Глеб Пудов
Муромские рассказы

Полная версия

Дизайнер обложки Екатерина Рябова

© Глеб Пудов, 2024

© Екатерина Рябова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-5522-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Муром – древний русский город, расположенный во Владимирской области, на берегах полноводной Оки. Изящные храмы, цветущие яблони и доброта местных жителей делают его неотразимым в моих глазах.

Муром я посещал приблизительно раз в три года в течение последних двадцати лет. Поначалу это были короткие остановки во время путешествий в другие города. Однако позднее Муром стал самоцелью, ибо здесь я обрёл не только вышеназванные достоинства, но и культуру самого высокого уровня, покой и безопасность.

Я многим обязан Мурому. Он – родина дорогих мне людей и множества художественных произведений. Поэтому предлагаемая книга – это дань любви и благодарности городу, оказавшему мне так много самого искреннего гостеприимства.

Лёгкая ирония, проглядывающая в некоторых абзацах книги, объясняется лишь тем, что я опасался впасть в излишнюю сентиментальность. Это – своеобразный камуфляж, защита от проявления избыточных чувств. Именно таков Муром – город изящных храмов, цветущих деревьев и прекрасных людей, который может будить в душе эти «избыточные чувства».

Предисловие

«Муромские рассказы» занимают особое место в творчестве писателя Глеба Пудова. Может быть, оттого, что он получил в Уральском государственном университете специальность «История искусства», или оттого, что живёт и работает в Санкт-Петербурге, но его рассказы всегда профессионально отточены и имеют удивительное, почти человеческое обаяние. Вот как писатель начинает «Муромские рассказы»: «Муром – древний русский город, расположенный во Владимирской области, на берегах полноводной Оки. Изящные храмы, цветущие яблони и доброта местных жителей делают его неотразимым в моих глазах. Я многим обязан Мурому. Он – родина дорогих мне людей и множества художественных произведений. Поэтому предлагаемая книга – это дань любви и благодарности городу, оказавшему мне так много самого искреннего гостеприимства».

Главное достоинство и богатство Мурома – его люди. Вот эти самые «простые и обыкновенные» люди среди множества прохожих на улице, но именно к ним можно ринуться с возгласом: «А скажите, куда мне…», «А вы мне не поможете, потому что я…!», «Вот мне нужно вот сюда, а как бы мне…». И эти люди обязательно ответят, покажут, проводят, а потом спокойно пойдут по своим делам. Помогать, подсказывать, приходить на выручку для них так же естественно, как дышать! Об этих людях и пишет Глеб Пудов – об их простых мечтах, делах, праздниках, о любви к этому миру и месту, где они родились… Эти люди кажутся обыкновенными, о них не расскажут в интернете и не покажут по телевизору, но вот в этой потрясающей обыкновенности мы запросто узнаём себя. Например, в героине рассказа «Марковна» – о женщине, которая очень печалилась, что ни одна её мечта не сбылась и придётся ей доживать свои дни в одиночестве. Но происходит одно вроде бы незаметное событие, которое переворачивает её жизнь, и все мечты оказываются реальностью… «Человек может обрести себя очень поздно! – пишет автор. – И причиной положительных изменений могут быть события, которые, на первый взгляд, кажутся очень незначительными, например, встреча с другом, разговор с незнакомцем, прочитанная книга, тяжёлая болезнь или изготовление плюшевых мишек!» И это внушает надежду. А герои рассказа «Новый год» – милые парень и девушка, артисты, подрабатывающие Дедом Морозом и Снегурочкой? Для них совершенно естественно помочь брошенному ребенку! Или… коту! Или женщине, которая потеряла шаль, значащую для неё так много! «Мама очень дорожила этим подарком – это была память о дорогом человеке. Только сейчас, по прошествии долгих лет, она поняла, насколько тяжёлой была в ту пору жизнь родителей и скольких усилий стоило им, как говорили тогда, «вывести детей в люди». Она не расставалась с шалью, даже летом она носила её в сумке». Шаль, конечно, найдётся, потому что обыкновенные, добрые и честные люди и держат этот мир на своих натруженных руках!

Студенты, музейные сотрудники, археологи – ещё одни герои Глеба Пудова – замечательные люди, в меру застенчивые, в меру любящие свою профессию, но все – живые, яркие, забавные.

Нужно отметить, что произведения Глеба Пудова отличает своеобразный стиль, неповторимый колорит, некоторая ироничность, про которую сам автор говорит: «Лёгкая ирония, проглядывающая в некоторых абзацах книги, объясняется лишь тем, что я опасался впасть в излишнюю сентиментальность. Это – своеобразный камуфляж, защита от проявления избыточных чувств. Именно таков Муром – город изящных храмов, цветущих деревьев и прекрасных людей, который может будить в душе эти «избыточные чувства».

