Ханна Хауэлл
Обещание горца
Внешне Эрик оставался невозмутимым, тогда как в душе его все кипело. У него было мало общего с людьми, от которых бежала Бетия. Но интуиция подсказывала ему, что ей не понравятся причины, по которым он едет к Макмилланам. Эрик решил повременить с откровенностью. Девушка только-только начала верить ему, и следовало сперва укрепить ее доверие, а потом уже открывать правду, которая может поколебать его.
– Мой брат и его жена пересекли Францию, спасаясь от людей, стремившихся повесить ее за убийство, которого та не совершала. Я помню его рассказы о том, как они скрывались, и думаю, мы сможем воспользоваться его опытом.
– Как случилось, что ваш брат не поехал с вами знакомиться с родственниками матери? – спросила Бетия.
– Потому что у меня другая мать. – Он чуть не засмеялся над смущением, омрачившим прелестное личико и тотчас же сменившимся напряженным любопытством. – Другая длинная история. Лучше оставить ее на потом. Нам надо ехать.
– Да, понимаю. Будет лучше, если мы отправимся в путь как можно скорее.
Эрик подставил руки, чтобы принять мальчика. Бетия мгновение колебалась, затем с тяжелым сердцем отдала его. После смерти матери Джеймс впервые находился не у нее на руках, но девушка поборола настоятельное желание вернуть его обратно. Раз уж она решила доверить мужчине их жизни, то, разумеется, должна быть готова позволять ему хоть иногда держать малыша.
Эрик наблюдал, как Бетия собирает вещи, чуть задержав в руках серебряную чашечку, прежде чем опусти, ее в мешок.
– Думаю, вор задал хороший вопрос, девушка, – тихо сказал он. – Разве несколько вещей стоят твоей жизни и жизни ребенка?
Нет, – остановившись, ответила она. – По крайней мере, так мне говорил рассудок, но, боюсь, в тот момент сердце было громче. Этот кубок подарили моей единоутробной сестре на свадьбу. Не прошло и недели с тех пор, как она умерла. Я не могла позволить вору забрать чашу или еще что-то из вещей, которые мне удалось вынести из Данкрейга. Это было глупо, я понимаю.
– Да, но, в сущности, объяснимо. – Эрик подвел ее к лошади. – Горечь утраты еще так свежа!
– Я не верю, что со временем горе утихнет, – прошептала Бетия.
– Никто не может быть ближе друг другу, чем единоутробные дети. Но время притупит остроту потери. Ты никогда не забудешь, но научишься жить с этой болью. – Он отдал Бетии Джеймса и стал приторачивать к седлу ее заплечный мешок, пока девушка пристраивала малыша в перевязь на груди. – К тому же твоя сестра оставила о себе лучшее из напоминаний.
– Верно. – Бетия взъерошила волосы ребенка и нахмурилась, глядя на лошадь. – Мы все поедем на ней?
– Да, – ответил Эрик, подсаживая ее в седло.
– Но лошадь не выдержит на себе такую громадину, как вы, и нас двоих в придачу!
Эрик рассмеялся и вскочил в седло позади нее.
– Что вас так развеселило? – нахмурилась девушка.
– Ты назвала меня громадиной?!
– А вы и есть громадина…
– Может быть, для такой крошки, как ты, но поверь мне, девушка, я не такой уж огромный!
– И вовсе я не крошка! – проворчала Бетия.
Эрик сдавленно засмеялся.
– Ты родилась второй, не так ли? – спросил он, направляя лошадь в просвет между деревьями.
– Да, и я действительно была маленькой и болезненной, зато выросла большой и сильной!
– Ну да, ну да, гора, а не женщина!
– Вы насмехаетесь надо мной!
– Я не со зла! Поверь мне, малышка Бетия, увидев меня рядом с другим великаном, ты поймешь – я точно знаю, что ты чувствуешь. Нелегко быть коротышкой!
– Я не коротышка! – отрезала она и поджала губы, услышав сдавленный смех.
Бетия знала, какая она, но не любила, когда об этом говорят другие. Она не могла поверить, что сэр Эрик когда-либо чувствовал себя маленьким. Он, конечно, не сознавал себя таким рядом с ней, держа в руках поводья и обнимая ее. Она вдруг особенно остро ощутила свою слабость и беспомощность.
