Геннадий Мурзин
Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман
Изменница
Час назад Галина Анатольевна, персональная помощница, закончив свои дела, запланированные именно на сегодня, ушла домой. Директор детективного агентства Фомин, поворчав недовольно (так, исключительно для порядка) по адресу подчиненной, сделав еще, так сказать, на посошок, пару обязательных звонков, собрался также отправиться домой, однако услышал, как кто-то (осторожно и даже, пожалуй, несколько нерешительно) открыл дверь и вошел в офис.
Фомин подумал: «Кого еще черт занес? Лично я никого не жду… Ждал, но раньше, а теперь же…»
Вышел в прихожую. И увидел его – это пожаловал Илья Колпаковский, известнейший в Екатеринбурге предприниматель, точнее, сын богатейшего горожанина Леонида Колпаковского, миллиардера. Увидев хозяина, посетитель натянуто улыбнулся, вежливо и высокопарно поинтересовался:
– Если не ошибаюсь, имею честь видеть знаменитого детектива Александра Сергеевича Фомина, не так ли? – Вопрос повис в воздухе, ибо был оставлен без ответа. Пустые вопросы, по мнению Фомина, априори не нуждаются в реакции, так как вопрошающий знал заранее, куда шел и к кому. Преодолевая возникшую неловкость, гость все также высокопарно решил объяснить. – Простите, что свой визит не согласовал заранее… Неделю назад звонил, мне сказали, что сейчас вы в длительной командировке, что потом вы будете сильно заняты и вряд ли удостоите чести принять меня. А раз так, то вот… и… решил без приглашения… – Фомин смотрел и продолжал, забыв про правила вежливости, молчать. – Я наслышан о вас, но не знаю, не было случая встретиться…
Наконец, хозяин нарушил «обет молчания».
– Хм… Зато, господин Колпаковский, я очень хорошо знаю – вас, но особенно отца.
Гость, чувствуя неблагожелательное к себе отношение, которое его внутренне раздражало, но терпеливо сдерживался, вновь натянуто улыбнувшись и переминаясь с ноги на ногу, спросил:
– Надеюсь, с хорошей стороны? – Фомин сделал вид, что вопрос не расслышал. После тягостной паузы гость продолжил. – Дело у меня к вам, Александр Сергеевич, наисрочнейшее.
Фомин кивнул.
– Не оставили мне выбора… А раз так… Проходите… – Детектив повернулся и направился в сторону кабинета. Гость последовал за ним. Хозяин показал на стул. – Присаживайтесь… Но предупреждаю: покороче, поскольку не имею времени. Кстати, взял за правило: любую встречу с посетителями с помощью видеокамер, установленных в моем кабинете, записывать на компьютер.
– Но…
Фомин резко прервал:
– Возражаете?
– Как бы… это…
– Ради даже вас, молодой человек, нарушать установленный порядок не намерен… Либо играете по моим правилам, либо – адью, попрощаемся.
– М-м-м… Надеюсь, не будет использована во зло?
– Видеозапись, что ли?
Илья Колпаковский кивнул.
– Она самая… Тема, с которой пришел, уж очень деликатная.
Фомин усмехнулся.
– Интуиция мне подсказывает, что видеозапись мне придется удалить сразу после вашего ухода.
– Почему?
– Потому что, скорее всего, пустые хлопоты обернутся ничем. Итак?..
– Ну… Хорошо… Полагаюсь на вашу порядочность, о которой много наслышан.
Детектив, не имея возможности избавиться от неприязненного отношения, несмотря на то, что к этому оснований не имел, подумал: «Чья бы корова мычала…» После паузы, попирая все правила приличия, буркнул:
– Слушаю.
– Александр Сергеевич, мне нужна ваша помощь…
– Какого же рода эта «помощь», господин Колпаковский?
– Проблемы в семье, знаете ли.
– Вот как? А я думал, что у богатых всегда и всё замечательно.
Илья Колпаковский, поморщившись, развел руками.
– Увы, не всегда.
– Не значит ли это, что богатые тоже плачут, но теперь уже не от недостатка денег, а от их избытка? – Фомин ядовито уколол и, похоже, укол оказался чувствительным, потому что гость вновь поморщился.
