Игорь Мороз
Клич стаи
Глава 6
– Думаешь, на этот раз получится? – голос старой Ханум прозвучал сухим треском дерева, иссушенного не одним годом жизни под светом Осириса.
– Рано или поздно должно получиться, – ответила Видящая.
Принимая трясущимися руками глиняный кувшин с ледяной водой лесного ручья, старуха жадно припала к горлышку. Запрокинув голову, она глотала полившуюся воду, словно не пившая вечность. Когда пустой кувшин был возвращен стоявшей рядом старухе, Видящая наградила спросившую жестким взглядом.
– Ты видишь то, что я упустила?
– Нет, старшая, – ответила Ханум, пряча глаза в траву, поспешно склонив голову, – никто не подвергает сомнению твою силу. Из ветви нашего дерева ты сильнейшая Видящая.
– Тогда почему в твоем голосе сомнение?
– Это уже шестой кандидат. И с каждым разом прикосновение к струнам мироздания проходит все тяжелее. Боюсь, как бы в очередной раз нас не накрыло волной возмущения информационного поля, и мы бы не осиротели, лишившись яркой личности древа школы Чистого Ручья.
Не отрывая взгляда от седой макушки склонившей головы старшей среди чтецов, Видящая всматривалась и думала над прозвучавшими словами.
В словах старой ведьмы был резон. И даже больше, чем позволила себе озвучить старая перечница, всегда чопорно относившаяся к ее возне с кандидатами. Похоже, и она чувствует приближающуюся волну, вот только неправильно ее понимает. Это не волна возмущения на их прикосновение к туману будущего. Это уже струны незримого мироздания находятся в набухшем состоянии. И вот-вот может случиться прорыв: неуправляемый, страшный. Что, скорее всего, выльется в конец всего живого на этом участке вселенной. И в первую очередь для человечества. Уж слишком сильную информационную опухоль нарастили люди у этой звезды, которая полностью оправдала свое название.
– Ты видишь только гребень волны, сестра, – не желая играть в игры, Видящая обессиленно присела в тени дерева, – то, что тебя напугало, вскоре может само проявиться в нашем мире. И оно прорвется штормом, который не будет разбираться, кто прав, кто виноват. Наш кластер будет помечен как испорченный и будет очищен глобальной катастрофой. Очищен до девственной чистоты, под новый узор нитей, но уже не для людей.
– Сестра, может быть, лучше оставить как есть?
– Нет, Ханум. Если сейчас не вмешаться, то процесс станет необратим. Мы упустим последний шанс хоть как-то влиять на маятник, – бросив протяжный взгляд на спавших в обнимку подростков, даже в бессознательном состоянии не отпускавших друг друга из объятий, Видящая покачала головой. – Нет, и еще раз нет. Если не можешь предотвратить явление, то лучше возглавь. Эта мудрость полностью оголяет нашу проблему. Один раз наши предки уже упустили контроль, и враги почти нас уничтожили. Едва не приучив к миске и к рабскому ошейнику. И сейчас вот они – дети, вынуждены расплачиваться за ошибки и слабость наших предков.
Бережно касаясь тоненьких косичек девочки пергаментными пальцами, Видящая убрала волосы с искаженного болью лица подростка.
– Мы не сможем ничего сделать снаружи. Все должно начаться изнутри, набухнуть и ослабнуть. Должно произойти просветление в сознании людей, и только тогда реальность начнет меняться. Только после того как каждый пожелает изменений. А пока они не отрывают головы от корытец, ни о каких изменениях, сестра, нам и не стоит мечтать. Поэтому, не жалея ни себя, ни таких вот мальчишек, у которых отберу самое ценное и погружу в клоаку, я буду раскачивать эгрегор изнутри. Пока вот такие максималисты не встряхнут этот прогнивший мир ото сна. Именно им, кроме личного благополучия, нужны перемены. Только они смогут расшевелить это болото, растормошить гадюшник и притянуть к себе Вещего, способного спасти этот мир от гибели.