Постепенно она осознала, что он водит носом по ее волосам. Бетия напряглась и попыталась отстраниться, что было совершенно невозможно в тесном кольце его рук. Хотя девушка понимала, что ее жизни ничто не угрожает, она больше не чувствовала себя в безопасности.
– Сэр, что вы делаете? – спросила она, ужаснувшись про себя своему дрожащему голосу.
– Нюхаю твои волосы, – как ни в чем не бывало отозвался Эрик.
Бетия распахнула глаза – она не ожидала такого честного ответа.
– Прекратите немедленно!
– Я бы прекратил, но не думаю, что у меня получится.
Эрик понимал, что он ведет себя неподобающим образом, но испытывал страстное желание посмотреть, как далеко она позволит ему зайти. Впервые в жизни он так неудержимо желал женщину и стремился, чтобы она ответила ему тем же. Бетия восхищала и в то же время злила его, и он хотел, чтобы она почувствовала те же муки.
– Вам надо только сосредоточиться.
– Ну, если надо…
– Вы должны!
– Я польщен, ты веришь в мои силы!
– Мне нужно думать о вещах поважнее, чем какая-то там лесть! Боюсь, мне следует попросить вас дать мне еще одно обещание!
– О чем же ты хочешь меня попросить?
– Вы должны помнить про мое знатное происхождение и обращаться со мной подобающим образом.
– Обещаю.
Бетия попыталась повернуться и взглянуть на Эрика, но ей не удалось рассмотреть выражение его лица. Было такое чувство, что ей следовало формулировать просьбу более тщательно, и он пообещал ей не то, что она хотела. Девушка глядела прямо перед собой и старалась не думать о том, что находится в объятиях мужчины.
Ей придется взять себя в руки и не обращать внимания на его напор. Что-то глубоко внутри живо откликалось на его прикосновения, улыбку, голос. Сэр Эрик Мюррей мог прибыть вовремя и спасти ее, мог, как и обещал, доставить ее и Джеймса в Данби, но Бетии вдруг показалось, что, избавившись от одной опасности, она столкнулась с другой, куда более серьезной.
Глава 3
– Садись, девушка, – распорядился Эрик, подведя Бетию к костру. – Позаботься о мальчугане, я сделаю остальное.
– Я помогу, – уже садясь, запротестовала Бетия.
– Ну конечно, поможешь. Я могу позаботиться о лошади, разбить лагерь и приготовить простую, но сытную пищу. Но я не умею присматривать за ребенком.
Бетия кивнула, когда Эрик положил рядом ее мешок. Утомление сковывало движения, пока она развешивала над огнем постиранные ранее в ручье пеленки. Девушка не понимала, что за изматывающая усталость навалилась на нее. Она шла не так уж и долго, когда сэр Эрик нашел их – почти два дня и две ночи. Бетия наслаждалась, скача на лошади остаток дня, пока не почувствовала себя так, как будто не спала неделю. Поменяв Джеймсу пеленки и расправив под ним одеяльце, девушка постаралась прогнать усталость.
Бетию беспокоило то, что она так расслабилась, приняв руку помощи. Бдительность, которую она поддерживала в себе с тех пор, как приехала в Данкрейг, стала постепенно ослабевать. Сэр Эрик обнял ее своими ручищами, и ей расхотелось бороться. Бетия все еще плохо знала этого мужчину и понимала, что он может быть опасен. Его красота и глубокий бархатный голос заставляли ее трепетать, но нельзя терять осмотрительность и здравый смысл. Если бы только она одна была в опасности, Бетия могла бы позволить себе покориться его красоте и добродушию, но она должна была думать о Джеймсе.
Когда Эрик присел перед костром и начал готовить кашу, он заметил, что Бетия не сводит с него глаз и беспрерывно вздыхает. Она собрала последние силы, чтобы поесть и задать сэру Эрику Мюррею несколько важных вопросов.
Он знал, у него есть все права, чтобы требовать наследство. Но это лишь усилит подозрения Бетии, и Эрик решил избегать всего, что может насторожить ее.
Ему нужно было сперва завоевать доверие девушки, прежде чем рассказывать всю правду. Недостаточно просто спасти ее от воров. Нужно как-то заставить ее понять, что он не враг и никогда им не станет. Но если Бетия узнает правду сейчас, он вынужден будет просто прикопать ее к себе и никуда не отпускать.
Надеясь избежать вопросов, вертевшихся у нее на языке, Эрик спросил:
– Ты уверена, что Уильям – злодей и убийца?
