Игорь Атаманенко
Женщины в войне разведок
Разведчики в рясах
С первых дней войны Воскресенская-Рыбкина вошла в Особую группу НКВД, возглавляемую заместителем начальника внешней разведки генералом П.А. Судоплатовым. Особая группа занималась подбором, обучением и заброской в тыл врага диверсионных и разведывательных отрядов. И Зоя Ивановна стала одним из создателей партизанского отряда № 1 под командованием легендарного Никифора Захаровича Каляды по прозвищу «Батя». Отряд действовал в районе треугольника Орша – Витебск – Смоленск и уже в 1941—1942 годах сумел восстановить там советскую власть.
Воскресенская-Рыбкина приложила руку и к созданию и заброске в тыл противника разведывательной группы № 1, которая с ее подачи работала под весьма оригинальным – церковным – прикрытием. В своих мемуарах она пишет:
«Я узнала, что в военкомат обратился епископ Василий, в миру – Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, “дабы послужить Отечеству и оборонить от фашистских супостатов православный люд”.
Я пригласила его к себе домой и в течение нескольких часов убеждала его взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он “прикроет” их своим саном. Больше всего святого отца заботило, не осквернят ли его “подручные” храм Божий кровопролитием. В итоге он дал согласие, и на следующий день в моей квартире началось обучение двух сотрудников внешней разведки “Васько” (старший группы) и “Михася” богослужению: молитвам, обрядам, облачению…
18 августа разведгруппа, которую наши острословы окрестили “Святой троицей”, начала вести службы в Покровской церкви Пресвятой Богородицы в г. Калинин, а когда немцы ее разбомбили, перебралась в городской собор.
С захватом немцами г. Калинин разведчики стали выполнять задания по широкому фронту: собирали сведения о дислокации немецких штабов, складов и баз; о численности войск и наличии у них новых образцов оружия; выявляли пособников оккупантов; налаживали контакты с населением. Для связи с Центром “Святой троице” была придана радистка “Марта”.
Результаты разведывательной деятельности группы “Васько” были более чем убедительны: выявлены две резидентуры Абвера; разоблачены более тридцати агентов гестапо; обнаружены тайные склады оружия, которые гитлеровцы законсервировали при отступлении, надеясь вернуться через некоторое время.
Не обошлось без казусов. Однажды при выходе из собора на отца Василия с криком: “Амбец тебе, фашистский прихвостень!” набросился местный милиционер, скрутил его и доставил в штаб СМЕРШа. Хорошо, что в нужное время и в нужном месте оказался заместитель начальника местного управления НКВД подполковник Крашенинников (только он один знал о группе “Васько”), и инцидент был исчерпан.
Патриотизм и убежденность в правоте веры отца Василия были высоко оценены Синодом: ему присвоили сан архиепископа с разрешением отправлять службы в соборе Смоленска. От внешней разведки Василий Михайлович Ратмиров получил в награду золотые часы. Кадровые разведчики “Васько”, “Марта” и “Михась” были награждены соответственно: орденом “Знак Почета”, медалями “Партизану Отечественной войны” I степени…»
Тандем «Кин» – «Ирина» в стане викингов
В конце 1941 года руководство разведки приняло решение направить супругов Ярцевых в Стокгольм. «Кина» – резидентом под дипломатическим прикрытием советника посольства. «Ирину» – заместителя резидента – под «крышей» личного пресс-атташе посла Александры Коллонтай.
Позже генерал П.А. Судоплатов вспоминал: «В дипломатических кругах Стокгольма эту русскую красавицу знали как Зою Ярцеву, блиставшую не только аристократически изысканной красотой, но и прекрасным знанием немецкого и финского языков. Супруги пользовались большой популярностью в шведской столице».
«Играя на чужом поле», супруги-разведчики добывали разведывательные сведения; приобретали источники информации, то есть создавали оперативные позиции в тех пластах западноевропейских стран, которые являлись объектами устремлений советской внешней разведки; устанавливали и развивали контакты с членами антифашистского движения Сопротивления в оккупированных гитлеровцами странах, куда «Ирина» с риском оказаться в гестаповских застенках регулярно выезжала под разными легендами.
