Игорь Владимирович Леонтьев
Плацебо в мягком переплёте
Глава 8
На следующее утро я с нетерпением ждал, когда за мной придёт медсестра и я наконец послушаю записи сеансов. Но время тянулось как жвачка, каждые пять минут я смотрел на часы, вот уже начался завтрак. Сегодня на удивление вкусная каша, наверняка это из-за отсутствия препаратов в крови.
Как обычно, меня привела сестра, постучала в дверь и удалилась. Я зашёл и увидел на столе футляр небольшого размера, доктор протянул его мне. В нём был старый диктофон с затёртыми кнопками. Я сел в кресло, вставил наушники и смотрел на доктора, который делает какую-то бумажную работу. Он сказал, что могу тихонько сидеть здесь до обеда, но все вопросы, возникнувшие при прослушивании, оставить на следующий визит. Нажал кнопку воспроизведения.
15 марта. Состояние пациента нестабильное, он начинает нервничать, когда речь идёт об Эм. Со слов матери, так звали его девушку, уже бывшую девушку. Отчёт медсестры гласит, что пациент не выходит на завтрак и ужин. Нет аппетита. Не отрывается от своей толстенной тетради, пишет и что-то бубнит под нос.
16 марта. Стал более спокоен, хоть и задавал странные вопросы. Спросил, нравится ли мне имя Элис? Описывал девушку и был в хорошем настроении. Был очень воодушевлен, игнорировал некоторые слова, постоянно о чём-то думая.
17 марта. У пациента появился аппетит, видны заметные улучшения после приёма препаратов. Контакта с другими больными не ведёт, всё также пишет в своей тетради.
18 марта. На приёме рассказывает о Норвегии, о природе и путешествиях.
19 марта. Говорит, что счастлив быть здесь, особенно нравится маяк, что виден из окна. Но его тут нет, и не было. Галлюцинации или сны, пока сложно определить.
22 марта. Раздражительный и неразговорчивый. Требовал вернуть тетрадь, которую отняли санитары из-за отказа выходить из палаты и смотреть телевизор со всеми.
23 марта. Снились кошмары, не мог успокоиться, пока ему не вернули тетрадь.
24 марта. Пациент узнавал, есть ли возможность привезти гитару. Был в хорошем настроении. Рассказал очень забавный анекдот, который придумал сам. С другими пациентами до сих пор не контактирует.
25 марта. День посещений и эмоциональная встреча с матерью. Появился румянец на щеках. Пытался что-то рассказать про девушку по имени Элис, но так и не собрался.
26 марта. Не расставался с тетрадью, говорил о встрече с мамой. Обещал, что скоро вернётся домой.
29 марта. На выходных пытался не принимать лекарства, грубил медсестре. Увеличили дозу препарата. На приёме задавал много вопросов, требовал объяснений. Отрицание реальности, дезориентация.
30 марта. Улучшение психического состояния, пациент начинает здраво рассуждать. Понимает, где находится и почему. Охотно сотрудничает в выявлении причин возникновения приступа.
Потом доктор подошёл и забрал проигрыватель.
– Пора на обед, обдумай услышанное, а завтра на сеансе скажешь, какие сделал выводы.
Я стоял с подносом в руках и задумался. Сзади меня толкнули, чтоб не задерживал очередь своими мыслями. Сегодня подавали жаркое в глиняных горшочках, это местный деликатес, так сказал повар, пожав мне руку через это узенькое окно, и протянул яблоко, и тут же поднёс палец к своим губам и жестом показал, чтобы я взял фрукт незаметно. Один раз помог принести коробки на кухню и такие приятные бонусы, но даже они не могли поднять моё настроение. Я полностью погрузился в мысли, а когда доел, пошёл в комнату искать ту самую тетрадь, о которой я услышал на проигрывателе доктора.
Осмотрев тумбочку и не найдя то, что искал, я подошёл к медсестре и спросил, не знает ли она, где моя тетрадь? Она посоветовала посмотреть под матрасом и за батареей, ведь именно там пациенты что-то прячут. Я заметил удивление в её глазах, будто она стала понимать, что я прихожу в себя. Вернулся в палату, проверил за батареей и откинул матрас. Там лежала толстая тетрадь в мягком переплёте, из которой торчала шариковая ручка. До вечера читал эти записи. Я был так шокирован от прочитанного, что замер на месте. Ведь всё, что я помнил – моменты с Элис, Норвегия, все переживания и радости – я описал в этой тетради. Никак не мог поверить, что всё это было в моей голове, как и в детстве, сочинив историю, я погрузился в неё полностью. Но в какой-то момент я смог выбраться из своего воображения, но каким образом? Я твёрдо решил, что мне нужна встреча с близким человеком, кто поможет мне во всём разобраться. Мама, именно ей я смогу объяснить всё, и надеюсь, она даст мне ответ. Я встал и подошёл к медсестре со своей просьбой, она смотрела на меня ошарашенная, ведь все уже спали, а я посреди ночи решил попросить о посещении. Она черкнула что-то в журнале и сказала, чтобы валил отсюда, пока санитаров не вызвала. Я широко улыбнулся ей и ушел в свою палату, откинул одеяло, укутался в него и уснул.
