Игорь Мороз
Клич стаи
Снедаемый любопытством Юрган резко поднялся и зашагал по им же протоптанной просеке. А спустя некоторое время рядом пристыженно сопела аудик и, бросая на товарища косые взгляды, напряженно вслушивалась в приближающуюся лесную проплешину. Чем ближе они подходили к злополучной поляне, тем дольше замирала девушка. Настороженно шевеля длинными ушами, торчащими из огненной гривы белыми кисточками, аудик вслушивалась в звуки джунглей.
– Опять ничего не слышу, – спустя минуту напряженного молчания на краю поляны Деми посмотрела на прижавшегося к земле товарища взглядом побитой собаки, – там нет ничего кроме леса…
Но Юрган уже не доверял подружке. Таинственный незнакомец раз обвел вокруг пальца, так что второй раз обмануть незадачливого «аудика» не составит большого труда. Поэтому Юрган полагался исключительно на себя. И напряженно вглядываясь в заросли кустарника, с удивлением уткнулся во взгляд.
Сквозь листву кустарника его рассматривали выцветшие глаза с такой же долей удивления на глазах.
– Ты смотри, вернулся… – вновь прозвучал трескучий голос. – Не побоялся все-таки. Странно. Обычно ваша порода убегает с криками, чтобы никогда не вернуться. А ты, значит, смелый, не трусишь?
– Было бы чего! – дерзко проговорил Юрган, задвинув аудика за спину.
Разговор уже состоялся, незнакомец не проявлял враждебности, поэтому и убегать смысла не было. В руки выскочили удобные рукоятки, и чувство тяжести в ладонях от палиц добавило в голос уверенности.
– Мы, в отличие от некоторых, по кустам не шкеримся.
– Овечка показывает зубки… – голос зашелся смехом, перешедшим в кашель.
Кустарник вдруг бесшумно разошелся, и сквозь мохнатые ветки орешника проступила сгорбленная фигура. А когда она распрямилась, то Юрган увидел лицо, испещренное тысячами морщин в обрамлении сотен мелких косичек из седых волос. Тихо заскулившая Деми вцепилась в спину клещом, а квадрик забыл, как дышать. Перед ними стояла живая страшилка, имевшая много имен.
– Ведьма… – едва смог выдавить Юрган, чувствуя, как в груди тревожно забилось сердце, – наследница Проклятых и предвестница беды.
Юрган мог перечислять еще много титулов стоявшей перед ним старухи, но наткнувшись на горевший нетерпением взгляд больших выцветших от старости глаз, запнулся на полуслове. Кого-кого, а вот ее злить стоит в последнюю очередь, а желательно броситься сейчас глубоко в лес и наплевать, что будет дальше. Лишь бы не смотреть в эти глазища, когда она начнет говорить слова, от которых тело будет корежить, как листок на огне свечи, лишь бы не слышать звуков, взрывающих сознание разрушающим смыслом. Прочь!
Но в глазах ведьмы он уже видел ответ: никуда они не денутся. С момента их встречи судьбы всех троих сплелись узлом, развязаться который мог только в двух случаях: или все идет, как должно быть, или смерть кого-то из троих ослабит узелок, и он распадется сам собой.
– Ну что же ты, смельчак, примолк…
Мозолистая и сухая ладонь впилась в нижнюю руку неожиданно мощным захватом. Несколько невесомых касаний по руке, груди, и возвышающийся на добрую треть мальчишка со стоном свалился на колени.
Бесцеремонно взяв мальчишку за подбородок, старуха впилась взглядом в широко распахнутые глаза квадрика.
– Хлева свиноматок, – продирающийся сквозь боль взгляд бесцеремонно вторгался в сознание презрением и горечью, – четвертое поколение рожденных с клеймом рабов. Выкормыш проклятого эмбирика, твое тело сочится готовым вырваться наружу соком, скоро ты превратишься в дойную корову. Уже… уже скоро твое тело начнет выдавать ценный удой, а душа будет гнить вместе с телом на конвейерах таких же рабов только с поводком подлиннее…
Запнувшись на полуслове, старуха вздрогнула всем телом. Словно получив увесистую оплеуху, справилась и, жестко обхватив голову мальчишки двумя руками, едва не оторвала тому голову. Вглядываясь в глаза квадрика, где туман будущего проступил неожиданными картинами далеких событий, ведьма с каждой минутой все больше походила на встревоженную лесную сову. Бессвязные незнакомые слова, булькающие звуки перемешивались со вздохами и охами.
