Глеб Сабакин
Джаз-банда
14
Рома
Обитал я у границы со Стройдеталью, на то время дружественной, а когда-то далеко нет. И часто встречал двух братьев-близнецов, мелкоплавающих авторитетиков средь стройдеталевской шпаны. Про себя я называл их Красавцы, за изуродованные глубокими шрамами лица.
И вот стоим однажды у супермаркета с приятелем по имени Рома. Взяли по пиву, радуемся весне. Мимо близнецы проходят, здороваются с Ромой (а со мной нет, потому как несолидно с незнакомыми пиздюками здороваться) и дальше идут.
Роман поведал о происхождении шрамов братьев.
Несколько лет до этого районы люто враждовали, каждую неделю было по трупу. Пытались делить асфальт, хотя территориальный статус-кво тогда в основном уже установился. Оставались разногласия по поводу нескольких дворов. Интерес там представляли парковки, киоски и ещё какая-то мелочь вроде ателье по пошиву одежды и обувной мастерской, с которой кормились люди постарше.
В один из летних вечеров Рома (тогда ещё совсем сопливый гангстер) выходит с друзьями из кабака. А их встречает орда с целью лишить здоровья. Рома и так был не робкого десятка, а под алкоголем и вовсе берсерк. Делает из бутылок две розочки, влетает в толпу и начинает бить с двух рук сверху вниз, куда попало. Если не привирает (а здесь я ему верю, и от других про тот раз слышал), то впятером они обратили в бегство человек двадцать или тридцать. От розочек в руках у него остались лишь горлышки. И больше всего не повезло именно братьям. С тех пор много воды утекло, обиды забылись, но шрамы остались. Ходят теперь, прохожих пугают.
Рома хороший человек, порядочный не только по понятиям тех лет, но и просто по человеческим. Он был моим старшим. Сдружились мы на почве того, что он окончил университет, в котором я на тот момент только начал учиться. И жили в соседних домах некоторое время.
Среди коллег по группировке Рома сильно выделялся. Хотя бы тем, что отчётливо понимал: все эти игры в бандитов – явление временное. Подняться и легализоваться дано единицам, а основную массу ничего хорошего не ждёт.
В двадцать лет Рома, мастер спорта по боксу, открыл секцию в местной школе и на голом энтузиазме тренировал всех желающих. Не только своих, рыскающих, из многих ботаников он тоже сделал мужчин. Тренировал на равных, не делал преференций своим. Следил, чтоб те не обижали чертей, хотя бы в пределах спортзала.
Тут надо сделать отступление. В то время, хоть уже не такое лихое, но всё же, большинство секций единоборств было приложением к ОПГ. Чужих тренироваться пускали неохотно. Был случай, когда два чела пришли в зал кикбоксинга, и им на первой же тренировке навешали. Причем не со зла, просто ребята переоценили свои силы и сразу попросились в спарринг. Обидевшись, эти деятели пригнали толпу с монтажками и перебили спортсменов. Досталось и тренеру, который был далеко не прост. История имела продолжение, но это уже не важно. Дикость, но факт. Короче, тренироваться предпочитали в своем кругу.
Случалось, что на областных и городских соревнованиях соперники были из враждующих коллективов. Но там уже у людей был определённый кодекс, спортивная жизнь с уличной не смешивалась. Бывало, что в президиуме сидели взрослые мужчины, чья молодёжь в то же самое время убивала друг друга на улицах. И мирно обсуждали свои околоспортивные вопросы.
Однажды про Рому написали большую статью в местной газете. Мы читали её на сборах вслух и ржали. Особенно в том месте, где говорилось, что Роман тренирует молодёжь, чтобы она не была предоставлена сама себе и не занималась криминалом. О том, что ромина секция – одно из конкурентных преимуществ группировки, кузница боевых кадров, журналист умолчал, хотя прекрасно знал об этом. Все знали.
