Геннадий Мурзин
Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман

Полная версия

Прапорщик на это сказал:

– Моему начальству в голову не залезешь… Оно в принятии решений обычно непредсказуемо, но. Позволю высказать предположение: если потерпевшая сторона письменно подтвердит об отсутствии претензий, то…

Калиниченко, не раздумывая, прервал:

– Могу… Хоть прямо здесь и сейчас. – Дознаватель в который раз удивленно посмотрел в глаза Дениса Калиниченко, на что тот усмехнулся. – Не удивляйтесь: бизнес любит тишину, а поэтому дешевая шумиха вокруг моего имени только мне во вред.

Говоря это, он про себя подметил, что отказывается от услуг полиции за сегодня уже во второй раз.

Прояснение

После ужина Денис Калиниченко укрылся в кабинете. От кого? От жены, конечно, которая подступала то и дело с расспросами. Он же не горел желанием обсуждать с глупой женой детали домашнего происшествия и отвечать на ее глупости собственными глупостями.

Поначалу хотел было включить телевизор, но передумал, ибо в этот день и в это время по всем каналам транслируются, по его мнению, идиотские шоу, рассчитанные на дурачьё, к которому себя он не причислял. Подошел к небольшому бару, где за стеклом виднелись разнокалиберные бутылки. Открыл левую дверцу. Задумался: английский виски, венгерский бренди, крымский коньяк? Выбор пал на второе. Достал, на две трети наполнил пузатую рюмку из чешского стекла, прошел к креслу и, удобно устроившись, закинув ногу на ногу, занюхивая лимоном, наслаждаясь его ароматом, стал медленно, небольшими глоточками тянуть напиток.

Тихо в кабинете. Сидит и прокручивает в памяти события воскресного дня. Денис согласен с сыщиком, назвавшим грабителя странным. С одной стороны, как будто профессионал: вон, как тщательно замел за собой следы. С другой стороны, дилетант: имея хотя бы пару мозговых извилин, должен был предугадать насчет того, что квартира зажиточного человека может быть поставлена на сигнализацию, которая наверняка сработает и устроит переполох. Второе, правда, может списать на то, что нападение на квартиру было спонтанным, заранее незапланированным. Злодей явно спешил, но зачем; что подталкивало пороть горячку?

Это далеко не единственный вопрос, беспокоящий Дениса. Почему, например, забрал айфон жены стоимостью в какие-то сто тысяч, а ее украшения в два «лимона» с гаком не тронул? Ради завладения именно этим айфоном проник и, заполучив желаемое, смылся? Но затея явно не стоит того. Рисковать только ради этого? Глупо!

Увы, нет у него объяснений. Хотел бы найти, однако в голове на этот счет нет ни одной умной мысли. Чепуха какая-то! Скорее всего, да, именно всё чепуха, но в таком случае другой вопрос: почему это мелкое происшествие его так тревожит, не оставляет в покое и даже, честно говоря, пугает? Да, он знает о себе всё, готов сам себе признаться в природной Ахиллесовой пяте – маниакальной трусости, однако… Во всем надо знать меру, тем более, далеко уже не подросток, перевалил за пятый десяток, состоявшийся и совсем не бедный (наконец-то!) предприниматель, способный купить самого алчного местного чиновника.

Он не заметил, как после очередного глотка бренди вслух повторил слова сыщика:

– Странный грабитель.

Денис тут же ловит себя на мысли, что не единственный. Разве меньше странного в случае проникновения сегодня через окно в кабинет? Что характерно, тогда ему казалось, будто это было случайностью, поскольку ни на что злодей не позарился. Относил даже на счет подросткового озорства. А вот сейчас возникло новое обстоятельство: таинственное исчезновение хранившихся в кабинете запасных ключей от квартиры. Кто и когда их похитил? Денис убежден в одном: о ключах мог знать лишь тот, кто работает в его подчинении. Допустим, один из дежурных вахтёров, или один из охранников на проходной. Его замы? В это трудно поверить. Тем более, что у них своих ключей от директорского кабинета нет.