Едва дышащий от страха Юрган чувствовал, как голова, в последнее время и так все чаще и чаще превращавшаяся в готовую лопнуть ягоду, сейчас укутывалась пеленой знакомого приступа трясучки. И как только ведьма замотала ею во все стороны, силы оставили тело, и он обвалился безвольной куклой.
– Сколько ему лет?! – опешившая старуха уперла в застывшего деревом аудика требовательный взор. – Я спрашиваю, сколько ему лет?! ОТВЕЧАТЬ!
Эмоциональный заряд встряхнул аудика. Не сводя с тяжело дышавшей ведьмы затравленного взгляда, Деми проблеяла:
– Он, он старший… У него шесть полных сезонов ураганов.
– Проклятье, значит, инкубационный период уже закончился. Когда вживление дозаторов? – Видя непонимание в глазах младшей, старуха закатила глаза к небу. – Проклятье Вещего, когда у вас Посвящение?
– Завтра вечером…
– Бездна слепоты, как рано. Проклятье, надо что-то думать… Думать. Думать! Нельзя его выпускать из леса. Нужен как минимум еще год до первой пункции! Даже два, чтобы не вызвать подозрений… Но как… Как?!
Мечась над распростертым телом в нервном кружении, старуха теребила сухими пальцами полы свободного балахона. Царившие на поляне звуки придали ведьме сходство с ожившим смерчем, поднявшим ворох прошлогодних листьев, а шорох балахона выдал секрет бесшумного передвижения по лесу.
* * *
Деми боялась пошевелиться. Она видела живую страшилку. Та, о которой даже боялись говорить старшие матери. И сейчас перед ней кружит живая Проклятая!
Теперь становилось понятно, как они могли появляться и исчезать буквально на глазах. Как они могли уводить девочек в темноту ночи буквально из-под носа старших матерей, прямо из центра контейнерного поселка.
Но больше страха Деми боялась пророчеств, горячего шепота, предсказывавшего судьбу каждому встречному. Как потом пересказывали несчастные, в них было много непонятного и страшного, ведь все их предсказания заканчивались смертью. У кого-то быстрой, у кого-то далекой, но чаще всего звучали предсказания мук и страданий. И это пугало, заставляло детей плакать.
И с тех дней в глазах насильно узнавших свою судьбу царила боль и тоска, ведь дальше их ждал только мрак. И единственной надеждой что-либо изменить были рассказы ведьмы о скором приходе Вещего. Того, кто сможет всё изменить. Шли годы, предсказания ведьмы становились все зловещее, а легенда обрастала все новыми и новыми подробностями.
– Зачем ты делаешь нам больно? – набравшись смелости, Деми выдавила из себя дрожащие слова. – Мы же не делали ничего плохого. Просто хотели посмотреть булыжник!
– Булыжник? – замирая на месте, старуха растерянно посмотрела на аудика. Осененная догадкой, забормотала: – Булыжник, булыжник… это сможет сработать. Какая умничка, потом посмотрю и твою родовую линию. А пока стой, замри и никуда не уходи.
Метнувшись к памятнику черной тенью, ведьма растворилась в зарослях. Спустя томительные минуты ожидания старуха вернулась с увесистым грузом. Бросив обломок черного камня, заставила Деми присесть, разложив перед той кучу листьев с кореньями.