Нисколько не преувеличивая заслуг разведывательного тандема «Кин» – «Ирина», можно с полным основанием утверждать, что благодаря их усилиям и подвижнической деятельности, Швеция до конца войны осталась нейтральной, а Финляндия досрочно вышла из гитлеровской коалиции!
Из разведки – в ГУЛАГ
В марте 1944 года супруги возвратились в Москву. Борис Аркадьевич в должности начальника одного из оперативных отделов внешней разведки курировал заброску нелегальной агентуры и разведывательно-диверсионных групп в оккупированные немцами страны Восточной Европы. Зоя Ивановна вернулась к аналитической работе, а когда закончилась война, была назначена начальником немецкого отдела внешней разведки.
27 ноября 1947 года полковник Рыбкин погиб под Прагой при исполнении служебных обязанностей. Официальная версия – автомобильная катастрофа. Однако Зоя Ивановна в нее не верила и собиралась провести собственное расследование, но руководство разведки запретило ей любые действия.
5 марта 1953 года, когда полковнику Воскресенской-Рыбкиной до выхода на пенсию по выслуге лет оставалось чуть больше года, умер Сталин. Вот как она вспоминает об этом:
«После траурных дней стали приоткрываться черные страницы неоднозначной личности “отца народов”. Начались аресты тех, кто участвовал в расправах 1937—1938 годов. На Лубянке поспешно освобождались от старых кадров, увольняли, как это обычно у нас делалось, всех подряд. Под подозрение брали каждого».
В августе 1953 года в своем рабочем кабинете без предъявления обвинения был арестован начальник Четвертого управления НКВД генерал-лейтенант Судоплатов, под чьим началом Зоя Ивановна долгое время и результативно работала. В декабре на отчетно-выборном партийном собрании, где ее выдвигали в партком управления внешней разведки, она, будучи офицером чести и непоколебимой чекистской принципиальности, выступила в защиту Павла Анатольевича, сказав о нем много добрых слов. На следующее утро ей объявили об увольнении «по сокращению штатов». Вместе с тем должность начальника отдела, которую она занимала, не была упразднена.
Реальная угроза остаться и без любимого дела, которому она посвятила 25 лет жизни, и без пенсии заставила Зою Ивановну действовать решительно и бескомпромиссно. И она добилась справедливого решения по «своему делу»: ей дали доработать до пенсии… в ГУЛАГе.
Больше года полковник-орденоносец Воскресенская-Рыбкина, входившая в элиту советских разведчиков, работала в Воркутинском лагере (Ворлаг) для особо опасных преступников на лейтенантской должности. Поэтому и пенсия ей была назначена по лейтенантскому тарифу.
…Накануне прибытия Зои Ивановны в лагерь в Воркуте и в окрестных деревнях пропал мужской одеколон «Шипр». Все запасы скупили офицеры Ворлага, как только узнали, что к ним едет работать красивая незамужняя женщина-полковник. Действительно, в свои сорок семь Зоя Воскресенская-Рыбкина по-прежнему была неотразима.
Без права на славу, во славу державы2
Система, которой Зоя Ивановна отдала лучшие годы своей жизни, ударила ее наотмашь и обожгла душу. Но она, благородный рыцарь разведки, ответила Системе великодушно: она ее простила. Осталось излечить душу. И целебное снадобье было найдено. Им стал литературный труд, а с ним состоялось и чудесное возвращение к жизни. Воистину в ее фамилии – Воскресенская – сокрыт глубокий смысл!
Талантливый человек – талантлив во всем, поэтому неудивительно, что Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина, разведчица-кудесница, стала виртуозом пера. Она – лауреат Государственной, премии Ленинского комсомола и многих литературных премий. Ее книги изданы тиражом в 21 миллион 642 тысячи экземпляров и переведены на 24 языка мира.
