bannerbannerbanner
Слухи

Хейди Перкс
Слухи

Полная версия

Салли кивнула, ожидая продолжения, и я начала рассказывать:

– Когда мы подросли, он разрешал нам смотреть фильмы ужасов, потому что понятия не имел, чтó следует смотреть девочкам нашего возраста. Всяких лакомств в доме хватало, но в школе я обменивала магазинную пачку кексов на сырую морковь, потому что отец редко давал мне с собой полезную еду. Спать я ложилась, когда от усталости слипались глаза, однако у меня всегда была чистая одежда, и я регулярно ходила в парикмахерскую, ведь папа много трудился и, соответственно, зарабатывал… – Я замолчала и пожала плечами. – Он старался как мог.

– Вы сказали «мы». У вас есть брат или сестра?

– Нет, я говорила про свою подругу Грейс. Она была мне почти как сестра, мы вместе выросли. Грейс взяла меня под крылышко в пять лет, когда я сидела одна на игровой площадке и плакала. С тех пор мы были лучшими подругами, пока Грейс не уехала с родителями в Австралию, нам тогда было семнадцать лет. Ее родители много для меня сделали, особенно мама, Кэтрин.

Я глубоко вздохнула, потому что от чувства вины у меня перехватило горло. Ведь еще совсем недавно жизнь казалась восхитительно простой; главное, чтобы близкие были живы и здоровы!

Нэнси твердила мне, что я простая душа. «Никакого в тебе кипения страстей, Анна», – повторяла она, а мне ничего такого и не нужно. Когда-то я мечтала о семье, как у Грейс, – ее родители казались мне почти идеальными, но ведь в детстве видишь то, что хочешь видеть. Сейчас я понимаю, что наша с Беном семья лучше.

– Мы пытаемся усыновить ребенка, – неожиданно произнесла я. – Об этом мало кто знает – не хочу искушать судьбу.

– Прекрасно, – улыбнулась Салли.

Я кивнула.

– После Итана я не могу больше рожать. Я думала, сына нам хватит, но мы с Беном поговорили и поняли, что хотим еще детей. Я мечтаю, чтобы Итан подружился с малышом… С сестричкой. Летом нам подыскали девочку – настоящая красавица, зовут Зейди. – Я машинально полезла в сумку, где лежал снимок двухлетней малышки, в которую я влюбилась, едва увидев фото. Мне хотелось показать его Салли, но я удержалась из суеверия, что удочерение сорвется, и не стала рисковать. – Она пока в приемной семье в Гэмпшире, – продолжила я. – Процесс удочерения почему-то затягивается, то одно, то другое…

– Вы кажетесь взволнованной, – заметила Салли.

– Боюсь, что-нибудь произойдет, и нам ее не отдадут. Я этого не вынесу… – Я замолчала и опустила голову. Бен часто повторяет, что я очень сентиментальная. По его мнению, ничего плохого не случится, если я кому-то скажу о Зейди.

– Вы потеряли отца, Анна, поэтому ваше волнение вполне оправданно.

Я натянуто улыбнулась.

– Расскажите, как вы жили, когда Грейс уехала в Австралию. Полагаю, тяжело расставаться в этом возрасте с лучшей подругой, тем более что вы много времени проводили вместе.

– Да, это было тяжело. – Я вспомнила, как стояла в аэропорту Хитроу с мокрым от слез лицом и смотрела, как Грейс идет через стеклянные двери на летное поле. – Они звали меня с собой, – добавила я.

– Вот как? – удивилась Салли.

Мои подруги тоже удивились, когда я им сказала об этом на прошлой неделе. «Зачем они хотели и тебя забрать? – воскликнула Рейчел. – Так люди не делают».

А Нэнси, прищурившись, многозначительно посмотрела на Грейс, которая на другом конце игровой площадки разговаривала с директрисой школы. Мне было интересно, какие комментарии подруги оставили при себе. Ни одна из нас не искала добра от добра, приводя в компанию новых людей, – таков был уговор. Однако приехала Грейс, и ее появление стало угрозой нашей дружбе. Нэнси сразу ее невзлюбила – неприязнь сквозила в ее вопросах. Она не доверяла Грейс, и я сочла за лучшее развести их как можно дальше.