– Слушать внимательно. Не перебивать. У твоего друга великая судьба, но ее нужно подправить. И сейчас пришла пора тебе отплатить за всю оказанную помощь. И если сейчас не поможешь, то вскоре умрешь, – вглядываясь в глаза девчонки, у которой зубы вдруг застучали звонче щебета птиц, голос ведьмы стал проникать внутрь души холодными щупальцами. – Ведь это он тебе помогает получать еду, он тебя защищает от ночных веселий? А как ты думаешь, когда его не станет, остальные простят тебе такую избранность? Как они отнесутся к подружке кормчего, которого уже не стало? Правильно думаешь, будешь мучиться не долго. Мерзость уже давно ждет, чтобы взять с тебя свое…
Ведьма вторглась в ту область, о которой Деми не хотела думать. Она старалась жить и наслаждаться каждым мигом, когда квадр был рядом. Он вырвал ее из ночных кошмаров, в которые превращалась жизнь девчонок, перешагнувших рубеж трех сезонов ураганов. Все девчонки, после того как она перебралась с квадром в заброшенный контейнер, теперь провожают ее тяжелыми взглядами с неприкрытой завистью и откровенной злобой. Ведь она выделилась, оторвалась ото всех и не такая, как они. Не участвует в ночных оргиях и не дышит дымом дурь травы. И слова ведьмы объяснили те многообещающие ухмылки, которые ловила Деми у отворачивающихся мальчишек.
– Если это нужно Юргану, я все сделаю!
– Нужно, нужно. Он еще сам не знает, как нужно, – пробормотала старуха, вкладывая в трясущиеся руки аудика лопухи листьев. – Жуй и сплевывай!
Тягучие минуты горького жевания и прессования ладошками остро пахнущего месива из неизвестных растений, совместными усилиями превратили руки девчонки в многослойный пирог.
– Как только скажу, сразу прикладываешь к тому месту, куда буду показывать. И плотно прижимай со всей силы. Всё ясно?
Дождавшись утвердительного кивка, старуха с удивительной проворностью перевернула массивное тело друга. Водрузив голову Юргана на колени девчонки, тщательно вглядываясь и ощупывая голову квадра, старуха оголила затылок от свисающих до пояса патл.
И не успела Деми удивиться мелькнувшему обломку камня, как тот с глухим треском впился в череп друга. Образовавшаяся рана еще секунду алела розовостью кожи и белизной кости, а затем все залило кровью. Руки, лицо и комбез обдало струей солоноватой красноты.
– Не ори, дура! – отвесив затрещину перепачканной кровью девчонке, ведьма прикрикнула: – Закрывай быстрее рану, пока мозги не пошли!
Захлебнувшись криком, трясущаяся Деми действовала, как во сне. Четко выполняя инструкции старухи, старавшейся быть рядом и не наследить в лужах крови, Деми нажимала на указанные ведьмой точки тела.
– Так, а теперь за ухом прижми мизинцем. Чувствуешь такой пульсирующий канатик. Чувствуешь?
– Нет там канатика!
– Спокойнее, сдвигай палец чуть левее и сильнее нажми.
– Да, да, есть!
– Молодец, нажми, пока не почувствуешь, как он превращается в палку. Сейчас сосуд закупорится тромбом, и кровь перестанет бить фонтаном, а остальное уже сделает трава. А ты теперь слушай внимательно и максимально запоминай, что говорить дознавателям Смотрящего. Вы играли в джунглях и нашли уцелевший памятник. Хотели убедиться, что это действительно с прошлых времен, и твой друг полез на самую вершину и сорвался оттуда. Ты пыталась закрыть рану руками, листьями, всем, что под руку попалось. Не думаю, что среди них сохранились специалисты, что смогут определить присутствие в крови смеси других трав. Подумают, что тебе просто повезло, и ты заткнула парню дырку именно теми травами, что нужно. Но главное, у него спадет внутричерепное давление и уйдут излишки эмбирика. Поэтому никто не потащит на имплантацию полудохлого раба, который не сможет выдать богатой первой пункции. Оставят поправляться до следующего лета… Убирай руки, нужно убрать мякиши трав, и приложим только листья муарты…
– Зачем ты это сделала?!
Первый шок прошел, но вид открытой раны, в глубине которой пульсировала пленка с бурым веществом, вызвал внутри Деми позыв к рвоте, и она опорожнила желудок в сторону. Отплевываясь от противных остатков завтрака, девчонка утерла испачканное лицо рукой, но не отвела от ведьмы ждущего взгляда.
– Затем, что другого выхода не было.