И последнее. Последнее по очередности, но не по важности. То, что ратный и писательский труд Зои Ивановны отмечен самыми высокими наградами Родины: орденом Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды и десятком медалей, – известно всем, а вот то, что станут ли когда-нибудь достоянием общественности ее подвиги – не знает никто, ибо большинство архивных материалов, касающиеся оперативной деятельности великого мастера разведки Зои Воскресенской-Рыбкиной, до сих пор содержат данные высочайшей степени секретности.
2 БЕЗ ПРАВА НА СЛАВУ, ВО СЛАВУ ДЕРЖАВЫ – девиз сотрудников российской (советской) внешней разведки.
Глава третья
Корифей агентурной работы
Киношный шпионаж и реальная разведка
Шпионаж (разведка) – деятельность, окутанная флером таинственности, неизменно вызывает живой интерес у людей, невзирая на пол и возраст. Когда же в шпионском (разведывательном) промысле ключевой фигурой выступает женщина, интерес становится маниакальным. Достаточно вспомнить, как в Западной Европе и в США принимали киносессию Маты Хари, танцовщицы-куртизанки, казненной французами за шпионаж в пользу Германии. В течение 55 лет (1931—1985) кассовые сборы от этих фильмов били все рекорды, а Джеймс Бонд нервно курил в сторонке. И дело не только в шарме Греты Гарбо, Марлен Дитрих, Жанны Моро, Сильвии Кристель – звезд, воплотивших в кино образ «королевы шпионажа», нет! Одно уже то, что стержнем шпионской интриги была женщина, завораживало и действовало гипнотически. И невдомек было зрителю, что Мата Хари – всего лишь агент, исполнительница замысла тайного наставника, который ею руководил, который-то и замутил воду, чтобы поймать в ней золотую рыбку.
В реальных спецслужбах наставник агента называется оператором. Он отрабатывает линию поведения (роль) агенту и научает, как ее придерживаться (играть) в разных ситуациях. Оператор в разведке – это руководитель, гуру агента или бригады агентов.
Накануне и в годы Второй мировой войны оператором блистательной плеяды агентов была советская разведчица Зарубина Елизавета Юльевна. Разносторонне образованная интеллигентка, психолог, натура утонченная и вместе с тем отважный и бескомпромиссный оперативник, она действовала не в духе наставника киношной шпионки, нет! – мудрее и эффективнее. Да и на связи у нее состояли агенты, не чета Мате Хари, – дипломаты, офицеры, ученые. Впрочем, к чему слова? Достаточно вникнуть в любой эпизод ее оперативно-агентурной работы, чтобы на вопрос: «а женское ли это дело – занятие разведкой?» уверенно ответить: «Да!»
Розенцвейг становится зарубиной
Елизавета Юльевна Зарубина (в девичестве – Лиза Иоэльевна Розенцвейг) родилась 1 января 1900 года в селе Ржавенцы Хотинского уезда Северной Буковины, которая в то время была частью Австро-Венгрии, после Первой мировой войны отошла Румынии, а сегодня входит в состав Черновицкой области Украины. Отец Лизы – Иоэль Розенцвейг, арендатор и управляющий лесным хозяйством богатого польского имения, был блестяще образованным человеком. Он обожал русских классиков и сумел привить своим детям любовь к русской литературе и к России вообще. Хозяин имения Гаевский, бонвиван и транжира, появлялся лишь для того, чтобы набить карманы деньгами, а затем спустить их за столами казино и в публичных домах европейских столиц. Так что Иоэль Розенцвейг мог бесконтрольно употреблять доходы от сбыта леса по собственному усмотрению. Семья не роскошествовала, но ни в чем себе не отказывала даже в лихолетье Первой мировой войны. Лиза, к примеру, окончив гимназию, училась на историко-филологическом факультете Черновицкого университета, где плата за обучение была одной из самых высоких в Европе.
В 1920 году, окончив три курса, она уговорила отца отправить ее и младшего брата учиться в Сорбонну. Трезво оценив сложившуюся в Восточной Европе после окончания войны обстановку и найдя ее чреватой потрясениями и катаклизмами, старший Розенцвейг одобрил выбор детей. Но в Сорбонне Лиза проучилась всего год. Решив, что ее место в гуще исторических событий, она перебралась в Вену и поступила в столичный университет. Там Лиза вышла замуж за румынского коммуниста, и некоторое время носила его фамилию Гутшнекер, но вскоре брак распался.
