Helga Duran
Омский горячий твой
1. Глеб
Сегодня мой водитель и по совместительству телохранитель хорошенько меня отхреначил в спортзале. Я грустно потирал свою ушибленную Валерой челюсть, когда мы въезжали на автомойку. Я откинул козырек машины и придирчиво осмотрел свой ебальник. Через мою густую бороду ушиба не было видно, но будет обидно, если на работу придётся идти с подбитым лицом – не солидно.
– Глеб, да нет там ничего, – сказал мне Валера, увидев, чем я занимаюсь. – Ну, прости, я не нарочно. – А сам самодовольно ухмылялся. Нравилось ему меня пиздить. Ну, ничего, в следующий раз я его уделаю. – Забери стволы, – тихо сказал он мне.
Я открыл бардачок, вынул оттуда два пистолета – неотъемлемую часть моей жизни. «Макарова» – мой, «ТТ» предпочитал Валера. Я сунул их за пояс, прикрыв курткой. В прошлый раз на мойке у меня из машины спиздили пачку денег. Концов не нашли. Пришлось сменить автомойку. Сам виноват. Нефиг голодных людишек искушать.
Через лобовое стекло я увидел миловидную стройную девчонку в рабочем комбинезоне. Она подошла к машине и остановилась у водительской двери, ожидая, когда мы выйдем из машины.
Симпатичная, даже без косметики. Длинные каштановые волосы собраны в косу. Цвет натуральный. Я чуть наклонил голову, чтобы лучше её рассмотреть, когда наши глаза встретились. Даже отсюда я разглядел цвет ее огромных глазищ. Синие, просто, блядь, синючие. Таких не бывает, наверное, девчонка носит линзы.
Валера суетился, убирая всё лишнее из салона.
– Проверь её, – коротко распорядился я. – Положи пятерку.
Так мы проверяли мойщиков – бросали в салоне деньги, где попало, если возвращали, обслуживались дальше, если нет, искали другую. Я не любил крыс, а постоянно переживать за вещи, а тем более стволы я не хотел.
– Блядь, Глеб, – протестовал Валера. – Тебе деньги девать некуда? Пятеру тебе точно никто не вернёт.
– Давай забьёмся? Если вернёт, подаришь ей, а если скрысит, я тебе две верну.
– Другой базар!
Валера уже с радостью вынул пятитысячную купюру и незаметно бросил между сиденьями. Я удовлетворённо кивнул и лениво вылез из машины, разминая мышцы. Всё тело болело, будто его отбили молотком. Не знаю, что хуже – он или кулаки Валеры.
– Как тебя зовут, милая? – возвышаясь над автомойщицей, как гора, поинтересовался Валера.
В отличие от меня, Валера, как раз таки носил строгие костюмы. Он был таким широким и высоким, что шил их на заказ. Обладая грацией медведя-шатуна, он всё равно выглядел в костюмах охуенно.
– Алёна, – с улыбкой представилась девушка.
– Алёнушка, – протянул Валера, – Приберись в салоне тоже хорошенько. Ладно, милая?
Он потрепал её по плечу, и она смущённо отвернулась. Я давненько не видел смущения на лицах людей, даже в более пикантных ситуациях. Меня цепануло.
Посмотрим, вернёт ли девчонка деньги. Она, может, их и не найдёт, если плохо выполняет свою работу. Было такое уже и не раз, когда под сиденье заглянуть никто не утруждается.
Мы пошли с Валерой пить кофе. Вообще, он занимался машиной без моего участия, но когда мы возвращались после тренировок, мне было неловко его задерживать дольше, чем нужно. Лучше я посижу и подожду вместе с ним, пока помоют машину. Позвоню пока маме.
Обещал ей перезвонить ещё позавчера, но не то чтобы забыл – не хотел. Я люблю её, конечно, как и отца, но снова врать, что я их скоро навещу, сил никаких не было. Они с папой приезжали летом ко мне, теперь была моя очередь нанести визит вежливости, а я не хотел переться в Омск. Ну, честно. Я не для этого съебал оттуда.
Валера пошёл отлить, а я слушал мамин трёп. У них всё было хорошо. Я так к этому привык, что не представлял, как может быть иначе. Мама снова спросила, когда я собираюсь жениться.
