И. Н. Барциц
Конституционный патриотизм: четыре европейские реинкарнации и российская версия

Полная версия

Конституционные принципы могут укорениться в сердцах граждан, уже имеющих хороший опыт демократических институтов и привычку к условиям политической свободы. Так они учатся – в господствующем национальном контексте – понимать республику и ее Конституцию как достижение. Без исторического, сознательно сформированного видения патриотические узы, исходящие из Конституции и связывающие с ней, не сложатся. Так как эти узы, например, связаны с гордостью успехами движения за гражданские права.

Ю. Хабермас^[1]

Самое острое, что я слышал, – это чтение нашей Конституции по радио – страшно будоражит и делает человеком. Это сильнее Чехова и Достоевского… Художественным произведением вы можете восторгаться, наслаждаться, любоваться, даже питаться, но не можете требовать его для себя… К тому, что в Библии, надо стремиться, очищаться, улучшаться, и вы всегда в начале пути. Когда бы вы не открыли и в каком бы месте. Для Библии вы должны измениться. Для Конституции – нет. Нет! Нет!

М. Жванецкий^[2]

© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018

Введение

Среди задач преодоления неопределенностей государственного развития России значимое место занимает поиск государственной (национальной) идеи. Как правило, этот поиск сводится к сетованиям на отсутствие государственной идеологии, что, в свою очередь, вменяется в вину Конституции Российской Федерации 1993 года. Оправдывая бесполезность потуг формирования идейных основ развития государства и принципов взаимодействия государственных институтов и институтов гражданского общества, ссылаются на конституционное закрепление идеологического многообразия и конституционный запрет на установление некой идеологии в качестве государственной или обязательной (ст. 13 Конституции РФ).

Общепризнанным стало понимание, что, отвергнув с разрушением советской формы государственности практически весь перечень советских символов, идеологических ценностей, культурных легенд и социальных мифов, пришедшая к власти в начале 1990-х годов управленческая элита и поддержавшие ее интеллектуалы не смогли предложить обществу достойной идейной замены. В ходе многочисленных дискуссий о новой национальной идее России так и не удалось сформировать того набора ценностей, которые в новых экономических условиях могли бы конкурировать с ценностями общества потребления. Хотя объективно трудно что-то противопоставить призывам купить больше машин в год на тысячу населения, съесть больше тонн мороженого, мяса, овощей (перечень можно продолжать по номенклатуре товаров справочника товароведа).

Но в том-то и парадокс, что, восприняв идею потребления, российское общество не может этим удовлетвориться, оно продолжает нуждаться в иных целях. Задача выработки новых государственных ценностей до сих пор не решена. Отказавшись от «за Родину! за Сталина!», Россия объективно не может вернуться к триаде «Православная вера. Самодержавие. Народность»^[3]. А жить во имя и умирать за ценности конституции, республики, демократии, права человека и гражданское общество в нашей стране как-то не принято.

Наглядно подтверждает подобное признание исследование Института социологии Российской академии наук «О чем мечтают россияне». Среди основных ориентиров российского общества – с праведливость^[4]. Более того, отмечается существенный приоритет «справедливости» над «правом» в восприятии россиян. Выделяя в качестве основных две компоненты, образующие «образ идеального будущего: 1) государство, государственное и внутриполитическое устройство страны; 2) социально-экономический строй, цивилизационные и культурные ценности»^[5], – авторы доклада демонстрируют полную неспособность к анализу государственно-правовых составляющих, концентрируясь на социально-экономических аспектах. Термин «конституция» не упоминается в докладе ни разу, само понятие «право» приводится лишь в контексте «прав человека», «равных прав для всех». Чем вызвано подобное игнорирование конституционно-правовых ценностей, самой концепции правового государства: недопониманием конкретных социологов или же действительной незначимостью для российского общества?

Практически общепризнано, что Конституция сыграла существенную стабилизирующую роль: Конституция Российской Федерации – основной символ новейшей истории России – объективно способствовала выходу страны из тяжелейшего государственно-правового кризиса осени 1993 года. Была ли закрепленная Конституцией 1993 года победа одних политических сил над другими безоговорочной? Вряд ли. За принятие Конституции высказалось 58,43 %, против – 41,57 % проголосовавших. Но при этом «да» Конституции сказали 32 937 630 участников всенародного голосования, при том что российский электорат на тот момент включал 106 170 835 граждан России (в голосовании приняли участие 58 187 755 человек, или 54,81 % граждан, имеющих право голоса). Была ли победа абсолютной? Однозначно да. Сработал мажоритарный принцип – победитель получает все. Именно победители 12 декабря 1993 года определили направление развития России в новейшей истории. Именно Конституция 1993 года задала политические и государственно-правовые рамки развития страны, ее экономики, формирования гражданского общества, демократических начал.

Закрепив сложившееся в начале 1990-х годов в России соотношение политических сил, Конституция Российской Федерации обозначила конституционно-правовые принципы разрешения основных проблем российской государственности, среди которых были:

1) несоответствие природы государственного устройства России задачам сохранения территориальной целостности и однородности правового пространства государства;

2) отсутствие единства в определении как внешних территориальных пределов современного российского государства, так и принципов его внутригосударственного деления;

3) недостаточная степень интеграции российского общества: этнической, политической, социальной;

4) несовершенство системы государственного управления;

5) отсутствие юридических механизмов, обеспечивающих единство государственной власти страны.

Преодолению названных проблем во многом и была посвящена новейшая конституционная история России.

Конституция 1993 года как основополагающий политико-правовой документ выполняет различные функции, под которыми понимаются основные направления ее действия. Прежде всего она выполнила свою учредительную функцию в обоих ее пониманиях: во-первых, были образованы новые властные институты; во-вторых, уже существовавшие получили подтверждение своей легитимности и были наполнены новым содержанием.

Стал очевиден цивилизационный выбор России, конституционно закрепившей в качестве цели построение демократического правового социального государства. Конституция Российской Федерации 1993 года учредила в стране демократическую модель организации государственной власти с учетом принципа разделения властей в его функциональном понимании, сформировала необходимый для государственного развития каркас институтов власти. Конституция как акт учредительной власти создала и придала легитимный характер не только государственным институтам, но и институтам экономики, институтам гражданского общества.

Но в том и состоит особенность конституционного регулирования, что конституция и развивающие ее нормативные акты закрепляют конституционные доктрины и по преимуществу формальные правовые институты – правовые статусы и организационные структуры. Сама конституция и формируемый ею конституционной строй нуждаются в системе мер общегосударственной, общенациональной, общегражданской поддержки. Такая система мер предполагается теорией конституционного патриотизма.

Здесь следует отметить определенные исторические параллели между принятием Основного закона Федеративной Республики Германии в мае 1949 года и Конституции Российской Федерации в декабре 1993 года. Россия принимала свою Конституцию в условиях поражения, правда, не в «горячей», а в «холодной» войне, в условиях разрушения формировавшейся тысячелетие государственности, жесточайшего экономического кризиса, необходимости преодоления последствий тоталитарного коммунистического режима. Схожесть политических и исторических условий принятия основополагающих конституционных актов ФРГ 1949 года и Российской Федерации 1993 года наряду с исторической привязанностью России к германским правовым теориям и моделям обусловливает внимание к идее конституционного патриотизма в качестве привлекательной объединяющей основы как для Российского государства, так и для ее граждан.