– Увы…
– Всё мне понятно…
– Но, Александр Сергеевич, я еще ничего не сказал.
– Вы сказали главное, а потому считаю возможным на этом поставить точку и попрощаться.
– Не понимаю…
– Объясняю, господин бизнесмен: семейными проблемами я вообще не занимаюсь.
– Почему?
– Неинтересно.
– Но вы хотя бы дослушайте до конца, а уж потом…
Фомин, взглянув на настенные часы, показывающие 18.00, сказал:
– Прошу уложиться в десять минут.
– Трудно… Но постараюсь…
– Пожалуйста, не теряйте время.
– Пять лет назад, когда у нас появился мальчик, все было нормально. Я любил жену и сына, жена, как мне тогда казалось, была на седьмом небе; любые ее желания тотчас же мною исполнялись. Казалось, что еще надо молодой мамочке?.. Раньше ничего не замечал, но год назад Маринка…
Детектив, кивнув и ядовито ухмыльнувшись, опять же грубо прервал:
– Спуталась с кем-то, ведь так?
– Ну… Похоже на то… Прямых доказательств у меня нет, однако появились подозрения… Они грызут меня изнутри… Если есть у нее хахаль, то кто он? Это я и хочу узнать.
– С моей помощью?
– Да.
– Хотите поручить мне слежку за супругой?
– Да.
– А если ваши подозрения ни на чем не основаны и являются вашим больным воображением?
– Ну… Если в результате окажется, что я был не прав, то…
– У вас есть хотя бы какие-то предположения, кто может быть ее любовником?
– Грешу на предпринимателя Останина… На тусовках все время вьется вокруг моей жены… Позволяет себе публично крупные бриллианты дарить.
– Жена принимает?
– Мне кажется, даже охотно.
Фомин заметил:
– По моим сведениям Останин будет даже богаче вас.
Гость кивнул.
– Пожалуй.
Фомин неожиданно рассмеялся.
– Мы имеем то, что вашу жену перекупил ваш соперник – соперник как по бизнесу, так и по любовным утехам.
Лицо гостя побагровело, очевидно, от стыда. Отвернувшись, стал смотреть в окно.
– Обидно… Ничего не жалел, а Маринка… Предала… Переметнулась…
Фомин возразил:
– Не доказано.
– Думаете, ошибаюсь? Во мне, думаете, говорит обычная мужская ревность?
– Не знаю… Но знаю другое: женщины избалованные теряют чувство меры, начинают мечтать о большем, чем имеют. И так до бесконечности… Природа у них такая.
Мужчина понял слова детектива, как согласие заняться делом, поэтому, облегченно вздохнув, с радостью полез во внутренний карман куртки, снять которую ему Фомин не подумал предложить, достал конверт и протянул в сторону хозяина агентства.
– Вот… Фотки жены и ее предполагаемого любовника Останина… По фоткам легче будет вести слежку.
Надежда тотчас же, не разгоревшись, погасла, потому что Фомин не стал даже раскрывать конверт. Он решительно сказал:
– Ни к чему.
– Ага! Понял: вы используете свои способы. Хорошо… Еще лучше.
– С чего вы решили, что я уже готов заняться слежкой за вашей женой?
– Разве не так?
– Нет.
– А я подумал, что…
– Ошиблись, господин Колпаковский. К тому же я в самом начале сказал, что улаживанием семейных неурядиц не занимаюсь – не мой профиль.
– Но вы же частный детектив и…
– Все верно, однако считаю для себя позорным подглядывать за баловниками-любовниками.
– Но я же заплачу, хорошо за работу заплачу.
Фомин ядовито ухмыльнулся.
– Во сколько, интересно, оцениваете сию «работёнку»?
– В полмиллиона.
– Маловато, пожалуй.
– Ну… В таком случае… назовите вашу цену.
– Лет так одиннадцать назад мне предлагали миллион…4
Гость одобрительно кивнул:
– Славный кусочек.
Фомин ухмыльнулся.
– Если при этом учесть за прошедшее время инфляцию, то…
– На пару «лимонов» потянет.
– Хм… Хорошо считаете.
– И вы?..
– Послал ко всем чертям…
Бизнесмен, округлив глаза, с удивлением спросил:
– Опасное дело оказалось, ведь так?
Фомин рассмеялся.