Он положил немного густой овсянки на простую деревянную тарелку. Бетия с хмурым видом приняла пищу.
– Я более чем уверена, сэр Эрик.
Девушка зачерпнула ложкой немного каши и дала Джеймсу.
– Вы считаете, я похожа на слабонервную девицу, которой мерещатся всякие ужасы по углам?
– Нет, просто убийство – очень тяжелое преступление. За него могут и повесить.
– Я понимаю это. Сэр Уильям и его омерзительное отродье заслуживают, чтобы их повесили на ближайшем суку.
– Если все так, как ты говоришь, их точно повесят.
– Нет ничего необычного в том, что злодей убивает, чтобы добраться до богатства.
– Верно. Алчность наряду с ревностью и местью часто толкает людей на преступления. Но ты говоришь не про горло, перерезанное в ночи, и не про кинжал, вонзенный под ребра. – Эрик тряхнул головой и вздохнул. – Ты же говоришь о яде. Очень коварный и незаметный способ убийства. Практически невозможно доказать. Только несколько ядов оставляют следы, по которым можно понять, что произошло. Остальные действуют медленно, словно какая-то неизвестная болезнь.
Бетия неохотно кивнула.
– Поэтому я бегу к семье за защитой и поддержкой. И еще потому, что люди в Данкрейге слишком запуганы, чтобы помочь мне. Даже если бы Уильям убивал нас у всех на виду.
– Ты утверждаешь, что твоя сестра и ее муж были недавно убиты, хотя замок и так находился в руках Уильяма?
– Ну да.
Бетия сделала большой глоток из бутыли с вином и передала ее Эрику.
– Боюсь, Сорча и ее муж были… не очень осмотрительны. Может, из-за того, что они недавно поженились, и почти сразу же появился малыш. – Она пожала плечами. – Что бы это ни было, но они словно не замечали, что из их земель высасывают все соки, замок рушится и власть украдена другим. Страх завладел людьми Данкрейга, все видели, что Роберт и Сорча слишком слабы, чтобы защитить их от Уильяма. Я не знаю, понимал ли это Роберт. Может быть, он был запуган Уильямом так же, как и все остальные.
– Горькие слова.
– Очень, – согласилась Бетия, всхлипывая. Печаль переполняла ее. – Временами я ненавижу их за наивность и беспечность, которые привели их к гибели. Они оставили меня мужественно переносить страдания, не имея ничего в утешение.
Эрик подвинулся к ней и обнял за худенькие плечи. Ему было приятно, что чопорная боязнь прикосновений быстро исчезла вместе с ее болезненной подозрительностью. Она нуждалась в помощи и была достаточно мудра, чтобы понять это.
– Однако тебе нужно простить им слепоту и слабость. Они все же позвали тебя приглядеть за Джеймсом.
– Да, позвали. Сначала я не сознавала этого. Только когда их хоронили, поняла, что Сорча просила меня соблюдать осторожность. Она хотела, чтобы я присмотрела за сыном. Странная просьба, думала я, пока не увидела, как обстоят дела в Данкрейге. Я бы хотела, чтобы она успела сказать мне, что ее насторожило. Это можно было бы использовать как доказательство вины Уильяма.
– Больше никто не высказывался против него или его сыновей!?
– Нет. Говорю вам, все запуганы до смерти.
– Кто может винить их за это, если они знают, что Уильям отравил их хозяина и его жену? Ведь если он смог безнаказанно убить знатных особ, ему ничто не помешает убить простого человека.
– В этом заключается горькая правда, – вздохнула девушка. – Единственный, кто мог бы занять место лорда – беспомощный младенец. Полагаю, они не могут быть уверены, что мне удастся собрать достаточную силу и выступить против Уильяма.
– А тебе удастся?
– Да. Моя семья примет во внимание мои слова и станет действовать незамедлительно, чтобы защитить малыша. Сорча была всеобщей любимицей. Многие будут разгневаны ее убийством. Наши союзники присоединятся к нам.
– Такие как Макмилланы?
– Да, – девушка подавила зевок. – Многие будут жаждать восстановления прав ее сына.
Бетия закончила есть, затем дала малышу немного козьего молока из быстро исчезающих запасов.
– Когда Сорча была представлена ко двору, было ясно, что ее замужество принесет нашему клану новых влиятельных союзников. Но Сорча хотела только Роберта, нашего дальнего родственника. Тем не менее, у нее было много друзей, ее красота и обаяние помогли родителям завести полезные связи. Сорча завоевала столько сердец! Ничего удивительного, что люди захотят помочь нам отомстить за ее смерть.
