Игорь Чичилин
Обычная жизнь
– Хм… Ну хочешь, давай здесь останемся?
– Поздно уже – сейчас механик придет.
– А мы скажем, что нас не надо вытаскивать.
– Думаешь, он послушается?
– Послушается, – уверенно сказал я.
– Нет, – улыбнулась она, – все равно надо отсюда когда-нибудь выходить.
– Серьезно? – с сомнением произнес я. – Думаешь, надо?
Мы смеялись.
Потом пришел механик и открыл двери. Оказалось, что мы не доехали до пола всего сантиметров двадцать, в общем, выходить было несложно. Обед уже давно кончился. Мы шли по коридору обратно к своим рабочим местам. Я посмотрел на часы.
– Галина Николаевна сейчас меня просто съест, – сказал я. – Мало того, что без обеда остался, да еще придется стать чьей-то закуской.
Надя смеялась.
– Ничего, – говорила она, – может, обойдется. А если что, ты меня на помощь зови.
– Обязательно, – кивнул я.
* * *
Трое в белых халатах перед компьютером. Открывается дверь, в комнату входит девушка с листом бумаги и ручкой в руках. Подходит и кладет лист на стол перед теми, что в белых халатах. Девушка:
– Вот, расписывайтесь.
– Что это?
– Премия. Расписывайтесь, потом зайдете к нам в бухгалтерию и получите.
Те, что в белых халатах по очереди берут листок и расписываются.
Один из них:
– А мне почему так мало?
Девушка:
– Откуда я знаю? Не я же эти цифры придумала.
Смотрит в экран компьютера. Там двое идут по коридору. Девушка, что на экране, точная копия той, которая стоит перед компьютером.
Девушка, удивленно показывая на экран:
– А это что такое?
Один из тех, что в белых халатах, улыбаясь и как бы между прочим:
– А это так, программа работает.
Девушка, хмурясь:
– Вот как? Мне говорили, что вы тут что-то такое сделали, но я не верила.
Второй, улыбаясь:
– И правильно.
Девушка недовольно:
– Как же правильно? Вы это зачем?
Второй удивленно:
– А что такого? Просто картинка на экране.
Девушка возмущенно:
– Это не просто картинка! Себя небось туда не засунули. Третий:
– Но это же как в кино. Мы думали, тебе понравится. Девушка, забирая лист с подписями, ворчливо:
– Как в кино… Спрашивать надо было!
Второй, пожимая плечами:
– Ну теперь поздно, уже не переделаешь.
Девушка, хмурясь, глядя в экран:
– Вот не выдам вам никакую премию за такие штучки – узнаете тогда.
Второй, скрывая улыбку:
– Ладно тебе, мы больше не будем.
Девушка недовольно:
– Больше и не надо.
Поворачивается и в праведном возмущении уходит.
Все весело смотрят ей вслед.
Первый, когда дверь за девушкой закрывается:
– А мы ее еще и в постель уложим.
Все смеются.
* * *
На следующий день было тепло. Солнце игриво подмигивало мне в просветах между домов, когда я шел на работу. Тяжелый мокрый снег на улицах, впрочем, мягкий, вальяжно развалившийся в свободной позе. Теплый почти весенний ветерок. Все дышало теплом и светом, свежестью. К чему бы это? Даже на работу идти не так тяжело, даже толпа в метро не такая буднично отчужденная. Интересно…
Вчера вечером, придя с работы, звонил Свете. Болтали с ней, наверно, целый час. Я думал о том, что было днем в лифте, и смотрел на Свету как бы со стороны, правда, «смотрел» звучит странно для разговора по телефону. Но что-то появилось во мне, новое. Я не хотел понимать что. Может, боясь ошибиться, а может, не желая спугнуть это… если, конечно, что-то было. Не знаю. Я не хотел понимать.
Свете не стал рассказывать про приключение в лифте, хотя так и подмывало. Но я держал это при себе, не думая, что поступаю плохо или хорошо со Светой – я пока еще никак не поступал, просто говорил с ней по телефону в обычной веселой манере, и чувствуя что-то новое внутри, но пока не зная, что это.
Света говорила о массе свободного времени на этой неделе, я упорно не понимал намеков, отшучивался. Зачем? Пока не знаю. Я просто удобно развалился на диване, как сегодняшний снег на улицах, и плыл по течению, стараясь не думать, куда. Лишь интуиция тихонько нашептывала сладкие обещания, мне было приятно слушать ее. Я улыбался про себя, разговаривая со Светой и глядя на нее со стороны, но не отчужденно, нет.
