Глеб Сабакин
Джаз-банда
16
Сагра и другие
Бывает, резонансное событие взрывает новостные топы, а потом быстро забывается. Кто, например, сейчас вспомнит разборки в посёлке Сагра? А другие подобные истории с этническими оттенками? А сколько всего было, о чём не узнала вся Россия?
Случай, о котором сейчас расскажу, произошёл задолго до Сагры. Интернет тогда ещё не был так сильно развит, как сейчас, когда мало какое ЧП пройдёт бесследно. А любой конфликт может интерпретироваться по-разному, раздуваясь подчас до вселенского масштаба.
Главными персонажами той истории были чехи, с которыми работал Стас.
Несколько старших (не топов, но и далеко не шпаны) отдыхали с семьями за городом, у водоёма. Рядом была деревня.
Конфликт возник на ровном месте. Местные мужики, уже с утра в подпитии, оказались недовольны, что «нерусские совсем оборзели шашлыки свои тут жарить». Налетели и разогнали уютный пикничок. Сопровождая нетолерантными возгласами.
Вроде как даже на женщин и детей пытались прыгать, но сам не видел, потому – не утверждаю.
Через пару часов приехали несколько машин, и дураки были наказаны. Жестоко наказаны, битами и обрезками труб. Хоть и на эмоциях, а профессионально – здоровья взято много, но жизни сохранены.
Пострадали и невиновные – лиц-то никто особо не запомнил, ломали всех попавшихся. Некоторых прямо из домов вытаскивали.
Один балбес выбежал из двора с топором, как Будённый с шашкой. Не, руки ему не отрубили, но – положили ладони на пенёк, на котором дрова кололи, и раздробили обухом.
Совершив акт воздаяния, отчалили восвояси.
Никаких уголовных дел не было, шумихи в прессе тоже. Вообще, событие казалось каким-то будничным.
Места там красивые, ездили как-то на рыбалку.
Про топор, кстати, ещё одна история.
У старших случился конфликт с деятелями из другого коллектива. Забили встречу за городом (подчеркивалось, что именно "встреча" – то есть исключительно разговор, без физических контактов и оружия, в отличие от "стрелки").
Меня и ещё пару человек взяли на подхват на случай чего непредвиденного. Мы сидели в машине и наблюдали, выходить было запрещено.
С нашей стороны приехали трое, с их тоже.
Наши быстро раскидали оппонентам, что те неправы. Рамс, в общем-то, яйца выеденного не стоял.
Но те оказались не совсем адекватными, полезли в драку.
Их начали бить, и один рванул в машину, достать что-то.
Оказалось – топор.
Били их долго и аккуратно, чтоб не убить ненароком.
Потом заставили их вызвать своего непосредственного старшего.
Тот приехал один. Очень самоуверенный мужчина, в прошлом маститый каратист, а на тот момент – городской авторитет средней руки.
Его молодых привели в чувство, до состояния чтоб могли на жопах сидеть.
Рассказали ему ситуацию.
Он выбрал единственный верный способ выйти красиво из ситуации. Долго бил уже избитых и орал, что беспредела у себя не потерпит. Больше, конечно, на публику играл.
Потом их ещё били на его глазах. Тщательно отбили ливер и сломали все конечности.
Машину, которую изначально предполагалось забрать, не тронули, ибо здоровьем сполна забрали.
И уехали, оставив каратиста наедине с тремя кусками мяса.
Одного из тех деятелей я встретил через несколько лет на улице. Еле узнал – ковылял с тростью, выглядел как старик, хоть старше меня всего лет на пять.
Не знаю, что бы с ними тогда сделали, если б челу удалось нанести хоть один удар топором.
Вообще, у нас часто велись разговоры о приемлемом и неприемлемом оружии.
Стволы – это отдельная тема, смертоносная, чаще это разборки более высокого уровня. Ножи – опасность поменьше, и доступны всем. Но пускать в ход без особой надобности не приветствовалось. А вот биты и монтажки считались вполне, так как непоправимого урона в большинстве ситуаций не предполагали.
Такие вещи, как топоры и мачете, считались уделом беспредельщиков, и не припомню случаев, чтоб пускались в ход. Хотя байки слышал, и все заканчивались осуждением и резюме, что за такое надо спрашивать строго.
17
Как я елки продавал
Решили с Ростиком попытать счастья в ёлочном бизнесе.