Почтительно поклонившись, Ханум присела рядом и, помогая разъединить тела подростков, тихо проговорила:
– Благодарю за откровение, Старшая. Что будем делать с девчонкой, ее миссия исполнена?
– Нет, – резко поднявшись на ноги, Видящая повелительным жестом подозвала крутившихся вдалеке младших чтецов, – ты ее возьмешь на особый контроль, сестра. И займись ее подготовкой очень основательно. Чем больше я с ней провожу времени, тем больше кажется, что это наше последнее внедрение. И вскоре нам предстоят смутные времена, в которых судьба этой девчонки послужит древу великую службу.
Глава 7
– Всем слушать сюда! Для тупых и недоношенных повторять не буду. Кто не понимает с первого раза, поймет после знакомства с моим верным помощником… господином кнутом!
Голос погонщика разносился над посадочной площадкой трубным ревом, смешиваясь с отголосками десятков таких же инструктажей.
– После прохождения капсулы биоконтроля бегом поднимаемся по трапу и занимаем любое свободное место! На проходе толкучку не создавать, башкой не вертеть, вопросы не задавать, потому что никто вам отвечать не будет! Все узнаете по прибытию на фильтрационный уровень сегмента!
Возвышаясь над притихшей толпой из растерянных подростков, сидевший на рипе погонщик наградил толпу многообещающим взглядом. Смущенно прижимаясь друг к другу, подростки пытались в толпе укрыться от пронизывающего ночного ветра, и не сводили глаз от возвышавшегося погонщика на грозном рипе.
– А если какая-то тварь все-таки решит мне доставить хлопоты идиотскими истериками или тупорылыми вопросами, а не дай Смотрящий слабости, вздумает обосраться, не дотерпев до отхожего угла, то эта отрыжка спермотоксикоза будет вылизывать трюм вонючим ртом, пока рифленый пол не заблестит как новый!
В подтверждение слов наездника полуживой механизм клацнул стальными челюстями. Сверля потенциальную добычу оптическими датчиками, излюбленная погонщиками разновидность транспортного киба едва сдерживалась от желания размяться. Пробежаться массивными лапами по лопающимся и хрустящим телам жертв и, вдоволь утолив инстинкт убийцы, подняться в воздух на сиянии энергокрыльев.
Над площадью пронесся протяжный гул. Оборвавшись на высокой ноте, звук растаял в гуле оживающих двигателей.
На бетонной проплешине, выхваченной из темноты множеством прожекторов, устало заворочалось что-то огромное, стальное и отгонявшее ночную свежесть маревом раскаленного нутра. Тяжелый скрип и гул множества механизмов, скрывающихся под внешним панцирем транспортного рипа, разносился над посадочной площадкой стоном тысяч тонн металла.
И когда сияние от тотема Смотрящего вспыхнуло ярче прожекторов, стальной монстр притих и покрылся десятками сияющих светом проемов.
– Все ждут моей команды, и только после того как я прикажу бежать, ваше стадо начинает движение за этими стрелками на земле. Обозначение нашей группы это красный треугольник и три синих шара внутри. Вы должны исполнять все команды световых указателей именно с этим символом. Запомните его, и чтобы даже ночью смогли опознать его среди символов других групп. Все ясно?
Нестройное блеяние было прервано громовым ревом:
– Не слышу!
– Да, мастер боли! – почти в унисон ответили подростки, собранные со всех ясель. Не различая своего голоса, Юрган стоял вместе со всеми и, едва понимая, что происходит, был как в тумане.
В голове крутился калейдоскоп из мыслей, смутных образов и каких-то звуков. Больше всего почемуто помнился вечер у костра. Когда сидели только старшие подростки. Рядом крутились какие-то улыбчивые незнакомцы. Дальше был блеск новых шунтов, вновь фальшивые улыбки и полное равнодушие во взглядах.
А дальше короткая вспышка боли в затылке и неземное блаженство во всем теле. Оно было везде и во всем, но в голове звенело и трещало. Сквозь отступающую эйфорию, что застилала глаза туманом, он начинал чувствовать холод ночи и боль.