Так к чему же это почти весеннее утро? Оно так похоже на мое собственное настроение. И вставать рано не так тяжело и на работу идти не так лень. И Земля, наверно, уменьшилась в размерах или в плотности – сила тяжести явно не та – как на Луне, ну, или как на Марсе… Черт. Бред! Невозможный бред. Рыжие муравьи бреда заползли в голову и копошатся и ползают там, не зная покоя. Чем травят муравьев? Этих – ничем. Они будут строить муравейник. Уже строят. Как строители напротив работы – гремя машинами и сверкая сваркой.
Ладно. Поезд остановился, я вышел из вагона. Время свободно пасущихся, ничем не ограниченных мыслей кончилось с окончанием поездки в метро. Теперь рабочие будни возьмутся за меня. И они – всерьез.
Когда поднялся на свой этаж и шел по коридору, думал, что встречу ее. Забавно, сегодня мне хотелось встретить ее так же, как раньше не хотелось. Я почему-то был почти уверен, что встречу. Но не встретил. Даже странно. Я чуть задержался у своей двери, обернулся и посмотрел вдоль коридора. Нет, ее не было. Жаль… Ну да ладно. Я открыл дверь и вошел в комнату – совершенно добровольно, и потом еще и закрыл за собой дверь – залез в пасть и помог закрыть за собой рот – рабочий день проглотил меня. Я был кролик, рабочий день – невидимый удав, к тому же ленивый и неподвижный – он только открывал пасть, а все сами заходили в нее. Что ж, я уже привык, что каждый день я – съеденный кролик. Неважно.
– Здравствуйте, Галина Николаевна, – улыбка на лице. – Здравствуйте, Анатолий Михайлович. Привет, – это уже Анджеле. И еще раз: – Привет, – это Саше.
Уф! Я шумно опустился на стул за своим столом.
– Какой-то ты сегодня возбужденный, – сказала Галина Николаевна.
– Да? Погода, наверное, – улыбнулся я.
– А может, влюбился? – сделала предположение Анджела.
– А может, развелся? – сделал предположение я.
– Нет, просто узнал, что сегодня премию будут давать, – ни к кому не обращаясь, сказал Саша.
– Нет, – сказал Анатолий Михайлович. – Просто наконец понял, какое это счастье – ходить на работу.
– Точно, – кивнул я. – Вы совершенно правы.
Все поулыбались и потом, опустив головы, принялись за работу.
«Действительно, сегодня же зарплата, – думал я, перебирая бумаги. – Значит, надо будет зайти в бухгалтерию. Там-то я ее и увижу». Бумаги весело шелестели в моих руках.
Нарочно выходил курить чаще, чем обычно. Стоял и смотрел в сторону двери комнаты, где работала она. Пару раз даже прошелся туда, как бы прогуливаясь. Но она так и не появилась. Я был огорчен, что моя маленькая хитрость со случайной встречей не удалась. Впрочем, не огорчен, а так – просто не получилось. На самом деле я совсем не часто случайно встречал ее, даже не каждый день – так что все было нормально. Муравьи в моей голове вызывали зуд, подмывая зайти к ней, но я не поддавался – здравый рассудок еще держал свои позиции.
В обед тоже не видел ее, хотя крутил головой как Карлсон пропеллером и в коридоре и в столовой. Но ее не было. «Может, ее сегодня вообще нет на работе?» – мелькнула паническая мысль. Собственно, это легко проверить.
После обеда все стройными рядами двинулись в бухгалтерию – получать деньги. Я, конечно, тоже занял место в очереди. Весело болтал с Сашей и Анджелой, натянув на лицо выражение непринужденной легкости, пока очередь двигалась. Муравьи щекотали меня своими усиками, я старался улыбаться не вымученно, а естественно. Проклятые насекомые заползли еще и в грудь и в живот. Черт! Найду на вас управу!
Наконец пришло и мое время. Я заглянул в окошко. Она сидела там.
– Привет, – улыбнулся я.
– Привет, – улыбнулась она мне не так вежливо, как всем, в том смысле, что мне – искренне. Я был на седьмом небе.