– Скоро, мам, – опять наврал я, чтобы она отстала.
– Глебушка, это правда? – даже через трубку, за тысячи километров я почувствовал её радость.
– Конечно, мам! После Нового года приеду и познакомлю вас.
– Сынок, а как её зовут? Кто она? – мама тут же вцепилась в эту тему.
– Алёна, – пизданул я первое имя, которое пришло мне на ум, а точнее, последнее, что я слышал за сегодня. – Всё, мам, пока, мне некогда! Я тоже тебя люблю.
Через час девчонка сообщила, что мы с Валерой можем уматывать – машина была готова. Мы оба вышли к машине в предвкушении.
– Тут это… – девушка смущённо протянула Валере аккуратно сложенную купюру. – Вы нечаянно обронили, должно быть…
2. Глеб
Видели бы вы лицо Валеры.
– Спасибо, милая, – грустно выдохнул он, на автомате протягивая руку к деньгам.
Я оттолкнул его руку, взглядом напоминая про пари.
– Оставь себе, Алёна, – улыбаюсь я, видя, как вытягивается её лицо. – Возьми её расписание, – даю я распоряжение Валере. – Мыться будешь только у неё.
Я сел в машину и ещё немного подождал Валеру, который справлялся у девчонки о её рабочем графике. Если честно, мне было плевать, насколько хорошо эта милаха помыла мой внедорожник. По крайней мере, не крыса. Придирчиво оглядев салон, я остался более чем доволен. В машине даже пахло приятно.
Пока Валера усаживался за руль, я продолжал разглядывать Алёну. Под мешковатым комбинезоном было сложно разглядеть её фигуру, но было понятно, что она не жируха, скорее, наоборот, немного худовата на мой вкус. А вот мордашка зачётная! Губки такие аппетитные. Она так мило улыбается нам на прощание. Я тоже улыбнулся и помахал ей рукой.
– Хорошая девочка, – продолжая улыбаться, как идиот, пробормотал я.
– Глеб, а ты чё это пролетариатом заинтересовался? – усмехается Валера, уверенно выводя машину на трассу.
– Я? С ума сошёл? Нет, конечно!
– Вот и прекрасно! Она всё равно тебе не подходит. Не твой полёт. Сразу видно – колхоз. Вот мне подойдёт. Я и телефончик взял.
– А ты, значит, по колхозницам? – я повернулся к Валере, сделав очень заинтересованную мину.
– Я? Да! Я же сам ещё тот колхозник. Вот ты мне честно скажи, Глеб, не заебали сиськи и губы силиконовые? Сами на хер готовы заскочить, в жопу за косарь дадут? Фу, блядь, тошнит уже! Так и хочется вцепиться клешнями в упругие дойки настоящие, жопушку такую сладенькую помять! – Валера смачно мял руль своими ручищами. Его глаза горели. – И чтоб не сразу, а поухаживать, добиться, может, даже и влюбиться! Чтобы её не только лопатник твой и хер горбатый интересовал, а мужика в тебе разглядела!
Я заржал, как конь, слушая проникновенную речь Валеры. Честно? Не ожидал от него такое услышать. Мне было похуй настоящие сиськи или нет, лишь бы они были. А силиконовые губы, скользящие по члену, так это вообще улёт! Как вообще могут надоесть красивые, ухоженные дамочки?
– Да ты шары-то разуй! – продолжая гоготать, отвечаю Валере. – Ты где там сиськи увидел? Жопы вообще нет! Аллё-ё-на! – специально с издёвкой произношу её имя.
– Откормлю, Глебасик, не переживай! – не унывает Валера. – Конечно, она там работает, поди, с утра до ночи. Покушать некогда, а, может, и нечего. А я её заберу и откормлю. Вот щас дом дострою и женюсь! До Нового года ещё женюсь!
Сука, почему меня так бесят его слова? Романтик хуев!
– Ну, вот щас купит себе чебуреков на твою пятеру, – снова язвлю я и снова ржу.
– Да пускай кушает! Я ей ещё пятеру дал. На чай!
