Геннадий Казанский
Усадьба Крылатовых
– Да неужели скородие снова меня не узнаёт? – удивился мужчина. – Я Фёдор, ваш с бароном кравчий.
Илья посмотрел по сторонам, пытаясь найти подмогу, но никого в заброшенной усадьбе больше не было.
– Чей? Кто? – Илья пребывал в полном недоумении.
Фёдор прислонил руку к груди и медленно повторил:
– Ваш кравчий.
Илья сделал шаг назад, продвигаясь к входной арке.
– Наш кто?
Фёдор икнул от удивления, почесал затылок:
– Да как же это вы опять забыли? Кравчий подаёт яства скородиям. Я же кормлю вас по три раза в день. – Мужчина улыбнулся. – Вы меня, небось, дурачите.
Илья, пятясь, продвинулся к арке ещё на несколько шагов.
– Что такое сковородие?
Этот наивный вопрос решительно рассмешил усадебного кравчего.
– Маленький барон не так меня услышал, по обыкновению, косноязычно говорю «скородие», когда должен выговаривать, – Фёдор размял щёки, готовясь к произнесению, – «Высокородие».
– Вы меня, наверное, с кем-то перепутали, я совсем не барон. Мы с папой на время приехали вон в тот дом. – Мальчик указывал в направлении села.
Фёдор вновь почесал затылок, сдвинув шапочку на лоб.
– Да как же я мог перепутать маленького барона, ведь с младенчества на руках ношу да батюшке вашему помогаю. Понимаете?
Илья окончательно убедился, что Фёдор путает его с кем-то, ведь он совершенно точно видел этого человека впервые.
Что-то в незнакомце было не так, но он не мог понять, что именно.
Илья решил доказать неправоту Фёдора:
– Скажите мне, как зовут моего папу?
– Всё шутите, маленький барон? Ваш батюшка – барон Крылатов Александр Иванович.
– Вот и нет, не Крылатов, а… – Мальчик запнулся на полуслове.
У Ильи похолодели ладошки, ведь его папу звали Александр Иванович, но не Крылатов. Не Крылатов! Точно не Крылатов, а как?
К своему стыду, от волнения он забыл собственную фамилию.
Растерянный Илюша вдруг понял, что насторожило его: солнце стояло за спиной собеседника, но от Фёдора не падала тень. Мальчик сорвался с места, побежал в сторону велосипеда, мирно лежавшего перед арочным входом в руины давно покинутой усадьбы. Он наклонился, собираясь поднять железного коня, бросил испуганный взгляд через плечо в поисках странного человека.
Фёдор продолжал стоять на том месте, где повстречался ему, он не сдвинулся с места, не шевелился и не выказывал никаких противоречий.
Илюша собирался уехать, как его окликнул отец:
– Я же запретил тебе сюда ходить! – Он стоял перед велосипедом сына.
– Папа! – прошептал Илья.