– Расписывайся, – она протянула мне ручку и ведомость и стала отсчитывать деньги.
Напротив моей фамилии стояла довольно большая, больше обычного, сумма – действительно дали премию. Я расписался, она выдала мне деньги.
– Спасибо, – улыбнулся я.
– Пожалуйста, – снова небесно улыбнулась она.
Хотелось сказать что-то еще, но очередь за спиной не простила бы мне это. Я только еще раз расплылся в блаженной улыбке, взял пачку денег и отошел.
Саша поджидал меня в коридоре.
– Ну как, – сказал он, – получил?
Я кивнул.
– Гуляем! – веселился Саша.
– Ага, – вяло улыбнулся я в ответ.
«И что, – думал я, снова сидя за своим столом, – увидел? Ну и что с того? Стоило так стремиться! Ты для нее просто один из очереди. А возомнил себе…» Муравьи внутри расшевелились не на шутку. Я цыкнул на них, пообещав растоптать всех до одного. Они вроде испугались и затихли на время.
Уже в конце дня стоял и курил в коридоре. Было все равно. Я устал. От работы, от муравьев, от света за окном, от вида коридора, комнаты, людей вокруг. Стоял и просто смотрел себе под ноги. Сигарета почти докурилась. Я поднял голову и… Как вы думаете, что я увидел? Вернее, кого? И как, вы думаете, изменилось мое отношение к окружающему? И в какое состояние я пришел? То-то! И чего стоят все эти настроения и эмоции и окружающая действительность, если всё так легко меняется лишь от одного взгляда?
Она шла по коридору. Всё померкло вокруг… или наоборот – засверкало небесным светом. Я вцепился в сигарету, словно просто стоял и курил здесь и совсем не ждал встретить ее. Впрочем, почему словно? Я ведь и на самом деле… Хотя, если говорить честно, то… Хватит! Муравьи, вы ведь этого хотели целый день? Так молчите и падите ниц теперь.
* * *
Двое в комнате у компьютера.
Первый:
– Какой телефон на телевидении?
Второй удивленно:
– На телевидении?
– Да. Надо быстро звонить. За эту сцену мы получим целое состояние.
* * *
Она подошла совсем близко.
– Привет, – сказал я и тут же вспомнил, что уже говорил ей это сегодня.
– Привет, – улыбнувшись, ответила она.
– Как дела?
Она остановилась.
– Нужно рассказывать, как дела? – улыбалась она.
– Ммм… да, – с притворной серьезностью произнес я. – Пусть это станет традицией.
– Нет, – она все улыбалась, – сейчас времени мало, нужно идти. Потом расскажу, когда в следующий раз застрянем в лифте.
– Хорошо, – кивнул я. – Кстати, ты знаешь, что сегодня вечером в кафе здесь недалеко будет проходить встреча всех жертв застрявших лифтов? Могу проводить.
– Серьезно? – она смеялась.
– Явка обязательна, – добавил я и потом улыбнулся: – Правда, давай сходим. Я сегодня богатый, – и похлопал себя по карману, набитому премией.
– У-у, – она наморщила носик. – Лучше завтра. Сегодня никак не получится.
– Хорошо, – тут же согласился я, – давай завтра вечером после работы.
– Хорошо, – улыбаясь, кивнула она.
– Кстати, какой у тебя телефон? Скажи на всякий случай.
Она сказала. Я попросил ручку, которая была у нее в руке, и записал на пачке сигарет.
– Ладно, – кивнул я, – позвоню.
– Ну, я пойду, – с веселым взглядом сказала она, – а то времени уже мало остается.
– Угу. Значит, завтра?
– Да.
Она еще раз улыбнулась и ушла. Я стоял, совершенно обалдевший, витая где-то в облаках. Потом свалился обратно на рабочее место.
Когда ехал в метро домой, все думал о ней и о завтрашней встрече. Люди вокруг. Я вспоминал ее улыбку. «А ведь я попался», – подумал я.
«Да, да», – закивали муравьи мне в ответ.
«А как же Света?» – спросил я их.
Но они опустили головы, сделав озабоченный вид, и разбежались кто куда по своим муравьиным делам.