Джеймс крутился на одеяльце, сонно посасывая палец. Бетия начала поглаживать его по спине.
– Наверное, ты тоже завоевала немало сердец, – пробормотал Эрик, не в силах противиться желанию прикоснуться к ее волосам. Бетия оставила их распущенными, и они спускались волнами до ее бедер.
– Но я не была при дворе.
– Почему? Ты была больна?
Бетия подоткнула одеяльце заснувшему малышу.
– Нет. Было решено, что все деньги пойдут на наряды для Сорчи, чтобы она могла блистать при дворе. Хотя все понимали: она будет блистать, даже одетая в лохмотья. Сорча умела покорять людей одной своей улыбкой.
Девушка смущенно улыбнулась Эрику и продолжила:
– Боюсь, у меня слишком острый язык, я не могу обуздать свой характер и не доверяю другим с той же четкостью, что и Сорча. Она видела в людях только хорошее.
Эрику не нравилась картина, нарисованная его воображением со слов Бетии. Сорча, очевидно, была любимым ребенком, ее считали лучшей из них. Даже Бетия рассказывала о ней так, как будто она была святая. Девушку просто оставили в тени сестры, где она и жила всю свою жизнь. Эрик подозревал, что маленькой и болезненной Бетии приходилось бороться не только за выживание, но и за то, чтобы ее просто заметили.
– Это удивительно, что кто-то может сохранить сердце столь чистым, а глаза – незамутненными и тенью подозрения к людям. Но ее святость не спасла ей жизнь, не правда ли? – В голосе Эрика прозвучали злость и нотка сарказма.
Бетия нахмурилась:
– Нет, не спасла. Они с Робертом были очень похожи: оба красивые, доверчивые и обаятельные. Жаль, что они оказались не способны прожить долгую жизнь в нашем жестоком мире.
– Ты права, но толика осмотрительности спасла бы их. Если кто-то собирается пройти по жизни, имея при себе только красоту и обаяние, ему понадобится сильный, осторожный и строгий спутник.
Бетия слабо улыбнулась. Ее печаль быстро возвращалась.
– Мы отправили двух невинных, беззащитных ягнят в волчье логово.
Девушка легко коснулась ярких кудрей спящего мальчика.
– Этот малыш будет под присмотром. Его научат прикрывать свою спину. У парня такой же милый характер, что и у его матери. Я не хочу сломать его, лучше закалю.
– Но почему ты? Я думал, твои родители сами захотят заботиться о парнишке.
– О, родители полюбят его, потому что он частица Сорчи, но, – она насупилась, чувствуя себя немного виноватой за то, что собиралась сказать, – они растили и Сорчу тоже, не так ли? Они так ревностно берегли ее от всех невзгод, что думали, будто другие станут поступать так же. Они никогда не учили ее осторожности, подозрительности, умению разбираться в людях. Так они растили Сорчу, и так они попытаются растить Джеймса. Нет, я расскажу Джеймсу о том, что иногда за улыбкой скрывается ложь или, что еще хуже, кинжал, нацеленный тебе в сердце. Может быть, Боуэн поможет.
Бетия почувствовала, что пальцы Эрика крепко сжали ее кудри, и с любопытством взглянула на него. Возможно, это был подходящий момент попросить его прекратить ласкать ее волосы, но слова не шли с языка. То, как он перебирал пальцами прядки, ласкал, подносил к лицу, чтобы вдохнуть их аромат или поцеловать, было приятно, но вместе с тем слишком волнующе. Бетия печально призналась себе, что не хочет, чтобы Эрик останавливался. С ее стороны было довольно распутно позволить едва знакомому мужчине вести себя с ней так раскованно, но, вздохнула она, он так красив! Если она не позволит ему пойти дальше этого, то ничего дурного не произойдет, не так ли?
– Кто такой Боуэн? – спросил Эрик, надеясь скрыть свою заинтересованность в ответе и не выдать нарастающую ревность. Он не мог понять, почему ему так мучительно слышать, как она произносит мужское имя, да еще с подозрительной теплотой в голосе!
