Игорь Озеров
Из ниоткуда в никуда. Часть 1
Они пошли вниз в сторону озера по узкой, заросшей травой дороге, с двух сторон которую поджимали высокие деревянные зелёные заборы. Некоторые участки были огорожены штакетником, и тогда за высокими соснами можно было увидеть типичные кратовские дачи с большими террасами с множеством стёкол в больших и маленьких переплётах деревянных рам.
– Ты говорил об иконах. Я по телефону мало что понял, – сразу перешёл к делу Саша, – Кто тебе их предложил?
– Местная шпана, – пренебрежительно ответил Гера.
– А иконы хорошие? Стоят они того, чтобы ими заниматься?
– Не хуже тех, что ты привез месяц назад.
– А я-то тебе зачем? Почему ты у них сам не взял?
– Мы же с тобой компаньоны и это твой район, – улыбнулся Гера. – Как я без тебя?
«Хочет, чтобы никто не связал его с этими иконами. Потому что не уверен в этих ребятах. Могут разболтать. А если получит из моих рук, то они как бы уже отмытые. Уверен, что в случае чего, я его не выдам», – усмехнулся Саша.
– А когда они тебе их предложили?
– Когда я тебе звонил? Вчера? Вот вчера и предложили.
«А накануне кто-то залез к жене художника, не оттуда ли эти иконы?»
– Здесь в Кратово какую-то женщину убили. Не слышал? – спросил он у Геры как бы между прочим.
– Кошмар какой!.. Нет, ничего не слышал. Я же мало с кем общаюсь.
«Интересно, действительно не знает или прикидывается…»
– Я переговорю с кем надо, узнаю кто продаёт, и если что-то смогу сделать, то сразу свяжусь с тобой, – пообещал Саша.
«Вот менту счастье привалило. Сейчас поедет к этим гопникам. Припугнёт. Заберет иконы и мне продаст. Ну что же. Мне это от него и нужно. Главное, чтобы эти пацаны не догадались, что я навёл».
– Саша, у меня большая просьба: ты меня не подставь. Эта шантрапа такая мстительная… Ещё подпалят отцовскую дачу из-за обиды.
– Конечно. Не волнуйся, – постучал ему по плечу Саша, – мы же компаньоны.
Глава 9
Найти тех ребят, которых Гера назвал «местной шпаной», было нетрудно. На высоком берегу озера стоял небольшой пивной ларёк, чуть дальше по улице был единственный в этих краях продуктовый магазин, где торговали спиртным. Внизу на берегу расположилась лодочная станция.
Несколько перевёрнутых деревянных лодок лежали на берегу рядом с маленьким сарайчиком. Внутри него в одном углу стояли вёсла, а в другом – старая тахта. В тени под большими ивами, ветки которых опускались до самой воды, стоял грубо сколоченный стол с двумя лавками по бокам. За ним сидела компания молодых ребят. Они и были нужны Саше Бочкову.
Спускаясь с горки, он заметил, как изменились их лица, когда они поняли, что он направляется именно к ним.
– Ну что, тунеядцы-алкоголики, попались! – шутливо поприветствовал он их. – Пивом угостите? – спросил Бочков, показывая на трехлитровую стеклянную банку, стоявшую на столе.
– Здравствуйте, Александр Борисович, – поздоровался высокий парень с длинными волосами и в красной выгоревшей футболке с надписью «Олимпиада 80».
Кроме него за столом были ещё два парня и две совсем молоденькие девушки в купальниках, которым, скорее всего, через несколько дней надо было идти в школу после летних каникул.
Саша выключил небольшой кассетный магнитофон, стоявший на столе.
– Родители знают, где вы? – спросил он девчонок. – Сомневаюсь, что они разрешают вам курить.
– Не ваше дело, – грубо огрызнулась та, в руке которой была сигарета. Несмотря на то, что она была довольно крупная и с большой грудью, которая выпирала из узкого купальника, по её лицу было видно, что ей нет еще и шестнадцати.