Как-то раз судьба завела Рому в негритянский квартал. Гостил в Америке у брата, мутили траву. Брат пошел встречаться с барыгой, а Рома остался один в ночной подворотне. Всё выглядело, по его словам, как в фильме «Брат-2» – что-то начали орать на непонятном диалекте, успел одного ударить, и был избит.
Вернувшись на родину, Рома первое время был зол на негров и пару раз бил африканских студентов. На районе ему пытались дать прозвище Расист, но оно не приклеилось.
Потом бросил все бандитские движения, отдал свою часть дел друзьям и снова поехал в Америку. Затем вернулся и пошел в армию, в двадцать пять лет. Дембельнувшись, работал командиром группы захвата Наркоконтроля, где чуть не сторчался, а потом физруком в школе. В той самой, которую окончил сам и половина матнёвских. Преподавал уже не будучи при делах, имея в резюме неуважаемый опыт работы в органах. Но ни один ученик из рыскающих и пикнуть не смел.
Сейчас обитает в Америке, работает системным администратором. Начальник у него, кстати, негр.
Вообще немало интересных людей я встречал на жизненном пути. Не стоит думать, что в той среде все были диким неотёсанным быдлом. Личностей с большой буквы там было не меньше, чем среди нынешних офисных барбосов, мнящих себя солью общества.
Да, и напоминаю, что это всё плод больной фантазии автора, и не стоит здесь искать ни связей с реальностью, ни каких-то неувязок. Прочли и забыли.
15
Схемы Вована
Вован был креативным парнем и постоянно рождал какие-то идеи. Чтоб поднять лавэ, как он любил приговаривать. Большинство из них сводились к тому, чтобы кого-то развести, кинуть, украсть или отобрать. В основном они так и не были реализованы, и хорошо – неизвестно, к чему бы привели.
Например, однажды он узнал, что сосед его бабушки работает прорабом и наладил схему воровства стройматериалов. Работал по-крупному и более-менее аккуратно. Стройки были государственные, финансировались из бюджета, и воровство процветало на всех уровнях. Начиная от откатов при выборе подрядчиков и заканчивая низовыми рабочими, таскавшими по мелочи. На всех уровнях царил хаос, будто специально создаваемый, чтоб в мутной воде всем рыбакам рыбы хватало.
У прораба был тайный склад, куда он с подельником свозил краденое. Неделю следили за ним, с утра до вечера, вычисляли этот склад. Когда на одолжённой у друзей машине, когда пешим ходом. Бывало, что и перебежками по кустам прятались. Даже бинокль нашли для такого дела.
Склад мы в итоге вычислили – в полузаброшенной промзоне неподалеку от Матни. Заодно узнали, что каждый вечер заходит в кабак по-быстрому заложить за ворот, потом едет к своей бабе. Там, судя по всему, так же по-быстрому опустошает яйца и домой, к законной жене. Её мы тоже видели и даже посочувствовали пациенту, уж слишком она была неприятна на вид.
Промзона почти не охранялась – только вечно пьяный сторож и несколько собак. Особо там никто не лазил, потому что добираться было неудобно и мало кто знал, что охраны там, по сути, и нет. Въезд на территорию был один, через подобие КПП и лающих собак, и у непосвящённых создавалось впечатление, что там всё серьёзно.
Мы проникли в прорабский схрон. Большой ангар закрывался на хлипкий замок, внутри было пусто, только в одном углу свалено в кучу наворованное. Банки с красками, сухие смеси, какие-то металлические листы, инструменты и прочее по мелочи. Я не разбираюсь в этом, а Вован навскидку прикинул – на миллион тут есть, а может и полтора. Для нас тогда это были нереальные деньги.
Дальнейший план был прост – найти место, куда всё это перевезти, грузовик, и наметить день и час. Кому продать решили думать позже, не залежится.
Думали, как быть со сторожем – напоить, вырубить, или ждать, когда сам напьётся. Решили определиться с этим ближе к делу.