Вот мудак! Мне становится ещё неприятнее. Да с чего бы это?
– Дай-ка мне тоже её телефончик! – почти требую я. Что я хуже Валеры?
– Ага, щас!
– А за десятку? Давай, я возмещу тебе ущерб? – Валера, не глядя на меня, качает головой. – А за двадцатку? – Валера молчит и только лыбится ещё шире. Я понимаю, что бОльшую сумму предлагать бессмысленно. Да и пошла она на хер! Столько денег за номер телефона! Сам узнаю, если надо будет. – Я тебя уволю! – сам не знаю зачем, угрожаю я Валере. Пусть вспомнит, кто тут главный.
– Да похуй!
– Ты чё из-за бабы готов уволиться?!
Я уже открыто накаляюсь. Как удалось этой девчонке запудрить ВАЛЕРЕ мозги за пятнадцать минут?
– Таких работ – завались! А ты попробуй девушку хорошую найти. Из-за такой ляльки? Увольняй! Жалко, что малышка совсем, вряд ли ей больше восемнадцати. А глазищи видел какие? А губёшки? Такие хочется не пошло засосать, а нежно смаковать, осторожно, даже можно и без языка. Как вспомню, как она облизывает их, аж встаёт! Я бы в такой ротик даже хер пихать не стал, только бы целовал!
Валера так вознёс непорочность Алёны до небес, что у меня самого привстал. Да с какого такого хера я возбуждаюсь от одних разговоров о тёлке? Пролетариат и колхоз – самые подходящие слова! Я просто давно не трахался. Около двух недель. Это для меня, прям рекорд. Позвонить Алисе? Не сегодня! Сегодня просто подрочу на светлый образ Алёны, назло Валере. И лучше ему об этом не знать, а не то он отпиздошит меня снова.
3. Алёна
В этом году на новогодние праздники к родителям поехать не получится. Был ещё только конец октября, но я с грустью понимала, что останусь в Москве. Просто не было денег на билеты и подарки родным.
Всё потому, что я тупая. Если бы я поступила на бюджет, родителям бы не пришлось оплачивать мою учёбу. Потянуть они смогли только колледж. Повезло, что я единственный ребёнок в семье, иначе и на колледж родители бы не заработали. Мой отец – обычный полицейский, а мама – продавец, так что деньгами в нашей семье никто не балуется.
Надо было окончить курсы парикмахеров или ногти клеить, я же захотела стать юристом. Просто грезила, что стану крутым адвокатом или следователем. Лет с четырнадцати я активно изучала юридическую литературу. К окончанию школы я знала почти наизусть все кодексы и начала активно интересоваться адвокатской практикой.
Моим любимым адвокатом стал Николай Васильевич Малиновский. Уж очень мне понравилась его хитрая тактика. Очень жаль, что он не вёл какой-нибудь блог или канал на «Ютюбе», как это делали более молодые адвокаты. В соцсетях я его тоже не нашла. Было бы здорово пообщаться с ним.
Чтобы зарабатывать деньги, нужно было быть большим профессионалом, вот я и читала всё, что ни попадалось в интернете. Теорию я знала на отлично, практики не было.
Деньги, деньги, деньги!
Долбанные деньги, которых вечно не хватает или нет совсем.
Я бы не думала о них так часто и много, если бы они у меня были. Надо было оставаться в Сочи и жить с родителями, но я поперлась в Москву. Где же еще, как не здесь, жить, учиться и работать?
Работу я себе нашла сразу же по приезде. И она никак не была связана с юриспруденцией. Я работала на обычной автомойке, в основном по ночам, а днём училась. Так и жила, едва сводя концы с концами, и не высыпалась совсем. Никогда.
Туда мне помогла устроиться соседка по комнате в общежитии Юлька. Она училась на бухгалтера. Юлька была родом из Владивостока. Для неё поездки домой были совсем не доступны. Ехать или лететь через всю страну было дорого и долго, поэтому она не видела родителей уже два года. Так что мне, наверное, грех жаловаться.
Мы подружились сразу. Я вообще очень быстро сходилась с людьми. Через час после знакомства с человеком я могла болтать с ним обо всём на свете, как будто мы лучшие друзья, а после расставания тут же забыть его навсегда.
