала звука его голоса почти час.
– Слушай, у тебя ведь имеется визитка того капитана, который тебя допрашивал? – вышел он из своей комнатки спустя час к Таниному рабочему месту. – Имеется. Так вот надо позвонить ему и сообщить об этом удивительном клиенте, который не пришел написать акт об утере его товара.
– Но почему? При чем тут этот клиент? – попыталась она встать на его защиту. – Может, он в отъезде… Может, узнал, что нас ограбили, и решил поменять пункт выдачи.
– Вот пускай полиция и выясняет. Что с ним такое: «может». Почему он не пришел? – Луговой подозрительно прищурился и минуту ее рассматривал. – Я не понял, ты его защищаешь, что ли?
– Нет! – воскликнула она возмущенно и поняла, что покраснела. – Просто он был нашим постоянным клиентом. И платил большие деньги за свои заказы.
– А потом ему их платить надоело. И он решил взять все даром. А заодно и все остальное, что имелось на полках склада. Товару-то там было о-го-го на сколько! Все, разговор окончен. Либо ты его находишь и он подписывает акт. Либо звони капитану.
Глава 5
Они с трудом пробились в подъезд, где проживали Кирилловы. Консьержка встала насмерть, выскочив из своей каморки за стеклянной перегородкой. Палычу очень не хотелось светить удостоверение, но пришлось.
– А что случилось-то? – выдохнула консьержка, вытаращив глаза. – Они живы-здоровы. Час назад вернулись из магазина с покупками.
– Мы к ним не из-за них, а по другому вопросу, – нетерпеливо дрыгала ногой Даша. И, прежде чем женщина снова открыла рот с любопытными вопросами, добавила: – Это тайны следствия.
– Понятно, – разочарованно съежилось ее лицо, словно резиновое. – Лифт прямо и направо. Этаж знаете?
Этаж они знали. Поднялись. Замерли перед красивой металлической дверью, отделанной сверкающим хромом.
– Судя по двери, денежки в семейке водятся, – проворчал себе под нос Палыч.
– А судя по квартире, нет! – фыркнула Даша едва слышно.
– Не потому ли твой Коленька так прилип к девчонке? С тебя-то что взять, кроме ночных вызовов.
Да еще странной несовместимости, не позволяющей им размножаться. Это просто просилось с ее языка, но она промолчала. И не потому, что в замке после их звонка заворочался ключ. А потому, что дай только повод Палычу, снова оседлает своего конька. И достанется тут не только Коленьке, но и двум предыдущим ее мужьям.
– День добрый, – Палыч махнул удостоверением перед глазами испуганной женщины в длинном шелковом халате. – Мы по факту исчезновения вашей дочери.
– Она нашлась?! – взвизгнула тут же женщина. – Она жива?!
– Мы не знаем, к сожалению. Простите, – миролюбиво улыбнулся он. – Просто хотелось задать вам несколько вопросов об Асе. Чтобы, так сказать, прояснить ситуацию.
– Но нам уже задавали вопросы. – Она растерянно обернулась и громко крикнула: – Сережа, подойди!
Сережа возник в дверном проеме мгновенно, словно прятался за дверным косяком и ждал вызова. На нем был домашний костюм из того же шелка, что и халат его жены. Он был так же перепуган, бледен. Руки его, сжимающие дужки очков, подрагивали.
– В чем дело? – тревожным голосом спросил он, переводя взгляд с Даши на Палыча. – Какие-то новости об Асе?
– Нет. Они ничего не знают, – досадливо поморщилась женщина. – Пришли снова с вопросами.
– Нам их уже задавали, – нахмурил густые брови мужчина.
– Возникла необходимость повторить их снова, – настойчиво проговорил Палыч и занес ногу над блестящим хромированным порогом. – Так мы войдем?
Их впустили. Пригласили в столовую – и такая имелась в огромный квартире. Предложили не разуваться. Они не были против. В большой комнате, на взгляд Даши, полностью лишенной уюта из-за обилия бархата и темного дерева, их усадили в глубокие кресла. Мать Аси минут через пять вкатила столик с кофейником, чашками, сахарницей и вазочкой с клюквой в глазури. Колеса столика встали у самых носов Дашиных туфель. Она с сомнением посмотрела на клюкву. Как это можно есть вообще?