Вечером стал звонить ей. Телефон, записанный на пачке сигарет. Я вертел ее в руке, слушая гудки в трубке. Долго. Я долго слушал гудки. Потом набрал номер еще раз. Но мне так никто и не ответил. Ладно. Я положил трубку и пошел смотреть телевизор. Какой-то фильм. Действие сюжета мешало думать о ней. Но я все равно смотрел – просто больше нечего было делать. Когда фильм кончился, решил еще раз позвонить ей. Муравьи молчали, я сам хотел позвонить ей.
Время уже было позднее, но в общем не совсем. Хотя, если сейчас никто не подойдет, то позже звонить уже не стоит. Я снова слушал гудки в трубке. Потом раздался легкий щелчок.
– Алло?
– Привет, – сказал я, отметив про себя, что это уже в третий раз за сегодня.
– А, привет, – голос был веселый.
– Как дела? – спросил я, и мы вместе засмеялись на эту фразу.
Потом Надя стала рассказывать, что ездила к подруге и только сейчас пришла домой. Потом мы просто болтали, смеялись.
Было интересно слышать ее по телефону – она была словно другая, не та, которую я видел на работе. Впрочем, наверное – потому что официальная обстановка учреждения не окружала нас сейчас, мы разговаривали просто как знакомые, а не как сослуживцы, и так, пожалуй, было лучше.
В конце разговора мы еще раз договорились о завтрашней встрече. Потом пожелали друг другу спокойной ночи и положили трубки.
Я встал у окна, глядя на ночной город и думая о том, что она вскружила мне голову. Да, она вскружила мне голову.
Когда спал, то не видел, как падают звезды с небес. Зато я видел сны.
Следующий день… Господи, а был ли он, следующий день? По-моему, только ожидание вечера. Я что-то делал, но так, мимоходом, просто потому, что пока еще есть время до вечера, и это время надо как-то убить. Я убивал его. Нещадно.
Один раз видел ее в коридоре. Но она шла в противоположную от меня сторону и была довольно далеко. Ладно, неважно.
Кто хотел расправить время влажной от пота рукой и прищурившись наметить на нем путь до следующей точки? Посмотреть на компас, поправить рюкзак за плечами и отправиться дальше. Что вокруг?
Сегодня было так же тепло. Я стоял перед проходной, курил и ждал, когда она выйдет. Уже стемнело. Машины проезжали по дороге за спиной. Я поднял голову – нет, звезд не было, тучи закрывали их. Опустил взгляд и увидел ее. Она, улыбаясь, подходила ко мне. Мир не исчез, не изменился, просто я перестал замечать его – было не до того.
Мы шли по улице.
– Как сегодня работа? – спросил я. – Не слишком много дел?
– Нет. Сейчас начало месяца, мало работы. Днем ходила на третий этаж, нужно было ведомости подписать. Там ребята знакомые, у них в комнате телевизор и видео. Посидела, кино посмотрела. Потом, когда к себе вернулась, меня спрашивали, почему я так долго, опять в лифте застряла?
– Правда? – смеялся я. – А ты что?
– Сказала, что нет, просто автобус долго ждала.
– С третьего этажа на второй? – веселился я. – Тогда уж скорее самолет.
– Угу, – кивнула она. – Они примерно так и ответили.
Мы уже подходили.
– Вот, – я показал на светящуюся вывеску, – нам туда.
– Да, – сказала она, – я там была пару раз. Ничего, мне понравилось.
– Хорошо.
Мы зашли внутрь. На улице было не холодно, но когда мы зашли внутрь, тепло помещения по разнице с улицей напомнило, что все-таки еще зима. Впрочем, здесь было скорее даже жарко. Играла музыка, мы сели за один из столиков.
– В прошлый раз, когда я здесь была, – сказала Надя, – тут был такой вкусный коктейль оранжевого цвета.
Я улыбнулся.
– Сейчас мы его и закажем.
Я знал, о чем она говорит. Мы с друзьями иногда заходили сюда – от работы совсем близко, всего пять минут ходьбы. Хотя мы бывали здесь не так уж часто.
Я сидел, глядя на Надю. Почему-то вдруг возникло странное чувство, что этого всего не может быть – то, что она здесь со мной. Слишком давно я знал ее, и при этом мы были совсем отдельно. Но теперь… Словно это был другой человек, хотя это все равно была она. Я говорил с ней и ощущал это странное чувство, но потом оно прошло, и я решил, что это просто полумрак и громкая музыка поначалу так подействовали на меня.
Мы говорили о всяких пустяках.
