Григорий Елисеев
Новая Зона. Лики Януса
– Давай-ка назад… – одними губами произнес Шекспир. – Медленно и спокойно. Без резких движений.
Военсталкер сделал осторожный шаг от двери. А затем слышанный ранее звук повторился. Негромкое бульканье. Только в этот раз оно было позади двоих людей. Не сговариваясь, напарники обернулись, вскидывая оружие.
– Да твою-то мать! – выдохнул Бурый. – Это еще что за хрень?
Пол коридора затягивало черной жижей, сочащейся из вентиляционных отверстий под потолком. Вязкая маслянистая дрянь, пузырясь, стекала по стенам, быстро заполняя собой все свободное пространство. Один из ручейков достиг левого ботинка Бурого, и сталкер, выругавшись, отдернул ногу.
– Надо валить, – пробормотал Шекспир.
– Ага! И притом быстро! – Бурый безнадежно оглянулся на хищную темноту, клубящуюся за порогом бронированной двери.
Черная жижа тем временем заструилась по плечам трупа, сбегая по истлевшей камуфляжной форме чернильными водопадами. Густой поток хлынул в зияющую дыру на месте черепа, исчезая внутри мертвеца. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем один из иссушенных пальцев вздрогнул. Тяжелая судорога прошла по останкам Иванова, и мертвец развернул остатки головы в сторону сталкеров, словно мог видеть их.
– Шекс?! – выдохнул Бурый, в его голосе сквозил настоящий страх. – Это что, черт побери, такое?!
С хрустом изуродованный труп подался вперед, отрываясь от стены. Ноги в армейских ботинках заскребли по полу, когда оживший мертвец подогнул колени и медленно встал. Черная жижа поднялась над осколками нижней челюсти, сформировав перетекающее нечто, по форме напоминающее голову. В его недрах зажглись два горящих пятна.
– Не знаю! Просто стреляй! – откликнулся Шекспир, вскидывая к плечу автомат.
Бурый спустил курок, дробовик дернулся в его руках, оглушительно громыхнув в узком коридоре. Десятки дробинок впились в грудь жуткого создания. «Иванов» покачнулся, из образовавшихся на его теле пулевых отверстий хлынула все та же темная жидкость. Причем не струйкой, как должна была бы кровь, а потоком, словно из пробитой бочки. Однако тварь, завладевшая трупом военного, кажется, не испытала по этому поводу особых неудобств и лишь сделала еще один шаг вперед.
Шекспир поймал «голову», если так можно было назвать сформированный из жижи овал, в перекрестие прицела и вдавил спуск. Автомат выплюнул раскаленный свинец, и пули одна за другой вошли между горящими пятнами, похожими на глаза. Чтобы просто исчезнуть. Вопреки ожиданиям военсталкера они не вылетели с другой стороны вместе с фонтаном мутной черной дряни. Перетекающая вязкая жидкость поглотила их без следа. Даже входного отверстия не осталось.
– Что же это за чертовщина такая?! – пробормотал Бурый.
На «лице» монстра возникло третье оранжевое переливающееся пятно. На этот раз на уровне рта. Пару секунд оно меняло форму, а затем искривилось в том, что могло быть только хищным оскалом.
– Бежим! – скомандовал Шекспир, разворачиваясь. – Бежим, я сказал!
Повторять не пришлось. Напарники сорвались с места и за пару мгновений преодолели путь до раскрытой двери. Перескочив порог, Шекспир пропустил внутрь Бурого и сразу же с силой захлопнул бронированную створку. Вдвоем мужчины провернули ржавое колесо запорного механизма, раздался лязг входящих в пазы металлических стержней, и сталкеры оказались в полной темноте.
* * *
Очнулся Роман лишь через несколько часов, когда одержимый огненными призраками дом вновь превратился в безмолвные почерневшие руины. Открыв глаза, сталкер долго глядел в темнеющее вечернее небо, на котором уже начали проступать первые звезды. Редкие неторопливые облака были окрашены в охряный цвет светом заходящего солнца. Даже закат в Зоне был искажен и выглядел пугающе. Казалось, что умирающее светило падает за черные скелеты антенн, чтобы уже больше никогда не подняться.