– Он один из воинов Данби. Он и Питер – наемники, нанятые отцом лет десять назад, когда мы страдали от набегов англичан и старого недруга. Они остались после того, как худшие битвы, в которых они неоднократно доказывали свое мужество, были позади. Оба всегда были очень терпеливы со мной, хотя я крутилась около них, как надоедливый щенок. Вместе с внебрачным сыном дяди, кузеном Уоллесом, который старше меня на два года. Боуэн и Питер учили Уоллеса и меня разным трюкам. Мы четверо были не разлей вода, но когда отец понял, что у него не будет больше детей, то назначил Уоллеса своим наследником, и у того не осталось времени играть со мной. Он был слишком занят, обучаясь манерам рыцаря и лэрда и другим премудростям.
– В это время тебя, наверное, учили быть леди, так что это было к лучшему.
Сонная, уютно устроившаяся в объятиях сэра Эрика, Бетия слегка нахмурилась, когда обнаружила, что опирается на него. Затем она решила, что просто старается убедить себя в моральном падении.
– Боюсь, я не особенно преуспела в этом искусстве. Наверное, из-за того, что слишком долго общалась с мужчинами, резвясь на воле, как мальчишка. Кроме того, Сорча была так мила и так быстро обучалась всем премудростям, которые должна знать будущая хозяйка дома, что никто не видел необходимости исправлять мои промахи.
Эрик был сыт по горло рассказами о бесчисленных достоинствах Сорчи и решил, что если он услышит еще хоть слово о том, каким она была совершенством, он заставит Бетию замолчать. Он не знал, почему так разозлился, представив картину отверженности, нарисованную Бетией. Возможно, он почувствовал такую близость к девушке потому, что и сам был отверженным. Любовь и поддержка Мюрреев сильно смягчила удар, но боль от такого пренебрежения к себе собственной родни до конца не утихнет никогда. Он недоумевал, как могла Бетия не замечать столь прохладного к себе отношения. Или она не замечала просто потому, что это было слишком больно?
Хуже всего, нахмурился Эрик, что она в самом деле думает, будто заслуживает такого отношения. Бетия действительно могла верить, что сестра превосходила ее во всем. Такая неуверенность в себе, подпитываемая все эти годы, может сделать обольщение девушки очень затруднительным. Эрик знал, что готов на все, лишь бы добиться ее любви. Его желание становилось все сильнее и сильнее. Он еще не придумал толком, как станет ее соблазнять. Лесть, разумеется, будет поднята на смех. Но Бетия так доверчиво опиралась о его плечо и так простодушно наслаждалась тем, как он играет с ее волосами… Он подумал, что лесть может и не понадобиться.
Проблеск вины промелькнул в его душе, но Эрик отбросил его прочь. Было неправильно соблазнять родовитую девицу, но он знал, что такие вещи, как честь и уважение, не остановят его. Эрик просто решил, что если она сдастся и подарит ему свою невинность, он женится на ней. Братья подумают, что он сошел с ума, если узнают, что он собрался жениться на девушке, с которой знаком только несколько часов. Удивительно, но Эрик не сомневался в своем решении. Возможно, размышлял он со слабой улыбкой, инстинкт самца наконец возобладал над ним.
Эрик почувствовал, как тяжело Бетия опирается на нею, и аккуратно вернул ее в сидячее положение.
– Думаю, тебе лучше лечь спать, милая.
Бетия моргнула, закрыла лицо руками и поняла, что она никак не может проснуться.
– Я так устала! – Она, шатаясь, поднялась на ноги. – Такое чувство, что сейчас засну стоя.
Бетия, спотыкаясь, пошла привести себя в порядок. Эрик торопливо раскатал одеяла, расположив их рядом. Когда девушка вернулась, он уже стягивал сапоги.
Не дойдя до костра, Бетия вдруг остановилась и уставилась на постели. Ее сонному сознанию понадобилось больше минуты, чтобы осознать увиденное. Ее постель была расстелена рядом с постелью Эрика. Она вопросительно взглянула на него.
– Девушка, почему ты смотришь на меня так, как будто у меня рога на голове выросли? – спросил он, лежа в постели. Затем не торопясь укрылся одеялом и подложил руки под голову.
– Я буду спать по другую сторону от костра.
– Костер уже почти потух, его тепла не хватит, чтобы согреть тебя ночью.
– У нас есть одеяла, с ними мы не замерзнем.
– Бетия, ты не должна меня бояться.
– Правда? Ты уверен, что не хочешь, скажем, побудить меня отблагодарить тебя за помощь?