Увидев, что Салли подалась вперед в кресле, я ответила:

– Это только кажется странным, а в тот момент было в порядке вещей. Вы бы не удивлялись, если бы знали нашу историю.

Кэтрин заботилась обо мне как о второй дочери. Уезжая на отдых, Гудвины всегда брали меня с собой. До окончания школы мы с Грейс всегда были вместе. Странно было бы нас разлучать.

– Но папа, конечно, не согласился отпустить меня в Австралию. Я помню, какое у него было лицо, когда Кэтрин подошла к нему со своей просьбой. Когда мы остались вдвоем, папа спросил, неужели я действительно хочу уехать. Я ответила, что нет, потому что у меня сжалось сердце при виде его печальных глаз.

– А на самом деле хотели? – спросила Салли.

Я пожала плечами.

– В то время да. Когда Грейс уехала, я чуть ли не мстила своему отцу за то, что он, сам того не зная, качнул чашу весов в свою сторону. Но теперь я рада, что не уехала, – иначе я не познакомилась бы с Беном и не родила бы Итана. А недавно Грейс вернулась, – продолжила я. – Представляете, в тот самый день, когда я закончила разбирать вещи отца и приехала домой, она вдруг звонит и говорит: «Выйди на крыльцо». Я выхожу и вижу на нашей дорожке Грейс! – Глаза у меня вдруг наполнились слезами, и я засмеялась, стараясь их прогнать. – Господи, да что со мной такое?

Салли улыбнулась, достала салфетку из коробки и протянула мне.

– Именно в тот момент меня и прорвало – наконец-то нашлось с кем поговорить, кто прекрасно помнил моего отца. Никто столько не знал о папе и моей жизни, как Грейс. Простите, я не понимаю, почему плачу…

– Не извиняйтесь.

– Понимаете, в детстве меня не покидало ощущение, что Грейс и ее родители исправляют огрехи, допущенные моим отцом. Каждый сочельник Кэтрин устраивала нам с Грейс особый праздник – в пижамах, с горячим шоколадом и пастилой. А на Пасху я утром приходила к ним и вместе с Грейс начинала искать шоколадные яйца. Мы их иногда до вечернего чая искали, так хорошо они были запрятаны. Странно, но мне и в голову не приходило задуматься, почему в моем саду не бывает пасхальных яиц… Ладно, – вздохнула я. – Я уже совсем другой человек и не нуждаюсь в постоянной заботе. Взрослая женщина, господи! – Я попыталась засмеяться, но у меня отчего-то вырвался всхлип. – Люди же меняются?

И Салли согласилась, что да, люди могут измениться.

В конце приема она сказала:

– Мне бы хотелось, чтобы к нашей следующей встрече вы подумали, нет ли, помимо кончины вашего папы, иных причин, которые привели вас ко мне.

Салли внимательно смотрела на меня, вероятно, уже догадываясь, что причины есть.

Глава 3

Грейс

От школы до паба «Старая Вик» ехать пришлось пятнадцать минут; ситуацию не ускорили одностороннее движение и пробка на выезде из Клируотера. Грейс успела позвонить Анне (сразу включился автоответчик) и оставить сообщение. В ее воображении стремительно сменялись десятки разных сценариев, объяснявших исчезновение подруги.

Грейс была рада убраться подальше от вытаращенных глаз мамаш, чьи пристальные взгляды она буквально ощущала спиной. Родительницы явно решили не расходиться, не посплетничав у кафе-тонара возле школьных ворот, и Грейс не сомневалась, что стала таким же объектом перешептываний, как и Анна.

За последние три месяца она не раз стояла утром на игровой площадке, гадая, замечают ли окружающие, что пресловутая четверка держится особняком. В первый день учебы Матильды в Сент-Кристофер Грейс с гордостью всем рассказывала, что дружит с Анной с пяти лет, однако этот факт быстро превратился в источник неловкости – она неизменно оказывалась в одиночестве, потому что Анна общалась лишь со своей компанией.