Избыточные чувства под мастерским пером автора всё-таки рождаются – чувство гордости и радости, что весёлые и надёжные люди живут рядом с нами, что, если ребенок принёс в музей сердоликовую бусину, семейную реликвию, от него не отмахнутся пренебрежительно: «Валентин Александрович подвёл молодую женщину с сыном к стеклянному колпаку, под которым лежали бусы, и сказал: «Вот поглядите. Не хватает одной сердоликовой бусинки. Нельзя исключать, что именно вашей….». Слова простые, но сколько в них мудрой бережности, замеченной талантливым автором.

Светлана Романова, писатель, сценарист, член Международной гильдии писателей (Германия)

Шаль

Если двигаться из центра города, пройти мимо двух зданий-близнецов и миновать мост, протянувшийся через глубокий овраг, то можно оказаться «на Штапу». Штап – это район Мурома, царство частных домов и узких переулков. Из местных достопримечательностей здесь расположены старинный женский монастырь и стадион «Труд» – свидетель моих первых спортивных достижений и ободранных коленок.

Но оставим эти места туристам – главной достопримечательностью для меня «на Штапу» был дом бабушки. Это маленькая добрая женщина с умными глазами непременно угадывала моё появление и выходила встречать к колонке.

– Бабушка, – спрашивала я, – откуда ты знала, что я приду?

– Я чувствовала, – отвечала она.

Однажды, незадолго до смерти, она подарила дочери (и моей маме) пуховый платок. Большой оренбургский пуховый платок, который она почему-то именовала шалью.

– Возьми, дочка, будешь кутаться в неё и вспоминать обо мне. А я буду с неба смотреть и радоваться.

Мама всплакнула и приняла подарок. С тех пор шаль действительно согревала её от пронизывающих ветров, которые врывались в дом с реки. Мама очень дорожила этим подарком – это была память о дорогом человеке. Только сейчас, по прошествии долгих лет, она поняла, насколько тяжёлой была в ту пору жизнь родителей и скольких усилий стоило им, как говорили тогда, «вывести детей в люди». Она не расставалась с шалью, даже летом она носила её в сумке.

– Пригодится, – отвечала смущённо на нескромные вопросы.

В один из летних вечеров случилось ужасное: мама пошла на рынок, а когда вернулась, поняла, что шали нет. То ли её украли, то ли она её потеряла, – неважно: шаль пропала. От огорчения мама заболела. Она лежала на кровати в родительской комнате и молча смотрела в потолок.

Тогда я позвала брата и сказала, что надо что-то предпринять.

– А что мы можем? – спросил Санёк, – связать новый платок?

– Связать не можем, но достать другой – вполне.

– Да ты что? Она сразу поймёт, что это не её платок.

– А вот надо постараться. Ты хочешь, чтобы она страдала без бабушкиного подарка?

Брат, разумеется, не хотел, и мы бросились на поиски нового платка.

Посещение антикварных магазинов и обход престарелых соседей результатов не дали. Тогда я предложила использовать другие варианты. Два дня мы искали на антикварных сайтах платок, более или менее похожий на пропавший. Нашли его в Казани, связались с продавцом и стали ждать. Маме становилось всё хуже. Доктор сказал, что причина болезни – нервное расстройство.

– Вы её ничем не огорчали? – строго спросил врач.

Мы – ничем. Огорчила жизнь.

Через три дня пришло извещение. Мы бросились на почту.

Что ж… Платок был похож, но надо было приблизить его внешний вид к бабушкиному.

– Давай вспоминать, что было на том платке, – сказала я брату.

– Что было, что было… Пятно от вишнёвого варенья было.

– Точно! Бабушка варила варенье и однажды капнула на платок.

Нашли варенье в холодильнике и обмакнули в него конец платка.

– Хорошо. Что ещё?

– Да не помню я. Сама теперь вспоминай.

– Кажется, ещё была маленькая дырочка в углу. Помнишь, Альма прокусила?

– Верно! Мы ещё на реку ходили. Бабушка была с нами.

Ножницами сделали небольшую дырочку.

– Теперь, кажется, всё. Но как мы его подбросим? – спросил брат.

– Да, это проблема. Не на рынок же идти… Давай попросим кого-нибудь из твоих друзей? Пусть он придёт и принесёт платок?

– И что?

– Скажет, что вот мол нашёл на рынке и помнит, что у нас был такой.

– Ну ты даёшь! Тебе бы в разведке служить, – восхищённо сказал Санёк.

Пошли к Димке – его другу – и озадачили.

За перочинный ножик тот готов был на всё.

– Ладно, будет тебе перочинный ножик, – нехотя пообещал Санёк.