Как бы то ни было, но факт: ключи исчезли и объявились сегодня. Злодей их оставил и это выглядит также по-дилетантски. Счастье его, что он, Денис, вынужден, чтобы не выносить сор из избы, не раздувать скандал, замять историю. А то бы…

Что касается истории на работе, то он просто так ее не оставит. Он предпримет меры, чтобы докопаться и ответить на вопрос, кто украл ключи. И виновному не поздоровится. Пусть даже не рассчитывает на снисхождение. Раз и навсегда отобьет охоту зариться на чужое. Да, но… На что позарился? Не на айфон же!

Денис встал. Взял опорожненную рюмку и снова наполнил. Сел. Отпил чуть-чуть и отставил.

Вот говорят, что самостоятельно побороть алкогольную зависимость невозможно. По его мнению, враньё. Он-то уже не меньше двадцати лет не злоупотребляет, хотя его возможности велики. Он, более того, может выпить, но всегда в меру, максимум раз в неделю и не более двух рюмок. А ведь благородные напитки имеет не только в домашнем баре, но и на работе, в служебном кабинете. «Завязал» и с наркотиками. Вообще больше не употребляет, даже легкие. Сказал однажды сам себе «нет» и на том поставил жирную точку. И тяги никакой не испытывает.

Сюрпризец

Денис встал, подошел к панорамному окну. Поток машин сбавил свою мощь. А вот пешеходов стало несравненно больше. Наступило время старческого променада. Обратил внимание на входящую в моду «шведскую ходьбу». Где-то читал: полезно для здоровья; якобы, весь организм получает равномерную нагрузку.

За его спиной зазвучала мелодия «Подмосковные вечера». Он знает, кто звонит. Взял свой айфон. На дисплее высветился абонент.

– Что надо, Свет? Со всеми переболтала, теперь и моя очередь?

В айфоне послышался хриплый мужской ржачь, а потом последовал вопрос, заданный испитым голосом:

– Светка – это твоя жена или любовница? – Денис сразу не понял, в чем дело. Как говорит молодежь, не врубился. Повисла пауза. – Ало, чё молчишь? С радости или с горя? – послышался прежний ржачь.

И пришло просветление: звонок-то с похищенного айфона. Значит? Звонит злодей. Не ожидал, что так скоро заявит о себе. Первое, что подумал: «Вот Светка обрадуется, если только злодей согласится вернуть за вознаграждение». Чтобы не вспугнуть, спросил, придав голосу равнодушные нотки:

– Ты кто?

Последовал вопрос на вопрос и всё тот же ржачь:

– Хочешь, чтобы представился, значит, по всей форме?

– Желательно.

– Полноправный гражданин Российской Федерации.

– И… все?

– Мало, чё ли?

– Ну… Хотя бы имя…

– Ха-ха-ха! – хрипло рассмеялся мужик и потом весело спросил. – А ксерокопию паспорта не потребуешь?

– Нет, – серьезно ответил Денис. – А… Как оказался у тебя айфон моей жены, не скажешь?

– Чё, баба-растеряха?

– Нет.

– Ага! Понял! Кто-то стырил эту крутую штуковину!

– Разве не ты?

– Не промышляю. Не хочу оказаться в тюряге. Тянет на статью крупное хищение… На червонец, пожалуй. Мне достаточно того, что уже имею за плечами.

– Ты ушел от ответа, – напомнил Денис.

– Какого?

– Повторю: как оказался у тебя айфон моей жены, не скажешь?

– Подфартило.

– Объясни.

– Полчаса назад… Роюсь в контейнере и тут вижу небольшой пластиковый пакет. Залез, а там – штуковина эта. Подумал: не фурычит, поэтому выбросили. Попробовал включить. Дисплей засветился. Вот, черт, фурычит. Обрадовался. Давай рыться в последних контактах. Нашел. Контакт обозначен, как «Денис». Ну, дошло: или муж, или любовник. Вот и набрал… Ты ответил.

– Понятно.