– Сюрприз! – воскликнула Грейс, встретив Анну первого сентября. За спиной лучшей подруги маячили три женщины, с интересом глядя на нее.

Но вскоре радость от приезда Грейс исчезла, и Анна вернулась к Нэнси, Рейчел и Кейтлин. Вот почему Грейс удивилась, когда она пригласила ее в паб отметить приближающееся Рождество.

На маленькой кольцевой развязке Грейс свернула влево и направилась вдоль моря к пабу «Старая Вик», находившемуся в конце дороги. Парковка была пуста, не считая помятого «форда», стоявшего у выезда с заднего двора. Некоторое время Грейс глядела на паб, странно тихий для потенциального места преступления. От этой мысли пульс у нее сбился и зачастил. Именно тишина и пустота действовали на нервы сильнее всего, поняла Грейс, выбираясь из машины. Словно никого не волновало исчезновение Анны, будто никому и дела не было до того, что с ней могло случиться.

Анну не видели уже несколько часов, однако никто не опрашивает хозяина паба, не собирает микроследы, не ищет ДНК. Неужели рано привлекать полицию? Или не надо сеять панику?

Но не зря же говорят, что при розыске пропавших каждая минута на вес золота! Тщетно Грейс уговаривала себя, что причин для волнения нет.

Глядя на паб, она вспоминала разговор с подругами Анны. Эти дамы темнят. Наверняка сейчас они вместе обсуждают то, что случилось под конец вечеринки, или тоже анализируют вчерашнюю ночь по минутам. Грейс не давала покоя мысль, что они знают больше, чем говорят.

В общем, если бы сама бы Грейс не объявилась утром, ей бы очень хотелось, что кто-нибудь поднял тревогу и начал поиски. Ведь любому понятно – что-то произошло.

За отбойной стеной, у которой заканчивалась парковка, волны ритмично набегали на галечный пляж. Грейс заперла машину и направилась туда.

Справа высились скалы – белизна отвесных стен выглядела особенно величественно на фоне серого пасмурного неба. С вершины открывался прекрасный вид на Клируотер с лабиринтом улиц, петлявших между рядами домов. Грейс представила, как, должно быть, изменился привычный пейзаж с появлением нового района, коричневато-красным пятном маячившего справа вдали, и роскошного жилого комплекса первой линии, выходившего из земли сверкающей огнями остроконечной башней.

После своего возвращения Грейс еще не поднималась на скалы. С содроганием оторвав взгляд от вершины, она осмотрела длинный пляж. Вдалеке человек, гулявший с собакой, бросал палку на пустой берег. Впереди расстилалась огромная водная гладь. Летом темная масса воды расцвечивалась яркими точками серфов и лодок, но сегодня не было никого. На горизонте серо-стальное море сливалось с хмурым небом. Дул холодный ветер.

 

Грейс со вздохом отвернулась и прислонилась к каменной стене, глядя на паб «Старая Вик». Этот участок берега не отличался красотой: ядовито-розовый паб в дорожном тупике, подпертый стеной-волнорезом. Здесь столько можно было бы сделать, подумала Грейс, но ни у кого нет ни денег, ни желания. У нее часто возникало ощущение, что Клируотер – богом забытая глушь, со своей единственной дорогой на Уэймут, по которой ездят в основном на работу и домой.

Она через силу вздохнула – грудь заболела от холодного воздуха. Последняя фраза Нэнси жглась как крапива: «Я не пытаюсь острить, Грейс, но ты и понятия не имеешь, как Анна поступила бы, а как не поступила».

Нэнси ревновала. Вчера в пабе она со смехом заявила: «Нам нужно держать ухо востро, иначе ты снова попытаешься увезти Анну на другой конец света». Затем она посерьезнела, чтобы Грейс поняла – это не шутка.