Усмехнувшись недоверию в глазах девчонки, ведьма присела на колени. Спустя долгое мгновение нахмуренно пробормотала:
– Странно, как это мы тебя проглядели. Такой канал пропустить… недосмотрели, так не досмотрели. Надо будет расставить чтецов и проработать ситуацию… Не надо на меня так смотреть, неофит ты мой. Других вариантов больше не было. Завтра у него Посвящение. И ему вживили бы дозатор. Первая донорская пункция, и в мозг вплескивается коктейль токсинов. И все, твой дружок и половины не будет помнить из прошлого. А мне еще многое нужно ему рассказать и показать, иначе после заводов Смотрящего у Осириса станет на одного безмозглого раба больше…
– Мы не рабы! – всхлипывая от пережитого потрясения и шока, Деми не соглашалась с обвинениями. – И почему мы должны бояться Посвящения? Это же традиция для всех. Первый имплантат нужен для здоровья! Через него мы получаем первые прививки и лечение Смотрящего. Без него взрослые не проживут и недели. Сколько было случаев, когда человек без пункций и биомассы умирал в диких болях? Нам показывали записи, как это происходит… Это страшно. И поэтому матери проходят процедуру ежедневно. Хвала небесникам за их доброту и милосердие. Если бы не медкамеры и биомасса, мы бы умерли от болезней Проклятых!
– Девочка моя, – грустно усмехнулась старуха и наполненным горечью голосом произнесла: – Все, что ты повторяешь, вранье. Нет никаких болезней, есть только искусная ложь, которой тебя кормят с малых лет. И сейчас есть шанс всё изменить. Понимаешь? Всё! На роду твоего друга лежит печать больших свершений. Я еще не знаю, почему именно он и каким образом, но скольких людей я ни смотрела, только у него одного я увидела синий цвет Вещего! Твой друг будет проводником его воли в нашем мире!
– Это материнский шепот, нет никакого Вещего, – прошептала одними губами побледневшая Деми. Переводя растерянный взгляд с обездвиженного друга на сияющие сумасшедшим огнем глазища старухи, девчонка растерянно хлопала глазами.
Рассказы о Вещем передавались из уст в уста и всегда будоражили детскую фантазию обещаниями перемен. В них говорилось, что есть где-то человек, который может понимать, чувствовать, видеть всех людей на свете. Он бродит из мира в мир, от селения к селению, принимает разные обличья, но всегда, где бы он ни появился, наступает час справедливости. И тех, кого Вещий признает правильно живущими, ждет процветание и благодать, а тех, кто отвергнет его волю, ждет смерть.
– Нет, девочка моя. Уже нет, – загремел фанатичностью голос ведьмы. – В твоем друге я слышу его поступь, чувствую гарь сражений. Вижу склоненных на коленях небесников, горящие дворцы Смотрящих… Я вижу время возвращения долгов великому народу!
Глава 3
Взрывы тяжелого масдеграва играючи встряхнули коридор старого лабиринта. Стены задрожали и покрылись трещинами. Сквозь щели в черном базальте потекли ручьи золотого песка. И без того плохая видимость упала до нескольких метров. На темной стене проступили размытые контуры жмущегося к полу человека. Не сводя с белого пятна входа раструбов двух излучателей, беглец обессиленно опустился на корточки. Дав измученному телу минуту отдыха, загнанная в ловушку дичь двинулась навстречу свету.
Когда до входа осталось несколько метров, за спиной послышался частый цокот. Облаченный в легкие доспехи силуэт даже не обернулся, а сорвавшись с места, пулей рванулся из туннеля, грозившего стать смертельной ловушкой. Не выпуская из нижней пары рук двух излучателей, четырехрукий беглец подпрыгнул под самый потолок. Высекая искры шипованными подошвами, сдирая пальцы рук до мяса, беглец старался выскочить из туннеля на максимальной высоте. Но прозвучавший сзади взрыв самоходной мины заполнил коридор стеной огня, и ударная волна выплюнула человека из туннеля словно пробку.
Перед ударом в противоположную стену беглец успел перегруппироваться, и большая часть импульса пришлась на занимавший всю спину универсальный контейнер. Дешёвый композит старой брони не выдержал такого надругательства, и шлем с контейнером покрылись сетью трещин. Осыпаясь со шелестом разбитого стекла, энергопоглотитель рассыпался в труху, и спустя мгновение шлем превратился в стальное ведро, не способное спасти своего обладателя даже от выстрела легкого импульсника.