– Да, – улыбалась Надя, – у меня в детстве был попугай, маленький такой зеленого цвета. Он ничего не говорил, а потом вдруг взял и сказал: «Ёксель-моксель». Откуда он это взял?
– Может, услышал от кого-нибудь? – улыбался я.
– От кого? У меня ни папа, ни мама такое не говорили никогда, и я тоже.
– Тогда в телевизоре или по радио.
– Ну да. Я его сколько раз пыталась научить, чтобы он говорил. Иногда часами ему что-нибудь повторяла – он никак. А тут один раз по телевизору услышал и стал говорить? Нет.
– Ну, тогда… может, ему приснилось просто.
– Приснилось?
– Ага. Кошмар какой-нибудь.
– Ёксель-моксель?
– Ага. Он со страху и стал кричать. Хорошо, что чего-нибудь похуже не приснилось, а то бы он такое крикнул.
Мы смеялись.
– А у меня в детстве собака была, – сказал я.
– Ей кошмары не снились? – спросила Надя.
– Нет, – улыбнулся я. – Хотя, не знаю, она не говорила. Большая собака. Я тогда еще в школе учился.
Местный коктейль действительно был вкусный и при этом довольно крепкий. Он создавал тепло в теле и вату в голове. Я сидел теплый и ватный и рассказывал про детство. Детство, как давно это было, как славно и солнечно всё! Хотя нет, не всё – в детстве тоже случались всякие мрачные периоды – конечно. Но как-то все равно это было по-детски легко и, в любом случае, сейчас вспоминалось только радостное и веселое, а плохое… словно его и не было.
Выйдя на улицу, я взял такси. Мы сели на заднее сидение. Огни вокруг за стеклом, машина ехала быстро. Я обнял Надю и поцеловал.
– Поехали ко мне в гости, – сказал я ей.
– Меня дома ждут. Уже поздно.
– Позвонишь и скажешь, что остаешься у подруги.
– А у тебя есть телефон? – с притворным удивлением спросила она.
– Ох, – вздохнул я, – чего у меня только нет.
– Что ж, – она улыбалась, – тогда придется поехать.
Мы направлялись к дому Нади, но я сказал водителю, что теперь нужно ехать в другое место, назвав ему свою улицу. По-моему, он был недоволен, но все равно отвез.
Поднимаясь в лифте на мой этаж, мы стояли рядом в тесной кабине, и мне подумалось, что это похоже на то, как мы стояли тогда. Я улыбнулся, Надя вопросительно посмотрела на меня.
– Опять в лифте, – сказал я.
Она сделала большие глаза.
– Ну уж хватит! Сейчас мне совсем не хочется застревать и сидеть тут всю ночь, – но потом тоже улыбнулась.
В прихожей мы сняли пальто, и как-то так получилось, что Надя оказалась совсем близко передо мной. Я обнял ее и поцеловал. Мы долго стояли так. Мне не хотелось выпускать ее.
– Мы что, так и будем стоять? – потом спросила она.
– Нет, – улыбнулся я. – Хватит стоять.
В комнате я не стал зажигать свет, я стал снимать одежду.
Эй, кто там смотрит на время? Пора остановиться и устроить привал. Здесь хорошо, в этом месте.
Потом после всего мы просто лежали в темноте под одеялом.
– А знаешь, – сказала Надя, – я ведь так и не видела, что в твоей квартире, и сейчас даже не знаю, где нахожусь.
– Хм, – я улыбнулся. – Действительно. Но как-то не хотелось включать свет, – я повернулся к ней. – А может, и не надо? – весело спросил я.
– Не знаю, – вздохнула она. – Но я бы сейчас выпила кофе. А заодно бы и посмотрела, что тут у тебя.
– У меня тут я, – сказал я и обнял ее.
– Нет, подожди. А как же кофе?
– Уф! – приходилось вылезать из-под одеяла и вставать. – Ладно, – сказал я, – будет тебе кофе.
Я встал и, выходя из комнаты, щелкнул выключателем. Яркий свет ударил по глазам.
– Ну вот, – сощурившись, произнес я, – говорил же, что лучше не надо.
– Ничего, – она тоже щурилась. – Зато теперь я знаю, что была в квартире, а не в какой-нибудь неизвестной темной пещере.
– Что же в этом хорошего? – улыбнулся я и пошел на кухню делать кофе.