Уличных точек с ёлками в канун Нового года по городу было немерено, не занимался этим делом только ленивый. Почему б и нам не попробовать.
Расчёт был прост. Находим место, занимаем его раньше других, привозим ёлки, нанимаем продавцов – и дело в шляпе.
Вопрос понятий в данном случае нас уже не беспокоил. На Матне, может, это ещё могли расценить как недостойное барыжничество, татары же в этом отношении были более либеральны. Что вполне здраво – от предприимчивой молодёжи толку больше, чем от дураков, которые способны только трясти деньги с других дураков.
Оказавшись в теме, мы узнали, что все ёлки на Матне, якобы принадлежащие коммерсам, на самом деле были проектами матнёвских старших. Внешне выглядело, будто с коммерсов получают, но они были просто нанятыми менеджерами. Ширмой, чтоб пацанам не было стрёмно перед другими пацанами.
Встал вопрос, где брать ёлки и как их транспортировать. Его нам решил третий компаньон, которого пришлось взять в дело. У него нашёлся камазист, торчавший ему сумму, и продажный лесник неподалёку от города.
Лесник предложил два варианта. Либо мы покупаем у него тысячу ёлок за тридцать тысяч рублей, уже срубленных и связанных. Либо за десять тысяч он пускает нас на день в свою вотчину, сколько срубим – всё наше. Я был за первый вариант, ибо заранее знал, что второй нереален. Но партнеры упёрлись, – бюджет кампании и так ограничен, лучше попотеем день, но сэкономим. Городские, фигли, в лесу-то не бывали. А я, когда в деревне жил, каждый год за ёлкой ходил.
Цены, замечу, тех лет и далеко не столичные.
Хрен с вами, думаю, поедем. Интересно только, через сколько вы поймёте, что мудаки.
Приезжаем в лес. Я в фуфайке и валенках. Ползимы тогда в них ходил, даже в институт иногда. Тепло, удобно, как эти ваши угги, только перед входом в помещение снег стряхивать нужно посильнее. Эти фраерки в повседневной одежде, один даже в кроссовках.
Сдались через час. Ноги промокли, одежду ободрали и в смоле измазали, а срубили по пять ёлок. Их ведь ещё сначала выбрать надо, не все же подряд рубить. А потом связать аккуратно, тоже занятие на любителя.
В общем, купили готовую партию.
Посчитали. Тысячу штук за десять дней продать наверняка реально, место проходное. Если что, купим ещё потом. Средняя розничная цена – сто двадцать рублей, итого сто двадцать тысяч. Минус тридцать закупочных, пять – зарплата продавцу за десять дней, три-пять – всякие расходы вроде солярки. Итого тысяч восемьдесят на троих за десять дней. Из них восемь в общак, даже можно пять – никто отчётность не потребует. Получается по двадцать пять на рыло.
На деле оказалось не так гладко, как в теории.
В первый же день по очереди наведались три мента – сержант, лейтенант и майор. Хорошо, что мы весь день на месте контролировали, иначе пришлось бы каждый раз подрываться. Сержант был нагл не по годам, и с ходу начал требовать процент, даже не спросив, кто мы и откуда. На что был почти прямым текстом послан, да ещё с намёком, что цел до поры до времени. Офицеры были поумнее, разговор заводили издалека, не спеша подводили к законности торговли. На что получали по ёлке бесплатно и приглашение завтра в то же время на том же месте, дескать, компромисс будет найден. Лейтенант выклянчил вторую, потом смешно ковылял с ними.
Понятное дело, платить всяким алчным мерзавцам в наши планы не входило. Связались с продажным участковым, старым нашим знакомцем, пообещали ему процент от прибыли. За это каждый ходок отсылался к нему, а как он там с ними решал – не наша забота. Наверно, обещал поделиться потом. Естественно, был кинут впоследствии, о чём долго ещё нам припоминал с обидой.
Пару раз захаживали какие-то типы из администрации, тоже в надежде поживиться. По совету старших товарищей мы предлагали им в случае претензий прислать официальные бумаги по такому-то адресу – у нас тогда уже было оформлено дежурное ООО на все случаи жизни. Типы были неопытными, потому как больше не объявлялись.
Самой большой проблемой была конкуренция. Район хоть и густонаселённый, но точек явно в избытке. И все либо чисто бандитские, либо бандитских коммерсов. Например, неподалёку располагалась точка коммерсанта, которого поставил туда один из татарских старших. Он ещё подтрунивал нас, мол, не пацанское это дело, поставьте рулить наёмного лоха, а сами только бухгалтерию ведите.