В июне 1923 года под влиянием двоюродной сестры Анны Паукер Лиза вступила в коммунистическую партию Австрии и окунулась в подготовку «мировой революции»: составление и распространение прокламаций, организацию забастовок, игру в кошки-мышки с полицией и т.п. Конспирация – превыше всего, поэтому товарищи по подполью знали ее только по псевдониму «Анна Дейч».
В 1924 году, окончив Венский университет, Лиза получила диплом переводчика немецкого, французского и английского языков, добавив их к знакомым ей с детства идишу, румынскому и русскому (заметим, любимым ею был русский!). В том же году Советское дипломатическое представительство в Вене пригласило ее на работу в качестве переводчика.
Революционная биография, искренняя симпатия к Советскому Союзу, блестящее владение шестью языками не могли не привлечь внимание сотрудников Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ (внешняя разведка), работавших под прикрытием советского полпредства. Они досконально изучили Лизу и на заданиях проверили ее разведывательные способности. Убедившись в ее честности, надежности, хладнокровии и умении соблюдать конспирацию, в марте 1925 года ее приняли в разведку. Работала она под кодовым именем «Эрна». Получив советское гражданство, перешла из австрийской компартии в ВКП(б). В качестве штатного оперативного сотрудника венской резидентуры ИНО ОГПУ «Эрна» выполняла специальные задания в Турции и Франции. Причем работала под чужим именем и с вымышленной биографией. Здесь раскрылись недюжинные способности «Эрны» как талантливого вербовщика.
В феврале 1928 года «Эрна» впервые приехала в Москву. Под фамилией Горская ее зачислили в центральный аппарат Иностранного отдела. В том же году она вышла замуж за именитого разведчика Василия Михайловича Зарубина и вновь поменяла анкетные данные, став Елизаветой Юльевной Зарубиной. Руководство ИНО использовало их брак в оперативных целях: реализуя проект «Супруги», Зарубиных направили за рубеж с перспективой нелегальной работы по Франции. Решение было мотивировано тем, что в 1927 году под надуманным предлогом Англия разорвала дипломатические отношения с СССР, и Франция готовилась последовать ее примеру. Обстановка в Европе накалялась с каждым днем, ее усугубляла белогвардейская эмиграция, которая стремилась спровоцировать новый «крестовый поход» против Советского Союза.
Рекламное бюро «кочек»
Тайная жизнь разведчиков-нелегалов Василия и Елизаветы началась с выезда в Копенгаген. Выдавали они себя за коммерсантов из Чехии – супругов Кочек. Чтобы закрепиться в Дании, разведчики должны были иметь надежное прикрытие, то есть найти занятие, которое оправдывало бы их пребывание в стране. Помог случай, этот бескорыстный покровитель разведчиков. Супруги познакомились с неким Нильсеном, владельцем небольшой оптовой фирмы. Знакомство переросло в дружбу, и вскоре Зарубины стали компаньонами коммерсанта. С его помощью разведчики-нелегалы получили разрешение на длительное пребывание в Дании, то есть полностью легализовались. Однако из Центра пришло указание срочно перебраться во Францию, где разведывательному тандему предстояло осесть на длительное время.
В предместье французской столицы, живописном городке Сен-Клу, Зарубины сняли небольшой меблированный домик с гаражом. Однажды, когда Василий ремонтировал свое авто, сосед, впечатленный его сноровкой, предложил ему основать совместное предприятие по ремонту машин. Василий от предложения не отказался, но заметил, что у него отсутствует разрешение на постоянное проживание в стране. Сосед воспользовался своими связями в полиции, и разведчики получили постоянный вид на жительство во Франции. Дальше – больше: тот же француз ввел Зарубиных в круг своих многочисленных друзей, принадлежавших к мелкой буржуазии. Обрастание нейтральными связями способствовало успешной легализации разведчиков в стране. Пора было приступать к выполнению задания: подобрать курьеров для связи с Центром; подыскать конспиративные квартиры; принять на связь ряд агентов; заняться поиском и приобретением потенциальных источников информации. Словом, с нуля создать дееспособную нелегальную резидентуру.
