Глеб Иванович Успенский
Мученики мелкого кредита
На этом основании соблазнительный и, вероятно, только для соблазна напечатанный в уставе § 50 – к делу применяться не может почти никогда. § этот так сладко гласит: «Высший размер ссуды определяется не свыше тройного размера полного пая».
Прочитав этот параграф, и в самом деле можно подумать, что, внеся 50 р., можно из товарищества получить 150 р., то есть лишних 100 р. Но на деле этого не бывает. На деле, внеся 50 р., можно получить 75 р. (самому лично), причем приходится платить по 36 к. в год за каждый чужой рубль (тогда как в обыкновенных банках при 10 % взноса – немного более 6 %), а на другие 75 р. надобно искать 6 человек (!) поручителей, совершенно свободных от поручительств, чего решительно сделать нет никакой возможности. Свободные пайщики и не берут и не поручаются, твердо следуя тому герою Островского[4], который говорит про свой твердый ум: «читаю – а сам не верю!.. Иной читает и верит; а человек с твердым умом – читает, а сам не верит!» Читая таким образом устав, член товарищества «с твердым умом» понял, в чем дело, – и решил не поручаться и не брать, а просто ждать прибыли.
Вышеприведенные §§ исчерпывают все, что касается размеров ссуд и условий, на которых последние могут быть выданы. Вы видите, что размеры не велики, а условия почти ни с чем несообразно тяжки. Множество, кроме всего сказанного, мелочей, повидимому на первый взгляд незначительных мелочей, возникающих из устава, – как, например, взимание 1/2 к. пени с каждого рубля после семи дней просрочки, – или вытекающих из постановлений местного совета и собрания членов товарищества – как, например, очень высокий процент 12 к. в год, – делают в действительности займы из товарищества крайне обременительными и бесполезными, до того бесполезными, что иной раз просто не знаешь: из-за чего человек мучается?
Для образчика приведу несколько примеров из банковых страданий некоторых наших великомучеников, объясняя их страдания, помимо вышеприведенных §§ и других мелочей устава, еще разного рода местными условиями.
№ мученика будет 244-й. Звать его: Влас Андреев Калягин, из с. С – бая, отстоящего от места нахождения товарищества в 15-ти верстах. Мученический венец принял он после четырехлетнего пребывания в товариществе членом – в 12-й день месяца февраля 1878 года. Под этим числом в расчетной книге по обороту паев и ссуд значится, что у Калягина:
Паевых взносов…..31 р.
Долгу за ним……58 р. 50 к.
За которые он внес … 5 р. 27 к. проц. (отсрочился сразу на 9 месяцев).
Да за просроченное пред сим значительное время, в тот же день 12 февраля, внес 9 р. 10 к.
То есть мученик сей уплатил 14 р. 37 к. за то, что пользовался и намерен пользоваться 27 рублями 50 копейками (вычитая 31 р. из 58).
Итак, он, имеющий 31 р. своих, прибавляет к ним еще своих же 14 р. 37 к., то есть вносит 45 р. 37 к. собственных денег, чтобы попользоваться 13-ю рублями, ему действительно не принадлежащими.
Нет спора, что положение этого страдальца особенное, что подобные вещи можно делать только в восторженном состоянии духа; но посмотрим, до какой степени «по закону», «по уставу» происходят подобные безобразия.
Единственно, что замешано в этом деле не относящегося к уставу, это – не имеющее законного основания милосердие, снисходительность гг. членов правления, которые предпочли лучше возложить на него терновый венец, нежели явно погубить без остатка.