– Присаживайтесь, Александр Борисович, – услужливо предложил длинный. – Ну-ка, соски, бегом отсюда! – махнул он рукой девчонкам.
Те состроили на лицах презрительные гримасы, медленно вылезли из-за стола и, подобрав с травы свою одежду, пошли в сторону небольшого песчаного пляжа.
– После танцев сами за нами бегать будете, – бросила одна из них на прощание.
– Смотрите, пацаны, за малолеток много дают, – сказал Саша, присаживаясь за стол. – А за убийство вообще вышак могут припаять.
– Чего? Какое убийство? – пробубнил парень с прыщавым лбом и кривым носом. – Эти шалавы сами к нам лезут. Как будто мёдом намазано.
– Будто вы ничего не знаете про убийство женщины? – Саша взял двумя руками банку со стола и, задрав голову, сделал несколько глотков.
Прыщавый парень сильно икнул.
– Чтобы икота прошла, надо напугать. Хочешь напугаю? – Саша Бочков ещё раз поднял банку и выпил. – Знаешь, как у нас расстреливают?
– А при чём здесь это? – набычился парень и опять икнул.
– Приговорённого сажают в камеру в специальном крыле тюрьмы. К этому времени он уже знает, что его расстреляют без предупреждения, – сказал оперативник и вытер ладонью губы. – Выведут однажды на обычную прогулку и просто выстрелят из револьвера в затылок.
– Да не убивали мы никого, – обидчиво произнёс молчавший до этого третий приятель.
– Знаешь, что самое страшное в такой казни? – не обращая на него внимания, продолжал Бочков. – Не сам расстрел, а ожидание расстрела. Каждое утро ты встаёшь и думаешь: «Сегодня меня точно убьют». А потом, если в этот день пронесло, ты сидишь в камере и представляешь, как твои мозги завтра разлетятся по стенкам коридора, – он немного помолчал. – И так много дней. А потом – бах! – Саша повернулся к прыщавому парню и, рассмеявшись, похлопал его по спине. – Ну что, прошла икота?
– Про убийство мы, конечно, знаем, – вмешался в разговор высокий парень, – но мы, правда, ни при чём. Мы за три дня до этого у этой женщины вещи переносили. Она сама нас попросила. И заплатила хорошо. Зачем нам кого-то убивать?
Бочков решил, что ему сейчас не надо сильно давить на пацанов. Если они действительно причастны к убийству и вдруг неожиданно со страху расколются, то расскажут и про иконы. Тогда забрать их себе не получится. Лучше всего в этой ситуации будет – прямо сейчас отвезти их в отделение. Пусть посидят там пару дней, пока что-нибудь прояснится.
– Вот что, ребята. Надо прокатиться до моего кабинета. Подписать там пару бумаг. Про то, как вы таскали мебель, что видели у убитой. Это ненадолго. Собирайтесь. Там наверху УАЗик стоит.
– А здесь нельзя все написать? – спросил длинный, который был в этой компании старшим.
– Нельзя. Так что закрывай свою лавочку и поехали.
Саше вдруг пришло в голову, что похищенные иконы могут находиться в этом хлипком сарае. Если они стоят больше, чем те, которые он взял у бабки, то ему хватит на «Жигули». Для того, чтобы купить машину, откладывая с зарплаты каждый месяц, понадобится лет десять. Он вздохнул. Подошёл к сараю. Подёргал дверь.
– Никто к вам не лазит? – спросил Бочков.
– А что здесь брать-то? – пожал плечами высокий парень.
Глава 10
«А почему бы и нет? – подумал Максим, вспомнив предложение Ильи заехать к нему в кочегарку. – Даша говорила, что там собирается какая-то интересная компания. Может, что-то о деле разузнаю…»
Конечно, не только из-за этого он решил съездить в Кратово. От котельной до дома, где жила Тая, было совсем недалеко. И Максима безотчетно тянуло быть к ней поближе.