– Думаешь, сочиняю?

– Не думаю.

– Прежде чем позвонить, раздумывал.

– О чем?

– Стоит ли объявлять? Не лучше ли будет загнать по дешевке? Решил: вернуть по принадлежности – от греха подальше. Полиция загребет и начнет шить дело. Потом доказывай им, что не верблюд.

– Так… Мудро решил… Значит, готов вернуть айфон?

– За вознаграждение, – уточнил мужик.

– Само собой. Догадываюсь: в бабках испытываешь нужду, если по контейнерам шаришься.

– Полоса невезения.

– Когда можешь вернуть?

– Прямо сейчас… Знаешь, трубы раскалены.

– Сочувствую… Сам проходил когда-то через всё это. А ты далеко?

– Антона Валека, пять.

– Ого! В доме крутые живут… Получается, что аппарат нашел в твоей мусорке… Я рядом.

– Отлично, подходи к третьему подъезду. Я сейчас спущусь.

– А… Ну это самое… Не обманешь? «Ментов» не натравишь?

– Плохо думаешь о людях.

– Богачи – такие сволочи… За рубль жаба начинает душить.

– Не все…

– Посмотрю.

Денис вышел из кабинета, чем привлёк внимание Светланы, которая, выглянув из своей спальной комнаты, спросила, подозрительно разглядывая мужа:

– Куда?

– На минуту.

Увидев, что муж даже не накинул легкую курточку, успокоилась, но спросила:

– С кем так странно разговаривал? Я слушала, но не поняла.

Денис недовольно махнул рукой и вышел, не заперев дверь на замки.

Через пару минут вернулся. Жена продолжала стоять в дверном проеме.

– Ну, что?

Он протянул в ее сторону довольно грязный пластиковый пакет.

– Бери и успокойся.

– Что это?

– Твой айфон.

– Как?!

– Молча, Свет, молча.

Сказал и вновь скрылся в своем кабинете. Чтобы не торкалась и не наседала с расспросами, дверь закрыл изнутри на защелку.

Глава 7. Хвосты полковника полиции

Разглагольствования

Для большей мужской части россиян всякий понедельник является днём тяжелым, что помечено даже устойчивой поговоркой, но только не для Александра Фомина. Не надо думать, что он ангел во плоти и на дух не переносит спиртное. Нет, он никогда не отказывается, как он любит выражаться, хлопнуть пару стопок в праздничек да в хорошей компании, в кругу закадычных друзей, с которыми можно поговорить по душам, а вот один, тихо сам с собою и без весомого повода – никогда, ни грамма. Почему? Считает извращением, которое присуще алкоголикам. Многие это мнение не воспринимают, но Фомина не тревожит; что-то и кому-то доказывать не собирается.

Вчера детектив позволил себе расслабиться. Решил воскресенье посвятить заслуженному отдыху: поваляться на любимом диване и попялить глаза в экран телевизора. Не тут-то было! Жена, увидев бездельничавшего мужа, быстро запрягла: затеяла в квартире генеральную уборку и привлекла в качестве помощника. Муж чуть-чуть поворчал: зачем, дескать уборка, тем более генеральная, если в квартире мусорить сейчас некому и поэтому идеально чисто; некому, мол, таскать грязь, если они приходят домой лишь переспать, а дочурку, которая на преддипломной практике, вообще не видят; куда правильнее, вместо уборки, сходить и попроведать внука. Жена и слушать отказалась. С женой (ему ли не знать?!) бесполезно спорить: упрется во что-то – и ни с места. Словом, с утра и до вечера (с коротким перерывом на обед) пластались. Не удалось поваляться на диване? Да, но зато квартира блестит. Даже ему стало приятно. Странно то, что он взбодрился, настроение подскочило и даже после ночи, проведенной без единого сна, что бывает крайне редко, ни на градус не понизилось.