Чтобы расширить пространство для разведывательного маневра, надо было переехать в Париж и найти нового компаньона, который бы помог вести какое-то дело. Поиски увенчались успехом, и супруги открыли рекламное бюро.
Вначале рекламное бюро «Кочек» занималось продвижением на рынок кулинарной продукции, затем перешло на выпуск кинорекламы. Устойчивые контакты с известными западноевропейскими киностудиями и прокатными компаниями способствовали созданию привлекательного имиджа бюро, деньги стали поступать из всех городов страны. Когда же Зарубины начали поставлять рекламу на экспорт и во Францию потоком пошла иностранная валюта, бюро получило режим наибольшего благоприятствования, а супругов стали принимать в высшем столичном обществе. Василий даже был избран в президиум жокейского клуба, членами которого состояли «жирные коты» – представители промышленной олигархии Франции.
Центр оценил усилия разведчиков по легализации в стране пребывания, но напомнил им, что магистральным направлением деятельности резидентуры является добывание информации по Германии. Следуя установке Центра и используя наработанные связи в Париже, «Вардо» (новое кодовое имя Елизаветы Юльевны) завербовала венгерского журналиста, эксперта в вопросах франко-германского диалога (псевдоним – «Росс»), который работал техническим секретарем депутата французского парламента, и стенографистку германского посольства в Париже (псевдоним – «Ханум»). Всё это положительно сказалось на объеме и качестве поставляемой в Центр информации.
Рассорить Францию с Германией!
Разведчики-нелегалы Зарубины активно работали и по белогвардейской эмиграции. В Париже «Вардо» приняла на личную связь особо ценного агента ОГПУ Павла Павловича Дьяконова (псевдоним – «Виноградов»). Боевой царский генерал военный атташе России в Лондоне, он в 1920 году переехал в Париж, где был с восторгом и почестями принят русской военной эмиграцией. Еще бы! За Мазурское сражение он был награжден золотым Георгиевским оружием, за битву при Вердене – двумя французскими Военными крестами и орденом Почетного легиона, и это лишь малая часть тех наград, которые Дьяконов получил еще до Первой мировой. Агент выполнял долгосрочное задание по разложению РОВС – Русского общевойскового союза, крупнейшей организации эмигрантов-белогвардейцев, в рядах которой насчитывалось более (!) двадцати тысяч боевиков. Они готовили вооруженные акции против СССР и его официальных представителей за рубежом.
Кроме того, Дьяконов, располагая обширными связями в высших военных кругах Франции, снабжал Центр информацией о деятельности Второго бюро (военная разведка) французского генштаба.
В активе «Виноградова» было также участие в захвате руководителя РОВС генерала Кутепова (26 января 1930 года) для переправки в Москву. На стадии подготовки операции и в ходе ее реализации оператором агента был опытнейший сотрудник ИНО Яков Серебрянский, поэтому трудно было прогнозировать, как поведет себя пятидесятивосьмилетний генерал на первой встрече со своим оператором-женщиной, по возрасту годившейся ему в дочери. К тому же явку из-за ремонта конспиративной квартиры пришлось проводить в одной из дешевых парижских гостиниц. Их хозяева не требовали никаких документов и за умеренную плату охотно предоставляли номера парочкам, желающим расслабиться. Поэтому появление в гостинице красавицы «Вардо» под руку с седовласым импозантным «Виноградовым» все невольные свидетели расценили бы однозначно: престарелый повеса решил вкусить от молодого аппетитного тела – c’est la vite! Словом, появление на людях Зарубиной с Дьяконовым считалось хорошо залегендированным и вполне соответствующим требованиям конспирации.