Помощь в трудоустройстве мне была нужна определённо, потому как мне едва исполнилось восемнадцать.
Юльке уже было девятнадцать. Она была блондинкой с четвёртым размером груди и шикарной задницей. При её высоком росте пышные объёмы смотрелись гармонично. Я же была худышкой и коротышкой.
Моя подруга знала, что очень красива, поэтому умело пользовалась этим. На автомойку она устроилась осознанно, в надежде, что однажды кто-нибудь увезёт её на своём шикарном лимузине прямо в ЗАГС. Она открыто кокетничала с клиентами и никогда не отказывалась от подарков или чаевых. При этом она оставалась девственницей, как и я.
– Девственность – это всё, что может предложить бедная девушка своему мужчине, – каждый божий день вдалбливала она мне в голову. – Нужно распорядиться ею с умом. Мой богатенький муж получит её только после свадьбы.
По сути, Юлька была права. В городе порока и больших возможностей оставаться девушкой непросто. Мы с Юлькой избегали сомнительных вечеринок или походов в клуб. Не было денег и времени. А порой, нас – провинциалок в приличные места просто не пускали.
В этом были свои плюсы. Оставалось время для изучения иностранных языков, а усердно отложенные деньги мы с подругой тратили на брендовое шмотьё и красивое бельё.
– Вдруг ты встретишь «его», а на тебе трусы «неделька» – хихикала Юлька, когда мне снова становилось жалко денег на недешёвое кружево.
Тогда мне казалось, что слова подруги противоречат друг другу. Как же мой будущий муж увидит мои трусы, если мы будем заниматься сексом только после свадьбы? Проще было не спорить с подругой, чем выяснять это. Её логика явно хромала.
Но в башке моей мыслишка о том, что не стоит прыгать в койку к первому встречному, прочно отложилась. Человеком я была общительным. Могла запросто познакомиться с кем угодно и где угодно. Да и стеснительной меня не назовёшь. Парни наперебой звали меня на свидания, но не было никого стоящего. Совсем.
Я вежливо отказывала всем. Иногда не совсем вежливо. Иногда и матом посылала. У Юльки тоже на горизонте никто не маячил. Так мы с ней и жили, не особо парясь по поводу личной жизни, точнее, её отсутствия.
Мои спокойствие и уверенность в завтрашнем дне раздавил своими колёсами огромный чёрный внедорожник, приехавший мыться к нам на автомойку. Точнее, это был тот, кто на нём приехал.
После работы я летела, как на крыльях к себе в общагу! Парень на «Бмв» дал мне на чай десять тысяч! Просто немыслимо. Мне хотелось скорее сообщить эту новость Юльке. Вот она обрадуется тоже.
Теперь у меня были деньги на билеты в Сочи. Нужно было предупредить родителей, о своём приезде, но уже было поздно звонить. Скажу потом. Я задержалась у банкомата, предусмотрительно положив деньги на карту. Наличку в общаге хранить было небезопасно.
Валера – так звали моего благодетеля. В костюме. Видно, серьёзный мужик. Машина дорогая. Интересно, чем он занимается?
Юлька не верила своим ушам, когда я ей рассказала о том, что случилось.
– Он взял у меня номер телефона, – радостно щебетала я. – И сказал, что будет приезжать только ко мне!
– Блин, Алёнка, круто! – Юлька схватила меня за руки, и мы скакали посреди комнаты, как безумные. Вдруг она резко остановилась, сделав серьёзную мину. – Никаких потрахушек до свадьбы! Поняла меня? Как только он тебя трахнет, сразу бросит. Все так делают. Уяснила?
– Да он меня еще даже на свидание не позвал! А может, и не позовёт. Он просто хочет у нас обслуживаться.
– Так ты не тупи, пофлиртуй с ним в следующий раз.