Устало подпирая спиной стену, квадр в посеченной осколками броне держался на ногах только благодаря воле. Оглядывая площадку с четырьмя выходами, один из которых чернел копотью и чадил дымом от недавней травли, боец невесело усмехнулся. И начал готовиться к продаже своей жизни дороже, чем стоимость самоходной мины…
Его гнали, как крысу. Вытравливали со всех щелей, не давали отсидеться или затаиться в каменном лабиринте. Стоило ему остановиться, как вблизи разрывалась дымовая шашка, стоило только сбавить ритм сумасшедшего бега, как позади слышался противный цокот, и гранитные своды сотрясали разрывы кинетических пушек, и чем дальше он пробирался в глубину хитросплетений каменных рукавов, тем ожесточеннее его преследовали. Последнего из волны смельчаков, решивших пройти отборочный уровень Арены.
Простое с виду задание скрывало множество подводных камней. И как оказалось, пройти сеть подземных коммуникаций, миновать ловушки и выдержать бои с бесконтрольными «тенями», у которых контур управления замкнут на инстинкты хищников, было всего лишь видимостью.
Вместо слепой охоты его целенаправленно вытравливали. И судя по тщательности осматриваемых закоулков и щелей, его задумку пройти незамеченным основные побоища неведомые охотники оценили по достоинству. И теперь за ним охотится ячар с полноценной стаей «теней» на подхвате.
Сенсор на предплечье пискнул знакомыми засечками. Две «тени» в броне среднего класса и тяжелый штурмовик находятся в пределах ста метров. Охотник распутал все следы и разгадал не хитрые головоломки, и сейчас настанет момент истины.
Бетонный пятак, накрытый густой сетью защитного энергополя, был мешком с одним выходом и тремя хитрыми тупиками, в которых беглец и так потратил очень много времени. И сейчас из единственного выхода доносились звуки приближающейся погони.
А это значит, что бежать больше некуда.
Улыбка квадра с рассеченной губой и в помятом шлеме переросла в оскал. А руки продолжали жить стремительной самостоятельной жизнью. На энергетический шунт, покрытый вспомогательными проекциями сборки, один за другим наращивались дополнительные модули из отсеков наспинного контейнера. Лязг и щелчки точных движений нижней пары рук не прекращались, даже когда в проем высыпали проворные блохи-разведчики, что семеня сегментированными лапами, расплескались по бетону блестящими булыжниками.
В момент появления в проеме облаченной в массивные наплывы тяжелой брони «тени» ячара работа рук прекратилась с финальным гулом разгоняемых реакторов. От расслабленной походки убийцы, шедшего на расправу над беспомощной жертвой, не осталось и следа.
То, что видела «тень», не могло находиться в руках беглеца, ведь по всем канонам и истории сражений на Арене такое вооружение использовалось только в обороне, и даже если новичок получал в руки подобный козырь, то давно бы топил всех врагов в огне, начиная с первой стычки. А этот беглец преподнес сюрприз. Неожиданный и опасный.
Боясь пошевелиться, тяжело бронированный пехотинец не отрывал бойниц шлема от полыхающего разгонными огнями жерла масдеграва. Сверхтяжелое орудие пехотных комплексов огневой поддержки не предназначалось для беготни по лабиринтам, а служило зубьями жерновов, способных перемолоть не одну полноценную дециму атакующих.
– Страшно? – наслаждаясь мгновениями всемогущества, спросил квадр, рывком сбросив на бетон бесполезный комок металла, некогда бывший шлемом. Встряхнув вырвавшуюся на свободу гриву смоляных волос, среди которых искрились шунтированные в череп струны, беглец оскалился:
– Ну, тогда передавай привет всем новичкам!
Мгновение – и в руках вспыхнуло солнце. Обжигающее сияние энергии сорвалось со ствола косматыми сгустками и, подчиняясь магнитным импульсам, оставляя оплавленные следы на каменной крошке, шары огня устремились к расплывшейся в движении Тени.