О результатах явки с первым в своей оперативной практике особо ценным агентом и о своих впечатлениях Елизавета Юльевна доложила начальнику ИНО Мессингу Станиславу Адамовичу:
Сов. секретно
Экз. един.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
по итогам явки с агентом «Виноградов»
«10.02.1930 года мною, оперуполномоченной ИНО ОГПУ «Вардо», в парижском отеле «Риволи» проведена встреча с агентом «Виноградов» для отработки ему линии поведения, предусмотренной мероприятием «А» в отношении группы высших офицеров РОВС (список прилагается).
Едва мы расселись по разные стороны стола, «Виноградов» повел себя не по-джентльменски: без предисловий вдруг заговорил по-французски. Но меня поразил не сам факт смены языка, а его безапелляционный тон!
Его демарш я восприняла, как попытку подчеркнуть свое превосходство в оперативном плане, чтобы подавить меня психологически и поставить в зависимое от себя положение. Допускаю, что этот выпад был вызван также его начальственным положением в РОВС. Мне очень вовремя вспомнилось наставление Артура Христиановича Артузова: “Нельзя ни в чем проигрывать своему агенту, ибо недаром сказано, что ни один камердинер не видит героя в своем хозяине. Стоит только однажды показать зависящему от тебя агенту свою слабость – всё, пиши пропало. Сразу можно расставаться с ним, потому что ведущее положение тебе уже не восстановить. Выигрывать у своего секретного помощника оператор просто обязан. Всегда и во всём. В том числе и в словесной перепалке, чтобы утвердить себя в его глазах и подчеркнуть свое превосходство”.
«Не то оружие вы выбрали, мой генерал! – едва сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, сказала я по-французски и, не переводя дыхание, но уже по-английски, добавила: – Уверена, что вы быстрее меня исчерпаете ваш запас иностранных языков!»
Хотя на лице «Виноградова» не дрогнул ни один мускул, по затянувшейся паузе мне стало ясно, что моя реплика попала в «яблочко». Взглядом психиатра агент буквально буравил меня. Затем раздельно, делая ударение на каждом слоге, он спросил, но уже по-русски: «И сколько их у вас, сударыня?» Я ответила: «На мой век хватит!» По выражению лица агента я поняла, что этот мой легкомысленный ответ ему не понравился. По-моему, он решил, что я намекаю на разницу в возрасте не в его пользу. Поняв свою оплошность, я «перестроилась на марше» и заверила «Виноградова», что, несмотря на мой формальный статус оператора, мы всегда будем решать все вопросы только вместе, потому что я очень ценю его опыт и его таланты в оперативных делах…
Вслед за этим агент подобрел, и «дипломатические отношения» были восстановлены. Затем мы в течение часа обсуждали его линию поведения, способствующую успешной реализации мероприятия «А» – доведение до руководства Второго бюро генштаба известной Вам информации в отношении офицеров РОВС.
Прощаясь, «Виноградов» не удержался и спросил, какими языками я всё же владею. Услышав ответ, он укоризненно покачал головой и сказал: «Видите ли, сударыня, если верна истина: язык мой – враг мой, то у вас их целых шесть!»
На что я ему ответила, что «самое главное на текущий момент, что он стал моим другом, а с врагами мы справимся сообща». После этого он крепко пожал мою руку. Полагаю, что расстались мы друзьями.
Сообщаю в порядке информации (подпись)
оп/уп «Вардо».
…Действительно, некоторое время спустя «Виноградов» довел до сведения французов подготовленную умельцами Лубянки «дезу» о наличии «пятой колонны» – профашистски настроенных генералов и офицеров в РОВС и об их устойчивых контактах с германской военной разведкой, то есть с ненавистным всем французским генералам противником. В итоге акция прошла успешно, информация достигла поставленной цели и сыграла свою роль в охлаждении отношений между Францией и Германией…
Во Франции Зарубины проработали до 1933 года, там у них родился сын Пётр. По приезде в Москву после четырехлетнего пребывания на нелегальном положении, то есть в состоянии перманентного стресса, когда, как говорится, «все импульсы наружу», так и не отдохнув ни дня, супруги-разведчики вновь убыли за рубеж – в Германию, где хозяйничал Гитлер и его штурмовики.