Эта дама вызывала антипатию – Грейс находила ее излишне напористой и самоуверенной. Нэнси всякий раз бывала недовольна, если не она командовала парадом. Она напоминала кое-кого из прошлого – тогда Анну тоже втянули в подобную дружбу-зависимость, и Грейс, не удержавшись, напомнила об этом в пабе. Наверное, следовало промолчать, но Грейс не сдержалась, понимая, что история повторяется. Может, нужно было действовать решительнее, достучаться до Анны, физически оттащить ее от края? А если она опоздала?

С заднего двора паба «Старая Вик» доносились разные звуки и звяканье бутылок, поэтому Грейс обошла «форд» и толкнула дверь черного хода. Дверь оказалась заперта, и Грейс принялась стучать кулаком по трухлявому дереву и громко звать:

– Эй, есть тут кто-нибудь?

– Ну есть, – раздался сиплый баритон. Звяканье прекратилось.

– Можно вас на два слова?

За забором послышались шаги, тяжелый засов двинулся в петлях, и дверь распахнулась. За ней стоял вчерашний бармен в футболке и шортах, несмотря на холод.

– Слушаю вас, – сказал он, наклонив голову. В руке бармен держал мусорный черный пакет, который чуть не лопался под тяжестью содержимого. – Хватились чего?

– Что? – не поняла Грейс.

– Вы тут вчера были, – пояснил он. – Что-нибудь оставили у нас?

– Нет-нет, я хотела с вами поговорить об одной из женщин, с которыми вчера была.

Бармен поднял брови и усмехнулся. Молодой, лет двадцати восьми, с густой бородой и взъерошенными волосами. Вчера он показался Грейс привлекательным, но сейчас от него пахло пóтом и гнилыми зубами, а из пакета просачивался запах отходов. Грейс едва удержалась, чтобы не отступить на шаг.

– Что еще я натворил? – пошутил он.

– Ничего… надеюсь, – сказала она. – Эта женщина пропала.

– Ого! – Его улыбка исчезла. Бармен выпрямился. – В каком смысле – пропала? О ком вы говорите? – Грейс заметила, что он насторожился: мощные мышцы напряглись, и бармен крепче сжал мешок с мусором.

– Моя подруга вчера не вернулась домой. Я за нее волнуюсь. Может, вы видели, как она уходила? Не заметили чего-то подозрительного?

Грейс осеклась, спохватившись, что не ей бы вести этот разговор. В серьезных случаях опрос потенциальных свидетелей надо предоставлять полиции.

– Вы здесь находились с компанией, – произнес бармен. – О ком конкретно вы говорите?

– Об Анне. Миниатюрная стройная блондинка, она текилу заказывала.

Бармен кивнул и пожал плечами:

– От меня-то вы чего хотите?

– Я уехала первой, – продолжила Грейс. – Поэтому просто интересуюсь, не обратили ли вы внимания, что с ней было позднее. Может, она в такси села или ушла раньше остальных?

– Дамочки сидели до упора, примерно до половины первого. Две начали ссориться между собой, но я, ей-богу, не вспомню, кто из них скандалил. Уехали они вместе, это точно. Одна вызвала такси, и машина прибыла, я в окно видел. Я уже поднялся к себе, – кивнул он на паб за спиной, – я живу наверху. А что там дальше произошло, когда они из паба вышли, не знаю.

– Вы уверены, что они были вчетвером? – уточнила она. – Все четверо сидели за столом, когда приехало такси?

Бармен потер лицо рукой.

– Да, компания была полная.

Грейс глубоко вздохнула и задержала дыхание.

– А еще кто-нибудь их видел? – спросила она.

– Не знаю, может, Майк. Он убирался, когда я отправился наверх.

– Кто такой Майк?

– Парнишка, тоже за баром стоит. С бритой головой.

– Не подскажете, как мне поговорить с ним?

– Он будет после трех. – Бармен помолчал. – А разве этим не полиция должна заниматься? Раз ваша подруга пропала?

– Я просто ехала мимо и захотела взглянуть своими глазами. Спасибо, что помогли.