– Одно я точно усвоил за свою жизнь: парень всегда должен считаться с отказом девушки. – Эрик похлопал рукой по соседней постели. – Ложись и отдыхай. Можешь закутаться в свое одеяло. Используй его как защиту от меня, если хочешь. Нам будет теплее спать рядом. Положи малыша между нами, мы будем согревать его своим теплом с двух сторон.
На это у нее не нашлось возражений. Если Джеймса устроить между ними, он будет не только согрет, но и защищен. Хотя Бетия была слишком взволнована перспективой спать рядом с сэром Эриком, в глубине души ее не страшила эта затея. Она не могла воспринимать его как угрозу. Положив ребенка в середину, девушка сняла башмаки и помолилась, чтобы красота мужчины не затмила ей разум.
Поворочавшись, Бетия оказалась лицом к костру и мягко укорила себя. Она должна спать, повернувшись лицом к ребенку, обнимая его, не давая ему выползти из постели во сне. Еще повертевшись с боку на бок; девушка наконец умостилась, свернувшись калачиком вокруг спящего младенца. Несмотря на все попытки закрыть глаза и не обращать внимания на лежащего рядом мужчину, она посмотрела на Эрика и совсем не удивилась, обнаружив, что он наблюдает за ней.
– Устроилась наконец? – спросил Эрик, отводя упавший локон с ее лица и не обращая внимания на ее недовольство.
– Да. Вы не должны винить меня за желание быть начеку, – ответила девушка, проклиная себя за то, что начала оправдываться перед ним. Она должна быть осторожной на случай, если он все же играет с ней.
– Тебе нечего бояться. Ребенок разделяет нас.
– Он не может быть надежной защитой.
– Уверяю тебя, единственной защитой от меня, которая тебе когда-нибудь понадобится, будет твое слово.
– Советую вам подумать еще, если вы надеетесь на мою благосклонность в обмен на спасение!
– Я даже и не думаю об этом! Мне вовсе не хочется, чтобы ты упала в мои объятия, ведомая благодарностью!
– Не забудьте о соглашении!
Девушка замерла, когда Эрик приподнялся на локте и наклонился к ней, перегнувшись через спящего ребенка. Неожиданно его лицо оказалось совсем близко. Бетия смотрела на его губы, не в силах оторвать взгляд.
– Да, – прошептал Эрик, – если ты придешь ко мне, ты придешь, чтобы разделить со мною страсть. Благодарность – это последняя причина, по которой я хотел бы видеть тебя в своей постели. Может быть, когда я подарю тебе наслаждение, ты поймешь, как ты заблуждалась.
У девушки захватило дух, но вовсе не потому, что слова Эрика шокировали ее. Одно лишь упоминание о страсти заставило сердце биться быстрее и притупило осторожность, поэтому она не отстранилась, когда Эрик коснулся ее губ своими. От чарующего поцелуя у нее помутилось в голове. Спустя минуту Бетия пришла в себя и оттолкнула его. Эрик откинулся на грубое ложе.
– Зачем вы сделали это? – прошептала девушка, сжимая кулаки. Ей хотелось скрыть захлестнувшие ее непривычные ощущения. Она удивлялась, как такое легкое прикосновение может заставить ее кровь бежать быстрее по жилам.
– Я просто пожелал тебе спокойной ночи.
– В следующий раз постарайтесь выразить это словами.
– Такой способ мне нравится больше.
Бетия поджала губы, не желая продолжать этот разговор. Она боялась дать этому невозможному мужчине лишний повод вывести ее из себя. Она закрыла глаза. Смотреть на него тоже было опасно.
Слова Эрика, однако, запали в душу. Он хотел, чтобы Бетия разделила с ним страсть. Она не дурочка, чтобы не понимать очевидного – эта страсть была всего лишь плотским желанием. Но это лишь подогрело ее внезапный интерес. Мужское обаяние Эрика ввело девушку в искушение. Бетия подозревала, что такой красавец должен иметь большой опыт в искусстве любви.
Любопытство, решила она, это вовсе не плохо. Правда, она боялась, как бы это любопытство не переросло во что-то большее. Хотя то, что произошло между ними, было всего лишь легким прикосновением губ, поддразниванием языка, это вызвало в ней бурную реакцию. Бетия до сих пор ощущала тепло его поцелуя. Сэр Эрик смущал ее душевный покой, а она не могла уйти от него, так как нуждалась в помощи. Девушке оставалось только молиться, чтобы Эрик не выдал ее врагам, а она не выдала ему свои чувства.