Утром мы ехали на работу вместе. Необычно было ехать на работу не одному. Я подумал, что, возможно, теперь такое будет случаться часто. Зашли в проходную вместе. Знакомые попадались на пути, мы здоровались с ними. Около ее комнаты мы остановились.
– Ну, я пойду, – сказала Надя.
– Угу, – кивнул я, подумав, не поцеловать ли ее на прощанье. Но решил, что не стоит этого делать в коридоре на виду у всех. – Пока, – улыбнувшись, произнес я.
– Пока, – сказала она и зашла в комнату.
Я прошел дальше по коридору к своей двери.
Но это было неправильное прощание, потому что днем мы еще виделись с ней. Я стоял в коридоре и курил, разговаривая с Сашей. Надя проходила мимо.
– Привет, – игриво улыбнулся ей Саша.
– Привет, – тоже на всякий случай сказал я ей.
Она улыбалась.
– Привет, привет, – с улыбкой ответила Надя и, не останавливаясь, прошла мимо.
– Нет, все-таки надо ею заняться, – глядя ей вслед, проговорил Саша. – Ты как считаешь?
Я пожал плечами, ничего не ответив и улыбаясь про себя.
Вечером Света позвонила мне.
– Чем занимаешься? – спросила она.
– Так, телевизор смотрю.
Я не знал, как говорить со Светой и старался вспомнить, как я это делал всегда.
– Чего не звонишь? Я тебе вчера весь вечер звонила, ты где пропадал?
– Так, дела всякие, – как можно безразличнее ответил я.
Света была словно из прошлой жизни. Я сейчас находился в другой.
– Угу. А я себе новую люстру купила. Приезжай смотреть.
– Ладно, – сказал я, – заеду как-нибудь.
Она фыркнула в ответ.
– Как-нибудь он заедет! Что-то ты пропадать стал последнее время.
– Дела всё, – протянул я, – то одно, то другое.
– Ну-ну, – недовольно произнесла она. – А в выходные ты к Даше с Олегом собираешься? Или опять всё дела?
– Не знаю, – вздохнул я. – Там видно будет.
– Вот как? Ты вообще подумай, что тебе важнее – общественное или личное? А то так и останешься.
– Обязательно, – улыбался я, – подумаю.
– Так, ну хорошо, – деловито произнесла Света. – А завтра ты что делаешь?
– Завтра? А что завтра?
– Тут в ближайшем кинотеатре идет очередной невозможный блокбастер. Ты вообще не думаешь, что нужно сходить и проверить, насколько он невозможен? Только не заставляй скромную девушку назначать тебе свидание – она этого не вынесет.
– Завтра… – устало пробормотал я. – Завтра не получится. Тут надо товарищу помочь, – я говорил медленно, лихорадочно придумывая и отбирая варианты. – Он ремонт дома затеял и просил помочь мебель переставить, ну и еще там по мелочи, – соврал я.
Глупость, конечно, но ничего лучше так сразу не придумалось. На самом деле на завтра я договорился встретиться с Надей. Черт! Как же не хотелось врать Свете! Но что было делать?
Сказать ей, что всё, что больше не звони? Нет, я не мог сказать ей такое, просто язык не поворачивался. Хотя, и врать было не лучше, но… Черт! Я не знал, что делать.
– Ремонт? – проговорила Света. – Так-так. А вернешься ты когда?
– Не знаю, – протянул я. – Возможно, там останусь. Он далеко живет, – хорошо, что Света не видела меня сейчас – я чувствовал, как краснею.
– Н-да? И что же вы там всю ночь будете делать?
– Ну, что во время ремонта делают? – весело проговорил я. – Пьют за успешное окончание, конечно.
– Угу, – серьезно произнесла Света. – Понятно. Что ж, придется ждать окончания ремонта. Но ты все ж звони. А то не ровен час…
– Хорошо, – пообещал я, – конечно.
– Ммм… Ну ладно, – сказала Света, – пока.
– Пока.
И мы положили трубки.
* * *
У компьютера.
Первый:
– Может, ему еще и третью добавить?
Второй:
– Хватит ему и двух. Слишком хорошо тоже плохо.
* * *
Я положил трубку и сидел какое-то время неподвижно перед телефоном. Света, Надя… Словно ветер шелестит, пролетая мимо. Что-то надо делать с этим? Или не надо? Я потряс головой и пошел делать кофе на кухню.