В ту ночь я еле уснула. Всё думала, но не о Валере, а его бородатом друге. Странное, но красивое сочетание: волосы соломенного цвета, чуть вьющиеся, такого же оттенка борода, а брови и ресницы тёмные, почти чёрные. Серые глаза, стальные, холодные. И он так смотрел на меня. Я не могла объяснить, как именно он на меня смотрел, но его холодный, колючий, какой-то уставший взгляд я до сих пор ощущала на своём лице. Разглядывал меня, как будто с презрением, как второй сорт, а потом улыбнулся…
Через неделю эта же самая «БМВ» снова приехала на мойку. Странно, что Валера приехал без звонка, «наудачу». Меня же могло и не быть на работе? Или он уже передумал приезжать именно ко мне?
Ещё больше меня удивило, что из машины вышел его бородатый друг, а его самого не было. Что бы это могло значить?
4. Глеб
Моя жизнь удалась! Я молод, здоров и успешен!
Это быстро надоедает. Хочется похавать говна, чтобы заново оценить прелесть своей сытой жизни. Московской жизни.
Как добиться такого же головокружительного успеха, как у меня? Сущие пустяки!
Для начала родиться в семье успешного адвоката. Лучшего адвоката, правда, не в Москве, а в Сибири. Я омич.
Потом жить восемнадцать лет с мыслью о том, что ты продолжишь дело отца. А как иначе? Папочка все давно решил. Хочешь крутую тачку – учись хорошо. Хочешь поехать за границу с тёлочкой – не пей, не шляйся, не кури, маму не расстраивай.
До двадцати одного года я был тем ещё мажором. Переебал половину Омска, женскую, естественно!
Ну, ладно, не половину – треть.
Потом меня, как последнего мудака, выперли из университета за неуспеваемость и драку. Папочка громко орал и собирался отмазать от армии, но я же крутой, не надо мне ваших одолжений! Честно оттоптал сапогами, точнее, берцами год в элитных войсках – папочка всё же подсуетился.
Мне нравилось в армии. Всё просто и понятно. Думать и изобретать ничего не надо. За тебя уже всё командир придумал, а за него, его командир. Получил приказ – выполняй! Куда проще?
После мужчин в пиджаках с золотыми запонками на белых манжетиках, в чуть ослабленных галстуках, за разговорами о внешней политике, я наконец-то увидел настоящих мужиков. Пусть не таких умных, хитрых и изворотливых, как окружение моего отца, но со стержнем. С таким стержнем, который не продаётся, а с годами только становится твёрже.
Насчет ума я погорячился. Долбоёбам, как я, там было особо тяжело. В армии, чтобы выполнить самый тупой приказ, нужно проявить нехилую смекалку, потому что, кроме твоего энтузиазма и любви к Родине, нет у тебя ничего. Ни денег, ни лома, ни папочки. И никого не ебёт, как ты будешь выполнять поставленную перед тобой задачу. Неважно, делаешь ты квадратными сугробы или убиваешь противников.
Там я научился соображать быстро. За миллисекунды. Ибо от этого зависело, как ты проведёшь ночь: будешь отжиматься или выспишься.
В армии я научился не хвастаться, ибо инициатива ебала инициатора сразу, едва он успевал открыть рот. Что-то умеешь? Завали хлебало, иначе до самого дембеля ты и будешь этим заниматься. Было сложно не отсвечивать, но я научился на всю жизнь. Сейчас у меня четыре тачки, но я езжу на самом неприметном внедорожнике. Не люблю выёбываться без причины, но иногда всё же охота. Для этого остальные машины.
«Найди, роди, укради!» – так звучит твой девиз по службе. Может, мне повезло, но я попал в хорошую часть с правильными жизненными ценностями. Учили не только плац подметать, а вкладывали в головы, кем нужно быть по жизни тоже.
А ещё я не хило раздался в плечах и набрал вес почти вдвое. Тёлки сошли с ума и ссали кипятком, когда я вернулся на гражданку. Только ради этого стоило отслужить. Можно было просто пойти в спортзал, но это же надо идти, а тут приятный бонус к военнику!
В Омск вернулся я не сразу.
Перед самым дембелем папочка снова завёл пластинку про универ, я психанул.
А, быть может, мне настолько понравилось служить Родине, что я заключил контракт сразу после срочки и рванул в горячую точку. Точка была не совсем горячей, скорее чуть тёпленькой, но в войнушку там каждый поиграл как следует.