И тут я намудил – решил посоветоваться с Ромой, как со старшим и опытным товарищем. Где взять грузовик, куда перевозить, как потом продавать. И как при всём этом не спалиться. Подсознательно, конечно, я хотел и прихвастнуть перед старшим, что уже по-крупному начал работать.
Рома ответил следующее. Во-первых, вы мудаки. Зачем воровать, если для начала прораба нужно под крышу поставить. Это почти регулярный денежный поток от хитрого лоха, который не пойдёт писать заявление о вымогательстве. А потом можно иногда иметь его и воруя. Во-вторых, вы опять мудаки, потому что такие качественные дойные коровы долго сами по себе не работают. Конкретно этого деятеля уже давно крышуют малютовские. И они же пару раз уже обчищали его тайники. Их он постоянно менял, и ангар тот тоже был временным. Прораб догадывался, откуда ноги растут, но предъявить ничего не мог. На время затихал, потом продолжал. Стараясь шифроваться и от крыши, чтоб не знали ни тайников, ни реальных объёмов.
Мудаком меня назвал и Вован. Рома был и его старшим, а с Вованом я свой ход не согласовал. Да, я поступил необдуманно, но тогда искренне был рад. Ведь мы могли поиметь малютовских старших и неизвестно, чем бы это обернулось. Хотя и расстроен, что делюга сорвалась. А Вован орал – ну и что, мало ли кто лоха обул, желающих пруд пруди, никто б не вычислил, а малютовские не обеднели бы. Мы тогда сильно поругались и пару недель не общались, даже на сборах не здоровались. Я напрягся, думал, это навсегда, но потом помирились. Вован был более мудр по-житейски и лучше разбирался в людских отношениях, потому первым сделал шаг навстречу. Сказал, что возможно – подчёркивая интонацией это слово – я действительно нас спас от чего-то нехорошего. Хотя я всё равно мудак, что не посоветовался с подельником. Я согласился, что мудак, мы пожали руки, обнялись и больше к этому не возвращались. Переключились на другие темы.
Впоследствии оказалось, что связываться с вороватым прорабом и впрямь не стоило.
В идее поиметь его было что-то красивое и даже благородное. Вор у вора дубинку украл, как говорится. В данном случае никто из нормальных людей не пострадал бы. Ну, разве что немного городской бюджет. Но в нём и без нас с прорабом ковырялись все, кому не лень, и в масштабах гораздо больших. И конкретно нам с Вованом не должно быть стыдно перед налогоплательщиками – ведь товар-то уже до нас украден.
Но некоторые предложения Вована пахли дурно. Например, он хотел загнать под крышу репетиторов и студентов, писавших курсовые и дипломные работы на заказ. Первые размещали объявления в газетах, и Вован уже составил список потенциальных жертв. Вторые работали больше по сарафанному радио, информация о них тоже начала собираться.
Я высказал свои сомнения. Во-первых, нехорошо – обирать несчастных женщин, которые не от хорошей жизни подрабатывают. И студентов, которые могли бы, как и мы, рыскать по подворотням, а вместо этого зарабатывают своим умом. Во-вторых, финансовые потоки там небольшие, а карму эти крохи могут испортить не на шутку.
Вован ответил так. На это ведь можно и по-другому посмотреть. Не придём мы – придут другие. Юудут тупо отбирать у них деньги и решать проблемы, которые, по классике, сами же и создадут. А мы дадим реальную защиту. Город полон опасностей, защищать нужно много от кого. Пара сотен человеку погоды не сделают, зато он сможет обратиться за помощью и в ситуациях, не связанных с профессиональной деятельностью. Видимо, мне очень хотелось, чтобы мои сомнения развеяли, потому слова друга показались убедительными.
Впрочем, по каким-то причинам дальше обсуждений эта тема не зашла.
Кстати, о морально-этических моментах. У волынских был пиздюк Кеша, который обложил данью школьников младших классов. Сначала, правда, это были только средние классы. Потом началось что-то вроде франшизы или финансовой пирамиды – те, кто чехлил Кеше, стали собирать с тех, кто младше и слабее. Основную часть отдавая ему же. Суммы там были смешные – десять-двадцать-тридцать рублей в месяц. Но когда плательщиков сотня-две, уже набиралось несколько тысяч. И по тем временам десятиклассник Иннокентий в своей среде считался миллионером.