Уходя с траектории огня, штурмовик отстреливал с брони одну ловушку за другой. Слетавшие зеркальной чешуей сегменты активной системы обороны украшались сияниями и за секунды недолгого полета выстраивали между целью и огненными шарами стену энергетической преграды. Рассеивая энергию косматых шаров, ловушки пытались спасти своего хозяина. Но одно дело противостоять плотному огню плазменных росчерков, а другое – выстоять против энергии, превосходящей объемы поглотителя в несколько раз. Хрустальный звон сливался в одну высокую ноту, что разбавилась трелью оглушительных разрывов освобождаемой энергии, иссушившей воздух маревом высоких температур.
Но жмурившийся от ослепительного сияния квадр не желал отпускать добычу. Прикончить главную штурмовую единицу было отличным выходом из ловушки. И пока ячар конфигурировал бы новые управляющие контуры, подключая «теней» от других децем, беглец сумел бы выбраться из ловушки и в считанные минуты оказаться у подножия пирамиды Признания, на вершине которой ждет сияющий кристалл ученика на звание ячара…
Стена слева вздрогнула от импульса, и последний выстрел, что должен был превратить штурмовика в скрюченную кляксу металла, ушел в сторону. Уклоняясь от гранитных осколков близкого попадания, квадр не смог удержать орудие, и последний выстрел ушел вверх.
Уклоняясь от боковых выстрелов, квадр перехватил массивные крепления масдеграва и, освободив верхнюю пару рук, выхватил легкие импульсники.
Спеша на помощь старшей «тени», бойцы в базовой пехотной конфигурации не могли противопоставить масдеграву ничего, кроме отвлечения огня на себя.
Ревя от усилий по удержанию одной парой рук массивного орудия и попыток одновременной стрельбы из двух импульсников, квадр бросился в сторону.
В отличие от противников, он не имел модулей активной энергетической обороны, и ресурс его поглотителей доспехов разведброни оставлял желать лучшего. Для тонкого слоя энергетика уже достаточно было одного-двух импульсов, чтобы оставить своего хозяина голым против плазмы.
Желая прекратить бой на два фронта, квадр резким разворотом накрыл выход из туннеля короткой серией выстрелов и, не глядя, как оплывает каменная арка от ярких вспышек, списав уже полыхающие свечами силуэты «теней», квадр вернулся маркером прицеливания к месту, где был штурмовик.
Но на месте быстро остывающего бетона и песка не было ничего напоминавшего зеркальную лужу металла. Были только гарь и копоть. Запоздалая паническая мысль о роковой ошибке совпала с шорохом осыпавшейся на голову каменной крошки. Понимая, что уже опаздывает, четырехрукий боец попытался резко дернуться вперед и развернуть ствол на вершину отвесной стены.
Предугадывая его движение, перед лицом полыхнул импульс. Половина лица спеклась в корку, а за волосы вцепилась бронированная перчатка штурмовика. С размахом впечатав сучившего ногами квадра в стену, охотник мощными ударами ножа пробил выпуклые броневые щитки над плечевыми суставами.
Пытаясь удержать вырываемый с корнями скальп, беглец еще пытался сопротивляться, но силы уходили вместе с вытекающей из глубоких ран кровью.
Сильным рывком штурмовик еще выше подтянул жертву. И всадив стальное жало в подмышку пойманной жертвы, с хрустом провернул нож в пластинах брони.
Глухой звон угловатого орудия со следами кустарной переделки разнесся по площадке прощальным набатом, и жертва безвольно обвисла в мертвом захвате.
Когда песок под ногами жертвы пропитался кровью, а движения потеряли напор, грузная фигура грациозно освободилась от удерживающей паутины и спрыгнула к жертве. Скупыми движениями профессионала еще раз пройдясь острой сталью по сухожилиям зафиксированной жертвы, штурмовик ногой откинул оружие подальше.
Игнорируя яростные проклятья обездвиженной жертвы, старшая «тень» децимы ячара с родовым гербом на груди присела под вой сервоприводов брони. Глядя в медленно стекленеющие глаза беглеца, с внешних динамиков раздался насмешливый голос:
– Неплохая попытка, мясо. Мои поздравления.
Острейший сплав металла, заточенный энергетическими полями высокой полярности, играючи отделил голову от тела.