Галлюцинация, принявшая облик Павла, куда-то исчезла, и Нестеров нехотя признался себе, что он рад этому. Вколов во все еще ноющий бок две дозы обезболивающего и наспех перевязав кровоточащее плечо, Роман двинулся в путь обратно к Периметру.
С этого момента прошло около сорока минут, и, судя по карте, идти Нестерову оставалось еще около полутора часов.
Тяжело вздохнув от постепенно возвращающейся боли, сталкер привалился спиной к ржавому борту брошенного микроавтобуса, давая себе короткую передышку. Как и на пути сюда, Роман брел по пустому проспекту, заполненному полусгнившими автомобилями, а солнце за его спиной окрашивало уцелевшие стекла в окнах высотных домов в оранжевые тона. Взявшись рукой за бок, Нестеров заглянул внутрь «Газели». В салоне, как и в большинстве оставленных машин Новой Зоны, сидели скелеты в полуистлевшей одежде.
Роман негромко, устало выругался и отвернулся. На самом краю зрения сталкер различил какое-то движение и, вскинув автомат, опустился на корточки за опрокинутым такси, стоящим рядом. Боль из сломанного ребра пронзила левую половину тела, и Нестеров, зашипев, стиснул зубы. Держа оружие наготове, мужчина выглянул из укрытия.
Ничего. Улица была пуста, и лишь в отдалении ветер шевелил ветвями чахлых кустов, растущих на тротуаре.
– Проклятье, уже мерещится всякое, – пробормотал сталкер, поднимаясь.
Роман выдохнул и хотел было, развернувшись, продолжить свой путь, когда огромная черная тень выскользнула из разбитых окон верхнего этажа ближайшего жилого дома и, расправив длинные узкие крылья, рухнула вниз.
– Твою-то мать! – выдохнул Нестеров, делая шаг назад и вскидывая оружие.
Времени, чтобы прицелиться, у сталкера не было, и Роман просто вдавил спусковой крючок, выпуская весь магазин. Сухо щелкнул боек, а тварь, как ни в чем не бывало пропустив сквозь себя пули, исчезнувшие в ней, словно в вихре дыма, разинула пасть, полную острых зубов. Спикировав вниз, мутант полетел прямо на Нестерова, скользя над ржавыми автомобилями и сшибая уцелевшие антенны.
– Да ложись, чтоб тебя! – раздался над самым ухом голос Павла, заставивший Романа броситься в сторону и рухнуть в проход между двумя брошенными легковушками.
Черная тень, оставляя за собой длинный шлейф призрачного тумана, промчалась прямо над головой сталкера и исчезла из поля зрения.
– Вот же черт… – прошипел Нестеров, чувствуя, как от удара об асфальт бок со сломанным ребром наполняется болью.
Медленно, ожидая повторного нападения, Роман поднялся на локтях и поглядел вперед.
Весь проспект на сколько хватало глаз был пуст. Темнеющее небо вдалеке смыкалось с едва видимой отсюда серой стеной Периметра, возвышающейся над горизонтом. Нестеров тяжело выдохнул и попытался встать на ноги.
А затем его спину окатило огнем, и по всему телу сталкера прошел жестокий спазм, заставивший мужчину повалиться на асфальт, содрогаясь в конвульсиях и истекая пеной изо рта.
Из-за брошенных автомобилей поднялись двое и направились к хрипящему сталкеру. Один из них опустил громоздкий шоковый пистолет, окрашенный в желто-черные предупреждающие тона. Его напарник дотронулся до закрепленной на груди рации.
– Семь-Девять, прием? Это Семь-Четыре. Давай сюда. У нас тут нарушитель Периметра, – сообщил он.
Из динамика послышался трещащий помехами ответ:
– Принято, сейчас буду.
Роман почувствовал, как ему в бок уперся тяжелый армейский ботинок. Болезненный пинок под ребра перевернул сталкера на спину. Нестеров хотел вскрикнуть от боли, но ни один мускул не слушался своего владельца, впав в безвольную апатию.