Со стороны, а тем более в нынешнее цивилизованное время, это выглядит стрёмно – ну как можно отбирать деньги у третьеклассника? На деле же всё было не так страшно, и даже выгодно для всех. Кеша давал защиту не только от себя и своих друзей, его охранный сервис был шире. О «налоге» знали все, и родители, и учителя, и всякие органы. Слухами ведь земля полнится, а что знают двое, то знает и свинья. И каждый родитель понимал – лучше их ребёнок отдаст десять рублей в месяц Кеше, чем у него каждый день будут отбирать деньги на обеды. И в туалет он будет отпрашиваться исключительно на уроках, потому что на перемене ему туда лучше не соваться. А Кеша ещё и за пределами школы обеспечит защиту, просто одним своим именем. И брендом «Матня», конечно же.
Бывало даже такое. Запишут родители ребёнка на кружок, а он находится на Стройдетали. Всего метров двадцать вглубь района, но их ещё надо пройти. Водить сами постоянно не могут, а беспокоиться каждый раз, вернётся ли домой целый и невредимый, тоже напряжно. Случалось, что босиком возвращались, хулиганы кроссовки отобрали. Был случай, третьеклассник зимой в мороз в одних носках вернулся – такие же третьеклассники ботинки сняли. Ещё чаще снимали куртки и шапки.
Потому приходили родители к Кеше и предлагали повысить тариф. Чтобы их маленького сына не только на Матне не обижали, но и за её пределами. Хотя бы только на Стройдетали ещё, где про Кешу были наслышаны, и совсем мелкими он воспринимался как большой авторитет.
Кеша от дополнительных денег благородно отказывался. Он ничего не слышал о пиаре и самопозиционировании, однако уже в своём юном возрасте понимал важность формирования положительного имиджа. Хотя были и противники такого благородства – если разрешать прикрываться своим именем всем и в любых ситуациях, это обесценит имя. И может создать ситуации, когда любой прикроется Кешей и вместе с ним Матнёй. А отследить это при таком количестве людей и этих самых ситуаций невозможно.
К слову о позитивном имидже. Был у меня знакомый, который жил в доме с консьержками. Их он недолюбливал и нередко жаловался, что из-за этих старух лишний раз ни покурить в подъезде, ни пива попить. При этом всякий раз с улыбкой здоровался. Зачем, спросил его я, что за двуличность. На что он ответил – если однажды менты возьмут за жопу, чтоб снизить срок или условным отделаться буду собирать отовсюду положительные характеристики. И тогда консьержки скажут – хороший был человек, вежливый, всегда здоровался, такой совершить преступление не способен.
Так вот, возвращаясь к схемам Вована. Одна из самых крутых его затей – почтовые разводы извращенцев. Он её придумал, посмотрев «Карты, деньги, два ствола», там было что-то похожее про вибраторы. Современным молодым людям, уже родившимся в эпоху интернета, она может показаться совсем древней или нелепой. Тем не менее, она оказалась очень даже рабочей.
Может, помните, была такая «жёлтая» газетёнка со всякими сплетнями и чушью в духе позднего «Спид-Инфо», которая так и называлась – «Жёлтая газета»? Там был раздел с объявлениями, в основном на тему секса и разнообразного шарлатанства. Газета была федеральной, с большим тиражом, потому стоили объявления дорого – чуть ли не целую стипендию за слово. Подавались они по телефону, а вот как производилась оплата и какие данные при этом оставлялись – уже не помню.
У нас с ним тогда на двоих был простенький мобильный телефон. Но позвонить Вован предпочёл с уличного автомата – мало ли, номер лучше не светить. Купив специальную карточку, не знаю, есть ли сейчас такие. Объявление звучало лаконично – «Грязное порно. Н/п. Город, индекс, а/я №». Забыл, уточнялось ли там, что речь о видеокассетах, или клиенты как-то сами по умолчанию догадывались.