От здания прокуратуры до железнодорожной станции можно было пройти напрямую, перебравшись через рельсы, или обойти как положено, поднявшись на мост. Максим выбрал первый вариант, поэтому успел на отходящую электричку и уже через пятнадцать минут вышел на тихой дачной платформе «Кратово». До котельной он не спеша дошёл минут за десять.
«Вот куда надо работать идти, – усмехнулся он про себя, увидев у озера белое, довольно симпатичное здание в окружении огромных сосен. – Целый день на берегу баклуши бьёшь, и тебе ещё деньги платят».
Это была не классическая угольная кочегарка – котельная была газовой. В обязанности дежурного оператора входил только контроль за приборами, и при необходимости увеличивать или уменьшать температуру в котлах с помощью почти такой же ручки, как на домашней газовой плите. Это было несложно и свободного времени было много.
Дверь была не закрыта. Максим прошёл в большой зал с котлами и трубами. Сразу услышал звонкий смех и чью-то игру на гитаре. Звуки доносились из комнаты отдыха в дальнем конце зала.
Художник Илья не ожидал такого гостя, но очень обрадовался. Кроме него в комнате был ещё один длинноволосый парень с тоскливым, пренебрежительным взглядом всезнающего и всё повидавшего человека. И, что для Максима было очень неожиданным, в углу на диване сидела Лена – дочь его начальника, прокурора Андрея Алексеевича.
Он её почти не знал, лишь несколько раз видел, когда она приходила к отцу на работу.
Максим невольно засмотрелся на её красивые длинные ноги, которые почти не закрывала короткая джинсовая юбка. Лена была совершенно не похожа на своего отца. Её светлые пушистые волосы были ровно подстрижены на уровне плеч. Длинная чёлка почти закрывала брови. Из‑под них с нескрываемым любопытством, чуть насмешливо и изучающе, на него смотрели карие, по‑восточному раскосые глаза. Максиму рядом с ней сразу захотелось стать моложе и интереснее.
Илья представил гостя. Лена его узнала. А музыкант протянул мягкую ладонь, сказал, что он Рома и больше не обращал на него внимания. Он ждал, когда можно будет продолжить беседу, которую они начали до прихода Максима.
Илья, как гостеприимный хозяин, стал наливать гостю чай, а Рома нетерпеливо продолжил:
– Нельзя усидеть на двух стульях. Работать здесь, потом заниматься семьей, а в оставшееся время пробовать что-нибудь сотворить… Так ничего не получится. Ни с тем, ни с другим, ни с третьим.
– За наше творчество денег вряд ли кто заплатит, а жить-то на что-то надо, – ответил Илья. – Поэтому и работаю.
– Значит, надо что-то выбирать… Отчего-то отказываться.
– Можно подумать, что если выбрать искусство, то еда не понадобится. Деньги нужны в любом случае.
– Ты прав… Самое обидное, что у безмозглых торгашей и спекулянтов денег полно. Я в прошлом месяце в кабаке лабал на подмене… По десятке за одну песню башляют… Я там за неделю заработал больше, чем до этого за год.
– И чего не остался? – пожав плечами, спросил Илья.
– Да ты же знаешь… Я эти попсу кабацкую не переношу.
– Ну так нельзя… В кабаке тебе не в кайф, работать тоже не нравится… Что же ты хочешь?
– Я хочу много денег, – рассмеялся Рома. – Купить хорошую аппаратуру, найти студию. Чтобы думать только о музыке.
– Где же ты возьмешь много денег? – с улыбкой спросила Лена.
– Придется искать старуху процентщицу, – усмехнулся парень. – Меня и фамилия обязывает. Я же Раскольников.
– У вас здесь позавчера уже кого-то убили, – сказала Лена и вопросительно посмотрела на Максима.
– Да, Розу Швец кто-то задушил, – Роман опустил глаза и взял несколько аккордов на гитаре.
– А ты её знал? – вмешался в разговор Максим.
– Кто же её не знал? Она ни одного мужика не пропустила, – засмеялся музыкант.