На теле алели свежие рубцы от энергокнута, в раскалывающемся затылке он нащупал выступающий набалдашник какого-то устройства, а в сознании крутились последние слова Жабы: «Прости, но так нужно…» И только сейчас он стал понимать, что ничего веселого в первой пункции и в забавных дядьках и милых зверушках нет. Что лопнувший, как перезрелая ягода, череп Горбыля на Посвящении был не веселым событием, а несчастным случаем от нештатного срабатывания нового инъектора. И только сейчас стало доходить, что это не смешной сон, и что он больше никогда не увидит и не услышит веселый гогот нескладного минимала…
– Чего застыл? Вперед, сучье вымя!
Пронзительный свист и обжигающий удар по плечу вывел Юргана из ступора. И сработавшие рефлексы бросили тело вслед за белевшей впереди спиной минимала с выбритым затылком и блестевшим в темноте новым имплантатом.
Перебирая ногами по светящейся на земле ленте, Юрган пытался вытряхнуть из головы остатки эйфории и разобраться с ощущениями.
Туман в голове стал таять, и окружающий мир обретал пугающую четкость. И чем больше Юрган бросал взгляды по сторонам, тем больше ему не нравилось увиденное. С памятью творилась какая-то беда, и постоянная боль в висках не давала разобраться, что именно не так, но он точно помнил, что такого не было в рассказах матерей и фильмах с наставлениями Смотрящего.
Можно, конечно, все списать на уставших и раздражительных погонщиков, от ночной смены ставшими такими щедрыми на свист кнутов, но как объяснить живописные картины у трапов?! В стороне от беговых маршрутов с бледными юнцами валялись тела корчащихся в агонии подростков. Стараясь избавиться от боли, мальчишки разевали рты, как выброшенные на берег рыбы, едва не выдавливая себе глаза, пытаясь избавиться от распирающей голову боли. Но больше всего пугали люди в серых тогах с мертвым выражением лиц. Они молча стояли над корчившимися подростками и ждали. И только изо рта очередного несчастного начинала идти белая пена, безвольное тело хватали за что придется и уволакивали к темным провалам в брюхе транспортника.
В голове вдруг проступило неожиданное прояснение сознания и всплыло объяснение. Кто-то ему объяснял, что это последствия неправильной настройки имплантата. Чужеродная механика не всегда может настроиться на единый биоритм с мозгом донора. И у такого несчастного теперь каждая откачка излишков серого вещества будет происходить с приступами. И настанет момент, когда кто-то сломается. Или имплантат начнет спонтанную откачку мозгового вещества вместо излишков, или несчастный разобьет себе череп после очередной пункции. И самое страшное было в том, что уже ничего не исправишь. Перестанешь делать пункции, плотность постоянно растущего кортекса будет увеличиваться с каждым часом. И спустя двадцать четыре часа ты будешь готов сам вскрыть себе череп обо что угодно и как угодно, лишь бы избавиться от внутричерепного давления.
И свой вопрос он тоже помнил. Тогда он удивился, почему не придумают вакцину от болезни, на что был ответ: «Кортекс».
Семь букв, в которых крылся смысл жизни уроженца Осириса. Семь букв, от которых зависела продолжительность жизни человека. В них кроется могущество «небесников» и проклятие коренных жителей планеты.
В структуре этого биологического вещества, щедро вырабатываемого корой головного мозга коренных уроженцев Осириса, была самая высокая концентрация свободных нейронов. Основ разума, кирпичиков, с которых начинается возведение здания интеллекта. А при развитых технологиях тот, кто сумел поставить на поток разработку и изготовление основных компонентов кибернетических организмов, становится буквально обладателем неисчерпаемого источника богатства. А все остальное превращается в издержки, производственные потери и накладные расходы.
Хотя Юрган и не понимал половины значений всплывших в памяти объяснений, словосочетание «производственные потери» почему-то прицепилось к языку и вертелось дурацкой каруселью, пока он не уткнулся в яркий проем тамбура.
