Ганс Христиан Андерсен
Лизок с вершок
Девочка вся задрожала от испуга, – птица, ведь, была, в сравнении с крошкой, просто великаном – но всё-таки собралась с духом, ещё больше закутала ласточку, потом сбегала, принесла листок мяты, которым закрывалась, вместо одеяла, сама, и покрыла им головку птички.
На следующую ночь Лизок с вершок опять потихоньку пробралась к ласточке. Птичка совсем уж ожила, только была ещё очень слаба и еле-еле открыла глазки, чтобы посмотреть на девочку, которая стояла перед нею с кусочком гнилушки в руках, – другого фонаря у неё не было.
– Благодарю тебя, милая крошка! – сказала больная ласточка. – Я так славно согрелась. Скоро я совсем поправлюсь и опять вылечу на солнышко.
– Ах, – сказала девочка: – теперь так холодно, идёт снег! Останься лучше в своей тёплой постельке, я буду ухаживать за тобой.
И Лизок с вершок принесла птичке воды в цветочном лепестке. Ласточка попила и рассказала девочке, как поранила себе крылышко о терновый куст и потому не могла улететь вместе с другими ласточками в тёплые края, как упала на землю и… Да больше она уж ничего не помнила, и как попала сюда – не знала.
Всю зиму прожила тут ласточка, и Лизок с вершок ухаживала за ней. Ни крот, ни полевая мышь ничего не знали об этом, – они, ведь, совсем не любили птичек.
Когда настала весна и пригрело солнышко, ласточка распрощалась с девочкой, и Лизок с вершок ототкнула дыру, которую проделал крот.
Солнце так славно грело, и ласточка спросила, не хочет ли девочка отправиться вместе с нею, – пускай сядет к ней на спину, и они полетят в зелёный лес! Но Лизок с вершок не хотела так бросить полевую мышь, – она, ведь знала, что старуха очень огорчится.
– Нет, нельзя! – сказала девочка ласточке.
– Прощай, прощай, милая крошка! – сказала ласточка и вылетела на солнышко.
Лизок с вершок посмотрела ей вслед, и у неё даже слёзы навернулись на глазах, – уж очень полюбилась ей милая птичка.
– Тви-вить, тви-вить! – прощебетала птичка и скрылась в зелёном лесу.
Девочке было очень грустно. Ей совсем не позволяли выходить на солнышко, а хлебное поле так всё заросло высокими толстыми колосьями, что стало для бедной крошки дремучим лесом.
– Летом тебе придётся готовить себе приданое! – сказала ей полевая мышь.
Оказалось, что скучный сосед в бархатной шубке посватался за девочку.
– Надо, чтобы у тебя всего было вдоволь, а там, выйдешь замуж за крота и подавно ни в чём нуждаться не будешь!
И девочке пришлось прясть по целым дням, а старуха-мышь наняла четырёх пауков для тканья, и они работали день и ночь. Каждый вечер крот приходил к полевой мыши в гости и всё только и болтал о том, что вот скоро лету будет конец, солнце перестанет так палить землю, – а то она совсем уж как камень стала – и тогда они сыграют свадьбу. Но девочка была совсем не рада: ей не нравился скучный крот. Каждое утро, на восходе солнышка, и каждый вечер, при закате, Лизок с вершок выходила на порог мышиной норки: иногда ветер раздвигал верхушки колосьев, и ей удавалось увидеть кусочек голубого неба. «Как светло, как хорошо тут на воле!» – думала девочка и вспоминала о ласточке; ей очень хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточки нигде не было видно: должно быть, она летала там далеко, далеко, в зелёном лесу!
К осени Лизок с вершок приготовила всё своё приданое.
– Через четыре недели твоя свадьба! – сказала девочке полевая мышь.
Но крошка заплакала и сказала, что не хочет выходить замуж за скучного крота.
– Пустяки! – сказала старуха-мышь. – Только не капризничай, а то я сумею укусить тебя моим белым зубом. У тебя будет чудеснейший муж! У самой королевы нет такой чёрной бархатной шубки, как у него! Да и в кухне, и в погребе у него не пусто! Благодари Бога за такого мужа!