Глава 9
Сразу же после маминого визита я пошёл к доктору на очередную беседу. Всё стало на свои места и я знал всю правду. Хоть и сложно было принять её, но мама удалось сказать нужные слова, и я увидел себя настоящего. Да, я съехал с катушек, потеряв Эм, ведь мы не могли представить, что когда-то пойдём разными путями. Настолько привязался и не видел очевидного, что я больше не могу дать ей то, чего хотела она. Такова реальность. У каждой девушки был момент, когда она начинала верить в себя, что способна на большее. Такой юношеский максимализм, который в конце концов возвращает всё к переломному моменту. Или же, случается чудо, и она находит себя в чём-то новом, ранее неизведанном. Как бы мы не старались впечатлить двадцатилетнюю девушку, всё равно у неё в голове однажды прозвучит щелчок переключателя, который изменит всё. Как бы мы друг к другу не относились, всегда есть надежда, что бывает лучше, и вот эта жадность и губит всё настоящее. Желание примерить на себя чужую жизнь слишком велико, и порой оно даже перевешивает на чаше весов стабильную и хорошую опору в виде любимого человека. Причина находится всегда, будь то большой город и надежда жить красиво, жажда денег, популярности или проверка себя на прочность. Многие, вернувшись к моменту, когда решили всё изменить, начинают искать именно то, что у них было ранее, но тогда они это не ценили, а принимали как должное. Я был уверен, Эм быстро одумается, поймёт, что это чувство и есть самое важное в жизни, а большой город и амбиции не заполнят пустоту от утраты. Но посмотрите, где мы сейчас? Я – видящий в девушках одноразовое утешение, но искренне желающий настоящих чувств. Перемолотый через мясорубку человек, не способный смириться с тем, что так, как видела меня Эм, не сможет увидеть никто. Остался страх открыться даме, которая по истечению срока актуальности скинет мою шкуру, как со змея, и укутается в объятия нового мужчины, с каким ей сейчас будет удобнее. Я – человек, утерявший веру. Или Она – с новыми друзьями и знакомыми, наверняка даже не вспоминает обо мне, разъезжая по широким дорогам ночного города, живёт в кайф. За ней ухаживает пара мужчин, но она не подпускает слишком близко, удовлетворяя лишь физические потребности и обновляя ленту соц. сетей фотографиями из ресторана. Но в глубине души, она чувствует пустоту. Ведь если всерьёз задуматься об этом, можно понять, что это всего лишь оболочка, сняв которую, она останется голой. Наступит момент и захочется простого человеческого счастья, но взглянув по сторонам, обнаружит, что все они одинаковые, а тот, кто когда-то давал эти эмоции, уже неизвестно где. Умер или уехал, пропал или спился, она этого не узнает. Последнее воспоминание останется из того дня, когда думала, что случись апокалипсис, она всё равно будет счастлива с этим человеком. Даже находясь в картонной коробке из-под холодильника, прижимаясь и согревая друг друга теплом молодых тел. Печально, что ценность приходит в такие моменты, когда уже нечего ценить и остаётся только жалеть об утраченных возможностях.