По глазам ударили лучи света. С легким хлопком к лицу присосалась склизкая маска. Болезненное светопреставление до слез, и по ушам ударил командный рык:
– Следующий!
Отойдя в сторону, Юрган проморгался. В небольшом тамбуре всех входящих встречала странная процессия. Особенно выделялся переросток, отдаленно напоминавший лесного муравьеда. Нетерпеливо перебирая короткими сегментированными ножками, вытянув длинный нос, венчавшийся полупрозрачным материалом, полуживой механизм тыкался в лица всех входивших.
А рядом сидел в кресле погонщик в сопровождении кибов, модели которых Юрган раньше не видел. Сидевшие на четырех лапах стальные монстры походили на ворков, то только вместо черной лоснившейся шерсти, эти наборы когтей и зубов скрипели чешуей и внимательно следили за входившими в тамбур.
– Следующий! – каркнул человек с татуировками во все лицо и заплетёнными в тугую косу волосами. Мазнув по очередному подростку в красной робе равнодушным взглядом, развалившись в кресле погонщик больше следил за скрытой проекцией.
И только Юрган собрался проходить мимо, как один из киборгов вдруг перегородил дорогу. Оскалив пасть, изготовился к прыжку, с прицелом вцепиться жертве в незащищенное горло.
Подняв пустые руки, Юргана застыл каменным изваянием.
– Эй, мясо, выворачивай карманы комбеза… – удивленно-заинтересованно сказал погонщик, подымаясь с кресла и распуская энергокнут.
Когда на металлический стол досмотра вывалились шнуры резко пахнущей биомассы, погонщик поморщился. Брезгливо вороша кончиком кнута кучу быстро портящейся биомассы, обломков пластика желтого контейнера, деревянных фигурок, удивленно задрал бровь, когда что-то брякнуло о металл столешницы.
Взяв в руки серый окатыш и проверив тот на щупе универсального диагноста, безразлично отбросил его в кучу.
Отвесив киборгу, вызвавшему тревогу увесистого пинка, уселся вновь на кресло со словами:
– Проваливай. Следующий!
Бегущий по земле огонек с символом группы провел его по темным коридорам в такое же мрачное помещение. Весь трюм был поделен на множество клетушек. В каждом секторе были установлены стальные лавки с откидывающимися спинками, а по углам блестели металлом отхожие места, от которых неслось такое амбре, что глаза едва не слезились от смрада.
А на верхнем ярусе прохаживались погонщики. С ленцой посматривая на подопечных сквозь стекла кислородных масок, блюстители порядка даже не активировали кнуты. Их охраняли выведенные на полную мощность энергетические поля, искажающие воздух мерцающей рябью. Здесь и одного взгляда вполне хватало, чтобы даже и не думать о штурме барьера.
Окинув взглядом забившихся по всем щелям подростков, Юрган хмуро усмехнулся. Пройдя к стене, выбрал себе место и, прикрыв глаза, облегченно откинулся на стену.
По его мнению, предосторожности погонщиков были ни к чему. Все были настолько растеряны и подавлены, что буянить ни у кого и мыслей не было. На всех лицах читались потуги понять, что вообще произошло, где они оказались и чем это грозит.
Висело тяжелое молчание, изредка нарушаемое короткими перебранками, когда кто-то оттаптывал ноги пристроившимся поближе к шахтам воздуховода.
Лишь по истечении часа, как вся их группа оказалась внутри секции, народ стал оживать. Нет-нет стали звучать нервные смешки, и тихие разговоры, больше сводившиеся к потугам понять, где они и что их ждет в ближайшем будущем. При этом не забывая поглядывать на соседей, определяя, кто чего стоит.
– Ну и как первые деньки взрослой жизни?
Раздавшийся вопрос сочился ехидством, в котором пряталась немалая доля растерянности. Рядом стоял минимал со всклокоченным чубом и криво сросшимся перебитым носом. Очередная вспышка боли в висках, и Юрган вспомнил говорившего. Этот проныра был котловым. И несколько раз они пересекались в одной раздаче.