Над ним склонились два человека в камуфляжных комплектах брони «Ратник». Лица обоих скрывали противогазы, на плечах висели «абаканы».
– Ты его не слишком сильно приложил? – осведомился стоящий слева.
– В самый раз, – проворчал его напарник, убирая в кобуру шоковый пистолет. – Он, видать, совсем психический. Видал, как он в воздух палить начал ни с того ни с сего?
Второй солдат усмехнулся и обернулся, словно ожидая кого-то.
– Да они все конченые, – откликнулся он. – Кто сюда, в этот гребаный могильник, в здравом уме полезет?
Где-то недалеко раздался рев работающего двигателя. Какая-то тяжелая машина быстро приближалась.
– О, Холм уже здесь, – продолжил он, посмотрев в сторону источника звука. – Ну что, давай паковать клиента?
Солдат с шоковым пистолетом поглядел на напарника.
– А может, просто грохнем, и хрен с ним? Оформлять его еще, военной полиции передавать, с бумажками маяться. Ему же все равно явно сдохнуть не терпится, раз в Зону пошел.
Второй боец ДОПа – а Роман уже не сомневался, что это именно патрульные с Периметра, – помедлил с ответом, затем хмыкнул и, как показалось Нестерову, ухмыльнулся под маской.
– Твоя взяла. Я тоже не хочу сегодня штаны за отчетами просиживать из-за того, что этому кретину захотелось помародерствовать.
Военный снял с плеча автомат и направил ствол Роману в лицо.
* * *
Раздался щелчок, и темноту прорезал луч подствольного фонаря. За ним последовал еще один. Тени расступились, и мощные лучи света выхватили высокий бетонный потолок с выключенными лампами. Скользнули вниз по стене и остановились на ржавой бронированной двери. Напарники затаили дыхание. Пару секунд ничего не происходило, а затем с той стороны послышался глухой удар. За ним еще один и еще. Кто-то колотил чем-то по створке, и звучало это так, как если бы этим чем-то был полицейский таран. Сталкеры, не сговариваясь, сделали шаг назад и вновь подняли оружие. Хоть пули и не могли причинить загадочной твари вред, но так они хотя бы подсознательно чувствовали себя увереннее. Удары продолжали сыпаться, но древняя конструкция оказалась надежнее, и вскоре их ярость начала сходить на нет. Постепенно «град» превратился в усталое постукивание, а последний пинок по створке и вовсе, казалось, был сделан скорее от досады, нежели от желания монстра добраться до вкусной человечины. Затем из-за двери послышался влажный шлепок, и все стихло.
Несколько долгих секунд напарники не решались даже вдохнуть, слушая тишину. Наконец Шекспир кивнул и, опустив указательный палец, выдохнул.
– Вроде ушел, – неуверенно произнес он.
– Что это за тварь была? – в который раз уже спросил Бурый.
– Да пес его знает. – Шекспир поморщился, все еще с опаской глядя на дверь. – Может, какая-то разновидность плакальщика, заселяющая трупы. А может, там ничего и не было вовсе, а мы с тобой под пси-воздействием. Таблетки таблетками, а галюны никто не отменял.
– Лихие такие галюны, – пробормотал Бурый и потряс ногой, сбрасывая остатки черной жижи, налипшей на подошву ботинка.
– Ну, есть и хорошие новости… – Шекспир отвернулся и скользнул лучом фонаря по дальней стене помещения.
На ней обнаружились скошенные под углом окна, закрытые металлическими ставнями. Вероятно, раньше, когда здесь еще велись эксперименты, за ними находился пункт управления или комната наблюдения.
– Во-первых, если верить планам, на другой стороне этого зала расположен внешний транспортный контур лаборатории. А от него сделана смычка, соединяющая комплекс с X-25. Так что на самом деле мы почти на месте.
– А во-вторых? – Бурый подошел к ограждению мостков и взглянул вниз, осветив далекий кафельный пол и обломки какого-то громоздкого оборудования.
– А во-вторых, тьма, которая, как ты помнишь, здесь была, куда-то исчезла.
– Угу… Вытекла наружу и вселилась в беднягу Иванова, – пробормотал сталкер.