– И в гостях у неё был? – продолжил задавать вопросы Максим.
– Да был пару раз.
– А когда последний раз?
– Ты меня будто допрашиваешь, – резко ответил Роман.
– Так он и есть следователь, – замялся Илья, жалея, что сразу об этом не сказал.
Роман побледнел, отставил гитару в сторону и растеряно спросил:
– Вы, правда, следователь?
Он еще что-то хотел добавить, но не успел: в комнату буквально ворвалась Даша, затянув за собой фарцовщика Геру Гранкина.
– Всем привет! Мы с такого обалденного концерта приехали! Вы не поверите – «Машина марионеток»! – воскликнула возбужденная Даша. – И все благодаря моему другу. Знакомьтесь. Его зовут Гера.
Максим с сожалением подумал, что этот Роман чуть не сказал что-то важное. Но ещё больше его расстроило появление не в меру болтливой и любвеобильной Даши.
Тем временем её новый приятель Гера достал из пакета бутылку коньяка и коробку конфет.
Больше всех обрадовался коньяку музыкант Рома. Он вскочил, вытащил из маленького шкафчика несколько разнокалиберных чашек.
– У меня глаз-алмаз. Не волнуйтесь. Всем поровну. Капля в каплю, – быстро разливая, приговаривал он.
Бутылка закончилась быстро. Даша принялась рассказывать про концерт.
– Дом культуры какой-то картонажной фабрики у метро «Октябрьская». Зал узкий, стулья протёртые, но какие люди вокруг! – восторженно тараторила она. – Золотая молодёжь!
– А как музыка? – спросила Лена.
– Ты даже не представляешь, – Даша так сильно махала руками, что чуть не сбила чашки со стола, – все так классно! Разноцветные огни мигают на сцене… Волосы длинные… А как одеты!
– С хорошей аппаратурой любой сыграет, – проворчал Рома, расстроенный, что коньяка оказалось так мало.
– Кто же тебе мешает? – обиженно ответила Даша. – Ищи аппаратуру, сочиняй песни. Что ты здесь в кочегарке каждый день сидишь?
– В принципе, Рома прав, – заметил Гера. – Только надо чуть шире на это смотреть. Есть люди, которым разрешают выступать, а есть те, которым можно бренчать только в своей компании.
Гера залез в карман, вытащил несколько кусочков яркой бумаги и небрежно бросил их на стол.
– Вот, билеты на концерт. На самом деле это лишь обычная поздравительная открытка, нарезанная на кусочки. А на них, – он поднял один из кусочков и показал Лене, – штамп «Уплачено», который есть в любом комитете комсомола. Вот такие кусочки продаются за пять рублей. А в Большой театр официальный билет стоит полтора рубля. Любого другого за такие концерты давно бы посадили лет на десять. А им можно. Вот так.
– Но это же прекрасно, что хотя бы кто-то может послушать хорошую музыку, – пожав плечами, сказала Даша.
– Да, конечно хорошо. Только… – хотел что-то добавить Гера.
– Вот я и говорю: одним всё можно, а другим ничего, – оборвал его Роман.
– Ну и отлично, – раздраженно ответила ему Даша. – Какой вот от тебя толк? Ты же не только семью прокормить не сможешь – у тебя и на себя-то денег нет. Вот у меня муж мясником работал, так он знаешь, сколько денег приносил?..
– Приносил, приносил… А потом к другой убежал, – злорадно рассмеялся музыкант.
– А таких, как ты, вообще, кастрировать надо, – закричала обиженная Даша, – чтобы потомства не было.
– Тихо вы, – примирительно сказал Илья. – Что вы всегда ругаетесь как кошка с собакой?
– А ты сам как к этому относишься? – спросил Геру Максим.
– Конечно, это лицемерие. По телевизору и на собраниях одно говорят, а сами давятся за импортными шмотками и за билетами на такие концерты. Эти же открытки через комитеты комсомола распространяют. Только для элиты. Если такие звёзды зажигают, значит это кому‑нибудь нужно.