– Без проблем. – Бармен снова потащил мусорный мешок через маленький задний двор, когда Грейс отступила от двери. – Надеюсь, ваша подруга найдется.

– Я тоже, – произнесла она, когда тот вернулся и закрыл за ней калитку.

Минуту Грейс стояла, размышляя. Если подруги дожидались такси вчетвером, тогда Анна не уехала раньше, как утверждает Нэнси. Они не могли не заметить, что ее нет с ними в такси. И ссору они скрыли. Почему они ей солгали?

Сунув задрожавшие руки поглубже в карманы, Грейс зашагала к автомобилю. Она понимала, что нужно звонить в полицию, однако не торопилась обращаться туда. Грейс не привыкла бегать от проблем; сначала она сама задаст вопросы Нэнси, Кейтлин и Рейчел.

Но, взглянув на скалы, выступавшие на фоне серого неба, Грейс почувствовала, что не может уехать, пока не убедится, что Анны там нет.

Эти места Грейс знала как свои пять пальцев. Хотя до вчерашнего вечера она сюда не наведывалась, сейчас ей казалось, будто она и не уезжала вовсе.

Вот извилистая тропинка, которая тянется наверх, сворачивая опасно близко к краю крутых уступов. На полпути тропа скрывается в рощице, скрадывающей и без того тусклый свет зимнего дня.

Скала Крейна весьма живописна со своими вытоптанными в меловой породе тропами, однако в отвесных обрывах, которые невозможно различить в темноте, чудится нечто зловещее.

В детстве Грейс с родителями много раз поднималась на эти скалы. Мать крепко держала ее за руку и сразу тянула к себе, стоило им оказаться даже в нескольких метрах от обрыва. Зато отец повторял: «Это безопасно, если дурака не валять».

Им с Анной было тринадцать лет, когда они впервые отважились пойти на скалу ночью, хотя прежде энергично качали головами: надо быть совсем безмозглым, чтобы на такое решиться. Все слышали о мальчике, сорвавшемся со скалы на велосипеде и разбившемся насмерть!

В Клируотере эту историю действительно часто вспоминали, но, когда Грейс попыталась найти информацию об этом случае, ни о каком погибшем мальчике официальных данных не обнаружилось.

И Грейс сообразила, что это обыкновенная городская легенда, страшилка, которой мать пугала их с Анной, чтобы они не рисковали. К тому времени ей уже исполнилось пятнадцать и она поняла, какими опасными бывают скалы.

У нее была собственная страшилка, которую Анна тоже прекрасно знала.

Вот почему мысль, что Анна, пошатываясь от выпитого, могла бродить по узкой тропинке, да еще в темноте, казалась нелепой и одновременно реальной. На трезвую голову подругу к скалам и близко не заманишь, но вчера Анна вообще была не в себе.

Грейс припомнила кое-что еще из событий вчерашнего вечера. Анна, стоя у барной стойки, вдруг повернулась к ней.

– Почему? – спросила она.

– Что?

– Почему тебе так нужно поговорить со мной наедине? – Подозвав бармена, Анна заказала еще бутылку вина.

– Хотела убедиться, что ты в порядке, – ответила Грейс. Она чувствовала – происходит что-то неладное, вот и решила выяснить. А еще ей хотелось хотя бы минуту пообщаться с подругой без назойливой троицы, отвечавшей за Анну, перебивавшей разговор, всячески подчеркивавшей, что они лучше знают ее, чем Грейс.

– Ты точно в порядке? – спросила Грейс.

Подруга смотрела куда-то сквозь нее.

– Я хочу побыть с тобой одной, Анна, – продолжила Грейс. – Ты и я, как раньше.

– Это было девятнадцать лет назад. Грейс, я давно не та, что прежде. Ты и понятия не имеешь… – Она замолчала.

– О чем? – напряглась Грейс, но Анна покачала головой и отвернулась к бару.

Грейс взяла подругу за локоть, чтобы развернуть к себе.