Опять же, не знаю, существует ли до сих пор такое явление, как абонентский ящик. Тогда это была очень удобная вещь – в любом отделении заводишь персональный ящик, с него отправляешь посылки, на него же принимаешь корреспонденцию. Правда, заводился он по паспорту и при надобности за жопу взяли бы моментально. Только хитрость схемы и была в том, что потерпевшие никуда обращаться не станут.
На этот ящик со всей страны стали приходить письма от любителей всяких золотых дождей, букаке и прочих копрофагий. Самые настоящие бумажные письма в конвертах, написанные шариковой ручкой. В основном писали – «Здравствуйте, пришлите кассету на такой-то адрес». Некоторые, не зная, что на этих кассетах, заказывали сразу две-три. Кто-то писал – а уточните сначала, что там именно? Одна женщина написала – «Хочется чего-то особенно грязного, надеюсь, вы сможете меня удовлетворить».
Насобирав заявок, мы шли в магазин и покупали самые дешёвые чистые кассеты. Потом шли на почту и отсылали их наложенным платежом. Уже не помню, сколько стоили кассеты, пересылка и какую цену мы назначали извращенцам. С каждой кассеты чистая прибыль выходила около ста рублей.
Расчёт был простой. Клиент при получении оплачивал запакованную кассету без компрометирующих опознавательных знаков, и уже дома обнаруживал, что она чиста. Думал ли он, что это какая-то ошибка, что его видеомагнитофон не считывает формат видео или понимал, что его надули – это было уже неважно. Терпила мог злиться, рвать в бешенстве волосы на голове, посылать проклятия, только нам-то что от этого.
Несколько клиентов прислали письма, в которых сетовали, что кассеты чисты. Просили прислать заново, вернуть деньги или подсказать, не устарела ли их модель. Один прислал угрозы, что найдёт нас и накажет.
Сначала у нас была мысль на самом деле туда что-то записать. Только вот это было бы уже распространение порнографии, что неприятнее, чем незаконное предпринимательство и мошенничество. За мошенничество ещё надо постараться дело завести. Ущерб-то в каждом случае невелик, и чтобы набралась достаточная сумма, надо собрать нескольких терпил. С разных городов и готовых ввязываться в судебные дела, рискуя своим временем, деньгами и репутацией.
За один поход на почту мы отправляли примерно десять кассет. Одно время ходили туда каждый день. Как-то почтовая сотрудница отвела Вована в сторону и шёпотом спросила, что на них. Не порно ли, и не станет ли она соучастницей преступления. На что мой предприимчивый друг с улыбкой ответил – не боись, они чистые, это просто специальные кассеты, на них можно записывать хоть по сто раз без потерь качества.
С выбором отделения мы не заморачивались, пользовались ближайшим. Сотрудница та была местной и знала Вована с детства.
Всё это провернуть мой предприимчивый друг мог и один, не таская меня с собой. Однако он был не жадный парень и вместе ему было веселее. Он относился к этому больше как к развлечению, чем к заработку.
Правда, умные люди советовали в таких делах брать в долю лоха, который будет светить своё лицо и данные. А самим при случае можно отскочить сухим из воды. Только вот опасности особой мы не чувствовали, а искать подставного, делиться с ним и изображать дружбу не хотелось.
Большая часть заявок пришлась на первые недели. Месяца через три они постепенно прекратились.
Мы не вели учёт расходов и приходов. Деньги приходили – мы их сразу тратили, в основном зависая в шашлычных и угощая друзей пивом. Немного заслали в общак, развеселив старших. Позже я по чекам подсчитал, что всего мы отправили двести или триста кассет. Могли бы купить старую машину.
Планировали повторить. Хотели расширить ассортимент CD и DVD-дисками. Они компактнее, возни поменьше, и людей на них переходило всё больше. Только почему-то не повторили.
