Игорь Валерьевич Отделкин
Рукописная вселенная
Дали чёрные небес
Дали чёрные небес,
Как космический навес,
Отправляясь тайной вечной,
Всё влекут дорогой млечной…
Звездой крапленый небосвод,
Планеты круглый год
Вращает будто тростью,
Как глобус тонкой осью.
Зодиак
Зодиак – небесный знак,
Во вселенной голу флаг.
Пояс, шитый из созвездий,
Соткан из планетных твердий.
Зверь приходит в каждый дом.
Год несётся с январём.
Солнце, звёзды и луну
Каждый раз зовёт в страну.
Зверь уходит с декабрём,
Год былой календарём
Заметает снегом след,
Сея всюду свежий плед.
А за ним уже другой
Зверь спешит на год большой.
Пробираясь сквозь дворы,
С январём везёт дары.
Исполняя неба волю,
В мороза′ спешит по полю.
Ночью тихо по коврам
Первый час несёт домам.
Зверем мудрым, умным,
Жутким, страшным, чудным
Спросит ломтик хлеба,
А с утра умчится в небо.
Через месяцы и дни,
Зодиак, как ни крути,
Растолкует, что с тобой
Календарь всегда зимой
Приготовит тайной снежной,
Белой скатертью безбрежной,
Сказкой скрытою наказ,
Зверем став в полночный час.
Имя
В весенний день художник лета,
Зелёного не видя цвета,
Пришёл в унылый нрав и раж,
Не может что писать пейзаж.
Ни лист древесный, ни траву
Природа не даёт ему.
Красу понурив, став сухой,
Она пропала с пестротой.
Да холст сереющий простой
Всё навивал покой пустой.
В душе-то шило, взором руль,
В крови бушует сердце бурь.
Порыв бунтует, дум размах.
И тут мазок, второй раз мах.
Кисть на холсте спешит чертой,
В цветах рисуется с водой.
Зигзаг, волна, изгиб, дуга –
Уж быстро мечется рука.
Тут буйство красок, гнева фона,
Неистового вида, ярость тона.
Усердье кисти, плеск декора,
Брызг цвета, прыск колора.
Нажим штриха, искрой черта,
Салют пылает из листа.
Кисть знает чувственный пейзаж,
Стихию, гнев, природный раж.
Смешалось всё в палитре, в гамме,
Мазня мазнёй сияет в раме.
Какая страсть и колорит.
Уж очень автор знаменит.
Книгоиздателю
Скажи, издатель,
Не брезгуешь ли словом,
Поэзией готовом.
Мой будущий, читатель.
Скажи мне, правды не тая,
Ведь рукопись уж ждет тебя.
Могу ль надеяться на руку,
На книгу, как подругу,
Что крепко, радостно пожмёт,
Тобою изданный и твёрдый переплёт?
О, сколько цен
Пойдёт в тираж?
И черновой, и строчный тлен
Сойдет за поэтический, весёлый антураж?
Молчал до сель мой скромный гений,
Скрывал листы и текст творений,
Но хватит! – Пушкин скажет,
Пусть типография издание покажет.
КОНТУР, СИЛУЭТ И КАРАНДАШ
– Худо – бедно, если нет, -
Говорит так целый свет:
За душою ничего,
Лишь рубашка и всего.
Мол таким вообще не надо,
Ни копейки и ни злата,-
Меж собою толк об этом
Проводили контур с силуэтом.
– Только контур бедняка,
Это ведь наверняка,
На листе волной, чертой
Мастер делает рукой.
А для дам,
Скажу я вам,
Мастер линию ведёт,
Силуэтом стан зовёт.
– Ну и контур может формой
Подчеркнуть изящной, тонкой,
Оживляя образ лика
Или солнечного блика.
– Очертанье на листе
Фигурально о себе…
Ведь, конечно, лишь условно,
Символично, мягко, ровно.
Говорит рисунок скромно,
Понят будто кем-то словно.
Карандаш, как дока дела,
Разумел с молвою смело:
– На кого же вы похожи,
Нет ни кожи и ни рожи.
Люди ведь привыкли к цвету,
К краскам, радуге и свету.
Ну а вы совсем пустые,
Для народа линии простые
Чтобы сутью где-то слыть
Стоит хоть рисунком быть?
