Глеб Иванович Успенский
Мученики мелкого кредита
По поводу доклада, сделанного г. Хитрово[1] в императорском обществе сельского хозяйства о ходе дел в сельских ссудо-сберегательных товариществах, в № 273 «Русских ведомостей» 1878 года помещена передовая статья, автор которой пытается выяснить один необычайно странный факт, бросающийся в глаза всякому, имевшему возможность видеть приведенные г. Хитрово цифры. В самом деле, не странным ли покажется всякому здравомыслящему человеку следующее обстоятельство. В 1877 году все 1030 сельских ссудо-сберегательных товариществ, при 131 450 членах, имея в обороте собственно своего членского капитала 3 882 000 рублей, почему-то привлекли в свои кассы со стороны, в виде займов и вкладов, только 4 236 000 рублей, то есть немного больше того, что они, товарищества, имеют сами?[2] Принимая во внимание, что ссудные товарищества имеют целию доставить кредит сельским заемщикам «при помощи гарантии, представляемой солидарною ответственностью членов» («Русск. вед.»), невольно спрашиваешь себя, глядя на вышеприведенные цифры: что значит эта ничтожная цифра количества денег, потребленная сельскими товариществами? Неужели нет мелких заемщиков, на которых, как говорят «Русские ведомости», и были рассчитаны товарищества при их основании? Неужели так мало в деревенском населении людей, которые бы нуждались в займах и которые могли бы обойтись без радушной помощи товарищества? Нет! Народу бедного много, деньги нужны народу поминутно, вообще решительно нет возможности сомневаться в том, что и деревня могла бы «поглотить» и не такие грошовые капиталы, какие поглощены ею при помощи 1030 товариществ. Если же причина не в недостатке заемщиков, то не коренится ли она в недоверии капиталистов, которые не верят товариществам своих капиталов? Но и это соображение оказывается несостоятельным, так как по справедливому замечанию «Русских ведомостей», во-первых, «ни в одном роде кредитных учреждений целость вверенных капиталов не обставлена такими прочными и верными гарантиями, как в ссудо-сберегательных товариществах, которые, помимо собственного значительного капитала, отвечают по обязательствам всем имуществом своих членов», и, во-вторых, еще потому, что, несмотря на ничтожность обращающихся в товариществах капиталов, эти товарищества «успели» в 1877 году заработать чистой прибыли 450 000 рублей!
Что же означает это странное явление, которого, по словам «Русских ведомостей», «мы не встречаем ни в одном из обыкновенных банков»? Действительно трудно представить банк, который бы, имея капиталу 3 миллиона, сумел бы сделать оборотов только на 6; такой банк мог бы существовать только там, где нет ни капиталов, ни людей, – причем, как видите, не было бы надобности и в банке. Очевидно, что ссудные товарищества вовсе не могут быть причислены к таким странным, безлюдным и бескапитальным банкам: в них есть и капиталы и люди, нуждающиеся в них, а главное, обеспечивающие эти капиталы как нельзя лучше. Товарищества дают громадные дивиденды (на 4 мил. 450 тыс.), словом, есть все для самого благотворного и широкого процветания – и, увы, нет процветания! Недоумевая над всеми этими несообразностями, автор статьи, однакоже, как будто останавливается на той мысли, что причина непроцветания коренится в невнимании к товариществам гг. капиталистов, и объясняет это невнимание печальною особенностию русского характера «живо возбуждаться новыми идеями и вопросами, но столь же быстро к ним и охладевать».