Словом, бодр, как никогда. Загадка? Да нет: по мнению Галины Анатольевны, дело в том, что смена рода занятий всегда благотворна. На то и жена, чтобы на всё иметь аргументы…

Он стоит у зеркала, что в офисной прихожке. Видит себя и сам себе ухмыляется, озорничая, подмигивает. Поправляет всё еще густой и по-прежнему жесткий чубчик. Тихо, чтобы не мешать канцеляристке работать с документами, мычит:

– Мы грустим, седину замечая… Время не щадит… Да… Посеребрила виски седина… Действительно, старик…

Галина Анатольевна прерывает:

– Чего хотел? – перефразировав слова советской песни, добавила. – Быть вечно молодым? Не бывает.

– Но хотелось бы, сударыня.

– Мало ли… Хочется, да, увы, не можется… Хватит вертеться перед зеркалом… Что на тебя нашло? Не барышня.

Фомин тяжело вздохнул и отправился в кабинет, где его ждут неотложные дела. Устраиваясь в удобном кресле, в очередной раз подумал: «Надо завязывать… Сейчас бы рвануть (вместе с генералом¹⁵) на любимый пруд… Посидеть, не думая ни о чем, на берегу, потрепаться ни о чем серьезном, половить лещей или даже язей… Перед ледоставом – самый клёв, а недельки через три, когда воду скует уральский мороз, придет для рыбака мёртвый сезон».

Лирика могла продолжаться и дальше, но, прислушавшись, понял, что в приемной – посетитель.

– Доброе утро, Галина Анатольевна… Шеф у себя?

По голосу узнал: свой человек. Значит, можно расслабиться. И, придав важный, то есть начальственный вид, не пошел навстречу, а остался в своем кресле и стал ждать.

– Здравствуйте, Александр Сергеевич.

– А… Это ты… Присаживайся… Давненько не заглядывал…

– Ну, конечно… К вам заглянешь… Как же…

– А в чем проблема?

– Не шутите! Разве застанешь на месте?

– А современные средства коммуникации? – Он специально любит иногда щегольнуть казенными словечками.

– Ну… Общение живьем ничто не заменит… Извините, что без предупреждения.

– Это формальность… Забудь.

Посетитель возразил:

– Не формальность, а элемент воспитанности. Нельзя вот так врываться и…

– Повторяю: забудь… Рассказывай, что нового?

– Хотел бы от вас…

– Увы, – частный детектив театрально развел руками, – с моей стороны, ничего существенного. Но как только что-то будет прорисовываться, то тотчас же… Ничего не утаю от тебя.

На лице журналиста появилась саркастическая ухмылка.

– Так-таки и «ничего»?

– Как всегда.

Журналист рассмеялся и уточнил:

– И не «всегда», а иногда; вместо «ничего», кое-что. Это будет вернее.

– Не цепляйся… Так, есть новости или?.. Пришел, чтобы из меня то самое «кое-что» выудить?

– Ну, вы, наверное, в курсе, что по делу о покушении на жизнь бизнесмена Останина следователь копает. Вы оказались правы…

– Насчет чего?

– На первом же допросе Илья Колпаковский сломался. Стал каяться. Вы как в воду глядели: мужичок хлипкий.

– Так ведь вижу на корню гнильцу. Сколько людей прошло.

– Отец рвет и мечет. Использует всё свое влияние. Тормозит, конечно.

– Был в редакции?

– Приходил.

– Что хотел?

– Подробностей не знаю, но по отрывочным фразам нашего шефа могу судить: начал с угроз, заявив, что если газета не перестанет мусолить тему, якобы, покушения его сына, то он раздавит как клопов и останется от нас лишь мокрое место.

Фомин усмехнулся.

– И как? До смерти, наверное, напугал главного редактора?

– Еще чего! Муравьев – с железной волей.

Частный детектив кивнул.

– Да, но по узкому и острому лезвию ножа ходит. Я бы на его месте…

Журналист возмущенно воскликнул:

– Вы?! Пошли бы на попятную?

– Наверное.

– Это же чушь, Александр Сергеевич! Чтобы вы и прогнулись?

– Что я? Кто я? Обычный человек.

– Если бы я вас не знал!..