Позже, оказавшись в другом коллективе, я познакомился с челом по имени Кирилл, который проворачивал ровно ту же схему. Только газета была другая и специализировался он на сексуальных меньшинствах. Параллельно занимался интимными фото. Сейчас, конечно, звучит смешно, но тогда существовали люди, заказывающие по почте любительские фотографии голых девушек. Причём платя вслепую. Сначала он отправлял настоящие фото своей девушки, потом засвеченные, а затем вообще конверты с бумагой.
Делал он всё это один, в больших масштабах и несколько лет. Потом у всех появился интернет и старые схемы потеряли актуальность.
Все эти годы он потрахивал почтовую сотрудницу. Я бывал в том отделении и видел её. На любителя, мягко говоря. Он и сам это признавал, но держать при себе лояльную сотрудницу было нужно, могла пригодиться.
16
Обычный вечер
По улице едет девятка, в ней четверо парней 22–23 лет. Играет DJ Alligator.
Один из парней на заднем сиденье нервно курит в окно. Его руки дрожат, пепел летит на штаны. На улице вечер, прохладно, но у него на лбу капли пота. Он очень худой, за что и получил кличку Кощей. Кричит водителю: «Блядь, ты не можешь быстрее ехать?»
Водитель – татарин Ринат – молчит.
Сидящий рядом с Кощеем Виталя усмехается: «Чё, Кощей, хреново? Говорили тебе взрослые люди, ты не слушал».
Кощей: «Кумарит, бля».
Ринат поворачивает машину.
Кощей: «Эй, ты куда?»
Ринат: «Кощей, сука, я тебя уебу сейчас, если не заткнёшься!»
Четвертый, Лёха, спокойно спрашивает: «Не, в натуре, а чё ты повернул?»
Ринат: «Да всё уж взято, не кипишите. К Макару заедем, заберём».
Лёха: «Чё за Макар, с третьего что ли?»
Ринат: «Ну».
Мимо проезжает милицейский уазик.
Въезжают в школьный двор, на стене школы крупная надпись краской «Третий сила». Останавливаются рядом с футбольным полем, вдалеке виднеется толпа. Не доезжая до неё, Ринат останавливается и мигает фарами.
Подходит Макар: «Здорово, парни, как дела?»
Жмёт всем руки через окно. Отдает Ринату пакетик.
Ринат: «Садись, посидим маленько».
Макар: «Да не, вопросы решаем, побегу».
Ринат: «Менты к вам что ли приезжали, сейчас навстречу попались?»
Макар: «Да, круг сделали и отчалили. Недавно на камеру снимали, а темно, видно плохо, они поближе подъехали. Пиздюки окружили, давай машину раскачивать. Мусора обосрались, орут, а вылезти боятся. А уехать не могут, прикиньте, заглохли! Кое-как завелись, ещё б несколько секунд и хана легавым».
Все смеются, кроме Кощея.
Макар: «Ну, давайте, удачи»
Уходит.
Ринат вслед: «Давай, от души. Сам пробовал?»
Макар, обернувшись: «Делу время – потехе час. Нормально, говорят».
Парни разворачиваются, уезжают.
Кощей: «Пацаны, может, здесь тормознем?»
Лёха: «Пять минут уж потерпишь».
Виталя поёт: «Пять минут, пять минут, это много или мало».
Кощей: «Заткнись, блядь, не беси!»
Все смеются, кроме Кощея.
Ринат: «Да уж, Кощею сейчас пять минут как пять часов. Сам виноват, нечего дозу так нагонять. У меня сосед три грамма в сутки ставил, а его закрыли, прикиньте. Он себе вены хотел перегрызть – ну, типа, кровь пускаешь и вроде полегче. А нечем – раньше на винте торчал, зубов нет. Да и вен тоже».
Лёха: «И как он, не сдох там?»
Ринат: «Не, вышел, дальше торчит».
Въезжают во двор школы, останавливаются рядом с футбольным полем. На нём стоит толпа человек в сто. Половина курит, в темноте множество огоньков.