Мы долго беседовали с Доктором, я делился своими открытиями, наконец-то разложив всё по полочкам. Прочитав записи в тетради, поговорив с матерью, и поняв для себя, где заканчивается реальность и начинается моя фантазия, я испытал сильнейшую боль и пробовал заполнить мечтами эту дыру в груди. Закрыв глаза, я представил милую девушку, которую я случайно встретил, сделал её простой и настоящей. Такой, какая будет не всем по душе, и истинную красоту увижу лишь я один. И за это она меня и полюбит. Мне хотелось раскрыть эту историю, и я буквально проживал её вместе с нанесением чернил на бумагу. Ушёл с головой в этот мир и таблетки притупили моё восприятие реальности, всё было как в тумане, я даже на секунду не сомневался, что это всё взаправду. Мечты помогли пережить мне трудную жизненную ситуацию, но всё равно, через стену воображения пробивалась Эм, такой звоночек из реальности, который окончательно дезориентировал меня. Я начал вспоминать какие-то моменты, которые казались мне сном в том мире, что я создал. Больница была кошмаром, я помню эти таблетки и ужин с тушёной капустой, помню, что меня ничего не волновало здесь, и я не хотел спать, чтобы видеть это всё. Но как оказалось, сон был явью. Воображение смогло отпустить только тогда, когда в этом мире меня уже ничего не держало. Это и радостно и грустно. Одно потрясение сменилось другим. Сначала ушла Эм, потом я придумал себе Элис, и только потеряв её, я смог выбраться из лабиринта. Даже вымышленной, она помогла вернуться в реальность, инсценировав свою смерть, тем самым дав пинок под жопу, который мне был так нужен. И сейчас, осознавая всё это, стало так легко, будто я узнал секрет жизни. Спала с глаз пелена, и я снова хочу попробовать мамины сырники, стоять в пробках, ошибаться и извлекать из этого пользу. Я больше не схожу сума из-за Эм, хоть она и останется для меня кем-то большим, чем все остальные. Но приняв реальность, буду идти не оглядываясь, и с уверенностью могу сказать, что увидев её перед собой, не прятал бы глаза в пол, гордо держа воспоминания о ней под сердцем. Я живу дальше Доктор, выписывайте меня.
Он внимательно слушал, сделав пару записей в журнале, объяснил, что сразу выписать не может, но отменит какую-либо терапию и просто понаблюдает за состоянием без вмешательства препаратов. Впервые он столкнулся с ситуацией, где пациент выходит из депрессии с помощью веры в человека, которого на самом деле нет. Что это лишь безобидный плод воображения. Элис как таблетка, создавшая эффект плацебо, ведь в конце концов ей удалось излечить раны. Без неё я бы не смог балансировать, идя по острию ножа, между мечтами и реальностью.
Глава 10
Через неделю с небольшим я сдал свою клетчатую робу. Попросил друга привезти блок сигарет, оставив его мужичкам из отделения. Я был искренне благодарен врачу, который выслушал и помог выявить очаг приступа. За последнюю неделю я даже полюбил это место, но всё же меня ждали дома.
Мы ехали с другом на машине, опустив стекло. Волосы развевались по ветру и пересыхали глаза. Моя рука постоянно тянулась к магнитоле, а именно к регулятору громкости. Уж очень мне хотелось проникнуться шумом гитар, доносившимся из колонок. По приезду мы договорились, что вечером отпразднуем моё возвращение.
Я, наконец-то, нормально принял ванну и побрился. Нашёл в холодильнике, из чего можно приготовить покушать и ждал маму, которая скоро приедет домой на обед.
Вечером мы сидели у друга, собралось около десяти человек, мы шумели и веселились. Я рассказывал о лечебнице, отшучивался насчёт таблеток, что-то вроде «да я там лежал – кайфовал». Забавно смотреть на это с другой стороны, хоть и частично это было не правдой. В какой-то момент я понял, что все разделились по компашкам. Некоторые сидели в соседней комнате, а кто-то курил на балконе. Рядом со мной остались: я, друг, с кем мы весь вечер разговаривали, и подруга, с которой встречались в школе. Приятель ушёл в уборную, а у нас с ней начался диалог. Она рассказывала про своего бывшего парня, буквально на днях рассталась. Я слушал её, потому что больше некого было слушать. Я прекрасно помню, какая она балаболка. Вернулись друзья, мы дальше сидели и общались, позже моя подруга попросила проводить её. Она жила в двух минутах ходьбы от моего дома. Я посоветовал ей лишь, чтобы она выпустила пар, забыв эту ситуацию с бывшим и ей полегчает, как тут же она вцепилась в меня, стоя у подъезда, и поцеловала. Я чувствовал вкус джин-тоника на её губах, и это было так грязно, на секунду я переместился в студенческие годы.