– Не будем обо мне… Тем все и закончилось?

– Нет. После кнута Колпаковский-отец решил поманить пряником.

– Что еще за «пряник»? Хотя бы пышный?

– Наверное. Пообещал: если мы замолчим, то он выступит спонсором газеты и внесет в качестве поддержки солидный куш.

– И что Муравьев?

– Похоже, показал миллиардеру кукиш.

– А в поддержке вы нуждаетесь.

– Журналист кивнул.

– Да, но смотря от кого. Я полностью на стороне главного редактора, который не признает поговорки, что деньги не пахнут. Пахнут, еще как пахнут!

– Кстати, с новосельем. Слышал, что имеешь свое жилье в Екатеринбурге.

– Спасибо… Опять же благодаря Георгию Иннокентьевичу…

– Знаю.

– Справлять новоселье не стали… А то бы вас обязательно пригласили.

– Я понимаю…

Детектив, прощаясь с журналистом Григоровым, предложил тему для интервью.

– Был в Ивдельском районе. Могу предложить заготовку. – Рассказал в общих чертах. – Согласуй с Муравьевым. Если одобрит, то я скину на твою электронную почту.

– Одобрит, конечно, одобрит. Хотя бы потому, что мы на севере бываем редко.

– Понимаю, но, Жень, будем действовать по порядку.

На том и сошлись.

Бартер

Сделав пару важных звонков (в обоих случаях никто не ответил), запустил компьютер, вышел в Интернет, открылась страничка его электронной почты. Среди разного мусора (так и не может понять, как и откуда берутся эти почтовые рассылки) увидел только-только пришедшее письмо от журналиста Григорова. Открыл.

«Согласовал с главным, – писал он. – Не возражает. Да и странно было бы, если б стал возражать. Жду, короче, интервью. Если успеете, то появится в ближайшем номере: материалы уйдут в печать не позднее четверга – это день вёрстки. Значит, мы имеем два с половиной дня».

Щёлкнув опцию «ответить», Фомин сообщил двумя словами:

«Приступаю. Постараюсь».

И тотчас же, чтобы ничто не мешало сосредоточиться, вышел из Интернета. Создав новый текстовый файл, задумался.

Хотя всякий раз Григоров расточает по части его писанины восторги, но факт остается фактом и он это понимает как никто другой – писарчук из него, мягко говоря, никудышный. С формой (вопрос – ответ) еще ничего, а с содержанием… Нет, он знает, о чем должен рассказать интервьюируемый и о чем лучше ему умолчать, а вот как изложить, чтобы было попонятнее читателю, – с этим всегда испытывает затруднения. Нет, он также понимает, что если что будет не так, то журналистская рука поправит, но он не хочет парню создавать лишние затруднения, если без них есть возможность обойтись. Галина Анатольевна часто корит, что он бессовестно эксплуатирует молодого журналиста, причем, безвозмездно. В глубине души с укоризнами жены согласен, чувствует себя неловко, потому что всякий труд должен быть оплачиваемым, но частично. Потому что готовы возражения: у детективного агентства «ФАС» в лице Фомина, с одной стороны, и редакции газеты «Криминальное обозрение» в лице главного редактора Муравьева, с другой стороны, имеет место быть взаимовыгодное сотрудничество. Разве не так? Да, он не имеет возможности оплачивать журналистский труд, однако он, Григоров, выступая фактически в качестве автора газетного текста, получает гонорар и, стало быть, труд в какой-то мере не бесплатный, однако и редакция, используя его, как ценного информатора, ничего не платит, хотя нынче информация зачастую больших денег стоит. И получается: так на так, иначе говоря, никто и никому ничего не должен, потому что выгода взаимная, своего рода, бартер между деловыми людьми.

Как Фомин ни старался, но на этот раз сосредоточиться не получалось: мысли, цепляясь одна за другую, разбредались то в одну сторону, то в другую.