– Может быть, – Шекспир неопределенно пожал плечами и сделал несколько шагов вперед.
Старые подвесные мостки протяжно заскрипели и покачнулись, заставив военного схватиться за поручень.
– Идем быстро, но аккуратно. Здесь все совсем на соплях держится, – произнес Шекспир, осторожно перешагивая через дыры с равными краями.
– Рядом с тобой вся моя жизнь на соплях держится, – проворчал Бурый, следуя за другом.
Вдвоем сталкеры добрались до середины мостков и остановились, чтобы перевести дух. По мере продвижения по лаборатории пси-воздействие постепенно усиливалось, и это чувствовали оба. У Бурого ныла голова, и он периодически массировал виски, пытаясь прогнать боль, а Шекспир регулярно вытирал тыльной стороной ладони бегущий из носа кровавый ручеек.
– Ничего… Немного осталось, – процедил военсталкер и указал вперед: – Видишь, где лестница? Вот нам туда.
Бурый поднял взгляд, посмотрев в указанном направлении. Действительно, прямо с мостков поднимались ступеньки, ведущие к еще одной железной двери. По левую руку от нее вдоль стены шли те самые закрытые ставнями окна, увиденные ранее. Сталкер кивнул, и от этого действия перед его глазами побежали темные пятна. Эффект принятых препаратов постепенно заканчивался. Бурый даже думать не хотел о том, что с ним случится, если он все еще будет в лаборатории, когда лекарства перестанут действовать. Медленная и мучительная смерть от разрушения головного мозга была наименее худшим из сценариев.
Сталкер несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться на одной точке и сделать шаг вперед. Ему это почти удалось, когда мостки под ним неожиданно вздрогнули. А затем во всем зале включился свет.
Потолочные лампы зажглись одновременно, распространяя вокруг мерное гудение. Несмотря на солидный возраст, ни одна из них не то что не лопнула, но даже не замигала.
– Что за черт? – выдохнул Бурый, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.
Снизу раздались голоса, и сталкер, схватившись за поручень, перегнулся через ограждение, чтобы взглянуть в зал.
В центре помещения возвышалось громадное – около тридцати метров в диаметре – стальное кольцо. От многочисленных разъемов на его корпусе тянулись толстые кабели, извивающиеся по полу словно лианы. Большинство из них было подсоединено к измерительным приборам и компьютерным терминалам, но часть уходила куда-то в стены. Само кольцо оказалось установлено на широкий постамент, к которому вел длинный пандус. Возле него виднелась группа людей в белых халатах. Ученые что-то горячо обсуждали, один даже яростно жестикулировал, размахивая кипой распечаток. Еще несколько ходили по залу, проверяя показания на мониторах и набирая последовательности команд на выдвижных клавиатурах. В отдалении – снаружи внешнего контура, очерченного на полу красным кафелем, – стояли фигуры в камуфляже и противогазах. Их руки покоились на висящих на шее автоматах. Не слишком угрожающе, но достаточно, чтобы за пару секунд сдвинуть оружие вбок и тут же открыть веерный огонь. На плече у каждого бойца синела нашивка «Научного Дивизиона Рубежа». Военная охрана. У солдат из этих подразделений всегда было только две задачи: ценой собственной жизни защищать ученых, проводящих опыты в лабораториях категории «Х», и в случае необходимости провести быструю и милосердную ликвидацию своих подопечных. Ну или же пасть жертвами вырвавшихся на свободу результатов их неудачных экспериментов. Такое тоже случалось сплошь и рядом.
– Шекс? Ты видишь то же, что и я? – спросил Бурый и тут же стиснул зубы от нестерпимой головной боли.
Шекспир не ответил, а повернуться у сталкера не было никакой возможности. Невидимая сила пришпилила его к месту, словно игла коллекционера бабочку, заставляя неотрывно следить за разворачивающимися внизу событиями.
Из раскрывшихся в дальнем конце помещения двойных дверей вышел человек. На нем был оранжевый скафандр повышенной защиты с дополнительными бронированными вставками на груди и спине. Точно такую же амуницию использовали в Зоне ученые, выходящие из лабораторий в рейды. Шлем с зеркальным забралом мужчина нес под мышкой. На его лице застыла суровая решимость, как у человека, сделавшего трудный выбор.