Перед тем, как лег спать, мне на глаза попались книжки, которые дала мне Даша. Я совсем забыл о них. В тот день (или вечер?) я вынул их из сумки и положил на полку. Они так и лежали там. А сейчас я как-то случайно посмотрел туда и увидел их.
Так. Я взял ту, которая потоньше, и стал листать.
Сборник философских статей, как я понял, на одну тему. Что-то о сознании, мировосприятии, сравнение западных и восточных религий, философских учений. Так. Я раскрыл наугад и начал читать. Хм… Оказалось не так уж и скучно. Мне понравилась фраза о том, что если окружающее это твои ощущения, то что будет с миром, когда ты умрешь? То есть, останется ли окружающий мир после твоей смерти, если он – это только твои ощущения? Хм… Я открыл начало этой статьи. Но там оказались длиннейшие рассуждения на тему о том, что невозможно узнать то, что невозможно узнать, и никак нельзя определить, какие мы на самом деле, и есть ли вообще это «мы» – потому что, возможно, тот, кто видит и слышит и формирует мир своими ощущениями, является единственным, кто присутствует в этом мире. Но это никак нельзя узнать, потому что кроме своих ощущений у нас нет другой информации об окружающем. Но ощущения это только сигналы, которые поступают неизвестно откуда и формируют образы лишь в нашем мозге, возможно, не являясь таковыми на самом деле. Но мы не можем узнать, что происходит на самом деле, потому что кроме своих ощущений у нас нет…
В общем, скоро мне это наскучило. Я закрыл книжку и включил телевизор.
Днем ничего не происходило. Разве что дом напротив вырос еще на этаж. Скоро, скоро мы узнаем, кто выиграл спор. Собственно, можно и прямо сейчас пойти к строителям и спросить, сколько этажей будет в доме? Но так ведь неинтересно.
В обед шел в столовую вместе с Мишей. Он жаловался, что Виктор Степанович совсем загонял его по всяким мелким делам, а зарплату не прибавляет.
– Если так дальше пойдет, буду увольняться, – решительно говорил Миша. – Что еще остается?
Я кивал, понимающе и сочувственно.
В столовой, когда сидели с ним за столом, Надя прошла мимо нас. Мы, улыбнувшись, поздоровались с ней. Она была с подругами и села за столик с ними.
– Знаешь Серегу с третьего этажа? – кивнув на Надю, спросил Миша.
– Ну, – я неопределенно пожал плечами.
– У нее с ним… – начал говорить Миша.
Но тут вдруг подошел наш знакомый, поздоровался и сел рядом. Стал рассказывать какие-то новости. Новости были неинтересные, я ел и думал, слышал ли я последнюю Мишину фразу? Или, вернее, стоит ли мне слышать, обращать внимание на нее? И стоит ли потом переспрашивать его об этом? Конечно, неизвестно, что он хотел сказать, но… Но, может, пусть это так и останется неизвестным? Зачем мне знать то, что я не хочу знать? Хотя, с другой стороны, лучше знать, чем не знать. Но если знать то, чего не надо знать, то лучше бы этого не знать. Потому что если узнать, то потом уже нельзя будет раззнать обратно. В общем, знать или не знать – что лучше, как узнать?
Сложно сказать, как бы я поступил в конце концов, но Миша вдруг заторопился по каким-то важным делам вместе с этим знакомым. Он сказал, что нужно успеть до конца обеда, и поэтому даже не стал доедать то, что у него было. Они встали и спешно покинули столовую, оставив меня в неопределенности с сомнениями и подозрениями.
Я посмотрел на Надю. Она весело разговаривала о чем-то с подругами. Было приятно смотреть на нее и понимать, что я могу быть с ней, что она со мной. Она была лучшей из всех – что мне нужно еще? Я не хотел думать, я хотел чувствовать ее рядом и знал, что для этого нужно лишь дождаться вечера – вот и всё – больше мне ничего не надо было знать. Что ж, хорошо. Я отвел взгляд и перестал помнить Мишины слова.
Но один муравей все же остался с черными мыслями. Он тихонько уполз в норку и затаился там до поры.