– Не все же только ради шмоток живут, – возразила Лена.
– Шмотки, конечно, ерунда. Главное – это власть, – твердо сказал Гера. – Потому что власть – это деньги.
– У нас же власть народа, – пренебрежительно процедил Роман.
– Ничто не вечно. Сегодня ты сверху, завтра снизу, – отшутился Гера.
– Вы опять о какой-то ерунде, – вмешалась Лена. – Деньги… Власть… Зачем всё это, если ты никого не любишь?
– Ты, Леночка, уже сама мама, а рассуждаешь, как наивная девочка, – вздохнула Даша. – Любовь хороша на сытый желудок, а на голодный человек думает лишь как пожрать.
– Не буду с вами спорить. Мне пора домой, – Лена поднялась с дивана. – Да, и мне нравится быть наивной девочкой.
Максим тоже встал.
– Засиделся я у вас, – сказал он. – Да и с наивной девушкой нам по пути, – добавил Максим с улыбкой, – если она не против.
– Вам, мужикам, всегда по пути с молодыми и красивыми девушками, – язвительно, чуть ли не скрипя зубами, обронила Даша.
– А я все про вас знаю, – сказала Лена, когда они шли к станции по тёмной дачной улице, где не работал ни один фонарь.
– Откуда же?
– Слышала, как папа рассказывал о вашей истории моей маме.
– Хорошо, что предупредили, пока я не начал что-нибудь придумывать.
– Вам, наверное, иногда бывает очень тоскливо…
– Бывает, – согласился Максим.
– А сейчас тоже?
– Сейчас нет.
Максим улыбнулся в темноте и подумал, что ему нравится её открытость и искренность. Сначала ему показалась, что её наивность немного наиграна, но сейчас он решил, что, скорее всего, она на самом деле такая доверчивая и открытая.
– А вы хотите, я вам расскажу о себе? – неожиданно, будто прочитав его мысли, предложила Лена. – Я о вас много знаю, а вы обо мне ничего, – улыбнулась она. – Вам же наверняка интересно: откуда у меня ребенок и почему я не замужем. Все спрашивают, но почему-то рассказать об этом мне захотелось только вам.
Максим молчал, не зная что ответить.
– У меня секс был только раз в жизни, – продолжила Лена, – и вот так: сразу с результатом. Тот человек неплохой, но не такой, как я мечтала, – Лена прошла вперед и остановилась перед Максимом. – Вы, конечно, спросите, а зачем тогда я… – она повернулась и пошла дальше. – Знаете… Единственный раз захотелось стать как все. Подруги только об этом и говорили, а я была как белая ворона. Вот и попробовала, – рассмеялась Лена. – Только ты папе не рассказывай, и давай на «ты». После этого «выкать» уже не получится.
Когда они подъезжали к её платформе, которая была чуть раньше той, на которой нужно было выходить Максиму, Лена попросила:
– Только не надо меня провожать. Мой дом у самой станции. Я столько наговорила – мне хочется побыть одной, – говорила она, глядя в тёмное ночное окно, и Максим видел её отражение. – Почти приехали. Можно я тебе стихи прочитаю?
– Свои?
– Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца –
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя – замолчи!
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
В этот момент электричка подъехала к станции, и Лена, быстро сорвавшись с места, выскочила на платформу, успев крикнуть:
– Не мои. Цветаевой.
Ночью Максим не мог заснуть. Он первый раз за много лет думал ночью не о Тае, а о другой девушке. Поэтому, когда зазвонил телефон, он быстро снял трубку.
– Лена пропала, – услышал он голос прокурора. – Приезжай на работу… пожалуйста.
Глава 11
Дверь в кабинет прокурора была открыта. Андрей Алексеевич сидел за длинным столом, но не в чёрном кожаном кресле на своем привычном месте, а сбоку, нервно раскачиваясь на деревянном стуле. Увидев Максима, он быстро встал и сделал несколько шагов навстречу.