Главными конкурентами были азеры. С ними вообще в торговле бесполезно тягаться – с детства барыжат, и ёлками занимаются не первый год. Они оккупировали огромный пятак, на котором поставили десяток точек. Закупали десятками тысяч, начинали торговать ещё числа 15-го, заканчивая 31-го поздно вечером. И если с ближайшими соседями можно было договориться о единой цене, то азеры могли себе позволить демпинговать как угодно. У них вообще была какая-то хитрая система – на каждой их точке была разная цена. Клиент заходил на пятак, узнавал цену на первой точке, шёл ко второй и, услышав цену вдвое ниже, сразу покупал. Причём прайсы менялись каждый день, иногда по нескольку раз за день. Мы постоянно ходили на разведку, утром придёшь – ёлка сто пятьдесят, вечером – двести пятьдесят, или наоборот.
Если б я не пропускал лекции по экономике, то знал бы, что такое динамичное ценообразование.
На ночь мы грузили ёлки в камаз и оставляли его на месте. После того, как такой же камаз неожиданно сгорел по соседству с азерами, стали отгонять на стоянку.
Короче говоря, сто ёлок в день, как мы рассчитывали, не продавалось. Пятьдесят-восемьдесят, не больше. Ближе к Новому году начали снижать цену, в последние дни отдавали уже почти задаром. Штук сто, наверно, раздали друзьям и родственникам. В последний день продавщица забухала с самого утра, за что получила пару лещей и была выгнана. Сами стоять не стали, нового человека искать уже было бессмысленно. Так и оставили лежать сотни полторы. Самые лучшие забрали азеры, часть разобрали прохожие, остальные так и лежали до лета.
Прибыль наша составила тысяч десять, даже делить не стали, совместно прогуляли. И то неплохо для первого раза, могли бы и в минус уйти.
Коммерс от старшего поднял примерно сорок. Из которых не только ничего не получил, а в результате каких-то хитрых комбинаций ещё и должен остался.
Азеры, по слухам, со всего пятака подняли миллиона полтора.
Какой-никакой, а опыт. Впредь можно было учесть ошибки и заняться вновь, только через год уже не до ёлок было.
Кстати, вы покупаете ёлки? Настоящие или искусственные? Я, например, противник искусственных. Новый год не должен пахнуть пластмассой.
18
Интересные люди
Бывает, пересечёшься с человеком, сложится впечатление, а оно оказывается обманчивым.
Сидим как-то погожим летним вечером на стоянке коллег из другого звена, курим.
Стоянка была в промзоне, вплотную прилегающей к жилому сектору. Парни, пользуясь бардаком и бесхозностью, заняли два административных помещения. В одном сидели охранники-кассиры, в другом, побольше и покомфортнее, было что-то вроде пацанского офиса.
Так вот, сидим, отдыхаем, кто-то в плейстейшен режется, кто-то в карты. Кто-то так обкурился, что сидит и слюни пускает, превратившись в хэппи стоун.
Шифроваться лень, дым коромыслом.
Смотрю в окно – человек машину поставил и не к охране идёт, а к нам, что не всем позволено.
Входит – уркаганище страшнее нашего Варёного. В подворотне встретишь – в штаны наложишь, явно криминальный тип.
– Нехило вы накурили, – говорит.
Посидел с нами, сигу выкурил, от травы отказался, дела типа ещё. Но с собой кропалик взял, на сон грядущий.
– Как служба, – спрашивают его. – Много людей посадил?
– Нормально всё, – смеётся. – План перевыполняем.
Когда отчалил, мне поведали, что мужчина этот один из топов местного наркоконтроля.
Менты, кстати, почти всегда машины бесплатно ставили, разве что какие сержанты задроченные или вохровцы платили.
Или вот ещё одна стори о первом впечатлении, ещё в матнёвскую бытность.
Гуляем с парнями, жизни радуемся и пиво потягиваем лениво. Заглянули на Стройдеталь, проведать местных. Встретили ботаника какого-то, щуплого и очкастого. Речь интеллигентная, ужимки аристократические. Постарше нас. Препод какой что ли, думаю.
Постоял с нами пять сек, спросил местных, как в училище, не прогуливают ли, и скрылся.
– Что за знакомства у вас подозрительные, – спрашиваю.