– Бывало и хуже. А ты чего такой довольный?
– Так тебя встретил… чем не радость-то?
– Нашел чему радоваться…
– Не скажи, – усаживаясь рядом, минимал довольно улыбался, – харю мне шлифанули в той свалке на горе. Ну, когда ты один устоял на ногах. А ведь тогда был сильный замес. Косматые, Шелудивый, та же тварь Краб… И только ты один устоял на ногах. И когда я тебя увидел, сразу себе сказал, если хочешь выжить, держись квадра, не пропадешь…
– Тут еще неизвестно, где лучше быть… – криво усмехнулся Юрган, из-под опущенных век осматривая распределившихся по группам подростков. – Вспомнил тебя. Ясли Зеленого дерева. Вы всегда стартовали с правой стороны.
– Точно! Зеленый я… Вот ведь память. А у меня до сих пор в голове каша. Тут помню, тут не помню. Дурь какая-то… Я всегда говорил, что квадры это сила…
– Хватит подлизываться, чего хотел?
Заткнувшись на полуслове, минимал ревниво огляделся.
– Хочу быть в одной упряжке с тобой, Свирепый. Чую, ждут нас далеко не горы биомассы, а море дерьма. А с твоей силой да моим чутьем не пропадем…
– Ая-яй. Какой непослушный мальчик. Матерей не слушает, крамолу повторяет…
– Еще скажи, что сам не нарушал заповедей Смотрящего. Впору думать, что схватки у котла отбили кому-то всю голову, – проворчал Лари, не сводя с квадра цепкого взгляда. – Чего молчишь? Скажи, что чтишь заповеди и восхваляешь Смотрящего перед каждой пайкой…
– Дурацкая шутка.
– Фух, напугал. Я-то уж подумал, что ошибся… Ну так что насчет моего предложения?
– Держись рядом, присмотримся, притремся, глядишь, чего и выйдет…
Следующий час был занят болтовней Лари, который почему-то решил, что Юргану непременно стоит узнать историю недолгой жизни минимала. При полном безделье квадр откинулся на стену и под гул вентиляционной шахты и убаюкивающий треп товарища попытался разобраться с мозгами.
Все, что было после погрузки в риппер, он смог вспомнить в мельчайших деталях. А вот что было до того, как он пришел в себя от пронизывающего ветра. Все было обрывками и смутными образами…
Обжигающее горло пойло в глубоком стакане и скучающие глаза человека в сером халате, что раскладывал большой черный саквояж и нетерпеливо бренчал блестящими железяками.
А дальше туман и состояние эйфории. Вспышка боли в затылке.
Свист энергокнута, пинки погонщиков, собирающих глупо хихикающих юнцов у тотема Смотрящего, и медленное пробуждение уже в другой реальности.
И где же «строгие, но справедливые», что всегда помогут «базику» найти хорошее место в самом лучшем мире под звездами? И где же «достойные условия» новой жизни? Где «добрые и отзывчивые», что с радостью придут на помощь в любом вопросе?
В памяти вдруг возник образ старухи с косичками, с горечью убеждавшей упертого квадра в крамольных вещах, за которые старшие матери наказывали сутками в яме с червями…
«Небесников интересует только кортекс. И пока собираемость сырца в норме, жизнь дикарей и законы Смотрящего никого не волнуют. И если умрет одна-другая тысяча доноров, это легко компенсируется увеличением нормы пункции.
Смотрящему плевать, сколько подохнет людей от бракованного имплантата. Родильные фабрики никогда не опустеют. Стоит всего лишь добавить возбудителя в биомассу, и через год рождаемость подскочит в разы.
Знай, только грамотно распределяй доноров по муравейникам и промзонам сектора. Ну а для совсем критичного случая просто увеличивают дозу наркотика в инъекторах. Слабые волей до последнего вздоха выкачивают из себя кортекс добровольно.