– Наоборот, пустое, по сути своей, дело: нанесение телесных повреждений, неопасных для жизни и здоровья. Вот и решил, предваряя судебное разбирательство, возместить материальный ущерб и моральный вред.
– Кто этот злодей, если не секрет?
– В отличие от вас, бизнесмен средней руки: всего-то владелец небольшой колбасной фабрики и к тому же на периферии. Так вот… Все больше склоняюсь к тому, что вас ждет то же самое, несмотря на более широкие ваши возможности.
– Назовите свою сумму и я…
Фомин покачал головой.
– Нет такой суммы, которая бы заставила меня копаться в грязном белье.
Фомин встал, давая понять, что отведенное время истекло. Гость тоже встал и вышел из-за стола, за которым сидел.
– Но, может, все же подумаете, и ответ дадите потом?
– Не собираюсь… Прощайте… Передайте привет папеньке, который, скорее всего, не знает о вашей затее.
– Он знает… Я советовался… Нанять частного детектива – его идея.
– Вот как? Готов выкинуть миллион, а своим рабам, работающим на него, платит копейки… Такие у наших бизнесменов приоритеты.
– Но мы много работаем.
– В поте лица, значит? Потеете, не покладая рук? Торгуете, не стыдясь, тем, что годится свиньям? Кормите продавцов, кассиров и прочий персонал обедами, приготовленными из продуктов, которые подгнили и дурно пахнут?
– Почему вы так не любите деловых людей России?
– Потому что воруют, потому что обманывают государство и нищий народ, снимая с него последние штаны. Я ответил на вопрос?
– Вы… Вы… Просто хам… Завистник… Вас жаба душит, когда видите успешных людей, которые умеют хорошо сами жить и дают возможность хорошо жить другим тысячам наемных работников.
– Это вы про кого, Илья Леонидович? Это ваши работники «хорошо живут», что ли? Это те работники, которые получают чуть больше минималки? Это те работники, которые получают даже эти мизерные зарплаты в конвертах, и таким образом вы лишаете их будущих пенсий? Это, наконец, те работники, которые не смеют против хозяев слова сказать, потому что будут выставлены за порог и их никто не защитит, поскольку у вас все и везде схвачены?
Гость, побагровев, выкрикнул:
– Наглая ложь!
Фомин, усмехнувшись, перефразировал слова великого писателя:
– Ложь, да в ней намек!.. – Широко открыв перед предпринимателем дверь офиса, скомандовал. – На выход, господин предприниматель, и, пожалуйста, побыстрее!
Глава 3. НЕ ОЧЕВИДНОЕ покушение в центре мегаполиса
Крестины
Полдень. Только что в Ивановской церкви, территория которой примыкает к высоченному забору из бетона и витой колючей проволоки (не секретный объект, но весьма опасный, ибо там содержатся лица, совершившие злодеяния и находящиеся до суда под следствием) произошло всеми желанное священнодействие: батюшка совершил обряд крещения двухмесячного неистово верещавшего раба божия Сергия, которого счастливый дедушка Александр с первого дня именует либо важно Сергеем Максимовичем, либо просто Максимычем.
Покинув стены храма, ближайшие родственники остановились на паперти, где произошла процедура передачи теперь тихо сопевшего носиком малыша из рук крёстного (им стал брат Клашеньки) сначала в руки крёстной, то есть Юлии Фоминой, а потом уже в руки молодой матери Клавдии Фоминой.
Всеобщему счастью и погода поспособствовала: вчерашним днем до темноты дул холодный ветер и сверху сыпал беспрестанно мелкий дождь, а сегодня? Небеса, разделяющие, видимо, всеобщую радость, сверкали голубизной, а солнце начало припекать торжествующего вместе со всеми Александра Сергеевича Фомина так, что он снял кепку и распахнул курточку.