Оказалось, что ботаник был влиятельным человеком на Стройдетали, на которого завязаны важные дела и потоки. Недавно откинулся – сожительницу расчленил, куски по мусорным бакам разбросал, а что-то даже съел вроде.
Вопрос решил качественно, сидел лет пять всего, с комфортом.
Внешность обманчива.
Ещё у меня есть маленькое хобби – гулять в одиночестве и думать об устройстве мира. В том числе анализировать жизненные истории разных людей и вычислять в них всякие закономерности и причинно-следственные связи. Дело, может, и бессмысленное, но весьма занятное.
Вот вам ещё два кейса из моей копилки наблюдений.
Сажусь в маршрутку, а водила – чел, про которого многие думали, что он сдох уже давно. Бандитствовал, как все, потом сторчался, был отшит и почти опустился. Когда видел его последний раз, выглядел он уже неважнецки – ВИЧ и набор гепатитов не способствуют цветущему виду. Ходили слухи, что получил немалый срок и двинул кони в бараке для вичевых.
А тут смотрю – выглядит свежо, одет прилично, пахнет парфюмом. Зрак в точку и залипает на светофорах. Пассажиры нервничают, автомобилисты яростно сигналят, а он и в ус не дует.
Выясняю, что срок был не велик, да ещё и УДО. Не за хорошее поведение, оно-то как раз было отвратительным. Администрация боялась, что помрёт у них там – клеток уже почти не было, ещё и тубик нарисовался. Освободился, купил «газельку», поставил на маршрут и лично сел за баранку.
И все эти годы продолжал торчать, даже в лагере. Удивительной живучести человек.
Вторая история тоже связана с маргинальщиной.
Пересёкся как-то с одним матнёвским. Он только вернулся из лагеря, сидел по 228 – за очень спичечный коробок рудералиса. Помнишь, говорит, Митяя с нашего двора?
Митяя, конечно же, я помнил. Это был потрёпанный мужичок, алкаш, полубомж, весь в наколках. Мы, семнадцатилетние приблатнённые дети, любили дать ему пару червонцев и слушать пьяные бредни про зону. Не воспринимая всерьёз, относясь как к юродивому фантазёру. Есть у дворовых алкашей такое свойство, кого ни послушаешь – то герой войны, то авторитет, то олигарх бывший. Потом куда-то исчез, поговаривали, что помер от пьянства наконец-то.
Так вот, говорит приятель мой. Заезжаю на зону, а тут Митяй блатует, за отрядом смотрит. Весёлый, поправился, бухает, правда, по-прежнему. Ходит со смартфоном, решает вопросы и вершит людские судьбы. Оказалось, в натуре блатной, не врал когда-то. Я, говорит, за его счёт там сразу устроился нормально.
Все мы в разных обстоятельствах играем разные социальные роли.
19
Не стоит задирать ботаников
В параллельном звене был весёлый чел по прозвищу Костыль.
Длинный, тощий, какой-то нескладный – костыль, иначе и не назовёшь.
Выглядел Костыль не только несуразно, но и крайне лоховито – одет стрёмно, лицо безобидное, ботаническо-жертвенное.
К нему постоянно придиралась на улице всякая шпана типа той, которой мы сами и были.
Костыль такие моменты просто обожал и часто сам их провоцировал.
Даже очки без диоптрий иногда надевал, чтобы образ поколоритнее сделать.
Он был кандидатом в мастера спорта по боксу и любого гопника вырубал одним ударом.
Если Костыля останавливали на улице гопники, он сначала подыгрывал им. Кстати, слово "гопник" у нас не употреблялось. Его предпочитали те, кто на улице этих гопников боялся как огня, зато смело постил про них мемы в интернете.
Разговоры тогда строились по одному и тому же алгоритму: ты кто, откуда, кто по жизни, а какой ты пацан, путёвый, а кто тебя на пути поставил, а выручишь деньгами, и т.д.
Костыль прекрасно ориентировался во всех хитросплетениях понятий и разводов и мог любому оппоненту в пять сек обосновать и самого его подвести под косяк. Вместо этого начинал прикидываться шлангом и нести всякую ересь, специально нарываясь.
Коронным его приёмом было поправление очков на переносице средним пальцем – будто фак показывает. Это движение было красной тряпкой – как же, лох сам даёт козырь в руки.
Часто после этого следовали наигранное возмущение и попытка ударить нашего друга.