Там-то и встали мозги мои мажорские на место. Кто не нюхал пороха и свежих кишок не поймет. Вернулся я другим. Каким-то пустым и в то же время мудрым. На войне есть тоже жизнь, только искажённая.
Начинаешь ценить и считать каждый день, экономить сраные галеты и по-другому относишься к сослуживцам. Ещё вчера такой же пацан, как и я, рассказывал, как пёр тёлку в отцовской тачке, а сегодня он едет домой в цинке. Жизни на войне даже больше, чем смерти.
На войне я понял, что не стоит привязываться к людям. Никогда.
5. Глеб
Продолжаем…
После того как ты возвращаешься домой не в цинке, а на поезде, с обеими руками и ногами, нужно бухать два месяца. При этом бахвалясь своими военными подвигами, которые, если кого и могут впечатлить, то только тёлок, и постараться выжить в этой беспробудной пьянке, потому что отец восстановил меня в университете и скоро сессия, а он так старался.
Мой папочка перестаёт быть папочкой для меня, теперь для меня он ОТЕЦ. Я начинаю ценить родителей и любить их такими, какие они есть. Смиряюсь с выбором отца. Юрист так юрист. Спасибо, что не таксист.
После универа нужно обязательно переехать в Москву, потому что я не хочу пользоваться отцовским именем и популярностью. Хочу сам, не в Омске. Там мне рядом с отцом мало места. Его тень заслоняет всё вокруг.
Нужно не просто быть хорошим юристом, а открыть свою фирму. Пусть людишки трудятся. «Не умеешь руководить – работай сам!» – любимая фраза командира моей части. Я не умел, но научился. Слабаков в моей команде не было. Всех тщедушных и жалостливых я вышвыривал вон.
Тебя наняли? Не ищи правду! Как клятва Гиппократа. Каким бы ни был отмороженным мерзавцем твой клиент, нехуй его осуждать. Выгораживай, хоть жопой своей, но выиграй дело!
Провинциалу было непросто пробиться в столице, но я смог, следуя своей беспринципной логике.
Нельзя было возвращаться на Родину с позором. Брался за самые провальные дела, не спал ночей, проигрывал, редко выигрывал, но не сдавался.
Несколько громких дел, и вот я популярен! Мне было плевать, на чьей стороне правда по совести. Я отмазывал таких негодяев, что общественность готова была забросать меня камнями. Но где теперь эта самая общественность, а где я?
Ты конченый ублюдок, и тебе грозит реальный срок? Добро пожаловать! Глеб Малиновский к твоим услугам, только башляй ему исправно!
– Сынок, у тебя есть хоть какие-то моральные принципы? – осуждал меня отец.
Да нет, конечно! Какие могут быть принципы? Тебе платят – ты делаешь. Зачем усложняться?
Как и все беспринципные начальники, я поебываю время от времени свою секретаршу Софочку! Работу свою исполняет исправно, сосёт самозабвенно! Мечта любого начальника!
Я честно отходил к психологу полгода, чтобы доказать самому себе, что я не мудак. Мозгоправ брал с меня пятеру за сеанс, на котором я оправдывал сам себя, раз за разом, но получалось только хуже. Таким говном я ещё никогда себя не чувствовал.
А он даже не пытался меня разубедить! В последнюю нашу с ним встречу, я смирился с тем, что я беспринципный прыщ на теле общества и ушел, не заплатив.
Так я договорился сам с собой, что буду скотиной, похуистом и эгоистом. И много ещё кем нехорошим, но хорошим не буду точно, поэтому я больше не анализировал своё поведение. Делал то, что хотел, жил, как хотел и ебал кого хотел. Без самоанализа. Я всё себе простил и разрешил.
Вот потому, однажды в меня стреляли, много раз угрожали. Я не из пугливых. На войне не ссал и здесь не собирался. Глеб Малиновский тот ещё козёл, но не трус. Нет, не трус.
Кто заступится в Москве за омича? Никто. Таких, как я, тут дохуя. Одним больше, одним меньше. Завтра же на моё место придёт ещё более наглый и бесстрашный тип, и как будто меня и не было.
Глеб Николаевич Малиновский. Красиво звучит, правда?