Все разговоры моментально стихли, а взгляды обратились к Скафандру, как его за глаза окрестил Бурый.
– Я сам пойду! – громко объявил мужчина, перешагивая через выложенную на полу линию и приближаясь к своим коллегам. – И не надо ничего говорить! Я уже все решил! Нет резона рисковать кем-то еще. Это мое открытие… Так что будет и мой триумф. Или же моя, и только моя, смерть.
Остальные переглянулись. Один – тот, что держал в руках распечатки, – выступил вперед:
– Но, профессор, послушайте! Это же сущее самоубийство! – Он взмахнул руками и попытался подсунуть под нос Скафандру какую-то бумагу. – Вы же сами видели! Электромагнитное поле по ту сторону портала нестабильно, а радиация зашкаливает! Там настоящая Зона! Не тот отголосок, который выплеснулся в наш мир после экспериментов под ЧАЭС! Не тот обрубок, огрызок, который мы видим здесь! Это подлинная Зона! Иной мир…
– Что вы мне пересказываете суть моих же исследований, Андрей Сергеевич? Как будто не я все это и открыл! – Скафандр отмахнулся и шагнул вперед.
– Но мы же уже потеряли три исследовательских зонда! Вы сами видели то, что они показали нам! Они не продержались там и минуты!
– Именно поэтому вы выдернете меня наружу через тридцать секунд. – Скафандр подошел к установленной на полу лебедке и, щелкнув замком, закрепил на поясе фиксирующую скобу.
Затем подергал за толстый трос, проверяя его на прочность. Удовлетворенно кивнул и обернулся на ученого с распечатками.
– Пойми, Андрей… – Он положил руки в защитных перчатках ему на плечи. – Я должен это увидеть. Это работа всей моей жизни, и я хочу насладиться ее результатом. Я просто обязан хотя бы одним глазком взглянуть на мир с той стороны. Даже если это убьет меня. Понимаешь? Может быть, это эгоистично и глупо, но я мечтал об этом с первого дня работы над проектом.
– Понимаю, – наконец кивнул ученый. – Я понимаю, но и вы должны понимать. Вы и ваши исследования… «Осознание» потеряет великого адепта, если с вами что-то случится. Поэтому только тридцать секунд. И не миллисекундой больше.
Он сделал шаг назад и махнул рукой в сторону окон в стене, закрытых металлическими ставнями.
– Начинаем!
– Принято, начата первичная подготовка портала, – пробасили динамики под потолком. – Пробный пуск через три… Две… Одну…
Воздух внутри кольца задрожал и заколебался, превратившись в марево вроде того, что висит над раскаленным асфальтом в жаркий день. Затем по внешней поверхности установки пробежали электрические разряды, пометались туда-сюда, словно живые, и наконец ушли в пол. Сработало обычное заземление, хотя Бурому на секунду показалось, что он услышал жуткий, полный боли и ненависти крик, когда один из разрядов исчез под слоем бетона.
Тем временем марево пришло в движение, начав вращаться вокруг своей оси и постепенно густеть, закручиваясь в воронку. Раздался громкий хлопок, показатели на нескольких мониторах скакнули вверх, забившись на красной отметке, и темный «водоворот» замер. На выступающих осях кольца заплясали молнии, а внутри возникла темная стена, колышущаяся, словно театральный занавес. Больше ничего не произошло.
– Готово… – в донесшемся из динамика голосе чувствовалось явное облегчение. – Поток стабильный, излучение в пределах нормы… Контакт… Отрицательный по обоим параметрам… Все чисто. Работаем, народ.
Скафандр переступил с ноги на ногу, расправил плечи и подтянул защитные перчатки. Затем одним движением перевернул шлем и опустил его на голову. Раздалось шипение герметизации, защелкали магнитные замки в горжете. Скафандр нажал несколько кнопок на сенсорном экране карманного компьютера, закрепленного на запястье, и уверенно зашагал в сторону установки. Поднявшись по пандусу, он остановился и, помедлив, обернулся к смотрящим на него коллегам.