Но у Костыля был также и коронный удар – мощный апперкот, за счет длины рук нестандартный, с дистанции. Если противник был резок и успевал сократить расстояние, Костыль просто делал шаг назад и бил на отходе.
Это была занятная картина. Ещё секунду назад деятель был королём улицы, а теперь нелепо пытается подняться, смешно мотает головой, удивлённо выпучивает глаза и не понимает – что это было.
В зависимости от ситуации Костыль мог вырубить и остальных. А если они не казались опасными, то не спешил. Мог удивлённо и даже виновато развести руки – простите, мол, пацаны, случайно вышло.
Бывало, Костыля использовали как наживку. Приедут в центр, который всегда считался территорией непуганных терпил и кишил охотниками за ними, и пускают его одного гулять с телефоном в руках.
Быстро нарисовывались желающие отжать гаджет, но столь же быстро терпели фиаско и лишались своих. А если не было своих – кроссовок или курток, или просто части здоровья.
Однажды Костыль поругался со своей девушкой и пребывал в злом расположении духа. Случайно забрёл в подворотню, где столкнулся с тремя хулиганами. Один сумел убежать, а двое в реанимацию попали. Полгода под следствием проходил, вопрос удалось решить.
А ещё Костыля как-то раз чуть не отшили.
На сборах пьяный старший что-то ему сказал нелицеприятное. Костыль не выдержал, хотя по субординации должен был стерпеть, и сломал тому нос.
Ума хватило, правда, не сопротивляться, когда его за это тут же избили.
Не отшили благодаря подвешенному языку, уважению в коллективе и тому, что тот старший был торчком. Пока Костыль был под конфликтом, его самого отшили.
Костыль соскочил раньше, чем я. Занялся музыкой.
20
Как я снимал проститутку
Тёплой летней ночью катались с Ростиком на раздолбанных «жигулях» восьмой модели, угнанной им у сводного брата. С заводной музыкой и под стимуляторами. Жизнь была прекрасна и казалось, так будет всегда. И захотелось мне вдруг, чтоб у меня отсосали. По-быстрому и сию минуту.
Поехали к шлюхам на трассу. Самому интересно, как это всё происходит. До этого только в криминальных сводках таких женщин видел, да рассказы бывалых слышал.
Подъезжаем на точку. Никого нет, только старая «шестёрка» с шашечками, якобы такси. Вылазит из неё мамаша, жирная свиноматка в спортивном костюме. Вступаю с ней переговоры. Фигли, ускорен, язык подвешен, любой разговор – как горный ручей. Выясняю расценки, ассортимент и прочие детали. Зачем-то пытаюсь выяснить, чья точка. Хотя и ежу понятно – ментовская.
В наличии пять шлюх, которых мама Лена выводит на свет из ближайших кустов. Показывает товар лицом, проводит краткую презентацию. Вот эта сосёт отменно, у этой – пизда узкая, та – молодая, свежая, пользуется спросом. Все страшные, как моя жизнь временами. Минет – то ли двести, то ли триста, не помню уже.
Выбираю ту, что на клык берёт мастерски. Некрасива, фигура на любителя, одета стремновато. Ну, а чего вы хотите за такую цену. Мне много сейчас и не надо, в конце концов. Никуда не отъезжаем, Ростик выходит курить и развлекать сутенёршу анекдотами – болтливость-то тоже повышена. Я со жрицей любви уединяюсь на заднем сиденье.
Вытаскивает презик, но у нас своих полон бардачок, свои-то надёжнее. И работает минут двадцать в быстром темпе без остановки, не прерываясь на отдышаться. Я никак не кончаю, и эта возня уже стала надоедать. Давай, говорю, перекурим. За сигаретой узнаю – из деревни, днём торгует фруктами на рынке у азеров, ночью здесь. Жалуется, недавно недели две вдвоём работали, подустали изрядно. Клиентура в основном некультурная, могут и леща выписать. На улице всегда так, говорит, а для мест поприличнее уже не годится.
Но скоро слушать шлюхское нытьё мне стало недосуг, продолжения утех расхотелось и, распрощавшись с дамами, мы скрылись в ночи.
Конечно, сейчас от такого приключения я бы отказался. Но юность тем и хороша, что в ней мы юны, глупы и беззаботны.
Интересно, как сейчас живет та проститутка. Зная, насколько затейлива жизнь, не исключаю, что все у неё в порядке. Не удивился бы, впрочем, если уже померла.