И всё удалось.

На следующий день, после школы, пришёл Димка и вручил платок. Актёр из него, конечно, никудышный, но задачу свою он выполнил. Мама очень обрадовалась, усадила его пить чай. Потом угощала пирогами, потом клубничным вареньем и мёдом. Димка уж и сам был не рад, что согласился на эту авантюру, но пришлось сидеть. Ушёл он только под вечер, вернее, уполз.

Мама сидела-сидела за столом и вдруг заплакала.

– Ты чего? – бросились мы к ней.

– Какие вы у меня хорошие!.. Бога буду благодарить, что дал мне таких детей.

Оказывается, утром, пока мы были в школе, приходила соседка Людмила Марковна и принесла маме её шаль. Настоящую шаль. Она нашла её на автобусной остановке.

Санкт-Петербург

Марковна

Как много событий в жизни человека имеет важное значение, хотя поначалу они вовсе не кажутся эпохальными!.. Магистральную роль могут сыграть встреча с другом, разговор с незнакомцем, прочитанная книга, тяжёлая болезнь и прочее. Поначалу они прозрачными тенями скользят по биографии человека, но потом, словно вода, сдвигающая камни с места, подводят душу к необходимому решению.

Это случилось с нашей соседкой, пожилой женщиной, резко изменившей отношение к жизни после одного, казалось бы, случайного домашнего занятия.

Мы называли её Марковной – фамилии никто не знал. Она жила в нашем доме гораздо дольше других. Кажется, она переехала в город из какой-то деревни после войны, так и не дождавшись мужа. Здесь она намеревалась начать новую жизнь: устроиться на текстильную фабрику, ещё раз выйти замуж, купить красивую машину, – мечтаний было много.

Но увы, – мечты остались мечтами: к шестидесяти годам Марковна превратилась в сгорбленную одинокую старуху, работницу местного похоронного бюро и хозяйку рыжего кота по кличке Харон. Жизнь её текла малозаметным худосочным ручейком, существование которого может прекратить любой рассеянный прохожий.

Марковна занимала в похоронном бюро несколько должностей: сторожила помещение, обмывала покойников и вела их учёт. Это объяснялось не только экономическими причинами, но и тем, что возвращаться домой, в пустое холодное помещение, ей не особо хотелось. Там ждали только телеведущий Малахов да вечно голодный Харон.

Соседи, имеющие предрассудки по поводу места работы Марковны, старались с ней меньше общаться. У них даже была фраза, понятная только местным людям: «пойти в гости к Марковне» означало «умереть»; если же кто-то говорил, что он «чуть не попал к Марковне», то это означало, что он был на волосок от гибели. Такова была репутация пожилой женщины, слегка потусторонняя и потому пугающая.

Между тем, человек она была хороший: зимой кормила птиц, лечила подравшихся собак, отогревала кошек. Пусть от одиночества разговаривала с покойниками, разве она в том была виновата?

Но однажды всё переменилось.

Одним ненастным вечером Марковна купила в киоске газету с телепрограммой. Газета не только взахлёб повествовала о богатых и знаменитых, но и предлагала выкройки уютных мишек и легкомысленных кукол. Марковна решила сшить маленького плюшевого мишку – она надеялась расширить круг общения кота, явно скучавшего в её отсутствие.

Она купила ткань, нитки, поролон и с жаром принялась за работу. Через три дня мишка был готов. Это было неуклюжее создание с ироничной улыбкой. Несмотря на забавные особенности «первенца», Марковна испытала доселе незнакомое ей чувство наполненности жизни. Поэтому через месяц мишка обрёл многочисленных родственников, а Харон – объекты для своих кошачьих игр, порой превращавшихся в откровенное членовредительство.

Дальше – больше.

В старых журналах Марковна отыскала выкройки игрушек и начала их производство чуть ли не в промышленных масштабах, подключив к нему немногочисленных знакомых. Теперь её квартира напоминала кустарную мастерскую: работницы приходили с раннего утра, пили чай и принимались за шитьё; сбытом занималась сама хозяйка (она продавала игрушки у детского магазина, а потом внук одной из работниц приобщил её к интернету); она же распределяла «добычу».

Через три месяца Марковна с торжеством уволилась из похоронного бюро и зарегистрировала своё частное предприятие. Потом, стыдясь, записалась в фитнес-клуб. Через полгода купила машину и вышла замуж за седовласого джентльмена, которого встретила среди турников и гантелей.

Человек может обрести себя очень поздно.

И причиной положительных изменений могут быть события, которые, на первый взгляд, кажутся очень незначительными, например, встреча с другом, разговор с незнакомцем, прочитанная книга, тяжёлая болезнь или изготовление плюшевых мишек.

Санкт-Петербург