– Друзья, мы шли к этому моменту очень долго, – начал он. – Десятилетия исследований и теоретических изысканий. Сотни неудачных экспериментов и возвращений к самому старту. И все же мы здесь. Готовые совершить одно из самых главных открытий в истории нашей цивилизации. Человек уже побывал на дне океана и на других планетах. Пришла пора нам шагнуть еще дальше и посетить иное измерение. Запомните этот день, он…
Мужчина запнулся, затем кашлянул и махнул рукой.
– А, к черту, толкание красивых речей никогда не было моим коньком. – Он нервно рассмеялся, но из-за динамиков шлема звук вышел больше похожим на карканье ворона. – Давайте мы все это просто пропустим, и я пойду. Если дело выгорит и я выживу, то классный спич мы мне уже потом напишем, хорошо?
Не дожидаясь ответа, Скафандр развернулся и, постояв пару секунд на границе колышущейся «стены», шагнул в нее.
Ничего не произошло. Никаких спецэффектов или хотя бы единого звука. Просто человек, который еще секунду назад был здесь, исчез, словно бы вышел сквозь невидимую дверь. Бурый даже почувствовал себя немного обманутым.
Из динамиков раздалось какое-то шуршание, а затем пробился искаженный помехами голос:
– Так… Я вошел… Ох, друзья… Вы даже не представляете… Если бы вы могли все это видеть. Это просто… потрясающе. Просто волшебно… Я… Я записываю на камеру, но не знаю, уцелеет ли запись при обратном переходе, поэтому буду дублировать на микрофон. Ладно, так… Господи, с чего же начать… Давайте по порядку. Входная площадка все такая же, как и на показаниях зондов. Голый кусок скалы с нашим оборудованием на нем. Вижу остатки дронов, которых мы посылали. Они… они сгорели, как после воздействия электромагнитным импульсом. А дальше… Дальше… как же рассказать о неописуемом? Это превосходит все наши самые смелые прогнозы. Это мир чистой ноосферной энергии. Если это то, что мы хотим принести на Землю, то это самое благое намерение, которое когда-либо… А? Что это? Подождите секунду. Так. У меня кровь пошла носом… И я не могу ее вытереть из-за шлема. Теперь и ртом тоже… Черт, кажется, она в легких…
Мужчина закашлял, а когда заговорил вновь, его голос звучал гораздо слабее:
– Проклятье… У меня… – тяжелое дыхание и мокрый кашель. – У меня обильное кровотечение. Скафандр, он гниет прямо на мне… давайте… вытаскивайте меня… Быстрее… пожалуйста…
А затем раздался крик. Из динамиков вырвался долгий протяжный вопль чудовищного страдания. Он длился гораздо дольше, чем позволяли легкие человека, с каждой секундой становясь все выше, переходя в инфразвук. Ученые в зале схватились за уши, между пальцами у большинства хлынули алые ручейки. Один за другим прозрачные защитные колпаки над циферблатами приборов и компьютерные мониторы разлетались вдребезги. Осколки посекли стоящих рядом людей в белых халатах. Катушка с тросом, закрепленная напротив установки, пришла в движение, раскручиваясь все быстрее и быстрее. Трос, которым ушедший в портал исследователь был связан с этим миром, натянулся словно струна, трепеща в воздухе. По нему пробежали разряды фиолетовой энергии, вырвавшиеся наружу с той стороны.
– Выключайте установку и рубите к черту трос! – закричал кто-то из военных, ожесточенно показывая сложенные крестом руки в сторону окон комнаты управления, судя по нашивкам и берету – офицер. – Профессора уже не спасти!