Ладно. Отсутствие событий продолжалось до вечера. Галина Николаевна сказала, что скоро у Виктора Степановича день рождения, и нужно сдавать деньги на подарок. Мы все скинулись, кто сколько смог. Перед самым концом рабочего дня приходил местный пожарник и сказал, что в нашей комнате нет ответственного за противопожарное состояние. Мы тут же общим мнением единодушно выбрали Анатолия Михайловича и разошлись по домам.
В лесной чаще, в горах или в поле тот, кто идет, забудет о сне. Он ищет путь… Нет, он знает все пути. Он ищет тот, который нужен ему. Время.
Серый унылый день, который был будни, закончился замечательным разноцветным вечером и еще более замечательной темной ночью со звездами и кометами.
Вечером Надя снова была у меня. Хотя, скорее, ночью. Ночь играла тьмой как ветер воздушными шарами в небе. Впрочем, все это было там, за окном – ветер, ночь. Здесь была просто тьма, которая тоже ночь, но та, что здесь – наша отдельная ночь. Когда люди живут в домах, ночь наполняет их тьмой. И есть одна большая ночь, а есть маленькие отдельные ночи в каждом доме. И если выйти на улицу, то можно увидеть, что большая совсем не такая, как та, что в твоем доме. Лучше или хуже – бывает по-разному, смотря, что происходит здесь и там, и смотря, что для тебя лучше или хуже. Но можно не замечать всего этого – просто закурить, поддать воротник и, сунув руки в карманы, идти своей дорогой. Собственно, ночь не станет другой от этого, ей все равно, замечаешь ты ее или нет.
Вот, примерно так. Все это к тому и о том, что Надя снова была у меня. И если говорить о каких-то мыслях, то им было не место в моем доме. К чему эти мысли? Кому нужны мысли, когда такая девушка ночью с тобой?
Утром не хотелось вставать. Сказать, что я не выспался, все равно, что сказать о трупе, что он не очень живой. Но когда я все же открыл глаза, и Надя была рядом, и я поцеловал ее… Всё изменилось, словно и не было этой бессонной ночи… В смысле, что не было бессонной, а не самой ночи.
Потом мы позавтракали и вышли на улицу. Странное стеклянное состояние владело мной. Я был прозрачен для усталости, прозрачен для холода и ветра, для отсутствия сна. И так же как стекло в окне я был хрупок и прям. Я знал, что это скоро кончится, и тогда все, что проходит мимо сейчас, навалится и раздавит меня. Но пока я был бодр и весел. Нужно было двигаться, я использовал свое состояние, не думая, что будет потом.
Мы спустились в метро, прошли через турникеты на станцию и остановились на платформе. Народу было немного. Я одной рукой обнимал Надю, когда мы ждали поезд. Долго ждать не пришлось, поезд пришел почти сразу. Сегодня они вообще ехали один за другим. Видимо, поэтому и народа было мало. Поезд остановился, двери раскрылись перед нами. Вагон тоже был полупустой. Я продолжал обнимать Надю, когда мы зашли в вагон. И вдруг…
* * *
У компьютера.
Первый:
– Даже не знаю, что доставать в таких случаях – пистолет или носовой платок?
Второй, кивая:
– Или веревку с мылом.
Третий назидательно:
– Лучше вести себя как надо, чтобы не попадать в такие ситуации. Первый и второй, застыв в немом удивлении, обалдело смотрят на третьего.
* * *
Когда мы заходили в вагон, я обнимал Надю. И вдруг я увидел… вернее, встретился взглядом. И этот взгляд смотрел сначала на меня, а потом на Надю. Я хотел провалиться сквозь землю от этого взгляда, но мы и так были под землей. Некуда бежать, нельзя проснуться – остается лишь принять все, как есть.
Света стояла в вагоне и смотрела на нас. Когда мы вошли, то оказались прямо перед ней. Я застыл от неожиданности. Она смотрела на нас, я смотрел на нее. Двери за спиной начали с грохотом сходиться и захлопнулись, я вздрогнул от этого звука и вышел из застывшего состояния и окончательно понял, что происходящее происходит на самом деле и некуда деваться от этого.
Мелькнула мысль, не притвориться ли своим двойником, который не знает Свету? Но, пожалуй, это было бы совсем плохо и даже еще хуже. Нет, так нельзя. Я вдруг понял, что уже довольно долго стою перед ней и молчу – гораздо дольше, чем когда встречают знакомого, пусть даже самым неожиданным образом. Света уже не смотрела на нас, а перевела взгляд на что-то за моим плечом.