Чертыхнувшись, встал и вышел в приемную. Подошел к столу помощницы и устроился напротив. Помощница работала над каким-то документом и постоянно, хмурясь, качала головой; упавшая на лоб начавшая седеть прядь волос перемещалась в такт то влево, то вправо.

Наконец, Галина Анатольевна оторвала взгляд от монитора.

– Что-то хочешь сказать?

– Да… Нет… Ничего… Пришел просто так… Решил полюбоваться деловой женщиной.

– Скучно в одиночестве?

– Скука меня дома не застанет…

– С чем приходил Григоров?

– Так, сударыня… Можно сказать, повидаться.

– И ты, как всегда, нагрузил его.

– Не то, чтобы… Так… Чуть-чуть… Основную ношу всё-таки взвалил на себя. – Он повернул голову влево и увидел, как мимо окна, выходящего на улицу Шевченко, прошел мужчина в полицейской форме, свернув за угол дома, где офис агентства, скрылся. Воскликнул по-мальчишечьи. – Алёшка, черт!

– Который? – спросила помощница.

– Самарин, – ответил Фомин и вскочил, да так стремительно, что стул опрокинулся и грохнулся на пол.

Полковник

Самарин уже стоял, улыбаясь, в прихожей.

– Что за шум, а драки нет?.. Здравствуйте, господа!

Фомин, не давая опомниться, потащил гостя в кабинет. Усадив за стол, спросил:

– Какими судьбами? Удивлен… Не виделись…

– Да, время летит быстро… Почти год прошел с момента страшной развязки Ирбитской трагедии. Чем занимаешься сейчас, Александр Сергеевич? Как здоровье?

– Ничего, Алексей… Как говорится, с Божьей помощью копчу небо… Как дела у Курбатова?

– На мой взгляд, прекрасно. Правда, – Самарин усмехнулся, – изредка хандрит. Говорит, что пора уходить, что всё надоело. Не верю, что всерьез.

Фомин кивнул.

– Рано. Парень в самом соку.

Самарин рассмеялся.

– Какой же он парень? Скоро пятый десяток пойдет.

– Смотря что и с чем сравнивать. Вот я…

– Да ты, Александр Сергеевич, по-прежнему могуч и любому башку свернёшь.

– Нет, Алексей, уже силы не те… Помаленьку сдаю.

Самарин вновь рассмеялся.

– Да-да!.. Так отразил нападение полицейского-топтуна в Ирбите, помнишь, что до сих пор с содроганием вспоминает¹⁶.

– Погорячился… Не стоило… Можно было обойтись поделикатнее.

– Не смеши, Александр Сергеевич! Получил он по заслугам.

– Кстати, по-прежнему служит?

– Нет. Уволен из органов. Одновременно с покровителем.

– Если бы не ты, Алексей, то вывернулись бы.

– Благодаря тебе, Александр Сергеевич, а мой вклад до чрезвычайности скромен.

Фомин, усмехнувшись, процитировал Крылова:

– Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.

– Но правда же!

– Возможно. Постой-ка… Что я вижу? Вот старый черт, а?!

– Не понимаю. – Самарин насторожился.

– Надо же быть таким невнимательным! – воскликнул Фомин. Встал, вышел из-за стола. Самарин также встал. Наставник по-мужски крепко прижал к себе ученика. – Рад, очень рад за тебя. Давно?

– Ах, это… Месяц назад… С приказом долго в Москве мурыжили. По слухам, в кадрах МВД был человек, близкий к бывшему начальнику УВД Ирбита.

– Это всё объясняет… Эх, вот бы посидеть в ресторане, как в старину, да пропустить пару-тройку рюмашечек хорошего коньячка, так сказать, обмыть третью звездочку.

– Нет проблем, Александр Сергеевич. Выкраивай в своем плотном графике день и… Ты, я и Алёшка Курбатов… А?

Фомин покачал головой.

– Я что? Мне проще – не подневольный. А вот вы… Как совместить наши желания с вашими возможностями? Проблема!

– Ничего, Александр Сергеевич! Согласуем.

– Хорошо бы… Есть о чем поговорить, есть что вспомнить.