Когда давно не находился так близко с дамой наедине, чувствуешь всё иначе. Я точно знал, она хочет использовать меня исключительно для того, чтобы почувствовать себя желанной. Девушки после расставания не могут долго находиться без мужского внимания, а если всё же удаётся, то привыкают и становятся чёрствыми. Но она вся горела, тащила меня в комнату за ремень от брюк, толкнула на кровать и стянула с себя блузку. Была настолько дикой, что пробудила во мне какую-то злость. Кусала мои губы до крови, а я обхватил рукой её шею и слегка придушил, что завело её ещё сильнее. Она сказала, тут слишком жарко, и открыла дверь на балкон. Повернулась ко мне и встала на колени. Выпучив свои глаза, жадно и торопливо заглатывала глубоко. В ногах чувствовалась дрожь, опираясь о дверной проём, я оттягивал ей волосы назад и смотрел на распухшие губы. Поднял с колен и прижал к холодному стеклу так, что на нём остался запотевший след. Смотря снизу, открывались лучшие виды, она прижимала мне голову бёдрами, притормаживая меня из-за того, что стеснялась своих конвульсий. Во мне пропал человек и пробудилось животное, будто взошла полная луна. Я поднялся и вошёл в неё сзади. Открыл окно и выставил её голову на улицу, как на показательный аукцион. Нам было наплевать, увидит ли нас кто-то, начнут ли стучать по батареям соседи. Она кусала мою ладонь, которой я пытался заткнуть её стоны. Повернувшись ко мне, потащила в постель, села сверху и ёрзала, как на аттракционе с быком. В порыве страсти она влепила мне пощёчину, и с этим ударом кровь начала приливать к голове. Я вспомнил об Элис, пускай всё это было в моём воображении, но я чувствовал, как предаю её. Я лежал и смотрел в потолок, краем глаза видел влажное и румяное лицо наездницы, но уже ощущал её. Я встал, пошёл в ванную комнату, умылся. Смотрел в зеркало и задумался над тем, зачем я это делаю. Ведь я всё для себя понял и должен жить так, как все, хотя бы попробовать. Не хотелось выделяться на фоне остальных. Я отпил из бутылки три больших глотка и вернулся к своей подруге. Мы продолжили этот бессмысленный марафон.
Проснувшись, я оделся и вышел. Всё, что осталось от меня в её постели – это засохшее пятно на простыни. Но она осталась довольна собой, выпустила пар, и отлично провела время. Именно это и нужно было ей в тот момент. А я, взяв у неё сигарету, шёл по улице и дымил, закашливаясь.
Почти целый год, я примерял чужую жизнь. Это как вспороть брюхо оленю, выпотрошив кишки. Залезть в него и закрыться от самого себя. Духота и жуткая вонь – это всё, что меня окружало последнее время. Я постепенно начал выбираться, шаг за шагом шёл к новому началу. Пускай такая жизнь не приносила боли, и мне стало наплевать на многие вещи, которые раньше беспокоили. Но казалось, что со всем этим я потерял и частичку себя.
Глава 11
Не так давно я встретил Эм, она видимо приезжала к маме в гости. Случайно увидел на парковке, ждущих своё такси. Я стоял у кассы в супермаркете, где продавец бесконечно долго отбивала мне товар. Всё это время я смотрел на неё. Её темные волосы были ещё длиннее, чем раньше. Бежевое пальто элегантно сидело на её теле. Она смеялась, прикрывая рот рукой, было видно, как радовалась встрече с мамой. Перед глазами проносились моменты, проведённые с Эм. Эти воспоминания крепко держали меня, и сколько бы раз я не пытался забыть её, всё без толку. Хоть я и смирился с её уходом и не убиваюсь из-за того, что она не со мной, но всё равно, надежда умирает последней. И первая любовь живёт вечно. Может быть, со временем мы просто всячески заколачиваем её новыми историями, но как только виднеется просвет, разгребаем, и тут же она заполнят всё пространство. Словно сорвали коросту, что защищала мысли от Эм, и алой струёй она выплёскивается наружу. Садясь в машину, она увидела меня, выходящего из магазина. Опустила глаза и захлопнула дверь. Я всё ещё смотрел в это тонированное стекло, но теперь чётко чувствовал на себе её взгляд. Она очень любопытная, скорее всего именно поэтому она и смотрела на меня, пытаясь понять, что со мной сейчас происходит. Пару дней я пробовал с ней связаться, но она наотрез отказывалась видеться. Я думаю, она боялась, что когда увидит меня так близко, услышит нужные слова, снова растает. А она этого не хотела, понимая, что нам не по пути и у неё совсем другие ценности сейчас. Но я как дурак, всё равно надеюсь, что когда-нибудь она вспомнит себя настоящую. Вижу сны с ней и не хочу просыпаться. Лежу, фантазирую зажмурив глаза. Могу целый день придумывать будущее с ней. Во время работы, в ожидании общественного транспорта. Но когда я захожу слишком далеко, хочется ножом выскрести всё связанное с ней. Такое сильное чувство любви и ненависти, сопровождающее изо дня в день. Однажды она свела меня сума, и я еле выбрался из этого капкана. Я продолжаю идти своей дорогой, но всё время оглядываюсь назад. Иногда я думаю, если бы Элис была в этой реальности, смогла бы она навсегда запереть воспоминания о первой любви?