– О чем я не знаю? – Необходимо было выяснить, что все-таки мучает Анну.

Подруга высвободила руку. Грейс могла поклясться, что в ее глазах мелькают слезы. Но тут подошла Кейтлин:

– Помощь нужна?

Краем глаза Грейс заметила, что и Нэнси следит за ними. Значит, это она отправила к ним Кейтлин.

Да, миновало девятнадцать лет. Они сильно изменились. Но Грейс, вернувшись в город своего детства, надеялась возобновить старую дружбу, а ее уже три месяца держат на расстоянии. И желание это Анны или влияние ее подруг, Грейс пока не поняла.

Поднялся ветер. Грейс достала из кармана перчатки, плотнее запахнула пальто. Тревога усиливалась. Нельзя было вчера уходить из бара, но, с другой стороны, Анна не сделала попытки остановить ее, когда Грейс вызвала себе такси. На лице подруги мелькнула даже тень облегчения. Грейс это обидело, но сейчас она сожалела, что ушла.

Тропа тянулась все выше, а воздух становился плотнее. Склон был пологий, да и Грейс привыкла к спортивным нагрузкам, но дышалось ей с трудом. Чем ближе была вершина скалы Крейна – вот-вот откроется за поворотом плоская площадка, – тем сильнее Грейс боялась того, что может увидеть.

Она твердила себе, что Анну давно бы нашли, если бы ее тело лежало у подножия скалы. Но вокруг было тихо.

Пронизывающий ветер пробирал до костей. Грейс натянула шапку на лоб, с бьющимся сердцем приближаясь к повороту.

Нет, смотреть вниз нельзя. Она слишком хорошо знала, чтó скалы делают с человеком. Если, перегнувшись, она увидит внизу ярко-красное пальто, в котором Анна была вчера, жизнь никогда не останется прежней. Трепет и ужас перед тем, чтó она может увидеть внизу, стали нестерпимыми.

На повороте Грейс остановилась и зажмурилась. Ею так завладела мысль, что Анна лежит на камнях под скалой, что, когда она наконец подалась вперед и открыла глаза, ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Она с шумом выдохнула и оглядела берег, не заметив ни единой красной точки, ничего похожего на пальто Анны. С огромным облегчением Грейс отступила назад и зажала рот рукой, только сейчас осознав, как сильно боялась увидеть внизу Анну. Отступив от обрыва, она начала спускаться по тропе. Конечно, хорошо, что обошлось без трагедии, но Анна все-таки пропала. Грейс ускорила шаг, на ходу принимая решение: нужно срочно поговорить с Беном Робинсоном.

Октябрь, девять недель назад

Анна

Я расстегнула и стянула куртку, пристроив ее на подлокотник, но продолжала прижимать одной рукой – знакомое ощущение успокаивало. Я цеплялась за куртку как за последнюю надежду, пусть это покажется чересчур сентиментальным. Несколько недель меня не отпускало напряжение, чувство стремительного падения, неудержимой потери себя.

Я уговаривала себя – раз приехала, нужно довериться Салли. Но мне всегда было сложно доверять людям. Есть вещи, которыми я ни с кем не делилась – ни с Беном, ни с Нэнси… Я утратила способность доверять уже давно, и, если честно, есть лишь один человек, с кем я могла бы поговорить откровенно, – Грейс.

Но принесет ли мне облегчение серьезный разговор с ней, я не знала. Раньше ближе ее у меня никого не было, но сейчас, по прошествии стольких лет, я стараюсь держать Грейс на расстоянии.

Салли интересуется, как прошла неделя. Этим вопросом она намекает мне, чтобы я рассказала о том, что меня тревожит. В голову сразу приходит то, что случилось шесть дней назад.

Я стояла в актовом зале и зачитывала список дел, который наш родительский комитет должен был закончить за три дня, оставшиеся до вечера открытых дверей. Я в комитете уже четвертый год и знаю, сколько всего надо успеть до обеда, а мы только начали.