Народ стал спускаться по ступеням вниз. Фомин незаметно для окружающих взглянул на часы. Хмыкнув, констатировал: до застолья (а как без него?!) еще пять с лишним часов. И это значит? То и значит, что, во-первых, самому Максимычу предстоит долгий сон и ему будет не до деда; во-вторых, он, воспользовавшись паузой и массовой суматохой, имеет возможность заскочить в офис. А вдруг, подумал он, что-нибудь интересное поджидает там частного детектива, для которого даже (или, может, прежде всего?) служба на себя – наипервейшее дело, в том числе и сегодня, когда совершается столь важное для него событие, которого он так долго и с тревогой ждал. Улизнул незаметно. Там в почтовом ящике увидел уголок газеты. Достал. Оказавшись в кабинете, удобно устроившись в директорском кресле, отложил газету в сторону и задумался. Честно говоря, вовсе не о службе, а о том, как сложится семейная жизнь у сына, окажется брак браком или всё пойдет как надо – спокойно и счастливо, а там, глядишь, появится еще внук или… внучка обличьем в невестку, а характером, конечно же, пойдет в Галину Анатольевну, то есть бабушку. Представив себе Галину Анатольевну с прелестной внучкой на руках, он удовлетворённо крякнул.
– Хорошо! – громко произнес он, хотя был один на один с самим собой.
Информация
Фомин, потянувшись к телефонному аппарату, увидел небрежно брошенную на стол газету, на которую он уже давно подписан, передумал звонить. Решил (хотя бы пока бегло) пробежаться по страницам свежего номера. Не ко времени, но… Привычка – вторая натура. И с этим уже ничего не поделаешь. К тому же чутьё матёрого сыщика подсказывало: его поджидает нечто неожиданное. Впрочем, так ли уж неожиданное? Региональная частная газета «Криминальное обозрение» тем и славится, что ее журналисты не увлекаются частой беготнёй по коридорам полицейского главка, а имеют своих доверенных осведомителей, в числе которых негласно был и он, директор детективного агентства «ФАС», всякий раз преследующий прежде всего свои цели. И это не было большим секретом для всех в редакции, главным образом, для главного редактора. Как-то так получилось, что между главным редактором Муравьёвым5 и им, то есть Фоминым, сразу сложились доверительные отношения. Что этому поспособствовало? Он, Фомин, об этом и не задумывался. Главное ведь что? Общее дело, которому они служат. Служат оба честно и бескомпромиссно. И от этой самой «бескомпромиссности» нелегко живется обоим.
Фомин вспомнил недавний визит в его офис Ильи Колпаковского. Вспомнил и поморщился. Потому что, не желая того, втянулся с этим богатеньким сосунком в дебаты. В очередной раз вынужден признать: язык его, как ни странно, – злейший враг его. Так некстати занялся обличениями. Бесспорно, обличения правдивы, один к одному касаются и других уральских бизнесменов – судьба у них общая, одна на всех, ну, или почти на всех. Нельзя отрицать, что нет порядочных предпринимателей. Наверное, они есть, но факт: Фомин пока что таких не встретил. Отсюда и соответствующий вывод. Ученые говорят, что в период первоначального накопления капиталов такое наблюдается сплошь и рядом. Как долго продлится этот «период»? Год? Десять? И не слишком ли затянулся в России? Как-никак, а минуло почти три десятка лет. Так и будем все время кивать на «лихие девяностые», ровно так, как семьдесят советских годов вспоминали и честили почем зря «проклятое наследие царизма»?..
Фомин, хмыкнув, развернул газету. Как обычно, вся вторая страница вышла под традиционной шапкой «Что? Где? Когда?» Там шли короткие информационные сообщения, то есть сухие факты происшествий в Екатеринбурге и области. Без остановки проскочил все заметки, но к одной что-то заставило его глазам вернуться. Фомин медленно прочитал заголовок: «Дерзкое покушение на убийство бизнесмена». Далее следовал текст:
«Вчера, когда этот номер готовился к выходу в свет, наш источник, заслуживающий полного доверия, сообщил: в половине девятого, когда известный на Урале предприниматель Останин подъехал к офису, что на улице Малышева, когда покинул салон машины, по нему было произведено два выстрела (предположительно, из пистолета „Вальтер“). Останин (по счастливой случайности) не пострадал. Что это? По мнению нашего источника, версии две и обе вполне жизнеспособны: а) имела место быть инсценировка с целью привлечь к своей особе внимание и поэтому все выстрелы попали в „молоко“; б) очередная и не слишком квалифицированная разборка конкурирующих фирм. Редакция обещает проследить дальнейшую судьбу инцидента и уже в следующем номере сообщить подробности».