Двое солдат бросились к пожарному щитку, краснеющему на стене, и сорвали с него пару топоров. Остальные бойцы ринулись за ограничительную линию, чтобы вывести из опасной зоны дезориентированных ученых. В этот момент затрещали тяжелые болты, вкрученные в бетон и удерживающие катушку с тросом. Один за другим они выскальзывали из креплений и с громким свистом отправлялись в сторону портала, за пару секунд развивая приличную скорость. Одному из замешкавшихся исследователей такой болт угодил в голову, пробив ее насквозь. На кафельный пол брызнула кровь, и труп в белом халате безвольно рухнул навзничь. С громким дребезжанием все незакрепленные металлические предметы поползли к установке, внутри которой темная стена превратилась в черный «водоворот», из которого хлестали молнии. Раздался оглушительный грохот, когда из пола вместе с кусками арматуры вырвало катушку троса, и невидимая сила швырнула ее в портал. Оказавшихся на пути солдат с топорами, пытавшихся до этого разрубить трос, попросту смело, отбросив их в стороны, словно тряпичные куклы. Тела в униформе прокатились по земле несколько метров, прежде чем остановиться. В этот момент катушка исчезла внутри установки, прозвучал громкий хлопок, и вихрь исчез. Откуда-то послышалось слабеющее гудение генераторов, потолочные лампы на мгновение погасли, из порванных кабелей и проводов вылетели искры, и кольцо портала замерло: выключенное и безжизненное.
В следующую секунду видение растворилось в воздухе, словно его никогда и не было. Приборы и компьютерные терминалы превратились обратно в груды металлолома, лежащие на полу. Высокоточное оборудование – в ржавые и пыльные обломки. Чистый кафельный пол – в грязный и покрытый разводами.
Бурый тихо выдохнул и позволил себе опуститься на железный настил мостков. Голова гудела, как наутро после празднования удачной ходки, ноги подкашивались, а мозг отказывался соображать. Сталкер поднял взгляд на Шекспира и понял, что друг испытывает примерно те же самые чувства: военный стоял, крепко вцепившись руками в ограждение, костяшки его пальцев побелели. Немигающий взгляд был направлен в пустой зал, а на побледневшем лице застыла гримаса боли и ужаса. Очень медленно Шекспир повернул голову и уставился на Бурого. В его глазах был страх, но они не были пустыми, как у зомбированных, и сталкер облегченно выдохнул.
– Шекс, ты это видел? – только и смог спросить Бурый.
– Видел что? – севшим голосом осведомился Шекспир.
Мужчину заметно покачивало, как если бы он находился на грани физического истощения.
– Ученых, портал, эксперимент? – Бурому с трудом давалось каждое слово, во рту стоял привкус крови.
– Нет, – покачал головой военсталкер. – Я видел не это. Совсем не это.
– А что же тогда?
Шекспир отвернулся, глядя вниз, в темноту заброшенного зала.
– Резню, – едва слышно выдавил из себя мужчина.
После этого он замолчал, продолжая смотреть прямо перед собой невидящим взглядом. Бурый оттянул рукав и посмотрел на свои часы. Сбои в работе любых устройств для измерения времени происходили в Зоне сплошь и рядом, особенно в заброшенных зданиях с сильным аномальным фоном. Но эти механические монстры, сделанные местным умельцем Жигулем, еще ни разу не подводили Бурого. И сейчас они показывали, что сталкеры провели в помещении с мостками всего пару минут. Бурый моргнул и, покачав головой, раздраженно потер переносицу. Размер прибавки к деньгам за ходку, которую он собирался стрясти с Шекспира по возвращении из этой чертовой лаборатории, рос с каждой секундой.
Военсталкер тем временем расстегнул подсумок и чем-то зашуршал. Бурый, оторвавшись от размышлений, взглянул на друга. Тот вытащил наружу плотно запаянный серый пакет размером с ладонь.
– Чего это такое? Надеюсь, не презерватив? – хмыкнул Бурый, глядя на то, как военный надрывает упаковку.
Шутка получилась глупой, но она хотя бы слегка разрядила атмосферу.
– Боевые стимуляторы, – откликнулся Шекспир, высыпая на ладонь несколько розовых таблеток. – Гадость редкостная, но зато поможет мне прочистить мозги после того, что я видел.
– Шо, неужели все было настолько плохо? – Бурый подозрительно поднял бровь, наблюдая, как его напарник кидает горсть лекарств в рот и жадно запивает их водой из фляги.
– И даже хуже, – кивнул Шекспир, проглотив жидкость и вытерев губы тыльной стороной ладони. – Так. Если меня начнет с них колбасить, то ты мне просто врежь хорошенько, ладно? Должно сработать.