В окно я увидела Грейс, спешившую через игровую площадку. Они с Матильдой опаздывали. Ее лицо было мрачным, она хмуро взглянула на меня, заметив, что я смотрю через стекло.

– Все в порядке? – спросила я, преувеличенно артикулируя.

Грейс остановилась и глубоко вздохнула. Я спустилась с крыльца и приблизилась к ней.

– Да так… – Она махнула рукой. – Грэм… Короче, ничего нового.

– А что случилось? – Грейс рассказывала о муже не охотнее, чем я о Бене, самое основное – где познакомились и когда поженились.

Она встретила Грэма десять лет назад, через год после того, как мы с Беном стали парой. Я с будущим мужем тоже познакомилась на работе, но на этом сходство заканчивалось. Бен был начисто лишен профессионального честолюбия Грэма. Он никогда не мечтал жить в другой стране, вдали от жены и сына, да я бы ему и не позволила. Ни он, ни я не склонны гореть на работе и жертвовать личной жизнью. А Грейс и Грэма такая жизнь, по-моему, устраивала.

 

Но в то утро Грейс раздраженно произнесла:

– Этому человеку не знакома концепция семейной жизни. Он последняя дрянь и законченный эгоист.

В ее глазах полыхнула ненависть.

– Матильду несколько месяцев не видел, – продолжила она.

– Сочувствую. Вероятно, вам трудно, когда он так далеко. У него не получается взять отпуск?

– Хотел бы – взял бы! – бросила Грейс.

– Мне очень жаль. Я и не догадывалась, что все настолько серьезно.

Грейс пожала плечами и опустила голову.

– А что вы там делаете? – Она показала на актовый зал.

– В пятницу вечер открытых дверей, я помогаю с подготовкой. Вот, собрались, чтобы сориентироваться, что нужно сделать.

– Ты молодец!

– Мне это нравится, – улыбнулась я.

– Слушай, а приезжай ко мне вечером в пятницу в гости? – предложила Грейс. – Поболтаем, пообщаемся. Я могу приготовить ужин, откроем бутылку вина…

Я вспомнила о своих планах на пятницу. Каждый год после вечера открытых дверей мы с Нэнси, Кейтлин и Рейчел оправляемся в «Джованни» есть пиццу. Нэнси наверняка уже заказала столик; это прекрасная возможность посидеть за бокалом вина и рассказать, как у кого прошло лето, и чтобы дети не крутились рядом.

Грейс радостно улыбнулась:

– Давно хочу с тобой пообщаться, а то мы все никак не соберемся.

– Ну хорошо, давай, почему бы и нет, – сдержанно произнесла я.

– Отлично! – Грейс подалась вперед и дружески сжала мне руку. – Ты и я, как в прежние времена! Я буду очень ждать.

Я смотрела ей вслед, зная, что не пойду в гости к ней. Бен мне часто повторял, что неумение отказывать людям мне только вредит.

Я могла предложить другой день. Даже пригласить Грейс с нами в пиццерию. Но я ничего этого не сделала. Я разрывалась между долгом и желанием, терзаясь угрызениями совести за то, что подвожу старую подругу, и раздражаясь, что сама поставила себя в такое положение.

Вечером я позвонила Грейс и солгала, будто Бен уезжает и мне придется остаться дома, поэтому наша встреча откладывается. Потом написала подругам сообщение с просьбой не озвучивать наши планы насчет пиццы, впервые за долгое время снова чувствуя себя школьницей.

– Не представляю, что произойдет, если она узнает правду, – призналась я Салли. – Я должна была к ней съездить, ведь Грейс в Клируотере не с кем общаться, а я выбрала других своих подруг.

– Вы словно изводите себя за это решение, Анна. Может, лучше попытаться понять, почему вы поступили именно так? Почему вы не пригласили Грейс пойти с вами?

– Да, на первый взгляд это было проще всего, – отозвалась я.

– Но это не так?

Я покачала головой. В компании Грейс часто заводила разговор о прошлом, о школьных каникулах и поездках на природу и шутила, что у ее мамы были две дочери. Через неделю Нэнси заявила, что этот неиссякаемый поток сознания ее уже достал.