Мне всего 32, но я чувствую себя стариком. Пожил и повидал, как говорится.
С женщинами туго. Не в том смысле, что мне не дают. Дают, ещё как дают! Видят крутую тачку, золотые часы и сами на кол прыгают. Но так было всегда. Я привык. Мне достаточно улыбнуться. Хотя, можно и не улыбаться.
Туго с ними потому, что я не понимаю, как можно связать свою жизнь с кем-то из них. Не считаю я женщин за людей, кроме мамы, конечно.
Детей вообще жестоко рожать в наше время. Точно не в России. Жрать нечего, вот-вот китайцы нападут. Мне было что пожрать, но это всё до поры до времени. Только в России – сегодня ты на коне, а завтра он же тебя и затопчет, да навалит сверху конскую кучу говна.
Мои клиенты тому наглядный пример. Не всех жадных до власти и денег я от тюряги отмазал. Сидят родненькие!
У каждого мужчины к 30 годам есть история о том, как однажды, а, может, уже и дважды, кому как повезёт, ему разбили сердце.
Эта участь не обошла и меня стороной.
Я учился на втором курсе. Развлечений в маленьком городе было немного, веселились как могли. С движением реконструкторов меня познакомил одногруппник Стас.
После пар мы прощались на парковке возле универа, когда я увидел в его машине деревянный щит и самые настоящие доспехи.
Я спросил из любопытства, что это за фигня, и зачем он это с собой возит.
Стас пригласил меня поехать с ним и посмотреть своими глазами, зачем ему военная амуниция.
Планов особо не было, поэтому я с готовностью прыгнул к нему в тачку.
Мы приехали в какой-то занюханный спортзал. Оказалось, здесь проходила необычная тренировка. Мужики всех возрастов наряжались в древние доспехи и хреначили друг друга мечами, булавами, топорами – кто во что горазд.
Сначала мне показалось это очень смешным. Блять, да неужели больше заняться нечем? Ладно, подросткам прыщавым никто не даёт, и тестостерон девать некуда, но что тут делали взрослые успешные дядьки на джипах, мне было не совсем понятно.
Хоть и мечи были на тренировке учебными, махач был что надо!
Я нашёл в этом не совсем настоящем побоище что-то первобытное и нереально мужское.
Стас был в каком-то странном прикиде, как будто дикарь, а вот одежда его соперника была красивой и изысканной.
Тогда я ещё не врубался во все тонкости ролевого движения, поэтому после боя, который мой товарищ позорно проиграл, он объяснил, что к чему. Стас был орком, а его соперник – эльфом.
Девчонки тоже не отставали. Как выяснилось, они дрались не хуже мужиков, а может, даже лучше.
Две из них бились так жестоко, как будто им было и в самом деле, что делить. Столько страсти и ярости было в этом поединке!
Вы вообще видели, как дерутся бабы? Ни одному мужику лучше между ними не встревать, иначе ему же и первому пиздец!
Но вот поединок закончился, девчонки поднимают забрала и бросаются друг другу в объятия, как будто и не было ничего, как будто они лучшие подруги.
– Рианна – кричит, зализывающий рядом со мной раны, Стас.
Девчонка в эльфийских доспехах подходит к нам и «отбивает пять» моему одногруппнику.
Я увидел её мокрое от пота личико и понял, что пропал. Я проводил взглядом эльфийскую деву, судорожно соображая, как мне увидеть её снова и познакомиться ближе.
– Рианна? – переспрашиваю я Стаса. Такое необычное имя…
– Кристина, – поправляет меня товарищ. – Рианна – ролевое имя.
– А ты? У тебя погоняло есть?
– Сангай! – гордо произносит Стас. – Про девочку лучше забудь, – предупреждает он, видя, как загорелись у меня глаза.
– Это с хуя ли? – Я так просто не сдаюсь.
– Она с Давеном, – бросает Стас и поворачивается к выходу. Зал почти опустел, поэтому нам тоже пора. – Это чувак, от которого я только что огрёб. Лютый мужик – не суйся! Поехали! Отметим мой отстойный поединок, – хлопает он меня по плечу, видя, как я огорчился.