Полгода пролетели незаметно, наступило лето, я решил выйти прогуляться, подышать этим свежим воздухом. Я шёл и прищуривался от палящего в небе солнца, спокойно и уверенно шагая по пыльному асфальту. Мимо проезжала машина, из которой доносилась знакомая песня, будоражащая воспоминания. С каждой секундой звук отдалялся всё больше и больше, но не смотря на это, в голове продолжала играть та мелодия.
В тот день мы сидели с друзьями до утра, выпивали и пели песни Братьев Гримм. Целые сутки не сомкнув глаза. Чувствовалась какая-то эйфория, полусонное состояние, но во мне горел огонь, не дающий заснуть. Пламя, объединяющее нас общей целью. В такой момент я чувствовал себя частью всего этого. Мы не делали ничего сверхъестественного, выпивали, пели и смеялись. В этих простых моментах и кроется настоящее.
Тем днём я пришёл домой и тут же упал на кровать, сомкнул глаза, но в голову, как жучок, закралась эта песня, я улыбнулся и уснул.
После больницы я старался жить иначе, стал обычным, делал всё то же, что и остальные: ходил в спортзал, играл в биллиард, купил машину, остриг волосы и носил одежду серых тонов, пытался не выделяться из толпы. Закрывал глаза на враньё со стороны собеседника, своё мнение держал при себе, перестал самовыражаться. Работал, пил, ел, отдыхал – всё как по шаблону. Но в один миг я понял, что больше так не могу, я далёк от всей этой нормальности, даже в вещах, в которых я видел комфорт, было место серой пустоте. Я чувствовал себя выше других, когда после работы садился в машину, а не со всеми дожидался своего автобуса. Раньше я смотрел на людей, державшихся за поручни, видел знакомые лица, каждый имел какие-то привычки. Кто спал, кто читал, шевеля губами, а кто-то всю дорогу разговаривал по телефону. Были и те, кто замечал, что я пишу, прислонившись к запотевшему стеклу, вдохновляясь ими.
Я понял, что скучаю по тем пальцам, которые в темноте сверкают по клавиатуре, тем горящим глазам и идее донести идею людям. Выговориться листу бумаги как сходить на сеанс к психологу, даже лучше, намного лучше. Шариковая ручка не оставит возможности что-то утаить в мыслях, а находясь в кабинете психолога, выбираешь слова и всегда ждёшь подвоха, ляпни что-то подозрительное и тут же доложат моему психотерапевту. Несмотря на страх и риск вновь уйти с головой в свои рассказы, я хотел писать, иначе жизнь казалась такой пустой, как стержень без пасты. Словно на лекции только царапая тетрадь, не оставляя следа чернил, создаёшь видимость участия в процессе, никаких знаний не получая таким притворством. Я твёрдо решил, что продолжу заниматься тем, что люблю.
Уже спускаясь под мост, ведущий к лодочной станции, я вспоминал, как часто находился здесь в детстве. У нас была старая деревянная лодка, которая протекала, но это никого не останавливало. Соорудив совок из пластиковой бутылки, вычерпывали воду и сплавлялись вдоль берега.
Брёл по знакомой тропинке, помнил каждый куст, за которым когда-то зажимал Эм, по пути к тому пляжу. Столько воспоминаний, связанных с этой рекой, где купался с малых лет. Было приятно подумать обо всём, ведь сейчас я безболезненно для себя воспринимал эту информацию. Я шёл вдоль берега, в руке держа кеды, в шортах чуть выше колен. Майка обхватывала шею, как полотенце на ринге у бойца, когда тот в перерыве выслушивает указания тренера. Дети и их родители плескались у воды, студенты, как обычно, играли в волейбол. Девочки в купальниках улыбались беззаботным парням. Жизнь дельтапланом проносилась над головой, главное держаться и разглядывать всё с высоты, запоминая только лучшие её моменты, а плохое откладывая на пыльную полку в виде книги опыта.
Надев наушники, я включил песню, которую слышал сегодня из проезжающей мимо машины и тихонько пел себе под нос:
Сегодня, и ты после фильма Кустурицы
Шагаешь босиком по улице.
И если никто не простудится,
То всё пренепременно сбудется…