– Угощайтесь, – махнула рукой мать Аси, не сделав ни единой попытки разлить кофе по чашкам.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарили они почти в одно слово.
– Так о чем вы хотели еще узнать? – поднял на них затравленный взгляд Сергей Сергеевич Кириллов.
– Давайте все сначала. Коллеги, конечно, провели работу. Но будет лучше, если мы все узнаем из первых уст, а не из протокола. – Палыч сграбастал тонкую ручку кофейника, налил им с Дашей кофе. – Итак… При каких обстоятельствах…
– Не было никаких обстоятельств, – оборвал его речь отец Аси. – Она ушла на работу и не вернулась.
– И на работу не дошла. То есть не доехала, – подхватила мать. – Она вышла из дома. Села в свою машину и пропала.
– Вместе с машиной? – уточнила Даша, записывая в телефон информацию.
– Да… Кажется, машину ее тоже не нашли. Мы даже по совету ваших коллег объявили ее в угон. – Сергей Сергеевич стащил с переносицы очки и на мгновение зажмурился. – Только ничего! Ни единого следа!
– По камерам ее маршрут отслеживали? – вставил Палыч. И соврал: – Нас не снабдили информацией.
– Да. Тот, кто приходил до вас, сказал, что в то утро Ася не поехала привычным маршрутом, а свернула на улицу Добролюбова, оттуда во дворы. И все… След ее затерялся.
– В машине она была одна, – утвердительно кивнула мать Аси. – На записях, которые имеются у ваших коллег, отчетливо видно, что она в машине одна.
Пока Палыч уточнял детали, о которых она уже знала от Коленьки, Даша проложила маршрут следования пропавшей девушки. И нахмурилась через минуту.
Улица, куда свернула Ася на машине, располагалась совсем не по пути на работу. И от дома Коленьки это было далеко. Совсем в другом конце города. И что там ей в этих дворах?
– У нее были подруги, друзья, которые, возможно, проживали по этому адресу? – спросил Палыч, когда она ему показала экран телефона с отметками на карте.
– У Аси, конечно, были и друзья, и подруги, – немного с вызовом отозвался отец. – Но их адресов у нас нет.
– А телефоны?
– Нет, – пожал он плечами и немного ядовито скривился. – Разве вы не можете пробить номера из распечатки ее телефона?
– Можем. Но это хлопотная процедура, – ушел от прямого ответа Палыч. – Думали, вы в курсе, с кем общается ваша дочь.
– Еще бы не в курсе! – взвилась вдруг мама, приподнимая с бархатной оттоманки зад, обтянутый шелком. – Она как связалась с этим хлыщом, так все! Все у нее пошло прахом!
Нелестная характеристика в адрес Коленьки Палычу явно понравилась. Он даже покивал в такт словам матери Аси.
– Вы имеете в виду ее любовника? Он же ее начальник? – не удержалась от реплики Даша.
Лицо матери пошло красными пятнами. Отец озадаченно крякнул и сделал губы буквой «о».
– Почему любовника? Он был ее… Ее другом, любимым человеком, – оправившись от неловкости, привел в движение губы Сергей Сергеевич. – Они жили вместе.
– Потом – да. А когда он был женат? У них же давно отношения, разве нет? Любимый человек, друг, так сказать, вашей дочери долгое время был женат. И по нашим сведениям, в разводе он всего месяц.
Она понимала, что тем самым вредит себе, но не могла остановиться. Ей хотелось вредничать, говорить родителям Аси неприятные вещи. И не только им, а еще и портрету их красавицы дочери, выставленному в столовой напоказ. Словно нарочно, чтобы Даша могла сравнить себя с ней и понять, что шансов против красавицы у нее не было никаких.
– Не соблазниться Коленьке было бы очень сложно, – пробурчала она, усаживаясь в машину к Палычу. – Видел ее фото?
– Видел. – Палыч поерзал глазами по ее фигуре, ногам, лицу. – Ты что, хуже, что ли? У тебя, по-моему, полный комплект того же, что и у нее имеется.
– Может быть. Но у меня все как-то прозаичнее, скучнее. А там… Какая подача себя! Наверняка каблуки носила. Узкие платья. По салонам слонялась, холила себя и лелеяла. А я что?