Виталя: «Они заебали курить, весной пиздец чё творится, всё поле в бычках».
Ринат: «Помню, я когда учился, мы это поле на субботниках пидорили. Ну, не сами, конечно, черти в основном».
Достает из бардачка аптечку.
Лёха: «Кощей, ты живой там ещё? Да хули тебе, ты ж Кощей Бессмертный. Давай первый. Виталик, ты как, попробуешь, может?»
Виталя: «Не, не уговаривай даже».
Кощей быстро провел привычную процедуру и блаженно откинулся на сиденье.
Лёха – Ринату: «Ты как, сейчас или потом?»
Ринат: «Я нюхну пока».
Лёха: «Я тоже тогда».
Отсыпает на ладонь, снюхивает. Протягивает пакет Ринату.
Ринат: «Подожди, я так не могу».
Скручивает купюру.
Все разом закуривают.
Ринат: «Сегодня одного балбеса отошьем. Кощей, ты там не прожги мне ничего».
Леха: «Пойдемте, чего долго сидеть-то. Кощей, ты как?»
Виталя: «Куда ему, пусть сидит».
Толпа расступается, впускает старших в импровизированный круг.
Один из молодых, парень лет 17–18 по имени Санёк: «Пиздюков подтянули, вон они».
Показывает на двоих с разбитыми лицами.
Ринат: «Прописали уже, смотрю?»
Санёк: «Да, нормально всё, и пробили, косяков нет».
Лёха: «Кто подтянул?»
Голос из толпы: «Я!»
Лёха: «Головка от хуя. Если что – спрос с тебя. Всё, пиздроны, рассоситесь».
Толпа уменьшается вдвое.
Ринат: «Санёк, что по деньгам?»
Санёк отдаёт ему деньги: «Это со школы, это с шараги».
Ринат: «Блядь, Саня, давай ты ещё десятками приносить будешь, трудно поменять что ли? Нормально всё, никто не борзеет?»
Санёк: «Да не, Ринат, если что – решаем быстро».
Ринат: «Осторожней только, и меру знайте, не беспредельте. У соседей вон двоих закрыли, палку перегнули, черти заяву кинули».
Санёк: «Я слежу, все окей».
Ринат: «Ладно, где этот, как его?»
Голос из толпы: «Рыжий».
Ринат: «Рыжий хуй бесстыжий, бля, где ты, выходи, подлый трус».
Из толпы в круг выталкивают парня.
Ринат: «Чё, хуила, за кайфом погнался, да? Тебя предупреждали, сука? Мало предупреждали, да? Плохо, может, предупреждали, неясно?»
Рыжий: «Ринат, бля буду, я завязал! Клянусь, не буду больше!»
Виталя: «Да он сейчас вмазанный стоит, гандон».
Ринат: «Так ты блядь, значит, Рыжий».
Бьёт его в лицо, но удар получается несильный.
Рыжий: «Пацаны, бля буду! Давайте последнее китайское!»
Лёха бьёт, не давая договорить, но тоже несильно. После удара Витали тот падает.
Ринат: «Ломайте эту рыжую шлюху».
Несколько человек из толпы налетают на бывшего товарища, минуту топчут его, мешая друг другу.
Ринат: «Хорош. Больше предупреждать никого не будем, спалим с наркотой – отшиваем без разговоров. Это наш район, и всякой нечисти здесь не место».
Садится на корточки, поднимает голову Рыжего. Тот весь в крови, в полубессознательном состоянии.
Ринат: «Ходи теперь и щемись. Ты – чёрт. Всё понял? Уберите его нахуй отсюда».
Двое оттаскивают тело в сторону.
Ринат: «Санёк, вы зачем у школы весь забор спилили?»
Санёк: «Да это пиздюки, прутья запасают».
Ринат: «Лучше б спортом занимались. Ладно, бывайте».
Парни садятся в машину, уезжают.
Толпа медленно расходится.