Получаешь увеличение смертности, но при этом увеличивается поток кортекса. И функция Смотрящего выполнена. И объемы увеличены. И поголовье доноров колеблется в пределах нормы.
Главное, чтобы на фабриках всегда был сырец для интеллектуальных модулей. Ведь без них не сойдут с конвейеров миллионы кибернетических механизмов, без них не будет продаж, не будет постоянного спроса на продукцию Стаи Серого Льда.
Изготовление полуживых кибернетических организмов было, есть и будет основой мощи небесников. Именно технология изготовления дешевых “мозгов” для кибов, далеко превосходящая аналоги далекой Федерации Корпораций, служит основой могущества Стаи, что уже второй век как забросила кочевой образ жизни и приросла раковой опухолью на Осирисе…»
– Юрган, проснись, тут поговорить хотят.
Встретившись взглядом с мрачным Лари, он покосился на высившуюся рядом парочку. Цепким взглядом охватив толпу зрителей позади, Юрган усмехнулся.
Здоровые и рослые квадры сверлили его взглядами, полными превосходства. Ведь их двое, за спиной шумит толпа подручных, желающих зрелища и крови двоих выскочек, что заняли лучшие места у воздуховода.
– Слышишь, квадр, а не слишком много места под тобой? Думаю, ты и твоя подружка обойдетесь меньшим куском и в другом месте. Ведь Смотрящий завещает довольствоваться малым, так что придется по…
Юрган знал, чем заканчиваются обращения к заповедям, и не стал ждать окончания.
По сути, это приговор. Их всего двое, да и на показательной расправе можно хорошо самоутвердиться. Желательно с кровью и фаршем, а напуганные акцией сокамерники постелятся в нужную для победителя сторону. Но незнакомые ребятки не учли одного. Юрган был кормчим. А у котла приходилось биться и не при таком соотношении.
По телу пробежала волна жара, и азарт предстоящей схватки пробудил дремлющего зверя. Реальность проступила четкими деталями, и в тоже время отделилась пеленой неестественности происходящего.
– Слишком много разговоров…
Рывок с места и кулак впечатался в грудину первому квадру.
Второй кулак полетел в голову, а нижняя пара рук уже отработала связку смачных ударов по печени и пояснице. Ныряя в сплетение ударов противника, который запоздал с атакой всего на доли мгновений, Юрган поднырнул под оседавшего противника. Перехватив тело под пах, одним рывком вздернул над головой квадра, с ревом выбросил заверещавшую фальцетом тушу на столпившуюся свору.
Падая от прилетевшего груза, толпа зрителей превратилась в кучу-малу бестолково орущих и ругающихся придурков. А вот напарник летуна успел увернуться от пролетевшего рядом снаряда и уже был готов нанести серию калечащих ударов по открывшемуся корпусу одиночки.
Хлесткий удар со стороны и мелькнувший молнией блик пришелся по лицу атаковавшего квадра. Одно мгновение и кожа на лице противника разошлась на месте длинного пореза. Лицо противника превратилось в кровавую маску. Боль и шок заставили квадра шагнуть назад, чтобы перегруппироваться и встретить нового противника обороной. Но появившийся из ниоткуда минимал не собирался атаковать. Стремительно раскручивая в руках кнут, возникший из ниоткуда, Лари отпрыгнул в сторону и, прижавшись к стене, стал ждать развития событий.
Не раздумывая, Юрган воспользовался заминкой и смял противника серий нокаутирующих ударов.
Победно оскалившись, Лари залихватским хлопком остановил вращение самодельного хлыста. Разматывая перекрученные лямки от комбеза, пропущенные через набор непонятно откуда скрученных колец, минимал освободил ремни. Подбросив в руке заточенные до остроты крепления от сидений, Лари довольно улыбался.
– Зелень малолетняя. Сразу видно, что ни разу в раздачу не ходили, – по-хозяйски осмотрев притихших зрителей скоротечной расправы, буднично стал вправлять окровавленные ремни обратно в комбинезон, – ну что, Юрган, будешь стаю учить или отдашь мясо в руки придурков?