Фомин, дочитав до конца, почесал затылок, на котором некогда густые курчавые волосы стали его покидать и довольно-таки стремительно, потеребил мочку левого уха, покачал головой.
– Хм… М-да… Любопытная история, – произнес он вслух и замолк.
Честно говоря, так ли уж «любопытная», тем более для Фомина? Мало, что ли, повидал криминальных разборок? Никогда не встречался с инсценировками ради самопиара или еще для чего-то? Банально всё это, весьма банально. Однако тут для прожженного насквозь сыщика…
Фомин снял с аппарата трубку, набрал номер. Услышав, что на том конце провода, готовы к ответу, сказал:
– Доброго вам дня, Георгий Иннокентьевич… Вы сможете прямо сейчас принять и уделить мне несколько минут?
Муравьев пошутил:
– Невтерпеж, да?
– Вроде того… День у меня напряженный… Семейное торжество, знаете ли…
– Что еще за «торжество»? – посерьезнев, спросил главный редактор.
– Пару часов назад проведен обряд крещения внука, а в восемнадцать банкет по сему случаю. Мне, как счастливому деду, сами понимаете, никак…
– Примите, Александр Сергеевич, мои поздравления… А если отнести на другой день, а?
– Георгий Иннокентьевич, не получится… Обещал с утра быть в Ивделе.
Муравьев удивленно спросил:
– Крутое дело, да? Что-то новенькое?
– Не совсем… Вынужден вернуться в прошлое.
Там послышался глубокий вздох.
– Когда-то там был. Тоже в командировке. Места, где ИК6 понатыкано…
– Да уж. Чего-чего, а этого предостаточно. Итак, Георгий Иннокентьевич, как насчет встречи, сегодня, сейчас?
– Подъезжайте, Александр Сергеевич. Жду… Да… А не связано ли посещение с предстоящей поездкой?
Фомин замялся.
– Не совсем… Главная причина в другом.
– А именно?
– Случайно только что прочитал в вашей газете одну любопытную информацию.
– А именно? Какая-то неточность, да?
– Нет-нет, что вы… Я могу быть вам полезен… Случайно, однако…
Муравьев рассмеялся.
– С вашими случайностями знаком.
– Нет, серьёзно!
– Понял, Александр Сергеевич. Жду. Заинтриговали.
Детектив, положив трубку на аппарат, поморщился. Могут признать его предстоящую «акцию» за мелкую и преднамеренную месть. Ведь что подумают? Повздорил с молодым предпринимателем и вот в результате личных неприязненных отношений вылил на него ушат помоев. Противно, но… Может, не стоит так низко опускаться? Не лучше ли плюнуть, растереть и забыть? Выход, да. Тем более своих повседневных забот по макушку. С другой стороны, не бессовестно ли промолчать о том, что может оказаться полезным для общества? Скрыть информацию? Да, может, но честно ли для профессионала? Вопрос интересный и может стать предметом дискуссии.
Детектив, отбросив сомнения в сторону, встал и твердым шагом вышел из офиса.
Бомбочка
Оказавшись в редакции, Фомин огляделся. Картина обычная: за столами – ни души. Мерцают лишь экраны мониторов. О чем и сказал главному редактору.
– Все в разгоне.
Муравьев усмехнулся.
– Волка ноги кормят. До вечера не появятся. Впрочем, нет: минут через пятнадцать появится специальный корреспондент…
Фомин не мог не поинтересоваться:
– Кто такой? Я его знаю? Ему можно доверять? – Спрашивая, мысленно уже прикидывал, как он будет использовать новичка.
Муравьев улыбнулся.
– Доверять не только можно, а и нужно, Александр Сергеевич.
– Простите, как понимать?
– Я имею в виду давно известного вам Григорова…
Фомин восклицанием перебил.
– Григоров?! Женька, что ли?
Муравьев кивнул.
– Он… Вы ничего не слышали?
– Нет, Георгий Иннокентьевич… С весны, негодник, не подавал признаков жизни. Помните, как он мне здорово помог в ирбитском деле о повешенном?
Муравьев кивнул.
– Шума было много.
– Еще бы!
