Ганс Христиан Андерсен
Большой морской змей
– Пусть её лежит, где лежит! Нам до неё дела нет! – сказала самая осторожная из рыбок, но самая маленькая не хотела отказаться разузнать, что это была собственно за штука. Явилась она сверху; наверху, значит, надо и начать разведки, и вот, рыбки поднялись на поверхность. Стоял штиль; море лежало как зеркало.
Там они встретили дельфина. Это такой гуляка, вертопрах, знай себе кувыркается на морской поверхности, но глаза-то у него есть, – наверное уж он видел ту штуку и знал о ней что-нибудь! Рыбки приступили к нему с вопросами, но он был занят только самим собою и своими прыжками, ничего не видал, ни о чём не знал и гордо помалчивал.
Тогда рыбки обратились к тюленю, который только что погрузился в воду. Этот оказался вежливее, нужды нет, что он ест маленьких рыбок; сегодня, впрочем, он был сыт. Он знал немножко побольше прыгуна-дельфина.
– Я много ночей провёл, лёжа на мокром камне и поглядывая на землю. Прелукавые создания эти «люди», как они сами себя называют! Они всячески стараются истребить нас, но чаще всего мы ускользаем из их рук. Мне это удавалось, удалось вот и тому морскому угрю, о котором вы спрашиваете. Он попался им в лапы, вероятно, ещё в незапамятные времена и с тех пор оставался на земле. Но вот они вздумали перевезти его на судне в другую, ещё более отдалённую землю. Я видел, как они старались и тужились и наконец таки одолели его, – конечно, он успел ослабеть там, на суше! И вот, они согнули его в кольцо; я слышал, как он хрустел и трещал, когда они укладывали его, но потом ему всё-таки удалось ускользнуть от них сюда! Они держали его изо всех сил, вцепились в него сотнями рук, а он всё-таки удрал от них на самое дно и теперь лежит там пока что!
– Он что-то тонок! – сказали рыбы.
– Они заморили его голодом! – ответил тюлень. – Но погодите, он скоро оправится, опять войдёт в тело! Я полагаю, что это-то и есть тот большой морской змей, о котором люди так много толкуют и которого так боятся. Раньше я никогда его не видывал и даже не верил в него, но теперь верю. Это он и есть!
И тюлень нырнул вглубь.
– Как много он знает! Как много он насказал! – затараторили рыбки. – Я сроду не знавала столько! Только бы он не наврал нам?
– Мы можем спуститься на дно и удостовериться! – сказала самая маленькая. – По дороге же узнаем, что говорят другие!
– Ну, нет, мы не шевельнём плавником, чтобы разузнавать ещё! – сказали остальные рыбки и отстали.
– А я так добьюсь своего! – сказала самая маленькая и устремилась на дно. Но она оказалась далеко от того места, где лежала «длинная штука». Рыбка принялась искать её, шныряя во все стороны.
Никогда ещё не думала она, что мир их так велик. Сельди гуляли огромными стаями, блистая чешуёй, словно исполинские лодки из серебра; макрели ходили такими же стаями и сияли ещё ярче. Повсюду гуляли рыбы всех родов и видов, всевозможных оттенков. Медузы, точно полупрозрачные цветы, неслись по течению; со дна подымались большие растения, трава в сажень вышиной и пальмообразные деревья; на каждом листке красовались блестящие раковинки.
Наконец, рыбка увидала на дне какую-то длинную, тёмную черту и устремилась к ней, но оказалось, что это не рыба и не кабель, а борт затонувшего корабля; верхняя и нижняя палубы его были снесены волнами. Рыбка вплыла в каюту; течение унесло оттуда всех утонувших вместе с кораблём людей, исключая двух: молодой женщины и ребёнка, которого она держала в объятиях. Волны слегка приподымали их, словно баюкая; и мать, и ребёнок казались спящими. Рыбка совсем перепугалась: она, ведь, не знала, что они не могут больше проснуться. Водяные растения обвивали борт корабля и сплелись беседкой над прекрасными трупами матери и ребёнка. Как тут было тихо, пустынно! Рыбка поспешила поскорее убраться отсюда, туда, где вода была освещена ярче, и где попадались живые рыбы. Немного спустя, рыбка встретила молодого кита, огромного-преогромного.