– Вы с ней очень разные, – сказала она мне. – Неужели ты не понимаешь?

Действительно, я заметила, что у нас с Грейс не осталось ничего общего. Теперь Нэнси знает меня лучше других и недоумевает, почему я цепляюсь за дружбу двадцатилетней давности.

– Ты ей ничего не должна, – убеждала она.

Словно прочитав мои мысли, Салли произнесла:

– Спустя столько лет ваши отношения сильно изменились. Вероятно, вы обе заново ищете место в жизни друг друга?

– Да, наверное. Сейчас жизнь иная, и мы другие.

В детстве у Грейс было все, о чем я могла только мечтать. Речь даже не о вещах, а о ее семье, домашнем укладе. Ей нечего было желать, а я постоянно стремилась к большему. Хотела быть как она… но больше не хочу.

– Сейчас у меня есть все, – сказала я. – А у Грейс, по-моему, нет.

– Анна, как вы считаете, может, в глубине души вам не хочется, чтобы вам напоминали о прошлом? – спросила Салли. Она отложила в сторону синюю в горошек тетрадь, которая всегда лежит открытой у нее на коленях, и, будто нахмурившись, стянула обруч с волос и тут же надела снова. – А общение с Грейс служит ненужным напоминанием?

Я взяла куртку с подлокотника и скомкала ее, водя пальцами по мягкому хлопку.

– Пожалуй, вы правы. Я не намерена погружаться в прошлое.

– Этому есть какая-то причина? Я бы хотела побольше узнать о вашей семье, об отсутствии матери в вашей жизни.

– Никаких причин нет, – ответила я. Пусть это неправда, но моя мать здесь ни при чем.

– Тогда расскажите о Бене, прежде чем мы закончим сегодня, а то я о нем почти ничего не знаю.

Я улыбнулась при упоминании имени мужа.

– А что вы хотите узнать?

– Все, что вы пожелаете мне рассказать.

– Бен – прекрасный человек, у нас крепкий брак. Отношения ровные, мы не ссоримся и не спорим.

Салли молчала, и я продолжила:

– Бен рос совсем в иных условиях – его родители до сих пор вместе, и есть сестра, которую он очень любит. В общем, степфордская семья, – улыбнулась я. – Но я всегда мечтала об образцовом доме, мне с ними комфортно, спокойно… Кому-то это покажется скучным, но…

– Отчего же, в комфортных отношениях много преимуществ, особенно когда все остальное лишает душевного равновесия. Если Бен дает вам стабильность, это хорошо. Вы говорили ему о своих чувствах после потери отца? – спросила Салли.

Я покачала головой.

– Думаю, он меня не поймет, – призналась я и чуть не физически ощутила ее удивление при таком крутом повороте в описании идеального брака. – Моя подруга Нэнси считает, что у меня бесконфликтный брак, – добавила я. – Это потому, что мы с Беном неконфликтные. Мы… – я поводила рукой вдоль воображаемой горизонтальной линии, – плывем по течению.

– Вы считаете, что поговорить с ним нельзя?

– Это трудно объяснить. Мы просто… я просто… Я пока не заводила этот разговор.

Я не уточнила, что и не хочу, но проблема заключалась как раз в этом, а причины моего нежелания я пока не могу объяснить Салли.

– Вы сказали Бену, что сегодня едете ко мне?

Я отвернулась к окну и принялась разглядывать улицу.

– Нет, Бен об этом не знает, – призналась я. – И никто не знает.

Я прикусила губу, не желая поворачиваться и видеть выражение лица Салли. Я готова была попрощаться – наше время истекло.

– Анна, есть ли определенная причина, почему вы не сообщили Бену?

Мне показалось, Салли полагает, будто у жены не может быть причин скрывать от мужа, что она обратилась к психотерапевту из-за своего горя. Похоже, она уже догадалась, что мои визиты к ней не связаны с потерей отца. Но правда намного хуже того, что она может подумать.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru