Хулио Бевионе
Молчание. Жизнь в духе
3
Молчание не нужно записывать – его можно только пережить. Ничего не вспоминать, ничего не хранить. Нет ни прошлого, ни размышлений о нем. Мы просто находимся в настоящем времени. И в настоящем есть лишь то, что происходит прямо сейчас. И будь что будет.
Позиция разума сама по себе нездорова. Разум может быть болен в большей или меньшей степени, но никогда не выздоровеет полностью.
Психология помогает упорядочить разум, но вылечить его не может. На самом деле здоровье и разум можно назвать враждебными друг другу. Здоровье – это целостность; когда ничего не сломано, когда нет разногласий. А разум, в свою очередь, разделяет, выбирает, дискриминирует. И всякий раз между ними разгорается конфликт. Чтобы возник спор, достаточно всего двух сторон с противоположными мнениями. А разум живет конфликтами, он ими питается. Он так забавляется, он зависит от драмы. Драмы, которую жаждет получить от неприятельской стороны и которую отлично умеет демонстрировать.
Раз именно разум показывает нам сценарии, через которые мы интерпретируем реальность, она наполняется противоречиями и персонажами – как пугающими, так и любящими, но одинаково беспокойными, потому что они постоянно находятся в опасности. Испуганный боится, что его полюбят, а любящий боится затеряться в страхе. Даже если мы приучим разум смотреть на мир с позитивом, красотой, гармонией и духовностью, мы все равно будем жить в стрессе, пытаясь избежать кардинально противоположного.
Если мы не отпустим разум, то продолжим видеть в жизни только обрывки. И помимо позитивных, красивых, гармоничных и духовных, увидим и негативные, темные фрагменты окружающего мира. А так как мы понимаем, что неприятности могут возникнуть в любой момент, тревога постоянно держит нас в напряжении.
Мы не можем видеть истинную природу вещей, поэтому окрашиваем реальность собственными мнениями и предрассудками. Мир может лишь отражать наше восприятие, словно зеркало. Разбитое зеркало. Которое мы продолжаем крушить суждениями и догадками.
Но в молчании мы можем начать собирать фрагменты. Постепенно мы соединим все кусочки в общую картину, окрашенную разными цветами. Увидим и разных людей – хороших и плохих. Все начнут жить вместе, в одном зеркале. Определенно, так будет гораздо лучше.
4
Когда мы практикуем молчание, власть передается нашему сознанию.
Сознание – самая близкая нам истина, наше естество. Если мы чем-то похожи на Бога, то именно нашим сознанием. Хотя Бог не мыслит так, как человек, мы можем отразить его в нашем сознании. А сознание проявляется в любви. Речь идет не о той любви, которую мы знаем – которая ищет хорошего и избегает плохого. Я говорю про любовь, которая объединяет все стороны жизни. Эта энергия достаточно чистая, чтобы пробить стены страха. Когда мы молчим, мы позволяем любви просачиваться сквозь наши воспоминания, сквозь все кусочки окружающего мира. Есть и хорошее и плохое, но энергия любви их объединяет.
5
Достигнуть душевного состояния, при котором мы можем принять происходящее таким, какое оно есть, – это одно из самых мощных духовных достижений в нашей эволюции. В первую очередь потому, что мы осозна́ем: это единственный способ достигнуть мира вокруг и внутри нас. Отказ от необходимости быть правыми и все понимать, чтобы прийти к принятию и согласию, ведет напрямую к духовной самореализации. Достигнув ее, мы видим, что это был не ложный путь: просто мы прошли его в обратном порядке. Когда я принимаю ситуацию такой, какая она есть, то действительно могу все осознать и в конце концов прийти к истине.
«Я принимаю жизнь в том виде, в каком она передо мной предстает. Я люблю все, что со мной происходит». Иногда эти фразы сопровождают меня от пробуждения до самой ночи. Я ношу их в кармане, потому что они словно ключ, который откроет дверь внутри моего существа, если что-то извне попытается потревожить меня. В такие моменты с уверенностью принять происходящее – это идеальный расклад. Вот и все!
Признаться, потребовалось много времени, чтобы я перестал передавать власть разуму с его оправданиями, зачастую очень логичными и якобы справедливыми. Но постепенно я позволил себе поддаваться истинной природе вещей. Особенно людям. Даже если требовались годы, принятие случалось. В тот момент я понимал, что некогда произошедшие со мной вещи были сами по себе совершенными.