После этого военсталкер отвернулся и, не сказав больше ни слова, двинулся вперед по мосткам. Дойдя до железной лесенки, ведущей к закрытой двери комнаты управления, он, впрочем, остановился и бросил на Бурого взгляд через плечо.
– Короче, что я увидел, – начал Шекспир. – Там внизу ученые проводили какой-то эксперимент. Говорили, что в этот раз нужно быть очень осторожными и нельзя повторить фиаско какого-то профессора и его команды. Военной охраны с собой нагнали тьму. Причем солдаты все в экзоскелетах и вооружены чуть ли не до зубов: ручные пулеметы, гранаты, гауссовки. Да и сами научники тоже в полных защитных комплектах, нигде ни одного белого халата. Повсюду датчики, оборудование высокоточное, пара турелей на треногах. Все четко, по-деловому, короткие приказы, минимум суеты и болтовни. И вот начали они запускать эту свою установку.
Шекспир указал на груду ржавого металлолома, лежащую на бетонном возвышении, к которому все еще вел пандус.
– Вот там она стояла. Этакое… как бы описать… кольцо с катушками Теслы по бокам.
– Знаю, тоже его видел, – кивнул Бурый. – Я, насколько понимаю, видел этого самого «профессора» и его «фиаско».
– Да? Ну здорово, у нас еще и галюны из разных временных периодов… Хотя чего я хочу от заброшенной лаборатории псионических исследований, где все заполнено остаточными образами? Ну да ладно. Как я говорил, эти ребята готовили какой-то опыт, не знаю уж какой, но вот как только они включили этот самый чертов портал, из него тут же полезла какая-то хренова жуть. Вот, честно, сколько по разным Зонам по всему миру мотаюсь, а нигде ничего подобного ни видел. Ей-богу, как в кошмарном сне, только еще хуже. Клыкастые, глазастые, со щупальцами какими-то, рогами, хрен знает с чем еще. И вот эта вся пакость, недолго думая, начала всех тут жрать. Кровищи было как на скотобойне. Кто успел, добежал до дверей, остальные пошли на корм. Солдатня еще пыталась чего-то сделать, но их пулеметы этим уродам оказались как слону дробина. В общем, порвали тут всех прямо на моих глазах. Думаю, после этого лабораторию и законсервировали. А мне теперь, столько лет спустя, устроили ускоренный сеанс фильма ужасов.
Военсталкер поморщился и замолчал. Затем смачно сплюнул и развел руками:
– Так что сам понимаешь, чего меня так прихватило. – Он нервно усмехнулся. – Что ни говори, а староват я уже все-таки для подобных приключений, да… Ладно, страхуй меня, а то мало ли кто за этой дверью сидит.
Сказав это, мужчина быстрым шагом направился вверх по лестнице. Встав на верхнюю ступеньку, Шекспир взялся обеими руками за ржавое колесо запорного механизма. Раздался скрип, и металлические штыри, блокирующие дверь, медленно вышли из пазов в стенах. Провернув колесо до упора, военсталкер выдохнул и, сделав шаг назад, обтряхнул руки.
– Ну… Пошли, что ли? – пробормотал он и потянул тяжелую створку на себя.
Сверху посыпалась слежавшаяся пыль, больше похожая на серую вату. Сталкер поморщился, стряхивая ее с одежды.
– Не вдыхай, – предупредил Бурый, натягивая на лицо дыхательную маску. – Мало ли какая дрянь в ней могла завестись. Не хочу, чтобы у меня в легких что-нибудь проросло.
Шекспир кивнул. Ему приходилось видеть фотографии мертвых сталкеров, из груди которых – ну или из гортани, кому как не повезло, – торчали странные, похожие на ветви образования. Ученые, проводившие вскрытия, обнаружили, что это мутировавший грибок, который, попадая в легкие, начинал быстро развиваться, заполняя их целиком, а потом ища выход наружу. А еще они установили, что ничего, хотя бы отдаленно похожего на это, на Земле нет. Разве что кордицепс, но вот откуда ему взяться в восточно-европейской Старой Зоне?