– Объясню ситуацию, сложившуюся вокруг Григорова. Провинция, понимаете ли. На своей шкуре все прелести испытал. После суда над главой администрации Староуральска, несмотря на смену руководства города, от редакторши «Городских известий» потребовали выжить правдолюбца. Может, и не потребовали, а сама редакторша проявила инициативу. Точно никто не знает. Короче говоря, обстановка вокруг журналиста сложилась ненормальная. Я узнал и принял решение: пригласил к себе. И вот он уже второй месяц мой специальный корреспондент, – Муравьев вновь улыбнулся, – как говорили в старину, «чиновник по особым поручениям».
Фомин кивнул.
– Хорошее решение с вашей стороны. Справедливое. Плохо лишь то, что Женька мне не проронил ни слова. Погодите-ка, но мне еще тогда, в Ирбите показалось, что Григоров уже в штате. Он говорил о вас так: «Шеф направил, шеф поручил». Получается, тогда еще не был в штате?
– Главный редактор подтвердил:
– Не был.
– Что-то с памятью моей… Помню: сказал, что вы командировали… В качестве специального корреспондента.
– Именно так.
– Не понимаю: как может быть специальный корреспондент вне штата?
Муравьев рассмеялся.
– Это у нас бывает и даже часто. Специальный корреспондент – это не тождественно штатному сотруднику. Просто: человек, который выполняет какое-то специальное поручение главного редактора, – вот и всё.
– Я этого не знал. Но… Почему Женька не объяснил?
– Поскромничал. Понимал, что вам не до него, что у вас, Александр Сергеевич, своих проблем воз и маленькая тележка.
Фомин недовольно покрутил головой.
– Так, всё так, но… Я должен был ему помочь, должен, вы это понимаете?
– Не переживайте. Все же хорошо… Как говорится, к полному удовлетворению сторон. Кстати, вам спасибо.
Фомин удивленно посмотрел в глаза главного редактора.
– За что, интересно?
– Как же! Благодаря вам заполучил такой ценный кадр… Проверенный, надежный кадр… Таких журналистов очень мало, очень… А, что я вам говорю. Вы и без меня это знаете!
Фомин кивнул.
– Знаю. Хотя далек от вашей кухни, но насмотрелся. Хотя бы та же Бояркина из «Уральского труженика», руками которой попытались разделаться с честнейшим следователем областной прокуратуры7. Да, возник вопрос…
– Спрашивайте, Александр Сергеевич. Если смогу, отвечу.
– Женька же женат, у него сын… Живет там, а работает здесь… Да, сорок километров – не двести, а все равно неудобно мотаться.
– Пока что работает в щадящем режиме, то есть может писать и на дому, каждый день не торчать в редакции.
Фомин усмехнулся.
– Это «пока», а что потом?
– Решим проблему. Трудно, но решим. Сначала Григоров собирался совершить обмен своего тамошнего жилья на Екатеринбург.
Фомин махнул рукой.
– Ерунда! За двухкомнатную там хрущевку в Екатеринбурге можно получить крохотную комнатушку, а у него ребенок маленький.
– Согласен… Поэтому выбрали другой вариант. Григоров там продает квартиру, а здесь покупает.
– Не потянет. Откуда у провинциального журналиста такие деньги при зарплате чуть-чуть превышающей минималку?
– Во-первых, у него есть кое-какие сбережения, как он говорит, на черный день. Их вложит. И плюс недостающую сумму я ему дам, в виде беспроцентной ссуды.
– Если только так… Но ведь и у вас лишних денег нет.
– Как-нибудь выкрутимся, Александр Сергеевич, обязательно выкрутимся.
– Если бы я знал, то помог бы. Но беда в том, что все свои накопления вбухал в свадьбу сына. А до этого потратился на отдых в Севастополе. Десять лет без отпуска… И теперь сам на мели.
– Все нормально, Александр Сергеевич, не переживайте… Забудем… С чем сейчас пришли? Такое неотложное дело, несмотря на крестины внука?
– Георгий Иннокентьевич, в свежем номере опубликована заметка «Дерзкое покушение на убийство бизнесмена»…
– Так… – главный редактор достал из папки газету, развернул. – Вижу. И что в ней такого?
– Ничего, – Фомин усмехнулся, – если не считать того, что я могу высказать предположение, кто мог неуклюже стрелять в Останина.
– Неуклюже? Вы что-то знаете?