– А ты что?
– А я с утра умылась, нырнула в форму или брюки, и на службу. А вечером мылом умылась и… Ладно, плевать. Что мы узнали в итоге?
В итоге узнали не особенно много. Услышали, что Ася была скрытным человечком и неплохой дочерью. Маме с папой не грубила, без нужды не расстраивала. Когда начались ее отношения с начальником (Коленькой), она долгое время не могла решиться и признаться родителям в этом. Рассказала, уже когда возникла нужда в ночевках у него.
– О том, что он был женат, мы узнали буквально недели две назад. Хотя роман их длился…
В этом месте отец задрал глаза в потолок, а у Даши остановилось сердце.
– Года два точно, – припомнил папа.
Сердце Даши упало в колени. Взгляд Палыча с презрением вопрошал: «Ну не мерзавец ли?»
– А если бы она забеременела от женатого человека? – неожиданно задала она вопрос, который ее страшно мучил. – Как бы она поступила, ваша дочь?
– Это было исключено. Ася умная девочка. К тому же ее любимый человек принимал какие-то таблетки. Он предохранялся, чтобы ее беречь.
Все! Сердца Даши не стало. Оно остановилось, умерло, как старые часы. Палыч даже взглянуть на нее боялся.
– Вот скажи, Палыч, за что я отдала почти восемь тысяч? – вытаращила она глаза еще в лифте, который вез их вниз. – Этот козел предохранялся, а они мне бумагу с мудреным текстом продали. О какой-то там несуразной несовместимости. Какое это все… Дерьмо!
Палыч спокойно выдержал, пока она легонько молотила ладонью стенку кабины лифта. Пока материлась, маршируя с ним рядом к машине. И молчал, пока она дергала ремень, чтобы пристегнуться. Но потом, когда она вдруг принялась на все лады нахваливать соперницу, не выдержал и сделал ей комплимент. Хотя не любил этого как никто другой.
Минут десять ехали молча. Потом она спросила:
– Зачем же она все-таки повернула туда, Палыч? Надо пробить всех ее друзей и подруг. И узнать: могла ли наша волоокая красавица изменять Коленьке? Или не изменять, а просто обманывать? И вообще: она, может, до сих пор сидит там на какой-нибудь съемной хате и потешается над его страданиями.
– Восемьдесят пять процентов, – кивнул ее старый дружище.
Он очень любил называть эту цифру, когда был в чем-то почти уверен.
– Слушай, Палыч, а давай туда съездим, а?
Она развернулась к нему, забравшись на сиденье с ногами. И смотрела умоляюще.
– Нам надо на работе быть, Панина, – строго глянул на нее подполковник Лисицын. – Если не хотим завтра жить на пособие.
Но пока они толкались в пробке, он набрал дежурного и поговорил с ним. Даша не вслушивалась, да и речь Палыча звучала невнятно. Она все это время размышляла.
Ася и Коленька дружили организмами целых два года. А она – сыщик с прекрасной раскрываемостью – жила себе спокойно и ни о чем не подозревала. Мало этого, Коленька, сволочь такая, жрал какие-то таблетки, предохраняясь от нежелательного зачатия. А от нее – своей жены – требовал ребенка.
– Мерзавец, – прошипела она.
– Согласен, – отозвался Палыч, даже не спросив, о чем она, и так догадался. – В общем, руководства на месте нет. Можем смотаться на адрес, куда поехала Кириллова Ася.
Дворы как дворы. Обычные. Без намека на опасную, криминогенную обстановку. Пенсионеры на скамеечках, дети в песочницах, собачники на отведенном квадрате.
– Ну, я пошел., – полез из машины Палыч. – А ты сиди здесь.
– Чего это?
– Позвони своему мерзавцу и позадавай ему вопросы.
– Не стану, – надула она губы.
– Да не о ваших обидах вопросы стоит задавать, Даша. А о том, с кем при нем общалась чаще всего Ася. Пусть расстарается и раздобудет для нас распечатки с ее мобильного и с городского рабочего телефона тоже.
– А если он откажет в помощи?
Палыч хмыкнул, уже стоя на улице, и проговорил с холодком:
– Тогда мы тоже откажем ему в помощи.