– Располагаю любопытными сведениями и они вам могут послужить… Представляете, вы первыми окажетесь ближе всего к разгадке тайны, связанной с покушением. Ни сыщики, ни следователи, ни сам Останин – никто!
– Вы уверены?
– Как никогда, Георгий Иннокентьевич.
– Как вам стала известна информация?
– Случайно, абсолютно случайно.
– Сказал по телефону и повторю: знаю я ваши случайности.
– Но на этот раз соответствует действительности.
– Вы можете поделиться информацией, которая попала к вам «случайно»?
– А у меня к вам встречный вопрос: а вы готовы будете предать ее гласности?
– Неужели настолько страшная?
– Не столько страшная, – весело сказал Фомин, – сколько грязная.
Фомин выложил свои предположения, так близкие к реальности. Муравьев выслушал, не перебивая.
– А ведь вы правы, Александр Сергеевич: весьма и весьма любопытный сюжет для будущей публикации. Это же информационная бомба, газетная сенсация. И… Вы… Позволите воспользоваться всеми этими фактами?
– Да, конечно.
– Постойте, – Муравьев, заслышав шаги в корреспондентской, встал. – Кажется, Григоров пришел. Пусть он и займется. – Муравьев вышел и тотчас же вернулся с сотрудником. Григоров, увидев Фомина, обрадовался встрече и попытался начать восклицания и расспросы, но главный редактор жестом остановил его. – Эмоции, Евгений, потом, а сейчас дело. Фомин познакомил меня с информацией, которая, если поработаешь над ней умело, вызовет в Екатеринбурге переполох. Так что иди; Александр Сергеевич тебе повторит то, что мне рассказал.
– Извини, Жень, но у меня для повторения не остается времени. Спешу на банкет… Крестины внука. Чувствуешь, что причина уважительная?
– Но, Александр Сергеевич, как же мне быть?
– Очень просто, Жень. Я тебе передам видеозапись моего разговора с клиентом. Ты умный парень и сориентируешься быстро.
Муравьев потер ладонь о ладонь.
– Великолепно! Лучшего и не надо.
– Но, Жень, потом ты мне видеозапись вернешь такой, какой получишь. И никто, кроме тебя, запись не должен видеть. Повторяю: никто! Дело серьезное и…
– Могли бы, Александр Сергеевич, и не предупреждать.
– Согласен: мог. Но все-таки предупредил, – Фомин грустно усмехнулся. – Сам знаешь, что на притчу и грабли стреляют.
Григоров подтвердил:
– Стреляют.
Муравьев находился в приподнятом настроении.
– Вот и иди! За работу, парень, за серьезную и ответственную работу.
Григоров кивнул.
– Да… Понимаю… Все-таки, может, скажете коротко, в чем суть?
Фомин достал диск с видеозаписью и протянул в его сторону.
– Бери. Там всё узнаешь. Если что-то будет непонятно, с вопросами только к своему шефу. И вот еще что: Жень, я бы советовал тебе начать работу не в редакции, а дома – там, согласись, безопаснее.
Григоров согласно кивнул. Фомин же окинул хитрым взглядом парня и сказал:
– У меня наклёвывается одно интересное дело, – он шутливо погрозил журналисту пальцем. – Если будешь хорошо себя вести, то допущу до секретных материалов.
– Имеешь в виду предстоящую командировку в Ивдель? – поинтересовался Муравьев.
– Нет, другую.
Григоров спросил, вертя диск в руке:
– Надо же ответить на вопрос, откуда у нас информация? Как мне быть? На кого ссылаться?
Фомин ответил вопросом на вопрос:
– Жень, мне ли тебя учить, а?
– А все-таки…
На помощь пришел главный редактор.
– Как обычно, напишешь, что информация поступила из крайне достоверного источника.
– И все?
– А что тебе еще надо?
– Понял.
Фомин, покидая кабинет, слышал, как Муравьев наставлял:
– Чем скорее напишешь, тем лучше. Будет время внимательно еще и еще с ним поработать. Имей в виду: материал в этот номер. Бомба наделает шума. Пусть. Но при этом мы не должны сами на ней подорваться. Журналисты, как и саперы, по минному полю ходят. Одно неосторожное движение или ошибочная фраза и…
